Хитросплетения

– Мне не надо свадьбу, милый… – ответила Мария. – Все, кто за нас искренне порадуется, сделают это и без пиршества.

Отстранив наречённую и всматриваясь в её глаза, Мейсон кивнул:

– Да, ты права… Моя маленькая умненькая леди…

Наследный принц бесшумно вошёл в покои своей невестки и замер на месте. Гордая красавица сидела на мягкой банкетке возле зеркала и безразлично вглядывалась в своё отражение, лениво проводя серебряным гребнем по красно-каштановым волнам густых волос. Сара стояла чуть поодаль и молча наблюдала за своей госпожой.

Бросив мимолётный взгляд на зеркальную поверхность, мулатка заметила отражение принца и корректно исчезла из комнаты.

Когда дверь в спальню, куда юркнула Сара, чуть скрипнула, Анжелина очнулась, словно от глубокого сна, и повернула голову в сторону наследника. Её лицо осталось бесстрастным, словно внезапное появление гостя ничуть не удивило жену Фридриха.

Август галантно поклонился и подошёл к ней – принцесса поднялась, протянула руку для поцелуя. Принц, едва коснувшись губами её пальчиков, устремил взгляд на лицо молодой женщины.

– Что Вам нужно в моих покоях, Ваше Высочество?

– Я хочу поговорить с Вами, сестра, – размеренно произнёс наследник на английском языке.

Анжелина недовольно повела головой и по привычке сверкнула глазами – только в сторону, а не на принца. Она поняла, что весь разговор необходимо вести на языке её родины, чтобы никто из немцев не смог понять, зачем наследник пришёл к своей новой родственнице.

– О чём мы с Вами можем разговаривать, Ваше Высочество? – голос красавицы прозвучал по привычке холодно.

– Энж, – мягко произнёс Август. – Ты можешь посмотреть мне в глаза?

Принцесса вздрогнула от негодования: неслыханная дерзость – назвать её сокращённым именем и на «ты»!

– Откуда этот фамильярный тон, принц!

– Но мы ведь родственники, не так ли? – мужчина сделал решительный шаг вперёд.

Анжелина покачала головой и отошла на несколько шагов от наследника, предчувствуя что-то неладное.

– И тебе я тоже позволяю называть меня по имени, если желаешь.

– Ваше Высочество, – повернувшись профилем к принцу, прошипела красавица, – я предпочитаю называть людей сообразно их сану.

– Но мы ведь родственники, – повторил наследник.

– И что это меняет? – развернулась всем телом к нему англичанка.

Её глаза загорелись недобрым огоньком. На лице отразилось негодование. Август решил перейти к делу.

– Скажи мне, красавица, как ты себя чувствуешь?

Это вопрос вызвал в принцессе только недоумение. Её огромные глаза расширились, брови чуть приподнялись вверх.

– Хорошо, милорд. Но я не понимаю цели Вашего вопроса.

– Так же, как и цели моего визита? – лукаво прищурившись, спросил мужчина.

– Верно: так же, как и цели Вашего визита.

– Дорогая сестра, – обойдя невестку и непринуждённо усевшись в кресло, произнёс наследник. – Я вижу, что Ваши отношения с моим братом оставляют желать лучшего. И хочу Вам помочь.

Жена Фридриха внимательно всматривалась в лицо собеседника и не могла понять, к чему он клонит. Снова из памяти всплыла ужасная история герцогини Брендборд, и молодая женщина содрогнулась. Мурашки пробежали по коже, разум стал работать активнее вдвойне, анализируя слова, оброненные немцем.

– Будучи английской маркизой королевской крови и выходя замуж за моего брата, ты мечтала о совсем иной жизни при дворе прусского короля, верно? Ты же не будешь этого отрицать? – Август немного наклонился вперёд – его тон стал более участливым. – Энж, я пришёл, чтобы серьёзно поговорить с тобой, как с очень умной и очень красивой женщиной. Более того – как с принцессой, способной надеть корону и держать бразды правления в своих прекрасных руках.

– Ваше Высочество, – снова отрицательно покачала головой Анжелина. – Я… абсолютно не понимаю, к чему этот разговор.

– Ты хочешь стать королевой? – в упор глядя на английскую красавицу, спросил Август.

Анжелина отпрянула. Её алые губки слегка разомкнулись, в чёрных глазах снова сверкнул недобрый огонёк. Уж не предлагает ли ей наследник себя? Но молодая женщина решила увести разговор в иное русло. Обвинительное.

