Море смеялось

– "Ташкент! Ташкент! Вторая кабина!" – и почти сразу. – "Магнитогорск! Магнитогорск! Третья кабина!"

Переговорив с мамой и выйдя из кабины, я нос к носу столкнулся с высоким первокурсником-" фрунзенцем", который протянув для рукопожатия руку спросил:

– Ты с Магнитки? – и добавил, представившись, – Марат!

– Константин! – познакомился, пожимая протянутую руку я. Позже выяснилось, что мы жили на соседних улицах и учились в соседних школах, и нам нравились одни и те же красавицы – девушки?! А вот встретиться и познакомиться раньше как-то не представилось.

– Ты лучше набирай по автоматическому набор «пятнатчиками», Константин, – посоветовал мне мой новый приятель. – Так быстрее и ждать не надо!

– Но я не знаю городского кода!

– "Тридцать пять одиннадцать!" – на прощание сказал мой земляк. – Еще увидимся, друг!

И действительно мы встречались несколько раз. И при последней встрече уже лейтенантами! К сожалению, это не последняя потеря. В конце ноября восемьдесят второго умер мой папа. В моей памяти отец останется веселым и остроумным человеком! Жил легко и ушел тоже «легко», не кого не обременяя, во сне.

В самом начале перестройки случилось " великое культурное событие" в северной столице. Впервые в своей истории в Ленинград с единственным концертом приехал Королевский симфонический оркестр Би-Би-Си! И дирижировать им будет друг отца и наш земляк, а ныне ректор Ленинградской консерватории, дирижер Ленинградского симфонического оркестра, "заслуженный…", лауреат… премий и прочая, прочая… Одним словом это было очень круто! Не нужно объяснять, что творился настоящий аншлаг, и билетов, а тем более «пригласительных» просто не было! Казалось, что на концерт собрался весь огромный многомиллионный город, замерший в сладостном ожидании этого великого действа?! И мы с Юркой решились обратиться к ректору консерватории за «контрамарками». "Чем черт не шутит!" Терять нам было нечего, а вдруг повезет! Приехав в консерваторию, я зашел в приемную ректора и представившись, спросил секретаря:

– Не может ли товарищ ректор принять меня по личному вопросу?

Еще раз переспросив мою фамилию и имя, она вежливо попросила обождать и зашла в кабинет к шефу.

– Проходите пожалуйста!

Поблагодарив, я быстро юркнул в кабинет.

– Так значит ты Колин сын? – без предисловия спросил лауреат и сразу «огорошил». – А помнишь как ты мне на брюки нассал?!

– ?!

И засмеявшись собственной шутке и моему замешательству, уже весело добавил:

– Да ты наверное этого и не помнишь? Тебе наверное года два было, еще там у вас на Грязнова, в Магнитке! А знаешь, что это означает? – лукаво спросил он.

– Не-ет! – оторопел от неожиданности «коварного» вопроса и изумления "столь интимного и пикантного факта" моей биографии.

– А значит, что ты обязан пригласить меня на свою свадьбу! Не женился еще? – смеясь, спросил дирижер.

– Никак нет, – уже бодро ответил я.

– Вот и замечательно, вот и славно! – засмеялся земляк и друг отца. – Как Николай поживает? Как Надя? – он даже вспомнил имя моей мамы.

– Мама – нормально! Папы, к сожалению, уже нет!

– Да!? – печально вздохнул мой собеседник, но через мгновение улыбка снова заискрилась в его глазах. – А я ведь ему жизнью этой обязан!? Да-а…! – многозначительно сказал знаменитый музыкант и рассказал удивительную историю, которую я сейчас и поведаю Вам:

"– Итак, дело было в году, эдак, в тысяча девятьсот шестьдесят шестом–шестьдесят седьмом. Мы с капеллой приехали в Москву, на Всесоюзный конкурс художественной самодеятельности и на удивление всем, и прежде всего себе, стали лауреатами!? И как полагается по такому приятному поводу, решили это дело отметить! В «Национале»! Время в стране, скажем мягко, не совсем было сытое, а посему как были мы в концертных смокингах и лакированных штиблетах, так и "завалились втроем в ресторан – я, Коля и наш директор Эдинов (кстати, на доме в центре города, где жил директор капеллы, теперь весит мемориальная доска?!). Ну как положено, "хорошо сидим", отмечаем! Ресторан заполнен до отказа, кого только здесь нет?! И конечно кто-то из посетителей «заказал» драку! После непродолжительной, но достаточно массовой потасовки с " боем посуды и витрин", на пороге ресторана появились милиционеры, а на выходе – черные «воронки»! Ты сейчас такие и не встретишь?! А тогда они вызывали животный ужас! И естественно, что в эти "страшные машины" стали «грузить» без разбора всех подряд. Мол, в отделении разберемся!? А разбирались тогда, да впрочем и сейчас, очень сурово! Партком, профком, местком, райком, горком и прочие «комы». И вместо заслуженной похвалы нас бы ожидали позор и унижение "дома"… Подходит и к нам этакий бравый старшина-"малоросс" и приставив ладонь к козырьку, говорит:

– Проходим, товарищи, до машин!

– Позвольте! – неожиданно тут поднялся Коля и поправив атласную белую жилетку и черный смокинг, добавил, неожиданно для нас представившись старшине:

– Я – министр культуры Нагайбакской республики!

(Здесь мне следует привести краткую историко-географическую справку: Нагайбаки – крещеные татары, сосланные на Урал после подавления пугачевского восстания Екатериной Второй. Они участвовали во всех войнах, которые вела Россия на протяжении последних двухсот лет, и в честь своих побед называли села. Здесь есть Варна, Кассиль и даже… Париж! "Столицей Нагайбакской республики" является село Фершампенуаз. Нагайбаки сохранили свой жизненный уклад, обычаи, традиции, обряды, песни и танцы, которые отец очень хорошо знал и изучил)

Исходя из сложившихся советских стереотипов по-видимому старшина именно так себе министров представлял и поэтому немного смутившись при виде "живого министра" заикаясь от волнения добавил:

– Извините, товарищи, не признавши! Сидите пожалуйста, отдыхайте! Мы тут мигом сейчас разберемся! "Когда мы вышли из опустевшего ресторана и пошли в гостиницу, «разогнутся» не могли от хохота. Вот такая история со счастливым концом. – Закончил свой рассказ знаменитый дирижер."

– А ты что хотел-то, Константин? – спросил ректор консерватории по-совместительству.

– Да очень хотелось бы попасть на этот замечательный концерт.

– Ноу проблем! Вот тебе контрамарка на двоих, если с подружкой придешь, познакомишь?

– Нет, с лучшим другом!

– По всей видимости, любовь к музыке у вас, Кудревых, в крови!

