Хроники Руны. Трилогия
– Да у него две шестерки выпало, – Арат показал пальцем на Пакостника.
– Верно, – кивнул бешеный. – А здесь я вижу почему-то только две единицы.
– А я-то тут при чем? – возмутился брат Орту.
– А что, не при чем? – не унимался Пакостник. – Ты проиграл больше всех, а сейчас на кону стоят почти сто динаров. Мы все отвлеклись на то, как твой безумный братец орал и чихвостил на чем свет стоит грифона. За это время ты мог быстренько поменять шестерки на единицы.
– Слабенький довод, – хмыкнул Арат, поддержав монаха. – Это мог сделать кто угодно из нас троих.
– Чего зубоскалишься? – обиженно спросил бешеный у усмехающегося Лиса. – Твоя работа?
Лис покачал головой, давая понять, что не имеет ко всему этому никакого отношения.
– Да ну вас всех, такую игру испоганили. – Пакостник встал и хотел было забрать свои деньги, поставленные на кон, но Лис накрыл медяки ладонью.
Сплюнув, бешеный со злости пнул чурбан и пошел спать в отведенную ему келью. Всю дорогу он поносил мухлевщиков и успокоился только тогда, когда лег на кровать и заснул. Пушистый, наблюдавший за всем этим спектаклем, был необычайно доволен собой. Он поднялся, распушил хвост и с довольным видом удалился, оставив троицу грызться за горстку медяков.
В саду, куда кот направился в поисках очередных приключений, весело щебетали птицы. Монастырские птахи словно решили перед сном похвалиться всему миру своими звонкими голосками. Но стоило коту забраться на дерево, как стая «певцов» вспорхнули с веток.
Этот старый дуб Пушистый выбрал неслучайно. Под ним стояла беседка, где друг против друга расположились аббат Рудл и Питер. Разговор был весьма интересен, и зверь, навострив уши, ловил каждое слово.
– Ваше преосвященство, дело принимает очень серьезный оборот, – сказал Пит.
– Милорд, несмотря на то, что вы еще не так далеко ушли от Монервиля, наместника вам не стоит опасаться. И вряд ли уже за вами пошлют погоню.
– Что вы имеете в виду?
– В городе у меня свои люди, – пояснил аббат. – Я ежедневно получаю самые последние новости от местного священника. Служитель Тога присылает информацию с голубем. Это крылатая почта работает лучше любого королевского глашатая. Сегодня утром я узнал, что наместника нашли мертвым. И умер он при весьма странных обстоятельствах. Предполагаю, что без помощи вашего «доброжелателя» здесь не обошлось.
– Одним врагом больше, одним меньше, – пожал плечами Питер. – У чародея везде свои люди. Впрочем, они мне не страшны, хотя и будут вставлять палки в колеса на всем пути. А вот их хозяин на меня порой наводит панический ужас. Эти гигантские черви в подземелье, а теперь еще и утопленники. Что будет дальше? Армии оживших мертвецов, вампиры, оборотни?
– Дейтмар, конечно, очень сильный маг, – ответил Рудл. – Он способен управлять стихиями, животным миром и даже возвращать к жизни мертвую материю. Но его силы небезграничны. Воскрешая утопленников, он израсходовал почти всю свою мощь. Так что несколько дней можно не опасаться его магических угроз. Ну, а поднять из земли целую толпу мертвецов ему не под силу, впрочем, как и подчинить вампиров и прочую нечисть. Для этого нужен с десяток чародеев, обладающих не меньшей силой, чем он сам.
– Но что ему стоит разделаться со всеми нами в два счета, не прибегая к посторонней помощи?
– Разве Патиас вам ничего не говорил? – искренне удивился Рудл. – Его сдерживает ваш амулет.
– Это я слышал неоднократно, но каким образом он действует? – задал волнующий вопрос Питер.
– Я не могу точно этого сказать, но знаю одно, что когда свет противостоит тьме, та всегда отступает. В этом амулете заложена не только сила великих магистров Ордена. Сам Тог благословил его, оставив в нем частичку своей души.
Питер раскрыл от удивления рот, уставившись на аббата глазами размером с блюдца.
