Дело всей жизни. Книга первая
Она раздвинула ноги, упёрлась в постель ступнями и так забилась подо мной в экстазе, так кричала, что у меня под кожей будто прошёлся ураган, опалил всего от основания члена до кожи под волосами. Я закусил губу, борясь с желанием отпустить себя и кончить, но преодолел себя и сопротивление пульсирующего влагалища, внедряясь в глубину до конца, вбиваясь резче, выбивая из неё крик и стоны.
– Ни…ки…та…
– Несси… тебе хорошо, моя сладкая девочка… сейчас ещё разок повторим…
И я трахал её снова. А она теперь смотрела мне в глаза, совершенно пьяная и раскованная, счастливая и расслабленная, ставшая мягкой, покорной, податливой – моей. Я не смог удержаться от соблазна – просунул в её попу палец. Она дёрнулась, но я врезался в лоно с силой, заставив её снова крикнуть, и добавил второй палец. И двигался уже синхронно.
– Что ты делаешь?
В её глазах было слабое любопытство и испуг. Девчонка ещё не отошла от оргазма, нежилась подо мной, а я перетерпел, член ломило, хотелось разделись с ней эту боль, я теперь знал – она её не боялась и даже желала. Поцеловал Несси и перевернул на живот. Её попа впускала член медленно и неохотно. А я плыл от удовольствия, отбирая девственность ещё раз. Третий. Несси извивалась, пытаясь выкарабкаться из-под меня, но я прижал её всем телом, обхватив крепко руками и не давая шанса вырваться.
– Ты же хотела кричать, Несси. И я хочу кричать. Давай вместе. Расслабь попу, девочка…
Я вошёл медленно, постепенно, глубоко, замер, давая ей привыкнуть и наслаждаясь, как она, пытаясь расслабиться и снова сжимаясь, не зная сама, сладко массировала мышцами член. Так приятно и горячо, что я вспотел весь. Чуть двинулся, провоцируя, и замер с блаженной улыбкой, снова чувствуя упругость её дразнящих мышц. И снова… Выскользнул до головки, поймав её вздох облегчения, и медленно погрузился, наслаждаясь каждым миллиметром завоёванных позиций.
– Несси, я тебя трахаю в попу… – мне захотелось это сказать, будто это важно. Губы невольно растянулись в глупой счастливой улыбке, будто я получил что-то остро долгожданное. – Сожми мышцы, детка…
Будто мало той тесноты, что тугим узлом сковывала член.
Скользнул руками под неё и развёл ноги широко, лаская клитор и просунув пальцы в горячее лоно.
– Ты вся моя, Несси… Везде. Я буду тебя трахать везде… И в попу… и в писю… и в рот. В кафе… в торговом центре… дома… в музее и на улице… на столе… на полу… в бассейне… везде, Несси… – Она стонала, наверное, от боли, непривычки и возбуждения, я двигался уже увереннее. Лаская клитор, взял её за горло, задирая подбородок и вбиваясь в попу сильно и глубоко. – Кричи, Несси… кричи моё имя, девочка… я хочу тебя до звёзд в глазах… кричи… давай…
Схватил её зубами чуть ниже плеча. Она закричала громко и… кончила мне на пальцы. И я отпустил себя, изливаясь в её попу, врезаясь в неё сильными рывками с криком и рыком, вталкиваясь в глубину лучшей попы на свете, упираясь ногами в постель и вжимаясь в неё всем телом.
Мы кричали оба, сливаясь в одном оргазме. Несси заходилась всхлипами и вздрагивала, дыша рвано и громко. Я сгрёб её в охапку и перевернулся на спину, обняв её и покачиваясь, будто баюкая, пока член не выскользнул из неё.
– Несс, ты не кричала моё имя. Сейчас трахну ещё раз.
– Не надо… Никита. Я не могу больше.
– Затрахал? Я ведь предупреждал… Сбежать от меня уже хочешь?
– Нет. Отдохнуть. Спать хочу.
