Живущая вопреки. Повесть

Сигарета в мундштуке светилась мерцающим огоньком в темноте, фонарь над подъездом, как обычно был без лампочки. После второй попытки затащить Таню в подъезд, она поняла, что надо защищаться по – настоящему, иначе ей с ним не справиться. Наотмашь влепила пощечину обидчику. Мундштук выпал на землю. Парень оторопел от такой наглости девчонки и, недолго думая, ударил кулаком по губам. Кровь потекла из разбитой губы на белое пальто.

«Подними!» – зло прозвучало требование. «Нет!» – твердо ответила девочка, гордо глядя ему в глаза. От волнения холодным обручем стянуло голову, но страх улетучился. Теперь она была уверена, что лучше умереть, чем уступить. Что увидел обидчик в глазах Тани, только можно догадываться.

– Пошла отсюда, дура! Чтобы я тебя больше не видел! – От своей беспомощности, кроме хамства, ему нечего было сказать.

Не спеша, повернулась и пошла вдоль дома, спиной чувствуя взгляд и сжимаясь от ожидания: вдруг станет, догонять. Когда завернула за угол, побежала, гонимая этим страхом, ведь он уже не видит.

Папа открыл дверь: «Ты сегодня рано, Тенёк». Она наклонилась, снимая обувь. «Холодно на улице», – ответила, и тут же зашла в ванную. Губы распухли, стало знобить. Переоделась, отказалась от еды и тут же легла под предлогом, что перемерзла. Слышала, как пришла мама. Тоже удивилась, что так рано дочь легла спать, но папа успокоил словами Тани, что видимо она замерзла. Осень заканчивалась, того и гляди пойдет снег. Утром все разошлись. Все вскоре забылось до новых приключений. Встречи друзей сменили место своей дислокации.

Эти события стали началом грядущих приключений. Криминальность будет преследовать Таню всегда. Хулиганов будет притягивать к ней, как собак. Объяснения этому она не знает и сейчас.

***

Выпавший снег сделал улицы светлее по вечерам, избавил от сырости и воздух наполнился морозным ароматом. В их компании появился парень из соседнего двора. Какой-то непонятный, не очень привлекательный чужак, зачастил. К нему со временем привыкли. Улица общая, не запретишь человеку бывать там, где ему нравится. Как – то отобрал у Тани добротные перчатки. Домой пришла без них, переживая, что мама заметит отсутствие, необходимого зимой, аксессуара.

Следующим вечером попросила вернуть ей взятое, но парень сказал, что они ему дороги, потому что напоминают о ней. Боясь гнева мамы, стала объяснять парню, что он не должен так поступать с ней.

– Оставил дома. Ладно, отдам. Пойдем со мной, – предложил он. Таня отказалась.

– Тогда они останутся у меня. Напрасно боишься, дома мама. Согласилась дойти до его дома и подождать внизу.

– Вот видишь, окна светятся: дома мама, – уговаривал Валерий. Перед дверью снова появилась тревога, но показывать страх было не в ее правилах. Шагнула через порог. Мамы, конечно, дома не оказалось. Надо было предвидеть такой исход.

Парень не скрывал радости оттого, что она у него дома. Помог снять пальто, повесил на вешалку. Гостеприимно пригласил пройти в комнаты. Стало заметно, что она нравится. Угостил конфетами. Просил не волноваться. Смотрели фотографии, разговаривали какое-то время.

Но вскоре парень стал все-таки смелее, и Таня поняла, что ей угрожает бесчестие. Винить будет некого: сама пришла. О последствиях влюблённый, видимо даже не задумался, и надо было любыми путями спасать себя. Таня призвала в помощь всю свою артистичность, на которую только была способна. Ее слезы были настолько искренне – наивными, что его сердце видимо, дрогнуло от жалости к ней: наверно действительно любил. Валерий ласково пытался успокоить девочку, просил прощение, что напугал, говорил, что не хотел ее обидеть, что он жалеет ее и очень нежно любит.

– Тогда позволь мне, уйти и верни перчатки. Мама меня будет ругать! – Пользуясь моментом, твердо сказала Таня.

Валерий послушно подал пальто, чтобы она оделась, заботливо застегнул пуговицы, осторожно вытер платком еще блестевшие на щеке «крокодильи слезки», наклонившись, застегнул молнии на сапожках. Было видно, что эта процедура доставляла ему удовольствие, а Таня считала минутки, ожидая, когда снова переступит порог, но уже на свободу.