– Именно так, – лицо Рудла стало благоговейным. – Когда амулет был готов, его принесли в главный храм Тога в Эстраде. Магистр положил Око Петры на алтарь, священник произнес старинную молитву, и произошло чудо – из раскрытой ладони Тога, которая возвышалась над жертвенником, вырвался луч света и ударил прямо в амулет. Это было одно из немногих проявлений Всевышнего на этой земле. Тог благословил Око Петры, наделив его толикой своего могущества.
Питер был поражен откровением аббата до глубины души. По коже бегали мурашки, а в глазах стояли слезы. В душе молодого лорда рождалось какое-то новое чувство. Он впервые в жизни ощутил в себе некое подобие религиозного трепета перед божеством Руны, и ростки веры потянулись к всесильному Создателю. Внутри него все пело и кричало. С каждой секундой росла уверенность в том, что этот поход не напрасен и отряд дойдет до пункта назначения, добудет книгу и спасет королевство от чародейского проклятия. Ведь с ними Тог, сила которого живет в амулете, спрятанного у него под рубашкой. И он как будто почувствовал, что Бог слышит радостный крик его души. Амулет слегка запульсировал, и его хозяин ощутил прилив неземных сил. Молодой Бернс словно воспарил над всей землей, пронесся ураганом по Руне, окунулся в Океан Безмолвия, распугав русалок.
Тут Пит почувствовал, что его кто-то бьет по щекам. Нереальная дымка рассеялась, и он увидел обеспокоенное лицо аббата.
– Хвала Всевышнему, – с облегчением выдохнул он. – Ну и напугали вы меня, милорд. Ваш взгляд вдруг стал таким отрешенным, а потом вы и вовсе перестали дышать. Что произошло?
– Я почувствовал на себе благословение Тога, если так можно выразиться. – Питер рассказал аббату о своих внетелесных переживаниях.
– С ума сойти, – теперь пришла очередь Рудлу удивляться. – В священных книгах написано, что подобное испытывают праведники. Их души словно возносит над землей невидимая длань, и в таком состоянии они способны видеть картины будущего, которые Тог открывает им. Вы ничего такого не узрели?
– Увы, – пожал плечами Питер. – Может быть, мне и открылось бы что-нибудь запредельное, но вы своими пощечинами привели меня в чувство.
– Вот старый осел, – аббат с размаху ударил о беседку кулаком. – Если бы я только знал…
– Не вините себя. Кто знает, чем все могло закончиться. Хотя конечно, узреть будущее не помешало. Может, Тог хотел показать мне что-то очень важное, например, смертельную опасность подстерегающую в дороге или…
– Мы исправим эту ошибку, – перебил Питера аббат и звонко щелкнул пальцами. – Ну конечно.
Пит в недоумении уставился на Рудла.
– Нет, я не сумасшедший, хотя в эту минуту, наверное, таким и кажусь, – улыбнулся он. – Вы слышали про «Обряд Сна»?
– Об этом что-то говорится в Кависти, – припомнил Питер.
– Именно, – воскликнул его преосвященство. – Обряд проводится в полночь, в Святилище храма, куда имеет право входить только священник или праведный человек. Там, принимающему участие в обряде, Тог открывает будущее посредством символов.
– Но я не священник и уж тем более не святой, – запротестовал Питер.
– На вас печать Всевышнего. Не вы решили отправиться в этот опасный путь, а Бог избрал вас для этой миссии. Вопрос в другом, хотите ли вы приоткрыть завесу тайны и заглянуть в неведомое?
Питер замер в нерешительности, раздумывая над предложением аббата. Легкий укол страха пронзил его сердце, но тут же исчез, разрываемый любопытством.
– Я готов совершить священный обряд, – согласился молодой лорд.
– Тогда сегодня в полночь готовьтесь к самому увлекательному приключению в вашей жизни. А сейчас я бы хотел расспросить вас вот о чем. Какие дела в столице и что за новый закон собирается издать Его Величество? Я слышал, что он касается игорных заведений королевства…
Пушистый потерял интерес к беседе, слез с дерева и помчался разыскивать келью, выделенную Драчуну, чтобы поведать другу о своих вечерних похождениях.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Войдя в храм Тога, Питер поразился великолепию внутреннего убранства. То, что рассказывал Арат, не шло ни в какое сравнение с увиденным. Рассматривая с восхищением фрески забытых художников, ему казалось, что еще немного, и настенные герои оживут и утащат его в загробный мир.