Я поглаживал её, распластавшуюся на моём теле, гладил грудь и живот, бёдра и бока, и думал, что надо бы сделать зеркальные потолки. Наверное, мы здорово смотрелись сейчас. Красавица и чудовище.
– Несс…
– М?
– Я куплю твою почку… – Она фыркнула. Я продолжил: – Серьёзно говорю. Но ты не будешь делать пластику…
– Никита… – Она попыталась сползти с меня, но я не позволил.
– Слушай меня. Я не способен на постоянные отношения. Ты можешь сделать пластику потом, когда я брошу тебя. Я оплачу операцию. Потрахай меня ещё, Несси. Не знаю сколько. Но я верну твою почку, когда ты мне надоешь. И дам денег, сколько попросишь.
– Ничего себе…
– Сколько ты хочешь, Несси?
– Никита, ты ненормальный.
Я засмеялся.
– Разве я не говорил тебе это ещё в туалете? Так сколько? За твою почку и за клитор.
– Миллион.
– Хорошо.
– Два, – хохотнула девушка, приняв предложение за игру.
– Или три? – решил подразнить.
– Пять.
– Семь?
– Нет, пять.
– Почему пять?
– Нравится это цифра.
– Хорошо. Пять миллионов за твою почку и клитор. Двести тысяч, страховку и оплату лечения чего там найдёт Расс – получишь сегодня. Пять миллионов, когда надоешь мне.
– А если не надоем?
– Чтобы не надоела, разнообразим наши отношения…
– У нас отношения? – перебила иронично.
– Половые. Так вот. Разнообразим их. Я буду давать тебе задания, ты будешь их выполнять.
– А если не буду?
– Надоешь быстро и не получишь пять миллионов.
– Что за задания?
– Для начала кричи моё имя, когда кончаешь.
– Ладно.
– Проверим сейчас?
Я резко перевернулся и подмял девушку под себя. Она завизжала и засмеялась.
– А бывает, что ты не хочешь?
Откинулся на спину и ответил честно:
– Нет. Не бывает.
Она не поверила.
***
Проснулся ближе к полудню от навязчивого зудящего звука – в сумке девушки вибрировал телефон. Несси тихо посапывала рядом, лёжа спиной ко мне. Руки тянулись погладить её и сцедить утреннюю эрекцию внутрь тёплого лона. Для того я и привёз её к себе. Но ночью я получил даже то, чего не собирался. По крайней мере, не так быстро. Воспользовался моментом… Вспомнил тугую попу Несси, и член ломануло от желания.
Черт! Я осторожно встал с постели и вынул телефон. Пять пропущенных от Стейры. Странное имя. Провёл пальцем по сенсорному экрану, опуская «шторку», и прочитал четыре сообщения от неё же:
«Ну как?»
«Неська, вы трахались?»
«Перезвони! Он клёвый! Я бы тоже с ним покувыркалась».
«Несь, ты где? Звоню битый час! Ты жива? Не позвонишь до вечера – звоню в полицию!»
Я выключил телефон, взял простыню и укрыл Несси, хотя хотелось растормошить.
– Отказать, – запретил себе и тихо вышел из комнаты, недоумевая, с чего у меня такое хорошее настроение.
Принял у себя душ, оделся и пошёл в спортзал через малую гостиную – Маури уже распорядился, и следы ночного действа уничтожила клининговая служба кондоминиума. Экен творил в кухне утреннее традиционное чудо – манную кашу.
Друзья обложили меня заботой, как волка флажками. Чтобы ослабить похоть, мне прописан комплекс мер, привычек, диета и куча препаратов. Пресная еда по часам – не самым трудное, но самое мной нарушаемое условие «выздоровления». Но избегать провоцирующий возбуждение окружающий мир – нереально. Если только забуриться в Аппалачи, куда рванул Джейк в поисках магического нектара для укрощения ебливого сатира. Я гнал мысли, что однажды психику может сорвать так, что это будет единственный выход. Или застрелиться.