На том и расстались, но это было позже, а пока вернемся снова в начало восемьдесят третьего. Первый Новый Год вдали от дома. Студенческий городок, женское общежитие, жаркие поцелуи и страстные объятия, " обещания вечной любви" и " любви до гробовой доски"! Потом была первая сессия, которую едва не «завалил». Сказалась недисциплинированность и огромное количество нарядов "вне очереди". Нужно сказать, что «пара» автоматически лишает курсанта каникулярного отпуска, принуждая не только "пересдать хвост", но и выполнять все хозяйственные и служебные обязанности в Училище, пока другие курсанты отдыхают. У нас в «водолазном» классе учился одессит Женька, который бывал в родном городе только летом и ровно на половину отпуска в течении двух с половиной лет учебы. Если курсант не мог пересдать вовремя «хвосты», отъезжал к новому месту службы на Северный флот. Но хорошо все то, что хорошо кончается! И вот я уже лечу в лайнере к маме домой. Рядом со мной в самолете оказался «пятак» с ВВМУРЭ им. Попова. Оказалось, что тоже земляк. правда из новых микрорайонов-новостроек. И здесь снова нужно дать читателю краткую рекламно-историческую справку по вопросу: "Что было первое, яйцо или курица?" «Курицей» или первоосновой для командных морских училищ в России и Советском Союзе была Навигатцкая Школа, затем Морской корпус, а в советское время училище им. Фрунзе. А для инженерных же "альма – матерью" была и остается сначала Инженерное морское императора Николая Первого, а затем наша знаменитая «Дзержинка». Посему и Высшее Военно – морское училище радиоэлектроники имени изобретателя этого самого радио Попова было «дочкой», "отпочкованной" от нашего второго факультета. Тем более, что и сам Попов сделал свое изобретение в стенах и будучи преподавателем нашего училища. Земляк поведал мне о своих ближайших планах, как в последствии оказалось принять в них участие пришлось и мне. По приезду домой оказался на свадьбе моего двоюродного брата Александра, с которым еще пацанами сдружились и почти всегда вместе отдыхали или отмечали семейные праздники. Свадьба оказалась студенческой и молодежной. Сашина невеста была моей ровесницей, жених же был на три года старше. А посему у студентов разных возрастов и курсов как-то не «клеилось». Так что если б не дружок жениха Петруха? После знаменитой свадьбы старшей сестры Галины, о которой можно не только написать книгу, но и снять целый полнометражный фильм-комедию, осталось пару бидонов отличного «первача» двойной перегонки "яки слеза божья". Дабы как-то «взбодрить» публику, мы разлили в освободившуюся из-под водки тару налить самогонку. Эффект, я должен отметить, был потрясающим! Свадьба явно повеселела! Курсантские же свадьбы изначально хорошо подготовлены и умело режиссированы, а посему более веселые и успешные. О чем собственно я и поведаю несколько позже.

Как-то быстро пролетел отпуск и второй семестр. И вот уже мы целым взводом едем в Зеленогорск, готовить учебный лагерь для новых абитуриентов. Нас сопровождают два офицера – начальник соседней роты капитан второго ранга по кличке «Слива» или «Джузеппе» за свой постоянно сизый нос, и только прибывший в училище капитан третьего ранга и по совместительству адмиральский сынок Китаев, который должен был стать командиром роты вновь поступивших на первый курс. Китаев, несмотря на недавнюю корабельную службу, выглядит на фоне заметно поблекшего "на суше" Сливе блестящим "рыцарем в сияющих доспехах". Мы быстро справились с поставленной командованием задачей и, в предвкушении чего-нибудь вкусненького на поздний ужин, отправились обратно в училище. Мы не обманулись в своих гастрономических ожиданиях и наших поварах, но предварительно хотелось бы "на десерт" или вместо полдника рассказать еще одну веселую историю, приключившуюся с нашими офицерами в электричке по пути обратно. Несмотря на обычный рабочий день или точнее вечер, народу в нашем вагоне набралось предостаточно. Видимо под защитой бравых моряков ездить куда комфортнее и безопаснее. Итак, все устроились по удобнее, поезд тронулся, набирая ход и… офицеры расположились напротив друг друга и приготовились к часовой дороге. Благо, что за окнами «царствовал» солнечный теплый июньский вечер, располагающий к неторопливой и приятной беседе. Слива легким движением руки, взяв за украшенный золотыми «дубками» козырек, лихо «отправил» свою фуражку на полочку. Фуражка, совершив в воздухе "мертвую петлю", благополучно приземлилась на указанном "аэродроме".

– О!!! – в этом возгласе Китаева было и удивление, и восхищение.

– Вот, не лыком шиты! – Нет, Слива не сказал ни одного слова, но эта фраза как бы читалась на его самодовольном лице. И казалось, что его сизый нос даже засиял от удовольствия. Тем не менее, этот странный молчаливый диалог продолжался.

– А я смогу не хуже! – Это Китаев тоже решил «блеснуть» своим мастерством. Напомню, что офицеры не проронили ни единого слова, продолжая общаться только жестами и мимикой. Эдакий театр кабуки, где традиционно играют исключительно мужчины.

– А я смогу не хуже! – взмах фуражки и…

– Что случилось? – это Китаев удивился переменам с лицом Сливы, которое вытянулось от удивления, как у ворошиловской кобылы.