Вот старший сын Тога – Рамис, развалился на роскошном балдахине в окружении трех прекрасных дев, которые всячески ублажают своего господина. Средний сын – Аструа, восседает во главе стола, зажав в руке золотой кубок с вином. Вокруг божества расположились воины, погибшие за истинную веру с приспешниками Шахира. Младший и любимый сын Тога – Карим, изображен со священной книгой Кависти. Бог мудрости простирает со стены длань, как бы благословляя прихожан. На потолке изображен сам властитель жизней и судеб – Тог. Он сидит в повозке, запряженной львами, а рядом с ним его супруга и верная спутница – лучезарная Петра. Лицо Всевышнего сурово, но в его глазах пылает огонек доброты. Богиня держит своего повелителя за руку, а с ее губ нисходит обворожительная улыбка.
Взглянув на противоположную стену, Питер содрогнулся. Сцены из жизни подземного мира совершенно не радовали глаз. Повсюду на фресках были изображены маленькие, худые, морщинистые и безволосые существа с длинным оттопыренным хвостом с кисточкой на конце. Каждый из них был вооружен трезубцем. Из него вырывалось голубое пламя, поражающее грешников и причиняющее им невыносимые страдания. Одни люди корчились в агонии, у других из глаз текли кровавые слезы.
Питер отвернулся от мрачной картины. Вообще, подобные фрески были не характерны для храмов Тога. Обычно на стенах изображали только сцены из райской жизни. Он никак не мог понять, зачем в молельне понадобилась писать подобные ужасы.
«Может быть, потому, чтобы лишний раз напомнить людям о той невидимой грани, что отделяет их от света и тьмы?» – предположил Пит.
Повернувшись, он пошел в сторону алтаря. Жертвенник Тога был высечен из темного гранита, украшенного узорами, символами и непонятными письменами. Вверху над алтарем, на специальной нише, покоилась огромная ладонь Тога – символ веры большинства жителей Руны. Питер преклонил колени, подивившись внезапно возникшему религиозному порыву и попросил Всевышнего о благословении. Когда молодой лорд закончил молиться, голос сзади заставил его вздрогнуть от неожиданности:
– По вере твоей да будет тебе.
– Вы напугали меня, ваше преосвященство. – Питер чувствовал себя так, будто его застали за каким-то постыдным занятием.
– Вам нечего стыдиться, – заметил аббат. – Молитва сближает нас с Господом и дает силы быть твердыми в своих решениях.
– Просто не знаю…, – замялся Пит.
– Не стоит оправдываться, – Рудл положил руку на плечо собеседнику. – Поверьте, это прекрасный порыв и не нужно его душить в себе. Я рад, что вы ощутили благодать Всевышнего.
– Скоро полночь, – Пит напомнил аббату о цели встречи.
– Идемте, – Рудл повел молодого лорда вглубь храма.
Подойдя к ширме, его преосвященство отодвинул плотную ткань, за которой скрывалась дверь. На деревянной поверхности были изображены те же непонятные письмена и знаки, что и на жертвеннике.
В Святилище было просторно. Здесь горели свечи и пахло благовониями. У входа стоял умывальник в виде чаши. Аббат намочил ладони, омыл лицо водой и снял сандалии. Питер последовал его примеру – умылся и стянул новые сапоги, подаренные местным монахом. Посреди Святилища находилась маленькая купель, наполовину заполненная водой с зеленоватым отливом. На стене с левой стороны висели полки. На них громоздились десятки различных коробок, стеклянных баночек и прочих емкостей. По углам возвышались четыре бронзовых подсвечника по семь свечей в каждом.
– Вам необходимо раздеться и натереть себя вот этой мазью. – Аббат протянул стеклянную баночку с каким-то желеобразным веществом внутри. – Только после этого мы приступим к обряду.
Питер скинул на пол одежду, открыл банку и понюхал содержимое. Запах был отвратительным. Пахло дохлыми мышами, птичьим пометом и еще бог знает чем. Натирая тело, он старался дышать ртом – так вонь меньше ощущалась. Когда вся кожа блестела от странной мази, аббат велел ему спуститься в купель.