Зато Джейк не требовал ограничиваться в удовлетворении сексуальной потребности – воздержание не самый подходящий метод укрощения моего проклятия – и на том спасибо. А с Рассом мы, бывало, делили проституток, играя в тройничок. Но проститутки и случайные связи не оставляли чувства насыщения – это было чуть лучше, чем мастурбировать, а на постоянные отношения я не способен да и не желал ограничиваться одной партнёршей.
Но Несси…
Это просто подарок судьбы. Ночью я получал удовольствие всем телом от кожи на голове до кончиков пальцев ног, от обоняния, усладившегося ароматом Несс, до запомнивших нежность и вкус её плоти языка…
Тарелка каши с маслом появилась передо мной как по волшебству. Я съел её с удовольствием, взял кофе, ушёл в кабинет и набрал номер Расса.
– Здорово, друг. Занят?
– Хелло. Свободен.
– Ты убедил меня. Делай, что должен, но клитор пока не тронь. Он у нас предмет договора.
– Ты хотя бы вчера поберёг её?
Я хмыкнул – не поберег, и даже больше.
– Принял на работу новую медсестру? – перевёл я тему разговора.
– Заходи познакомиться, тебе понравится, – сухо бросил друг, понимая, что ответов не получит, и отрубил звонок.
Я задумался о Несс. Я ею ошеломлен. Как-то неожиданно она вошла в мою жизнь, и выпускать её из своих рук я не собирался. Эта девочка – чистый лист бумаги, податливая глина – лепи всё, на что таланта хватит. А я, кроме того что – не умаляя своих достоинств – хороший любовник, ещё и бизнесмен, провидящий и расчётливый. Иначе не был бы миллиардером и не владел огромной сетью клиник с новейшим оборудованием. Заслуга отца в этом немалая, как и его помощь с грантами на исследования: всё же член Конгресса США – это не шуточки, учитывая его русские корни. Мне бы стоило почтительнее относиться к американскому флагу, но он не висит у меня в кабинете, не висит ни на одной из моих клиник. Я просто не понимаю повальную любовь американцев к звездно-полосатой тряпке, которую легко перешивают на трусы и бикини. Ни над одним другим флагом в мире так не трясутся и так им не подтираются, как американским.
Впрочем, раз уж мысли от Несс перетекли к бизнесу, пора заняться делом. Снова взял мобильник.
– Армат, что-то уже узнал? – спросил главу службы безопасности моей компании.
Ещё вчера Расс отправил ему копию паспорта и номер прежней страховки Несси для проверки – всё же осторожность никогда не бывает лишней.
– Да, сэр… – Меня смешило это обращение, чувствовал себя рабовладельцем, но добиться, чтобы он звал меня по имени и отчеству, так и не смог. – Через десять минут вся информация будет у вас.
– Спасибо, Армат. Через две недели выдвигаемся, через семь дней подготовь маршрут и включи в него Теннесси последним пунктом.
– Понял.
Я завершил вызов и набрал другой номер.
– Николь, добрый день.
– Хай, Никита Германович, – чуть не по слогам, вызывая улыбку, приветливо поздоровалась главный бухгалтер компании – молодая женщина с мягким взглядом, но стальными принципами: не лги, не бойся, не ори. – Чем могу быть полезна?
– Свяжись с Арматом, возьми данные Тенесси Моори и открой для неё медсчёт CDHP, сто процентная годовая оплата. Потом свяжись с Расселом, Пятая Авеню, 31, сообщи номер страховки. Документы передашь ему же.
– Окей. Что-нибудь ещё?
– Да. Через неделю мне нужны отчеты филиалов во Флориде и смету расходов на центральный запуск.
– Окей, Никита Германович.
– Хорошего дня, Николь.
– Оу, спасибо. И вам, сэр.