Вдвоем дошли до ее подъезда. Валерий нежно сжал ее руку при расставании. Она терпеливо выдержала все это и, наконец, позвонила в свою квартиру. Дверь, как обычно открыл папа.

Ночью поднялась температура. Пережитый стресс не прошел даром. Утром пришел доктор, осмотрел и сказал, что девочка здорова. Видимых причин простуды нет. Внимательно глядя ей в глаза, предположил, что в таком возрасте бывают волнения

Вечером следующего дня в дверь позвонили. Мама открыла и ответила кому-то, что Таня больна. – Тебя спрашивали! Кто это был, интересоваться не стала, а девочка догадалась со страхом, что приходил Он.

Потом были шоколадки через подружку и пожелания выздоровления. Когда поправилась, перестала выходить к друзьям и тогда стали передавать угрозы, чтобы не пряталась.

Родители заметили, что Таня последнее время встревоженная, плаксивая, что-то с ней не то. Решили отправить ее в Старый – Крым. Там закончит девятый, да и старикам подспорье будет, уже ведь взрослая девочки.

В долгий ящик свое решение откладывать не стали. Днями папа уже провожал Таню на вокзале. Посадил в вагон и перед отправлением обнял дочь, пожелал хорошо добраться, и не забыть сразу, телеграфировать. Поезд тронулся. Папа за окном помахал на прощание.

В вагоне Таня, по словам проводницы, была одна. Стала как-то неуютно. До следующей станции она продолжала сидеть у окна.

Поздний вечер. Редкие пассажиры разбежались на посадку к своим вагонам. В это время года южное направление не востребованное, это в курортный сезон билеты дефицит. Через несколько минут перрон медленно поплыл назад, и тут перед окном мелькнул силуэт, одиноко стоящего, парня. Он побежал вперед, и душа ушла в пятки от предположения. Через несколько секунд, он вошел.

– Я заметил, что Вам грустно одной. Провожу Вас до следующей станции, – произнес утвердительно, не спрашивая.

Таня держалась сдержанно вежливо, стараясь не подать вида, что, естественно, напугана. На ее счастье парень оказался просто общительным, милым. Вел себя прилично, веселил Таню и скоро расположил к себе. Молодость быстро находит общий язык. За разговорами время прошло незаметно, поезд замедлил ход и, прощаясь, новый знакомый пожелал Тане доброго пути и «оставаться такой, как она есть, всегда». Такие слова в свой адрес она теперь будет слышать не единожды.

Утром на станции Айвазовская Таню встретил дедушка. На автобусе доехали до феодосийского автовокзала в центре города, возле центрального рынка, того самого. Это чуть позже автовокзал построят нам же на станции. Затем пригородным рейсом прибыли в Старый – Крым. Радостно обняла бабушку Марусю. Дома, как всегда витал аромат ванили: ее ждали.

На следующий день утром отправилась в школу. Девятый «А» класс принял Таню спокойно: просто присматривались к новенькой. Она хоть и выросла в этих краях, но те, кого знала, учились в других классах. Вскоре на уроке литературы все кардинально изменилось.

Проходили произведение Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Нужно было дома подготовить рассказ по теме «Образ русской женщины». Продумала, как это делала всегда, о каких качествах писал автор, заложила подписанные закладки на странички. Так ее научила тульская учительница, Тамара Дмитриевна. Именно она привила Тане любовь к русскому языку и литературе, и это способствовало тому, что она знала эти предметы на «отлично» и всегда выручала класс и учителя на «открытых уроках».

Вот и этот раз, все пошло по известному Тане сценарию. Учительница предложила новенькой рассказать, как она справилась с домашним заданием. Все дружно с нескрываемым интересом повернули головы в ее сторону. Просто никто не знал, что такие минуты для Тани – звездный час. Повествование началось. Свои рассуждения об отличительных особенностях русских женщин, она подтверждала цитатами, предварительно, не глядя, открывала страничку с закладкой, и выразительно зачитывая их. Видела, с каким не скрываемым восторгом и интересом слушали в полной тишине ее рассказ и дети, и сама Вера Александровна.

Танин авторитет возрос в глазах одноклассников за один урок, и вскоре она стала равноправной. Неполного учебного года стало достаточно, чтобы этот класс остался любимым из множества других, ведь школы приходилось менять часто, а одноклассники – дорогими на всю жизнь. Друзья отвечают взаимностью. Они, правда, иногда только виделись на Встречах выпускников, но со многими – друзья в Одноклассниках и не забывают делиться новостями.

К несчастью, многие рано покинули этот мир. Такая сложная и жестокая, нередко, эта Жизнь!