Вода была теплой. На ее поверхности плавали лепестки цветов. Погрузившись всем телом, Питер ощутил приятную истому. Как будто кто-то невидимый делал ему успокаивающий массаж. Волна блаженства прокатилась по телу, и тут он понял, что не может сконцентрировать свое внимание на предметах Святилища. Подсвечник раздвоился и стал одним сплошным сияющим огненным пятном. Где-то вдалеке доносился монотонный голос аббата. Видимо его преосвященство возносил молитву или читал отрывок из священной книги Кависти. Питер хотел привстать, но его тело было словно кисель. Рука с трудом поднялась и обратно плюхнулась в воду. Голова пошла кругом и перед глазами все поплыло.
«Так вот он каков, Обряд Сна», – подумал молодой лорд перед тем, как провалиться в небытие и уйти из этого мира.
Питер очнулся в сверкающей пещере. Он лежал на прохладном полу, а вокруг него носились разноцветные огоньки, как будто играя в пятнашки. На потолке вспыхивали огненные символы и затухали, чтобы потом набраться сил и разгореться еще ярче. Он пытался вглядеться в эти таинственные знаки, но его мозг отказывался понимать послание. Затем он все же различил буквы, которые постепенно сложились в слова. Питер потер глаза, но приказ четко «горел» на потолке и не желал исчезать.
– Следуй по коридору и перехитри Знающего Путь, – прочитал вслух молодой лорд. – Интересный сон, ничего не скажешь. Аббат мне ни о чем таком не говорил.
Пит огляделся и увидел выход. Вставать и куда-то идти, чтобы потом еще и кого-то перехитрить ужасно не хотелось. Однако нереальность сильно действовала на нервы. К тому же желание поскорее получить совет Тога, сбросить с себя оковы сна и оказаться в своем привычном мире, было куда сильнее.
Гость сновидений вышел из пещеры в тускло освещенный коридор. Источник света было трудно определить. Казалось, что луч бьет прямо с потолка. Но стоило поднять голову, и призрачный свет уже мерцает на стенах, чтобы через секунду переместиться на пол.
Идти пришлось недолго, так как внезапно перед путником встала глухая стена. Питер оглядел ее шершавую поверхность, но не обнаружил никаких скрытых рычажков.
«Неужели нужно было двигаться в другую сторону. Не хватало еще шататься всю жизнь по этому подземелью. И какого Шахира я послушал аббата и дал себя втянуть во всю эту авантюру», – с горечью подумал Бернс.
Питер от досады ударил о стену, и та отъехала в сторону на три-четыре сантиметра. Изучив то место, куда угодил его кулак, он заметил ничем не приметную выпуклость и надавил на нее большим пальцам. Стена продолжила свое движение в сторону, открывая взору небольшую комнату, в конце которой находилось странное существо. Питер узнал в нем получеловека-полульва.
Сфинкс сидел на каменном троне, закинув одну лапу на другую, и широко улыбался своему гостю. Передней лапой существо сжимало полуобгрызенную ногу какого-то животного. Человеческие губы сфинкса были окровавлены, и Питеру сделалось немного дурно. Хоть пища и попадала в звериный желудок, но жевал сырое мясо все-таки человеческий рот. Сфинкс заметил к своей персоне брезгливое отношение и отложил ногу в сторону.
– Будешь на меня так презрительно пялиться, я отгрызу твою ногу, – сказал человек-лев, хищно сверкнув глазами.
Питер отшатнулся, и сфинкс зашелся лающим смехом, перешедшим в кашель.
– Не бойся, я не ем человечину, – прослезилось существо. – Зачем пожаловал?
Бернса этот вопрос поставил в тупик. По крайней мере, он не собирался посвящать сфинкса в свои планы относительно цели пребывания в этой «Стране Снов».
– Не хочешь отвечать, не надо. Мне и так все известно. Но знай, чтобы пройти дальше и получить ответ на свой вопрос, ты должен будешь ответить на мои вопросы, – человек-лев с любопытством разглядывал чужака.
– И что же ты хочешь узнать? – поинтересовался Питер.
– Мне не нужно ничего узнавать. Я – Знающий Путь. Мне и так подвластны все тайны мироздания.
– Тогда к чему этот фарс?
– Таковы правила, – сфинкс слегка потянулся. – Я задаю вопрос, ты – отвечаешь.
– А если скажу неправильный ответ?