Ну что ж, осталось отсчитать девушке двести тысяч. Кстати, ей пора бы уже проснуться…
Глава 6
Хочется немного душевного тепла
и пять миллионов долларов
Я проспала часа три и проснулась от жажды и головной боли. Никита спал, раскинувшись на огромной кровати. Голый, красивый, огромный. Взрослый. Я тихонько села и потёрла виски, осознавая, что болит не только голова: болели мышцы ног и поясница, болели руки и пресс, но самое главное – болел задний проход и этот злополучный отросток – мужчина наласкал его так, что казалось, клитор – сплошной кровоподтёк.
Ночь прошла. И все, что было естественно и правильно, теперь виделось развратом. Правильно говорят: услада уйдёт, а грех останется. Никита на самом деле любит секс и занимается им так, что все порно-актёры меркнут. В том, как он это делает, есть какая-то одержимость. Кажется, что член – главное в его жизни, центр его существа. Но он не забывал и о партнёрше – право первого оргазма каждый раз принадлежало мне.
Я лежала, боясь разбудить мужчину и попросить обезболивающую таблетку – была уверена, что он даст её и снова устроит марафон. А я хотела только одного – чтобы это дискомфортное ощущение в анусе исчезло. Это было хуже, чем больная голова и тошнота от смешанного алкоголя. Вспомнив, как пила вино с члена Ника, накрылась простынёй с головой.
О, флаг Америки! Я сошла с ума…
Подташнивало, и было неуютно – на душе и вообще. Я тихо сползла с кровати и пошла в ванную. Напилась прямо из-под крана, умыла лицо холодной водой и залезла под душ. Вода принесла небольшое облегчение. Вытерлась и вышла.
Утро было прохладным. Легла лицом к Никите, скрутилась комочком и завернулась в простыню. Пока он спал, я могла его всего хорошенько рассмотреть. Но взгляд привлекало только его достоинство, даже в спокойном состоянии совсем немаленькое. Наверное, после него мужчина со среднестатистическим членом меня не удовлетворит. Если у меня будет когда-нибудь другой мужчина. Хотя, если сделать операцию…
Сейчас мне не хотелось ничего из того, что обещал Никита. Обследование в такой клинике, конечно, очень круто, и двести тысяч… хорошие деньги, чтобы потерпеть боль в заднем проходе. Ведь другим это нравится, хотя я не поняла, как ощущение растянутой кишки может нравиться? Когда Никита трахал меня в попу, казалось, что я хочу по большому. И от этого невозможно было расслабиться, заботило только одно – сдержать рефлексы. Я больше не хочу в попу. Лучше в рот.
За пять миллионов.
О, флаг Америки! Неужели я верю, что он это обещал всерьёз?! И даже если, неужели я…
…продам свою попу и клитор. Как сказал Никита – как миленькая. Пять миллионов… Я на эти деньги открою студию ароматов, создам свой бренд и выпущу линейку косметических средств и парфюмерии «Тенесси Моори»!..
О, флаг Америки! О чём я думаю?!
Я схватилась за голову, нечаянно толкнула мужчину и замерла – он перевернулся на живот, и я оказалась прижатой к его боку. Горячий, твёрдый… гора мышц. Сексуальный. Весь сбитый, без грамма жира, подтянутый. Слишком богат и хорош, чтобы стать моим парнем. Кто я такая? Придаток к клитору, который так ему понравился. Он покупает меня и не стесняется этого. Не скрывает. Стоит ли тогда возмущаться и строить из себя святую невинность?
Я накинула на Никиту уголок простыни, закрыла глаза и замерла. Пригревшись в тепле его тела, уснула…
***
Когда проснулась в следующий раз, Никиты в комнате уже не было. Я снова умылась и натёрла волосы любимым маслом со сложным ароматом. Голова болела намного меньше. Все остальное тоже. Надела белье и короткий свободный комбинезон, расчесала подсохшие волосы. Нужно их вытягивать и укладывать горячими утюжками, но здесь не было моей соседки парикмахерши с её профессиональным инструментом, которая делала это для меня бесплатно уже почти год. А эти естественные волны смотрелись слишком просто, хоть и не закручивались каракулем. Будущий знаменитый парфюмер всегда должен выглядеть стильно и дорого. Вздохнула, вспомнив аутлет с брендовыми вещами по бросовым ценам. Даже смешно стало – неужели я думала, что такой мужчина после секса в туалете с незнакомой девушкой поведёт одевать её в бутики на Седьмой Авеню? Когда пускаешься во все тяжкие, нужно понимать, что случиться может что угодно. Даже то, что Никита уже сделал для меня – слишком много. А если сделает, что вчера обещал… Почему-то верилось, что он слов на ветер не бросает.