– Ваше Высочество задаёт странные вопросы. Вы предлагаете мне перепрыгнуть через голову короля и Вашу собственную? Мне – всего лишь женщине? Что за чушь!

– Я ничего не предлагаю, сестра, – резко поднялся с кресла Август. – Пока… не предлагаю.

– Что значит «пока»? – насторожилась принцесса.

– Пока отец в полном здравии. Но рано или поздно его правлению придёт конец.

– Но какое отношение это имеет ко мне? – недобро спросила красавица, уже окончательно уверившись о том, что немецкий принц устраивает заговор, в результате которого она должна стать его собственной женой, а не женой Фридриха. По протестантским канонам это хоть и было затруднительно, но всё же возможно.

– Ты – супруга одного из его сыновей.

– Но наследник ты! – не отрываясь от холодных глаз Августа, отпарировала Анжелина, даже не заметив, как вернулась к своей привычной манере говорить с мужчинами: холодно, строго, без жеманства и кокетства. А главное – несколько грубо.

Столь резкий переход от подчёркнуто холодной вежливости до фамильярного «ты» пришёлся принцу по душе. «Вот теперь мы сможем действительно поговорить, а не просто произносить слова», – пронеслось в его голове, и Август улыбнулся.

Англичанка второй раз за время своего пребывания в Германии увидела улыбку деверя. Она была очаровательной и очень мягкой, несмотря на резкие, холодные черты лица наследника. Человек, способный так улыбаться, не мог держать камня за пазухой, и принцесса немного успокоилась.

– Анжелина, – доверительно произнёс наследник, – ещё никто в мире не гарантировал старшему сыну монарха вечную жизнь. Кроме того, в Европе, идёт война, не забывай этого.

– Август, чёрт возьми! – прошипела, чтобы не закричать, красавица. – Я не понимаю тебя! Зачем ты ко мне пришёл? Зачем ты всё это говоришь?

– Моя милая сестра, – ласково произнёс принц и вместо ответа задал вопрос: – меня крайне интересует, когда же Вы сделаете нашего любимого короля дедушкой?

К недоумению англичанки принц снова перепрыгнул на почтительное «Вы».

– Август, Вы сошли с ума, что задаёте мне такие вопросы? Или уже стали лейб-медиком? – неподдельно удивилась молодая женщина, следя за передвижениями гостя по комнате. – Вот женитесь поскорее и дарите внуков Вашему королю. А меня и моего мужа не трогайте. Это наши семейные дела. Отчего Вы ждёте детей именно от меня?

– Вы замужем за принцем, дорогая сестра.

– Да, но не за наследником престола! – пожала плечами красавица. – Рожать детей для Пруссии – не моя святая обязанность.

– Как сказать, Ваше Высочество, как сказать… – побарабанив по почке камина, в задумчивости ответил немец и обратил на женщину взгляд. – Да и престолов у нас всё-таки два…

Сделав ещё несколько шагов по комнате, Август остановился у окна, заложил руки за спину и продолжил разговор, не глядя на невестку:

– Я понимаю, Энж, ты ожидала от своего замужества иного. Мой брат несносен. Он умеет нравиться, но не умеет удерживать обаяние надолго. Он импульсивен для немца и не всегда внимателен, – принц обернулся к Анжелине. – Он только и знает, что объезжать лошадей да гоняться за всякими ланями и ба… бочками, – вовремя осёкся наследник, чтобы не сказать невестке лишнего и поспешно добавил: – Но ты должна родить малыша в этом году. Потом будет хуже и, возможно, поздно. Не избегай мужа. Я ведь вижу, что вы практически не бываете вместе.

– Август, это не твоего ума дело, – процедила молодая женщина сквозь зубы.

Теперь она разгадала игру наследника: всё, что говорилось через «ты», предназначалось лично ей. А всё, что произносилось учтивым тоном, могло быть передано третьим лицам: мужу, свёкру, крёстному отцу или ещё кому-нибудь, кто поинтересуется целью визита наследника Пруссии и Бранденбурга в покои своей невестки.

Отойдя от окошка, Август стал неспешно приближаться к жене своего брата. Анжелина почувствовала, как внутри всё похолодело – она должна была признаться самой себе, что наследник внушает ей какой-то животный страх. Принц остановился в шаге от невестки. Женщина съёжилась, старая не выдавать своих эмоций ни одним движением.

– Энж… – достаточно мягко произнёс мужчина и, медленно подняв руку, прикоснулся к каштановой пряди волос англичанки. – Ты можешь мне не верить, но для тебя же лучше подарить мужу и Пруссии ребёнка как можно скорее.

Во время слов деверя красавица медленно отклонила голову в сторону, пытаясь избежать неожиданной ласки. Август понял это и сразу опустил руку.

– Ты очаровательна, и трудно удержаться, чтобы не коснуться тебя, – поспешил оправдаться наследник. – Извини, если задел своё самолюбие, касаясь только локона.

Ненадолго повисла пауза.

Принцесса Бранденбургская стояла, отведя голову в сторону и назад, с усилием сдерживая дрожь в теле. И всё же грудь красавицы, вопреки её желаниям, судорожно вздымалась: жена Фридриха чувствовала, что ей не хватает воздуха. Наконец, она посмотрела в глаза наследника и решилась спросить:

– Скажите, милорд, отчего Ваше Высочество приходит к своей совершенно бесправной невестке с подобным разговором? Вы смущаете меня.

– Энж… – проникновенно произнёс Август, и Анжелина буквально почувствовала, как его бархатистый голос вливается в её тело, – скажи, если бы твоя кузина родилась мужчиной, ты бы вышла замуж за принца Уэльского?

Анжелина захлопала ресницами глядя снизу вверх на немецкого наследника, стоящего почти вплотную к ней. Неприлично близко и дерзко! А его манера отвечать вопросом на вопрос каждый раз ставила её в тупик.

– Но ведь мы были бы двоюродными братом и сестрой…

– И что? Двоюродные или троюродные – разница невелика. Вся Европа женится на кузенах!

– К чему этот вопрос, Ваше Высочество? – прошептала принцесса, чувствуя, как цепенеет от взгляда мужчины.

– К тому, милая моя красавица, что у тебя на роду написано быть королевой. И не спорь со мной. Так распорядились звёзды. Твоя мать была английской принцессой?

Август снова перешёл в атаку, буквально засыпав англичанку вопросами, на которые она едва успевала отвечать.

– Да…

– А отец – принцем Наваррским и должен был наследовать корону за Генрихом IV?

– Верно…

– Пусть сегодня д’Альбре – только герцоги, но герцоги чистейшей королевской крови! А ты ещё спрашиваешь, почему я обращаюсь к тебе с подобными вопросами. А к кому прикажешь идти – к братцу моему младшему? – в голосе Августа послышались нотки раздражения, но он быстро справился со своими чувствами. – В нашем государстве много волнений, и власть никогда не была устойчивой.

Принц отошёл от собеседницы, и голос его снова зазвучал на полтона выше, а затем ещё на полтона:

– Поэтому нам нужна твёрдая рука и железная воля. Кто сказал, что я сумею удержать власть? У меня много недругов, и мой младший брат со своей женой всегда должны быть готовы поднять упавший скипетр!

– Август… – попыталась было возразить Анжелина, но принц не дал ей такой возможности.

– И это чистая правда, сестра! Только дело в том, что из-за своего вздорного характера Фредерик не пользуется большой любовью вельмож. А народа – и подавно. Тем более, он польский любимчик. Зато о тебе уже сейчас слагают легенды, – принц снова подошёл к невестке. – Ты видела при дворе хоть одну женщину, способную сравниться с тобой по красоте? Нет – вот именно! Здесь ни одна тебе в подмётки не годится! Особенно среди светских дам. Ещё в деревне можно встретить пару смазливых девок – но не более!

Пауза.

Безотрывно смотря в горящие странным огоньком глаза деверя, красавица мысленно задала себе лишь один вопрос: «Он в своём ли уме?» Принц тем временем продолжал монолог, обходя вокруг дамы:

– А знает ли Ваше Прекрасное Высочество, что принцу Фредерику пророчили в невесты некую вдовствующую княгиню из дома Нассау – жутко богатую, но совершенно безобразную, в возрасте уже далеко не девичьем, с двумя или тремя подрастающими детьми?

Остановившись, Август снова внимательно посмотрел в глаза невестки. Принцессу переполняли чувства, она едва дышала и ничего не могла ответить деверю.

– А Фредерик – не будь дурак – влюбился в самую прекрасную женщину Европы, да ещё и принцессу крови, обладающую правом на английский трон! – в тоне наследника послышались шутовские ноты, а его жесты стали театральными. – И надо ж так умудриться – женился на ней! Несмотря на то что не знал ни как её зовут, ни где её искать!

Снова повисла пауза. Наследник вновь принял серьёзное выражение лица и спросил напрямую, горестно покачав головой:

– Как и чем он тебя покорил – вот чего я не понимаю… Тебя, первую леди, первую красавицу, первую умницу! У которой к тому же уже кто-то был… не то в сердце, не то на примете.

При этих словах глаза Анжелины ещё шире распахнулись от удивления – немецкий принц просто не мог знать о существовании Джима и её чувствах к нему!

– Но он нашёл тебя и сделал своей законной женой, принцессой Бранденбургской! – с пафосом завершил свою речь Август, снова делая широкие жесты. – А ты согласилась таковой стать. Согласилась у алтаря. Пред Богом и людьми.

– Предположим, что всё это так, но…

– И это дало почву для появления легенд! – назидательно поднял указательный палец наследник и уселся в кресло, поставив на подлокотник локоть.

От негодования принцесса вздохнула и притопнула ножкой. Её холодной выдержки уже не хватало, чтобы выслушивать странные речи Гогенцоллерна, да ещё и с таким театральным преподнесением.

– Как ты не понимаешь, – смягчился Август и стал говорить тише, – если у тебя будет ребёнок, рождённый сейчас, тогда никто и никогда не сможет отнять у тебя той власти, которая по праву тебе достанется после смерти отца и моей.

Анжелина вспыхнула:

– Постой, Август, это что было? Обвинение в адюльтере!

– Ничего подобного, – отгородился ладонями немец, отрицая подобные домыслы. – Но вы оба должны продолжать играть в идеальные отношения, пока народ в вас не разочаровался. Это мой тебе добрый совет. Тогда в том, что твой ребёнок будет законным наследником, никто и никогда не посмеет сомневаться. Кто знает, как повернётся судьба? Возможно, тебе придётся держать всю страну в своих руках уже очень скоро. Наше королевство в любой миг может вступить в войну. А регентство ещё никто не отменял!

Негодование росло. Красавица покачала головой, резко отвернулась и обхватила себя руками. Август поднялся и подошёл к ней сзади. Несколько секунд поколебавшись, он всё же нерешительно поднял руку и положил ладонь на правое плечо Анжелины со словами:

– Тебе нужно быть готовой ко всему… К тому же вам, англичанкам, не привыкать носить корону. В твоей стране достаточно опыта женского правления. Екатерина Французская[11], Мария Кровавая[12], королева Бесс…

Принц чувствовал, как мелко содрогается под его рукой тело гордой красавицы, и недоумевал, отчего она так расстроена. Анжелина не в силах была обернуться, чтобы посмотреть на наследника. Ей казалось, что плечо наливается свинцом и вот-вот отвалится. Едва сдерживая металл в голосе, она произнесла, немного повернув голову к деверю, а её пушистые волосы при этом коснулись его ладони, что вызвало на лице принца лёгкую улыбку:

– Ваше Высочество… позвольте попросить Вас об одном одолжении…

– Проси, конечно.

– Никогда не подходите ко мне сзади и не кладите руки на плечи…

Наследник в недоумении отнял ладонь и развернул Анжелину к себе. Она была подавлена.

– Я сделал тебе неприятно?

– Просто… Пойми, Август, ни один мужчина, кроме мужа, никогда не приближался ко мне более, чем на несколько футов…

Принц заметил, что гордая красавица с обжигающим взглядом не может поднять на него глаз! И ему стало не по себе.

– Ни один?

– Ни один, – подняв ресницы, ответила Анжелина, разумеется, давно сама себя уверившая в том, что «гвардия – это не мужчины», а Говард и вовсе был не в счёт. К тому же оба они являлись её большой тайной. – Я таких вольностей никому не могла позволить, иначе бы моя власть в Англии подорвалась. А когда ты так уверенно меня касаешься, мне становится страшно… Ведь я просто женщина, а ты – наследник. Мне не по статусу перечить тебе.

Англичанка была искренна в своих словах: страстный поцелуй и жаркие объятия Джейка Кеннеди стёрлись из памяти ночами, проведёнными с покладистым Канди. Отношения с Филиппом Говардом так и не были доведены до близости, а любовь Джима, не воплощённая в жизнь, осталась где-то на периферии сознания. Бывшая леди Линкольн чиста, как ангел, принесла девственность на брачное ложе. Этот неоспоримый факт был на её стороне, и у наследного принца не возникло мысли не поверить красавице.

– Это хорошо, что ты такая недотрога, – произнёс Август. – Здесь многие на тебя облизываются. Хорошо, если ни у кого из них не будет даже малейшей надежды на твою благосклонность.

– Да пойми ты, не нужны мне ни поклонники, ни трон ваш! – бессильно и с горечью выдавила из себя красавица.

– Это хорошо, – немец поцеловал обнажённую кисть Анжелины. – Надеюсь, когда я касаюсь губами твоей руки, это не заставляет тебя содрогаться?

– Конечно, нет. К таким вещам я с детства привыкла.

– А с мужем ты не такая недотрога, я надеюсь, милая сестра?

Бархатистый голос наследника, словно елей, снова проник в жилы красавицы, заставив её тело содрогнуться.

– С Фредериком – совсем другое дело, – едва заметно улыбнулась Анжелина, качнув ресницами. – Я же не просто так согласие ему дала… Он мне не чужой вовсе…

Лицо красавицы помрачнело от мысли о том, что сладость медового месяца быстро закончилась, и Фридрих стал больше времени проводить в конюшне и казарме, нежели с ней.

– Что ж, надеюсь, ты поняла меня правильно, – заглядывая невестке в глаза, проговорил принц. – Если ты в ссоре с мужем, то помиритесь. У вас должна быть крепкая семья – хотя бы для недоброжелателей. И надеюсь на дальнейший союз с тобой, сестра…

С этими словами Август сам не заметил, как непроизвольно коснулся подбородка красавицы. Англичанка издала сдавленный стон и, прикрыв веки, отвела голову.

– Извини, – отдёрнув руку, произнёс наследник. – Просто твоё очарование сбивает меня с толку. Я же эстет…

Жена младшего принца вновь посмотрела на деверя.

– Только ты не подумай, что я имею на тебя свои виды, – качнул головой старший сын Карла Прусско-Бранденбургского. – Я не настолько хамски отношусь к семейным ценностям, к тому же уважаю выбор и права брата.

– Я рада, если это так.

– Поэтому прости, если моё поведение показалось тебе слишком вольным. Ничего личного. И если это тебя успокоит, я признаюсь, что в сердце моём царит другая женщина. Не такая огненная, как ты, но не менее очаровательная.

– Это хорошо, – отозвалась Анжелина и сменила тон на холодный, как в начале разговора: – В таком случае я надеюсь, что Ваше Высочество не будет слишком частым гостем в моих покоях, чтобы не подавать поводов для сплетен.

Август озадаченно переваривал сказанное. Принцесса смотрела в его лицо отрешённо, но не свысока, как прежде.

– Иначе мне придётся вести весьма колкую игру, чтобы держать Ваше Высочество на расстоянии. Для собственной безопасности.

– Иными словами, ты отвергаешь и мою помощь, и мою дружбу?

– Милорд, я опасаюсь, как бы ни вышел этот альянс нам с Вами боком… Поэтому не могу принимать Вас в своих покоях официально. Лучше я останусь всего лишь женой Фредерика Бранденбургского, младшего сына своего коронованного отца.

И молодая женщина смиренно опустила веки.

– Что ж, выбор за Вами, прекрасная леди, – слегка поклонился наследник, понимая, что женщина не хочет играть с ним на одном поле. – Вы вольны делать то, что считаете нужным в своей семье. Но и перебегать мне дорожку не советую.

– И в мыслях нет, Ваше Высочество, – сделала реверанс англичанка, заставляя мужчину любоваться своей грацией. И улыбнулась так загадочно, что все её последние слова при этом показались лишь кокетством.

Август ещё раз кивнул невестке и поспешно вышел вон.

Едва за ним закрылась дверь, принцесса тяжело вздохнула, распрямив плечи, повернулась в сторону спальни и крикнула:

– Сара! Ну где ты ходишь?

Мейсон нашёл Раймонда в караулке.

– Привет! От Джона тебе бумага. Вот, держи, – Кеш протянул Шервуду документ. – Я сейчас увожу барона.

– Понял, – кивнул сержант второй смены, и, развернув листок, изучил поручение Райта. – Тоже понял, передашь ему, что вернусь в воскресенье, и обговорим детали.

– Хорошо, – кивнул золотыми кудрями Кеш. – Тебя можно поздравить с новым статусом?

Рей поднял на друга вопросительный взгляд.

– Мари сказала, что ты вчера ночевал у Мелани. Уж она-то врать не станет.

– Ночевал, и что?

– Вступил в права, наконец?

По лицу Мейсона скользнула добрая улыбка.

– Нет. И не планирую до брака.

Опешив, Кеш пару секунд помолчал.

– Что-то я не понял…

– Слушай, Объяснялкин, это длинная история, а я не умею так резво болтать, как ты, – отмахнулся Шервуд. – Поезжай уже по своим делам.

– Ладно, я тебя не трогаю.

И, чеканя шаг, Мейсон покинул караульную.

Его задача оказалась проста, как день, но выполнить её нужно было суметь с большой осторожностью: сопроводить барона Лота до супруги так, чтобы об этом не узнали шпионы Тайного совета…

Выйдя на крыльцо восточного корпуса, Кеш поднял голову к небу. Погода начала портиться.

Звонкие капли стучали по крыше летней кухни и шуршали по широким листьям зелёных буков. Джонатан Райт протянул раскрытые ладони. Капли весело забарабанили по коже, стекая в углубление. Манжеты камзола и выглядывающие рукава батистовой рубашки вмиг намокли.

Остин Вендер, наблюдавший за движениями друга исподлобья, наконец, решился заговорить:

– Он не смоет ничего, как бы ты ни хотел этого.

– Я понимаю, что не смоет. Но иногда так становится легче… – отозвался Райт, развёл руки, и уже успевшая накопиться в них влага вытекла на землю.

Командир лесных стражей развернулся лицом к фавориту наследницы. Едва прискакавший из Виндзора Остин Вендер поведал ему всё, о чём они с Иреной говорили не один раз, не скрыв и содержание письма лорда Бредфорда.

– Он прекрасная кандидатура, я согласен, – произнёс Райт.

– Но, чёрт возьми, откуда он знает про тебя?

– Спрошу у Мелани. Эта козявочка провела с ним два месяца. Пожалуй, лучше неё графа никто из нас не узнал.

– Козявочка жаждет стать леди Огл… Как я понял.

Райт повёл головой:

– Я рад, что у Рея теперь есть титул, и он сейчас очень нужен нам в парламенте. А почему Мелани внезапно изменила свои желания, ещё надо выяснить… Я бы на месте Шервуда не особенно торопился прыгать к ней в постель.

– Он, собственно, так и делает.

Джон посмотрел в сторону Джерома:

– Откуда же эти сплетницы берут свои сказки? Марии уже «донесли», что графиня Кендбер на втором месяце беременности. Ждут, будет ли венчание.

– Не знаю, – помотал головой Остин Вендер. – Наверное, оттуда же, откуда взялся и мой роман с Иреной.

Дважды герцог тяжело вздохнул и обеими руками упёрся в столб, подпирающий крышу летней кухни.

– Рано или поздно ей придётся опровергнуть эти слухи. И, чует моё сердце, подтвердить другие…

– Генуэзский? – догадался Джером.

– Если не он, то Германия, Швеция или Франция. А это уже совсем нехорошо.

Красный Джон прикрыл глаза.

Из чащи леса до слуха рыцарей донёсся топот лошадиных копыт. Мейсон Кеш и Майкл Тоберт показались на полянке. Спешившись, командир пятого звена бросил повод от коня юноше и быстро прошагал к Дважды герцогу, заметив его под навесом летней кухни.

– Я двоих отправил охранять баронессу. Её мужа едва уговорили вернуться в Виндзор. Но знаешь, что самое интересное?

– Что?

– Леди Лот признала в одном из бандитов бастарда графа Арундела. Два дня не могла вспомнить, на кого он похож, потом вспомнила. Барон побагровел от упоминания этого имени, хотя, как я понимаю, Арунделы не такие уж и гады.

– Просто католики потомственные, за что и пострадали в своё время, – кивнул Райт. – Нет, с Арунделами должно быть связано что-то другое. Джей, что с тобой?

Побледневшее вмиг лицо Остина Вендера вызвало последний возглас обеспокоенного командира.

– Граф Арундел… – гробовым голосом произнёс страж. – Это человек, который выторговал свободу адмирала Линкольна в обмен на кое-что, о чём нельзя говорить вслух, а его брат-близнец, граф Фицалан, отец некоего Филиппа Говарда, агента Тайного совета и моей Тени, как Вы помните, прячет адмирала в замке Бодиам.

– И откуда это всё тебе известно? – нахмурился Джон.

– Оттуда… – сипло ответил Джером. – Родовые тайны отбрасывают тени даже в полдень…