– Тогда вернешься назад, откуда пришел.
– Что ж, валяй, – Питер сел на пол напротив сфинкса и поджал под себя ноги.
– Ты слишком самоуверенный, – подметил сфинкс. – Обычно я ем таких на завтрак. Но ты мне нравишься и возможно…
– Кто-то тут говорил, что не ест человеческое мясо, – перебил Питер.
– Ладно, поймал на слове, – хмыкнуло существо.
– Может, уже начнем? – поторопил молодой лорд. – Если ты и настроен общаться со мной целую вечность, то я таким временем не располагаю.
– Какой же ты все-таки вредный, – сфинкс сделал обиженное лицо. – Раз ты так хочешь, вот мой первый вопрос…
– А позволь спросить, сколько их будет? – перебил его Пит.
– Хочешь поговорить об этом? – с издевкой спросил человек-лев.
– Нет, извини, можешь продолжать.
– Какое великодушие, о боги, он разрешил мне сделать мою же работу, – сфинкс театрально воздел лапы к небу. – Бог может познать самого себя?
– Что-что? – переспросил Питер.
– Ты оглох? – Я просил: Бог способен познать самого себя?
– Нет, – ответил Питер.
– Вот как? – сфинкс получал огромное удовольствие от такого разговора. – Так просвети же меня, с какой стати ты так решил?
– Бог не может познать самого себя по той причине, что он изначально знал о себе все, – Питер пустился в пространные размышления.
– Что значит изначально? Да будет тебе известно, ничего во вселенной изначального нет. Всевышний сотворил человека по образу и подобию своему, ведь так написано в вашей священной книге? Человек смертен и Бог тоже, увы, не вечен. Просто ваши и его измерения живут по разным временным ритмам.
– Не понимаю, – Питер смотрел на сфинкса, как на сумасшедшего.
– Все очень просто. Когда в вашем мире проходит один день, то в том измерении, где живет Бог, этот отрезок времени длится тысячу лет. Это и создает ощущение бессмертности Творца. Но в конечном итоге Всевышний также умирает, пусть и живет бесконечно долго.
– Стоп, – осек Питер сфинкса. – По-моему вопрос стоял так: «Может ли Бог познать самого себя?». А ты несешь всякую чепуху про время и какие-то изм… эээ…
– Измерения, – напомнил человек-лев.
– Да какая разница, – вспылил Питер. – Я ответил верно, а ты пытаешься запудрить мне мозги.
– Ты себе льстишь, юноша, – снисходительно улыбнулся сфинкс. – Я просто пытался тебе объяснить смертную природу Бога, а соответственно, твою неправоту. Ведь если Всевышний не может жить вечно, значит, его не существовало изначально, и следовательно, он познает себя на протяжении всей своей, казалось бы, бесконечно долгой жизни.
– Тогда кто после него правит миром? – спросил Питер.
– А ты что, плохо читал Кависти? – притворно изумился Знающий Путь. – Конечно, его сыновья. Если ты запамятовал, то я с удовольствием напомню – у Тога их три. Из всех их мне больше нравится Карим. Он единственный в семье отличается хоть каким-то целомудрием. Думаю, Тог на смертном одре вручит именно ему бразды правления миром. Те двое совсем ни на что не годятся. Первоначально выбор был сделан в пользу Аструа, но тот в последнее время совсем помешался на битвах. Мотается по измерениям, собирает воинства и сражается в свое удовольствие. Да заодно доставляет Рамису из разных миров прекрасных дев, которых и так в небесных чертогах собралось хоть пруд пруди. Тог, конечно, закрывает на сладостные утехи своего старшего сына глаза, но чует мое львиное сердце, что когда-нибудь его божественное терпение лопнет, и он кастрирует своего отпрыска. По мне, так идея просто великолепная. Может, он тогда, наконец, возьмется за ум.
– По-моему, мы отвлеклись от темы.
– Есть немного, – сфинкс заерзал на троне. – Но когда, а главное от кого, ты еще услышишь о жизни богов.
– Давай ты оставишь свою лекцию до следующего раза. Мне действительно пора идти.
– А куда это ты собрался, – удивился Знающий Путь. – Ты дал неверный ответ, а значит, я отправлю тебя назад, в твой мир.