Захотелось есть, но я боялась выйти из комнаты. Вдруг Никиты нет дома? Что я буду делать тут? Вчера доктор сказал прийти к нему, но я даже не представляла, как выйти из квартиры случайного любовника. Единственный человек, с кем я могла поговорить и немного отвлечься от неприятных мыслей – Стейра. При воспоминании о ней кровь прилила к лицу от стыда.
О, флаг Америки! Что она обо мне подумала?!
Я достала из клатча телефон. Куча пропущенных вызовов и несколько сообщений.
«Перезвони! Он клёвый! Я бы тоже с ним покувыркалась».
«Несь, ты где? Звоню битый час! Ты жива? Не позвонишь до вечера – звоню в полицию!»
Совсем не подумала, что подруга может меня потерять! Быстро набрала её номер. Она ответила сразу:
– Неська! Где ты? Всё нормально? – в голосе нешуточное беспокойство, граничившее с испугом.
– Не кричи в ухо, – я невольно улыбнулась – приятно, что о тебе волнуются. – Я только проснулась. Всё нормально.
– Где ты проснулась? Я чуть твою дверь не вынесла! Всех соседей на уши подняла! Сказали, какой-то тип тебя на «Ламборджини» увёз, что дома ты пять минут была и вышла с пакетиком и испуганная! Неська, ты где?
– Я у него. Не кричи, Стейра!
– Он не обидел тебя? Где он?
– Не знаю, где он. Я в своей комнате…
– В чьей ты комнате? – моментально притихла подруга.
– Ну, я, похоже, немного задержусь у него. Хотя не знаю. Стер, я пока не знаю, что дальше будет.
– Неська, надо встретиться. Он же не держит тебя взаперти?
– Нет… Наверное.
– А ты хоть узнала, кто он вообще такой?
– Он… Никита.
– Исчерпывающая информация.
Я действительно знала только его имя. Подошла к панорамному окну, выходившему на Центральный парк.
– Стер, помнишь, как я в Центральном парке собирала плоды ги́нкго? Где мы с тобой чуть не попали в кадр во время съёмки S.C.I.?
– Конечно! Ты прыгала, как сумасшедшая, от радости, что это единственное дерево во всём парке, которое не опылили от завязей. Будто золотые слитки собирала! Забудешь это, ага!
– Да! Вот это дерево я вижу из окна его пентхауса.
– Ничего себе куда тебя занесло… – протянула подруга. – Так он что, богат?
– Судя по квартире и дворецкому – да.
Стейра присвистнула.
– Вот это тебе повезло, подруга!
– У-гу-ум, – с сомнением протянула.
– Нам надо обязательно сегодня увидеться! Неська…
Я услышала за дверью шаги и быстро перебила говорливую подругу:
– Всё потом. Пока.
Быстро отрубила звонок и сунула телефон в карман как раз в тот момент, когда в комнату вошёл Никита.
Всё-таки он очень хорош собой. Взгляд оторвать сложно. Я смотрела на него во все глаза: футболка цвета графита, камуфляжные штаны, босой. В его руках конверт из плотной бумаги, Никита положил его на комод у входа и подошёл ко мне. Огладил руки от локтей к плечам, притянул к себе и повёл носом по линии роста волос.
– Ты пахнешь так, что забыть нельзя. Но вчера твои волосы как-то по-другому были уложены. Мне больше нравилось, – он потянул один локон.
– Мне нечем сделать как вчера, – ответила, смутившись – разве не должен мужчина говорить комплименты женщине?