К концу учебного года пришло решение, в десятый не идти, а поступить в учебное заведение, чтобы одновременно со средним образованием получить специальность. Своими мыслями поделилась с родителями, и они одобрили ее решение. Так, впрочем, будет всегда. Папа объяснял так: «Мы с мамой тебе в учебе не помощники». Мама закончила семь классов, а папа – церковно-приходскую школу. Вот и приходилось всегда и во всем рассчитывать на свои силы, знания и мысли, а значит, надо было много и плодотворно учиться.

Новый этап Таниной жизни, вхождение в новый, более ответственный период, приблизился. Подростковый период заканчивался, наступил юниорский.

Часть вторая

Летом Таня вернулась в город. Надо было готовиться к вступительным экзаменам. Она отправляла зимой в Строгановское училище свои рисунки. Оттуда пришло одобрение ее творчеству и приглашение.

Столица – дело не шутейное. Родители поехали вместе с Таней. Её поселили в общежитие училища на Хорошевском шоссе. Убедившись, что все устроено, как надо, вернулись домой. Работа ждала.

Комнаты в общежитии располагались, как квартиры в подъезде. В каждую отдельный вход на этаже. Из окна на третьем этаже открывалась панорама Останкино, и Башня, ежедневно наблюдаемая, светилась огнями в сумерках и в ночи, часто наполовину скрываемая облаками.

Вместе с Таней в комнате проживали еще две девушки. Одна из Вологды, пышная миловидная с голубыми глазами. Любовь была русоволосая красавица, говорливая, общительная, с таким непривычным, но мило «окающим», говорком. Вторая – Зинаида, высокая, черноволосая, всегда в брючках, напоминавшая озорного мальчишку, приехала из Грузии. В общежитии на этот момент жили, и студенты, и поступающие.

С утра, направляясь в училище, заходили в кафе по пути на остановку. Выпивали стакан коктейля. Весь день проходил в студиях. Сдавали экзамены: на мастерство, по несколько часов рисовали акварелью натюрморты, выезжали на пленэр; дисциплины из школьной программы.

Вот тут-то случилось непредвиденное. В школе урок черчения проходил своеобразно: учитель приходил навеселе и занимались чем угодно, только не тем, что было необходимо. По это причине натюрморт из геометрических фигур, поверг Таню в замешательство. Кроме того, что надо было зарисовать предметы и нанести штриховку по законам живописи, необходимо показать линиями построение, а это и есть «Черчение». Пришлось напрягать все свое воображение и плюс познания в геометрии, и все-таки ошибку допустила при построении конуса.

Когда работали в студии, разрешалось свободное перемещение. Было интересно наблюдать, как пишут другие абитуриенты. Одна Зина пользовалась масляными красками. Ее полотна были настолько реальны, что хотелось потрогать, лежавшие на столе плоды. Она поступала уже третий год, ее знали,… но упорно не принимали.

Вечером возвращались, обмениваясь впечатлениями. Ужин обычно был однообразным: суповой пакет со звездочками разводили в чашке кипятком. Вкус своеобразный, помнится и сейчас. Не густо, зато фигурки были, как у статуэток. К ним в комнату постоянно приходили студенты. Таня давала уроки русского языка иностранным ребятам и тем, кто вернулся из армии. Так, что ее педагогические способности проявились уже тогда.

Среди студентов было много африканцев. Как – то шла по темному коридору и вдруг навстречу – два глаза, белые зубы и белая, с пестрым узором, шведка. От неожиданности притормозила: с ней поравнялся темнокожий юноша, улыбка «до ушей» при виде ее реакции.

Экзаменационный период закончился. Набранные баллы позволяли продолжить учебу, но Таня приняла неожиданное решение: забрала документы. Полтора месяца, проведенные в Строгановке, дали возможность уловить, что на тот момент отдавалось предпочтение абстрактной живописи. Переламывать свои убеждения она не стала. Живопись настоящая, по ее мнению, должна быть реалистичной. И все тут!

Скромный рацион питания позволил сэкономить деньги, оставленные родителями на проживание. Села в такси на площади возле кинотеатра «Космос», на курском вокзале – в электричку и через три часа позвонила в дверь. Родители обрадовались возвращению дочери, но недоумевали, в чем причина. Решение не поступать приняли, как должное, доверяя ее мнению.

Не теряя времени даром, с выпиской оценок, подала документы в Коммунально-строительный техникум, на отделение СТУЗ. В оставшиеся летние денечки набиралась сил перед началом следующего этапа жизни – студенческого.