– Считаю, что ответ был верным, – стоял на своем Питер. – Или если уж на то пошло, то мы оба правы. Если верить твоему утверждению о смертности богов, то на чем основываются твои знания?
– Это же очевидно, я приближен к богам, – ответил человек-лев. – К тому же я сам имею божественную природу. И раз уж на то пошло, то Тог мой близкий родственник. Он приходится мне…
– Мне все понятно, – перебил Питер божественного болтуна. – Ты прав потому, что являешься приближенным Всевышнего. Хотя твое утверждение я все еще ставлю под сомнение. Моя же правота в том, что в мире Руны человека учат жить по Кависти, а в ней говорится, что Бог изначален, а соответственно – бессмертен. Так что вопрос: «Может ли познать себя Бог?», имеет два разных варианта ответа, и оба правильные.
– Неплохо для человека, – хмыкнул человек-лев. – Ты можешь идти.
Сфинкс потерял всякий интерес к собеседнику и вернулся к прерванной трапезе.
– Ну и куда мне идти? – растерялся Питер. – Здесь нет выхода.
– А почему меня это должно волновать? – существо прекратило жевать и уставилось на своего гостя.
– Ну, если ты не Знающий Путь, а обыкновенное трепло, то попробую отыскать выход самостоятельно, – со злостью бросил Пит.
– Испытание мудростью пройдено. – Сфинкс улыбнулся, сделал лапами какие-то магические пассы и Питер провалился в небытие.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Он лежал на опушке леса. Редкие листья колыхались на ветру. Странно. Он не чувствовал даже малейшего дуновения ветерка. И, тем не менее, листья устроили свой последний танец перед тем, как упасть на землю и забыться беспечным сном.
Стояла поздняя осень. По крайней мере, Питеру казалось, что в этом месте, куда его забросил Знающий Путь, властвует его высочество ноябрь. Он поднялся с земли и отряхнул одежду. Однако на ней не было ни пылинки. Изо рта вырывались клубы пара, но он не чувствовал холода. Ночь давно вступила в свои права. Посмотрев на небо, путешественник по сновидениям не увидел знакомых созвездий. Вдобавок вместо одной луны на черном полотне небес сияли целых два ночных светила. Одно дарило этому необычному миру белый свет, другое – бледно-розовый.
В нескольких шагах от него стоял трехэтажный деревянный дом. Строение выглядело заброшенным. Окна оказались заколочены досками, на которых отчетливо виднелись следы гнили. Крыльцо покосилось от времени. Крыша напоминала решето, будто гигантский град подверг ее массированной атаке.
Питеру не хотелось приближаться к этому дому. От него веяло злобой, в душе рождался животный страх.
Позади высился мрачный лес, в который тоже не было желания без надобности ступать.
«Если из двух зол выбирать меньшее, то лучше уж прогуляться по лесу. Хотя кого я обманываю, наверняка, чтобы выбраться отсюда и попасть в другое сновидение, нужно войти в дом», – рассудил Питер.
Он сделал несколько шагов в сторону разваливающегося особняка, и строение издало стонущий звук. Страх взял верх. Питер резко повернулся на сто восемьдесят градусов и, что есть сил, припустил к лесу. Вбежав в мрачную чащобу, он перешел на быстрый шаг. Широкая тропинка вела его среди древних дубов и молодых осин, мимо орешника к голым кустам малины. Он старался не смотреть по сторонам, а глядел только вперед на бесконечно тянущуюся тропку. После бессмысленного блуждания, он вышел на опушку. Внутри все похолодело. Невдалеке стоял его недавний «знакомый» и как будто насмехался над ним. Дом не отпускал его, манил к себе, приглашая войти и вкусить сполна тех ужасов, которые могут таиться в старых стенах.
Питер медленно начал приближаться к своему врагу. Он обошел особняк, стараясь держаться от него как можно дальше, и направился в противоположную сторону. Луны осветили путнику такие же древние, как дом, постройки. Бернс прошел мимо развалившегося сарая, об истинном предназначении которого можно было только догадываться. По другую сторону он заметил конюшню, а точнее то, что от нее осталось. Затем миновал еще несколько непонятных построек. Поравнявшись с трухлявой виселицей, на которой болтался скелет какого-то существа, Питер споткнулся и во весь рост растянулся на земле. А когда встал, вновь увидел перед собой проклятый дом.