– Пойдём, поешь, и вызовем тебе парикмахера. Потом у нас насыщенный день…
Он потянул меня за руку к выходу, я упёрлась:
– Отпусти меня домой…
Здесь всё чужое. Слишком светло и просторно вокруг, светлые молочные и серые оттенки мебели и отделки, окна от пола до потолка даже без лёгких занавесей. Мало безделушек и цветов, нет животных. Всё будто занимает свои выверенные по миллиметру места. Строго, ничего лишнего. Безжизненно. Неуютно. Хотя ещё не видела всю квартиру. Я чувствовала себя похищенной, может, потому всё впечатляло, но не грело.
Никита, казалось, не удивился моей просьбе. Он просто обнял меня за плечи и вывел из комнаты:
– Отказать. Сейчас поешь, сходим к Рассу – он уже прислал план лечения, и у тебя сегодня какие-то процедуры и обследования. Потом делай, что хочешь. Но я тебя предупреждал – не отпущу.
– Совсем?
– Ну почему? Я тебя не собираюсь запирать, но большую часть времени ты должна быть рядом.
– Мне же не обязательно для этого жить у тебя?
– Я должен бегать за тобой, чтобы трахнуть? Мне казалось, мы обо всём договорились ещё рано утром.
– Никита…
– Несси, в чём проблема? Давай начистоту. В чём дело?
Я растерялась от его жёсткого требовательного тона. Он не только внешне выглядел стальным и непробиваемым, но и говорил теперь так, что мысли вылетели из головы вон. Я перебирала в уме причины, почему не могу у него остаться, и, к своему ужасу, не находила ни одной. Разве что…
– Мне надо искать работу и…
– И? – перебил насмешливо с лукавым прищуром, давая понять, что для него мои «и» – не аргумент.
– Нужно к родителям… Я не была год… – говорила, но слова казались невесомыми и незначимыми, будто оправдание.
– Разве я не взял тебя на «работу»?
– Какую работу? – я совсем растерялась. Ничего такого мы не обсуждали.
– Твоя работа – стонать подо мной и на мне. Я её хорошо оплачиваю. А поскольку твой клитор и почка теперь принадлежат мне, я настаиваю, чтобы они находились у меня на глазах. Я должен знать, что с моими органами всё нормально. Мне их ещё тебе возвращать – не забыла?..
Его слова упали в душу и в мозг тяжёлыми аргументами. Будто я и правда продала ему часть своего тела. Я даже почувствовала себя странно, будто между ног образовалась дыра и туда поддувало, и хотелось чем-то её заткнуть.
Никита ответа не ждал, он вёл меня куда-то мимо зала, где мы…
– …А к родителям наведаемся меньше чем через месяц. Будешь сопровождать меня в рабочей поездке. Пятьдесят тысяч в конверте. Остальное переведу на счёт. Экен, накорми Несси, – распорядился, подведя меня к барной стойке, отделявшей кухню от слишком просторной столовой с выходом на террасу. – Буду в кабинете, Маури проводит тебя, Несс, – добавил уже мне и ушёл.
Я сложила руки на коленки, чувствуя себя школьницей, которую отчитал строгий учитель. Подняла глаза на повара и встретила его добродушную улыбку.
– Я думаю, лёгкий салат и белая рыба будут в самый раз?
– Спасибо, – мне было неловко, прерывисто вздохнула и принялась разглядывать кухню.
В ней преобладали серые тона: свинцовый, маренго и стальной – поверхности встроенной техники. Белыми были барная столешница и несколько узких дверец, а угольно-чёрными выделялись стёкла и жарочная панель. В отличие от комнат, которые я видела, здесь всё же теплилась жизнь: стеклянные баночки с травами и специями, масла, соусы и уксусы, полотенца – бумажные и льняные, прихватки, разделочные доски, целый арсенал всевозможных ножей… Я так увлеклась цепляться взглядом за хоть что-то по-человечески понятное и привычное, что не заметила, как передо мной оказалась тарелка с едой.