– Сам посмотри туда, – Слива глазами указал на пустую полку.

– А где моя фуражка? – вопрошал Китаев своими расширенными глазами практически в наступившей гробовой тишине, лишь нарушаемой участившимся дыханием и пульсом всех присутствующих в «зале» зрителей.

– Она улетела туда, – Слива указал на открытую форточку окна.

– Да?! – это Китаев мысленно попрощался с красивой, но безвозвратно потерянной вещью. Затем он встал, вытянулся во весь свой богатырский рост, расправил свои широкие плечи, открыл свой черный портфель и… достал из него точно такую же белоснежную офицерскую фуражку-близнеца, бережно водрузив ее на полку. Вот это был фокус! Казалось бы, встань офицер на голову или появление Игоря Кио со своим цирковым реквизитом, и то бы наверное не вызвали такого взрыва восторга и радости, которая обуяла всех присутствующих. Все не только громко смеялись и радовались фокусу как дети, но и хлопали в ладоши. Китаев раскланялся "уважаемой публике" и уселся на свое место. Сияющий широкой и щедрой улыбкой Слива дружески похлопал по плечу товарища:

– Ну ты даешь! – только и смог вымолвить он. Но только мы как посвященные знали, что улетевшую фуражку украшал расшитый золотом адмиральский «краб», а на дубликате – фабричный металлический. И тем не менее, все же лучше вернуться в город в уставном головном уборе, чем при отсутствии оного?!

Отцвели адмиралтейские каштаны, началась пора знаменитых на весь мир белых ночей. И конечно закончилась первая летняя сессия, а с ней и первый курс – "приказано выжить". Кстати, по итогам успешной сдачи экзаменов, наш класс стал лучшим на курсе, а позднее и лучшем в Училище. Нашив на подогнанную по фигуре «голландку» специально пошитые в ателье две «курсовки» и брюки-"клеш", «хромачи» со скошенными каблуками и начищенные до блеска острыми носами. Острием иголочки бляха на ремешке путем несложных, но достаточно долгих манипуляций руками полируется до зеркального блеска. Одним словом, я весь сиял как "новый медный пятак" или как пасхальное яйцо Фаберже. Как говорят на флоте – «канолевым», то есть абсолютно новым и блестящим, я отправился к маме в очередной отпуск, купив в подарок настоящие и потому страшно дорогие по советским меркам французские духи. В самолете со мной опять оказался мой земляк, но уже не «пятак», а блестящий молодой лейтенант с молодой женой и двумя большими кожаными чемоданами. И мне впервые предстояло поучаствовать в так называемой «неформальной» флотской традиции – "Приезд героя – лейтенанта на Родину!" Вот в чем это участие заключалось. Блестящий в полном смысле этого слова, при регалиях и кортике, морской офицер въезжает в родной город на двух одинаковых машинах (в данном случае были две белые "Волги"-такси). Причем в головном автомобиле едет он с женой, а во втором его фуражка, которую мне было предложено «милостиво» эскортировать. Участие в подобных мероприятиях считается большой честью и приносит удачу в дальнейшей службе, а также зависть и уважение сослуживцев. Вот почему отказ от обычаев и традиций не только может быть расценен, как личное оскорбление, но и вызвать всеобщее презрение в флотских кругах с последующими весьма печальными последствиями. Впрочем, на моей памяти «отказников» никогда и не было?!

Итак, мы прилетели в аэропорт родного города! Пока мой лейтенант искал две свободные одинаковые машины для своего триумфального въезда, я решил привести себя в порядок и немного "попудрить носик" в гальюне или говоря гражданским языком – в туалете. "Почистив перышки", я придирчиво осмотрел себя в зеркале и "нашел себя выглядевшим недурственно": специально пошитая на заказ бескозырка "воцарилась на затылке", украшенная золотыми ленточками, обрамленные золотыми якорями и на погончиках тоже, брюки-клеш, черный лакированный ремень, украшенный золотом сияющей бляхой и конечно зеркально начищенные ботинки-"хромачи"! Короче, ни в сказке сказать, ни пером описать! Принц – да и только! Не успел я выйти из ватерклозета, как ко мне подбежал запыхавшийся лейтенант и прокричал:

– Ну где ты ходишь? Давай быстрее!

Спешка нужна, как известно, только в двух случаях! Выбегая из здания аэропорта, я на "полном скаку" зацепил правым носком левую брючину и, как стреноженный жеребец, растянулся в придорожной пыли. Жалкое зрелище! И до чего же обидное?! Вместо триумфального въезда "героя на историческую родину" пришлось упросить лейтенанта «причалить» к самому подъезду и быстро юркнуть в объятия мамы, и при этом чтобы не заметили соседи моего жалкого вида как в фильме "Максим Перепелица"! Я поклялся себе тогда, что больше не буду приезжать в отпуск в «форме», за исключением только уже лейтенантом. Что собственно и произошло спустя четыре года. И вот уже юный нахимовец сопровождал в кормовой машине мою специально пошитую на «заказ» в славном городе Севастополе украшенную золотыми дубками и расшитым золотой нитью крабом белоснежную фуражку, которая ныне, к моему великому сожалению, покоится на дне Аденского залива!

Впрочем, с головными уборами мне всегда не везло?! Та самая «ДэМэБовая» бескозырка, которой я так гордился собираясь в отпуск, была в последствии названа "военно-морской уёбой" и отправлена " ко всем чертям на х…" помощником командира крейсера "шестьдесят восемь – бис" "Александр Невский" за борт, где наверное и покоится по сей день только уже на дне Кольского залива. Да, уважаемый читатель, моя первая корабельная практика прошла на борту указанного выше артиллерийского корабля в лучших традициях российского и советского флота. Всего пришлось хлебануть в меру: и вахты, и уборку и "натирку до паркетного блеска" верхнюю деревянную палубу, и Моря, и крыс, и даже… корабельный карцер?! Но к чести молодости, юность не помнит негативные страницы, оставляя в памяти только светлые образы и счастливые события. Быстро пролетела первая корабельная практика, и вот уже нам сыграли сигнал: "Витязь!" Двое суток обмен впечатлениями в поезде, отметили возвращение в училище и второй курс вполне весело, хотя и шумно.

"А с платформы говорят – это город Ленинград!" И вот уже торжественное построение личного состава Училища "по поводу начала нового учебного года!" С интересом и любопытством наблюдаем за вновь зачисленными курсантами-первокурсниками. Неужели и мы только год назад были настолько угловатыми и бестолковыми?! Но одно безусловно не может не радовать! Наконец-то появились «новички», которым теперь будет доставаться самая грязная работа. Эдакие «золушки»! И если целый год мне приходилось маршировать на «шкентеле», то теперь позади нас маршировали целых две роты!? А значит, что теперь есть кому получать «фитили» от начальника строевого отдела и адмирала в "деле совершенствования строевого шага"! Впрочем, прошу прощения, но, уважаемый читатель, я забыл об еще одной очень значимой традиции «Дзержинцев» – "Марше победителей"! За что, собственно и прошу прощение.

"Марш победителей" – эта особая привилегия торжественного прохождения по Невскому проспекту в День Победы 9 Мая. Участвуют в этом импровизированном параде только командование, знамя и знаменная группа, «пятый» выпускной курс как "передающий эстафетную палочку" и «первый» как "принимающий победную эстафету", а также военный духовой оркестр училища. Эта привилегированная традиция имеет глубокие исторические корни и берет свое начало с торжественного прохождения двух гвардейских героических экипажа крейсера «Варяг» и канонерки «Кореец»! Герои торжественно и триумфально прошли по всему Невскому проспекту под бурный восторг и овации народа и были приняты на торжественном приеме в Зимнем Дворце и награждены Георгиевскими наградами царем. Училище же получило эту привилегию за вклад в победу в Великой Отечественной войне. Орденом Ленина «Дзержинку» наградили перед войной, в тысяча девятьсот тридцать девятом. За войну же наград не было. Дело в том, что первый курс практически весь «остался» на рубеже Луги и Пулковских высотах, не пустив врага в город и навечно зачислен в списки училища! Второй курс был эвакуирован вместе с преподавателями в Баку, где в последствии был создан наш «филиал» – Высшее военно-морское училище имени Кирова. Но немцы рвались к Бакинской нефти, и практически весь второй курс погиб под «гусеницами» танков Клейста, не пустив немцев в Закавказье." Пятый" выпустили на флот лейтенантами, «третий» и «четвертый» проходили корабельную боевую практику старшинами и глав старшинами. Из двух курсов в живых осталось только три человека, одним из которых был наш профессор Николай Петрович Муру – уникальный человек, всю жизнь проживший по принципу " за себя и за того парня". Более подробно я расскажу об этом позже.

Вот и сейчас маршируя по Невскому и ощущая себя не только "приемниками славных побед и победителями", но и обласканными тысячами ленинградцев, приветствующих своих героев на всем триумфальном пути! Удивительным является то, что на протяжении пяти лет учебы 9 Мая всегда был теплым солнечным днем!? И это в вечно хмуром по-балтийски городе!? Вот и в тот праздничный день ярко светило майское и по-летнему ласковое солнышко, отражаясь солнечными зайчиками от золотых эполет и нашивок, орденов и медалей, боцманских дудок и надраенных блях, медно-хромированных духовых музыкальных инструментов и барабанов оркестра! Кажется, что весь Невский озарен каким-то божественно-патриотическим восторгом! Если хотите, даже каким-то сумасшедшим экстазом!? Впереди строя, стараясь чеканить шаг, идет наш адмирал! За ним идут заместители и знаменная группа со Знаменем училища! Далее начальники факультетов и курсов, за ними «пятаки» молодцевато чеканят шаг! Мы же едва успеваем за ними, иногда переходя на «волну» с непривычки, но стараемся изо всех сил. За нами марширует наш знаменитый на весь флот оркестр! Такого больше нет ни у кого?! Иногда эти парни «вытворяют» такой джаз, что Гаранян отдыхает! Вот и сейчас они решили "добить публику" нашим фирменным «номером» и заодно взбодрить и поддержать нас – "Марш гренадеров"! В проигрышах мы дружно хором кричим: "Ох-хо-хо!" Публика в бешенном восторге! Нам под ноги летят цветы! Ленинградцы приветственно машут руками, смеются, хлопают дружно в ладоши, много детей. Вот одна маленькая девочка подбежала с большим букетом цветов к адмиралу и… замерла в нерешительности: " А вдруг этот серьезный и строгий дядька не такой уж и добрый, как говорила мама?" Но наш адмирал всегда "на высоте"! Левой рукой подхватив и усадив хохочущего от удовольствия ребенка, правой козырнув улыбающийся матери, пронес эту драгоценную ношу под всеобщий восторг и громкие аплодисменты публики! Счастливая девочка гордо восседала на своем адмиральском «ложе», приветственно махая маме и всем ленинградцам цветами: " Вот, видите, как я высоко взлетела! Мне от сюда все и всех видно и очень хорошо и радостно! Я счастлива и всем и всеми вами довольна!"

Но вот и знаменитый Адмиралтейский фонтан! Наши «богини», на своих хрупких плечах держащие весь земной шар. И конечно знаменитые центральные ворота Адмиралтейства, украшенные царским единственно непонятно как уцелевшим российским двуглавым орлом!? Ведь совсем рядом размещалась ВЧК по адресу – Гороховая,2!? Впрочем, к чему нам превратности Судьбы! Ведь Жизнь прекрасна, как может быть прекрасна в своей беспечности Юность! Море смеется нам своей широкой жемчужной улыбкой, и мы улыбаемся в ответ! Мы скоро приедем к тебе и обязательно встретимся. Слышишь, Море, ты полюбишь нас?! Как мы любим тебя!!! До скорой встречи!