Всегда один

– *-*-

Забрав у Карины через час готового омара, я, в предвкушении гастрономического экстаза, двинул домой. Народу было немного, по сторонам я особо не глядел, потому очень удивился, когда на выходе с рынка меня кто-то слегка потянул за рукав. Я довольно резко дернулся, подумав сдуру, что нарвался на карманника, развернулся, готовый заорать «Полиция!», но осекся – кричать не нужно, полиция уже тут.

– Тихо, тихо, чего это ты так нервничаешь? – полицай стоял уверенно, непоколебимо, широко расставив ноги. Рядом – ещё один, мелкий, замухрышка, постоянно шмыгал носом и прятал глаза.

– Пройдемте, гражданин, – непререкаемым тоном изрек старший, и показал рукой в направлении выхода.

– А… что такое? – сдавленным голосом спросил я.

– Там все объяснят.

Не знаю, почему я не стал возникать, требовать представиться и все такое, а молча покорно пошел с ними… Хотя, внутри у меня все просто кипело от возмущения!

Идти пришлось недалеко – буквально в двадцати метрах от входа была припаркована обычная гражданская «девятка», грязная и убитая в дрова. «Даже центральный замок не поставил, лентяй», – подумал я, увидев, как мелкий полицай открывает для нас заднюю дверь ключом. Пролезая через салон на левое сиденье, я больше всего беспокоился, чтобы не наступить на своего замечательного омара. «Черт, он же остынет! Снова мне его варить дома, что ли?!» – злость начинает нарастать. Повернувшись к угнездившемуся рядом старшему полицейскому я довольно настойчиво вопросил:

– А куда мы всё-таки едем? И зачем?

Старший пожевал губами, поглядел на меня немного молча, но всё-таки соблаговолил ответить:

– Начальник с тобой побеседовать хочет. О чем – не моё дело. Тут рядом, не волнуйся.

Девятка неуверенно полезла задом с парковки.

– *-*-

Начальник был толст. Нет, очень толст! Это удивительно – ведь у них же, вроде, должны быть какие-то нормативы по физкультуре, не? Да ЭТО в двери-то не пролезет, если их по спецпроекту не делать, какие там, к чертям, отжимания-подтягивания? Бег?! Не делайте мне смешно! Глазки-щелочки смотрели на меня неожиданно спокойно – я-то думал, сейчас начнут орать, пугать, в камеру запихивать, а тут прям ты посмотри – конструктивная беседа намечается! Ну, на первый взгляд.

– Значит так, парень. Я, как ты видишь, подполковник полиции. Так меня можешь и называть – Подполковник, больше тебе знать не нужно. Я здесь власть! Я здесь всем руковожу и все здесь контролирую. Это понятно? – и смотрит на меня эдак оценивающе.

– Здесь – это где? – прочистив горло, спросил я.

– В этом муниципальном районе. Внутри которого стоит рынок, на который ты так нагло влез. Ты что, правда думал, что можно так вот просто таскать черт знает что и продавать это на моем рынке? Без моего разрешения?

Нормально. «Моем рынке», ага. От скромности ты не умрешь, мужик, я ведь знаю, чей это рынок, и в каких высях обитает его хозяин… Он и в Москве-то, небось, раз в год появляется, а живет где-нибудь в Ницце. Но мне это сейчас вряд ли поможет. Будут разводить, и хорошо, если только на деньги.

– Первое, что меня интересует – где ты берешь товар. Как его везут, кто, когда – все детали, – внимательно глядя на меня, вопросил Подполковник.

Бац! Как будто по голове с размаху врезали. Я судорожно пытаюсь изобрести хоть какую-то отмазку, но все мысли спутались в невообразимый ком, и только где-то далеко, на фоне, сломанной неоновой вывеской моргает: «Я попал!»…

Не дождавшись моего ответа, полицейский добавляет еще:

– Второе – кому ты его продаешь?

Молчим опять. Я, конечно, потихоньку прихожу в себя, но откуда-то вспоминаю прочитанную недавно инструкцию по общению со следствием «меньше трепись – целее будешь», поэтому ничего не говорю из принципа. С уже явно сквозящим раздражением, подпол выкатывает свою, как я понимаю, главную цель:

– Ну и вопросы финансирования с повестки дня тоже никто не снимал, – внезапно озлобясь, он резко хлопнул рукой по столу: – В молчанку решил поиграть, сука?!

Крик подействовал на меня неожиданно: я как-то сразу успокоился. Че за бред он мне тут втирает, а? Он кто такой? Хозяин заводов, газет и рынков, ага… Что он может мне предъявить? Омара в пакете? Или позавчерашний хамон, который я даже на рынок не заносил, перегрузил Вардану из багажника в багажник на другом конце города? А самое главное – что можно предъявлять мне, человеку, который может просто сейчас встать и выйти отсюда в Барселону?! Где этот мент меня не достанет просто никак? Это, кстати, мысль: просто встать и выйти, я даже начал движение вперед, но немного не успел: у Подполковника зазвонил телефон, служебный, на столе. Фигасе древность, я и не думал, что такие бывают еще!

Древность древностью, но работал телефон на пять баллов, слышно было не только подполу, но и мне. Точнее, мне было слышно хорошо, а вот подпол все несколько минут «разговора» страдальчески кривился и всячески пытался как-то ухо от трубки отодвинуть. В конце концов, он и вовсе накрыл динамик ладонью, но даже так окончание тирады прозвучало громкой сладкой музыкой:

– … и вернешь пацана откуда взял, понял?!

– Есть! – кажется, пузан отвечал уже в пустую трубку, под гудки, после чего осторожно положил её на рычаг.

Я выжидающе смотрю на Подполковника и молчу. Он тоже молчит. И тут звонит телефон, на этот раз – мой. Армен.

– Ну что, дорогой, как там у тебя дела?

– Пока не знаю, – медленно проговорил я.

– В смысле? Тебя не выпустили еще, что ли? – удивился Армен в телефоне. – Генерал разве ещё не звонил? Обещал прямо сразу!

– Звонил, – глядя прямо в узкие глазки напротив, ответил я.

– Ну, значит, сейчас выпустят, – успокоился мой партнер, – набери мне потом.

Не отрывая от меня взгляда и не меняя позы, подполковник одной рукой нажал что-то на столе и отрывисто пролаял:

– Семен!

Дверь за моей спиной почти сразу открылась, внутрь засунулся кто-то невидимый. Подполковник медленно перевел взгляд на него.

– Вернуть обратно.

Больше не было сказано ни слова.