– Приятного аппетита, – улыбаясь, негромко пожелал мужчина. – Ешьте, а потом мы с вами попьём чай. Вы какой любите?
– С молоком, но сейчас бы выпила белый. – Я потянула носом аромат блюда и на секунду зажмурилась от удовольствия. – А есть у вас немного базилика?
Экен будто по волшебству вынул откуда-то веточку пряной травы и протянул мне:
– А ведь я не положил его только потому, что не все любят его вкус, – он бросил взгляд туда, куда ушёл Никита.
– Я очень люблю травы и разные масла и соусы, – поделилась, макая кусочек рыбы в лимонный соус и облизываясь в предвкушении.
– Тогда я на ужин приготовлю печёное мясо с апельсинами и орехами. Вам понравится.
– Даже звучит очень вкусно! И рыба просто тает во рту!
Довольный похвалой повар занялся чаем, а мне уже не было так неуютно – вкусная еда и улыбчивый повар сильно смягчали холодную, острую и опасную ауру этого дома. Чай я пила уже с наслаждением, немного примирившись с мыслью, что не вполне себе принадлежу. Удивлялась, как в разговоре с Никитой не пришёл в голову единственный правильный аргумент: я – свободный человек, меня нельзя заставить быть чьей-то постельной игрушкой. Даже набралась решимости сказать об этом ему. И когда Маури появился в столовой, с готовностью пошла с ним, ещё раз тепло поблагодарив Экена за вкусную еду.
***
Несси появилась минут через сорок. Я успел вызвать стилиста, кое-как объяснив ему, что у неё на голове сейчас, и что я видел вчера. Теренс хохотал, я тоже, так что встретил девушку в отличном расположении духа. Когда она показалась в дверях кабинета, почувствовал спазм в паху – я хотел её. Прямо сейчас. Смел бы всё со стола и разложил как лягушку. Правда, с этим как раз проблемы – у Несси растяжка никакая. Девчонку надо капитально тренировать, содрать с неё защитную кожуру и размять её чувственность. Я видел себя скульптором, получившим в руки кусок затвердевшей глины редкой породы.
Несси подошла к столу и застыла. В глазах – буря эмоций, она ломала пальцы в нерешительности. Я ждал. Наконец, девушка отмерла:
– Никита…
– Да, девочка моя… – Я встал, подошёл к ней, не давая повернуться ко мне. Прижал её бедра к столешнице и запустил пальцы в волосы. Она задышала глубоко и часто, опёрлась ладошками на стол. – Говори, вкусная моя…
Убрал волосы с шеи и коснулся её губами.
– Никита… ты не можешь меня…
– Могу. И буду. Прямо сейчас, Несси. А ты будешь кричать моё имя…
Я расстегнул её комбинезон и стянул вместе с трусиками. Расстегнул тренировочные штаны и выпустил зверя наружу.
– Никита…
– Рано…
Накрыл ладонью её лоно и приласкал тёплые складочки, пропуская клитор между пальцев, чуть сжимая и трогая чувствительный кончик. Подхватил девушку под колено и уложил его на стол, проник пальцем внутрь неё, возбуждая и чувствуя, как увлажняется плоть, как твердеет чудо чудное.
– Вот так, маленькая…
Я вошёл в неё неторопливо, до конца, прижавшись бёдрами к попе. Упёрся у колена рукой, чтобы не опускала его, сунул вторую руку под её майку, сжал грудь. Заскользил равномерно, нависнув над Несси, вынуждая наклониться, целовал её шею и спину. Предвкушение уже расползалось горячим вихрем по крови, согревая кожу. Я вбивался в бархатную тугую плоть с наслаждением, с сорвавшимся дыханием, ждал, когда она сожмёт член мышцами, слушал её стоны и терял голову от удовольствия. Несси рывками двигалась навстречу моим движениям, сжала меня так крепко, что я чуть не кончил. Ударился внутрь мощно, резко, оставив грудь и скользнув рукой между её ног. Несси вскрикнула и кончила, громкими стонами выталкивая с рваным дыханием моё имя: