– А ты откуда знаешь про это? – Яшка перестал моргать и уставился на Тимоху.
– Подружка рассказала, – не желая выдавать свой источник информации, загадочно произнёс Тимоха.
– Ну, конечно же! Самая болтливая коза на всём белом свете! – язвительно протянул Яшка.
– А хоть бы и так! У тебя вообще нет друзей! Даже болтливых! – раздражённо ответил Тимоха. Он даже не понял, что уколол Яшку в больное место.
– Ты надоел мне. Я проголодался. У меня в миске ещё хватит зерна на три дня и воды тоже. – Яшка спустился по ступенькам и направился к кормушке. – А еду я в огороде найду, там червяков, гусениц и личинок – до осени хватит. Ведь нас выгнали только из дома! А вот тебе придётся потрудиться, чтоб раздобыть себе еду! – Яшка доковылял к миске с зерном.
Зерна там было много, Зуич насыпал свежего как раз перед их ссорой. Но Яшка был так занят мыслями об изгнании Тимохи, в предвкушении того, как победоносно оповестит его об этом, что потерял всякий аппетит – в тот момент ему было не до еды.
–Что ты сейчас сказал? – Тимоха насторожился.
– Что кое-кому пора на охоту! – Яшка, не обращая внимания на Тимоху, принялся клевать зерно.
Тимоха рванул к Яшке. От такого резкого прыжка Яшка чуть не подавился зёрнышком:
– Чёрт возьми! Отстань от меня! Нас обоих выгнали! Теперь каждый сам за себя!
– Нет, что ты сказал до этого? – Тимоха смотрел на Яшку с надеждой. Яшка не понимал, что тот от него хочет, но обратил внимание, что Тимоха настроен довольно миролюбиво.
– Сказал, что нас выгнали только из дома, со двора нас не выгоняли! И что в отличие от тебя, еды мне хватит более, чем на три дня.
– Вот именно! – воскликнул радостно Тимоха. – Получается, мы можем жить тут, во дворе?! Или в сарае? – у Тимки затеплился лучик надежды.
– В сарае не можем – он заперт на замок. – Яшка продолжил клевать зерно.
– Это не важно! Важно, что нам не придётся скитаться, где попало и искать другое жильё! Лето переживём во дворе, а к осени, может быть, злость деда Зуича пройдёт, он сжалится над нами и впустит в дом.
Яшка уставился на Тимоху и задумался.
– Ну, если не насовсем, то хотя бы перезимовать. Не замерзать же нам во дворе! – продолжал рассуждать Тимоха.
– Смотри, как бы дед Зуич нас со двора сегодня же не выгнал! – прервал его радужные планы Яшка.
– Если он нас не увидит, то и не выгонит – некого выгонять будет!
– Ты это о чём? – снова прервал трапезу Яшка.
– О том, что нам нужно не показываться ему на глаза. Ну, то есть прятаться, как только дед Зуич появится во дворе, – высказал идею Тимоха.
– Вот ты и прячься. А я с этого огорода ни ногой! Советую заняться поисками еды!
– Когда у тебя в подружках самая болтливая коза в мире, то поисками еды заниматься не придётся! – Тимоха выскочил за калитку и побежал к Анфиске делиться своим горем.
Хоть Яшка и храбрился перед Тимохой, но, всё же, услышав, как открывается входная дверь в дом, не стал испытывать судьбу. Решив, что в словах Тимохи есть доля здравого смысла, Яшка быстро побежал прятаться за сарай. Убедившись, что дед Зуич его не видит, Яшка осторожно высунул голову, наблюдая за ним.
Зуич вышел во двор, огляделся, прошёл до калитки, вышел за неё на улицу и вернулся в дом. «Ага! Решил-таки нас и со двора выгнать. Прав был Тимоха. Не стоит деду Зуичу на глаза показываться», – подумал Яшка.
Он увидел приставленную к сараю лестницу, ведущую на чердак, взлетел на её перекладину, уселся поудобней и задумался о том, как ему жить дальше. А ещё он думал о Клуше. Сладкие воспоминания о ней его совсем разморили, и он незаметно для себя впал в дрёму.
Ему снилось, как перепуганная и вся в слезах Клуша, плачет, причитает и бьётся в истерике по Яшке, которого увидела на вертеле, но не поджаренного, не ощипанного, а в перьях и пока ещё живого: «Что теперь с нами будет? И зачем ты в драку полез? Теперь тебя поджарят и съедят! Я этого не вынесу! Как теперь я буду без тебя жить? Ну, зачем ты на этот вертел забрался? Слазь оттуда! Слезай немедленно!»
– Слезай, говорю тебе! – Яшку разбудил настойчивый голос. – Ты слезешь или нет? – Голос принадлежал Тимохе.
– Ты и тут мне покоя не даёшь! – Яшка огляделся и вздохнул с облегчением. Он был рад, что это всего лишь страшный сон. – Что ещё тебе нужно? Чтобы я признал, что ты был прав, когда сказал, что деду Зуичу не стоит показываться на глаза?
– Что случилось? Ты почему тут сидишь? Дед Зуич выгнал нас со двора? – с неподдельным испугом спросил Тимоха.
– Пока не выгнал. Я убежал, когда он во двор выходил, а потом за калитку и тут же вернулся в дом. Насколько ты мог заметить – я спал, – Яшка демонстративно зевнул.
– Ага, спал! Ты кудахтал во сне так громко и ужасно, что я подумал, с тобой что-то случилось.
– Спасать прибежал? – тихо с ехидной улыбочкой спросил Яшка.
– А если бы и так? Вообще-то я кое-что обнаружил! – Тимоха поднял голову кверху, туда, куда вела лестница.
– Что? Что обнаружил? – Яшка слетел с лестницы и посмотрел в ту же сторону, куда и Тимоха.
– Вон там, видишь? – Тимоха кивком указал на чердак.
– Что я там должен видеть? Чердак как чердак, закрыт на замок.
– Не закрыт! Замок висит для видимости. А вот заслонка открыта и она – снаружи! Гляди внимательно!
– Вижу! Ну, и что? – Яшка не понимал, куда Тимоха клонит.
– Сделай хотя бы пару движений своими куриными мозгами!
– Я говорю: и что с того, что чердак открыт? – раздражённо ответил Яшка, пытаясь убедить, что сделал гораздо более пары движений своими куриными мозгами.
– Олух! Мы там можем жить! По крайней мере, прятаться какое-то время! Там тепло и сухо! – глаза Тимки заблестели.
– Сам ты олух! Я туда не смогу забраться, а вот тебе – в два счёта!
– Ты же птица! – возразил Тимка.
– Ну, и что?!
– Да что ты всё заладил: «что, что»? Наверняка, мечтал летать, как все птицы!
– Мечтал, да что с того! Я петух – домашняя птица, – вздохнул Яшка. – А домашние птицы летать не могут! Такова их природа! А против природы не попрёшь!
– Ещё как попрёшь! – вскрикнул Тимоха. – Утки же летают, гуси летают, а тоже – домашние птицы! – решил его подбодрить Тимоха.
– Утки бывают дикие, – стоял на своём Яшка.
– Ты тоже дикий! Сумасшедший и дикий! Вспомни, как ты на забор взлетел! – хохотнул Тимоха.
