Света, я вернулся!

Глава 8. Амрит: начало пути

Безумный утешается прошедшим,

слабоумный – будущим,

умный – настоящим.

«Махабхарата»

Амрит Сингх готовился к своей миссии задолго до того, как узнал, что поедет работать на свою постоянную должность в Москву. Хотя нет, его готовили – кропотливо, настойчиво. Да и сам он стремился познать все доступные ему тайные знания в полной мере, в бурном океане жизни этот опыт будет его охранной грамотой, щитом от случайностей и целенаправленных нападений.

О своей прошлой жизни он знал лишь одно – его душа после последней инкарнации стала совершенной. Сам он получил доступ к таким возможностям, о которых простые смертные даже не подозревают.

Он запомнил этот утренний день сентября, когда наставник приюта, в котором он жил практически всю свою жизнь, пригласил мальчика в свой кабинет. Эту весть к нему принес давний друг Амрита – Вимал:

– Послушай, Амрит, Учитель сказал, чтобы ты шел к нему немедленно! – выпалил мальчишка.

– А он не сказал, по какой причине он меня вызывает? – поинтересовался Амрит.

– Нет, не сказал, просто послал меня за тобой. Иди уже, нельзя заставлять Учителя ждать.

Амрит встал из-за рабочего стола, где занимался перебором лука-севка, вытер руки тряпкой и нехотя пошел к Учителю. Амрит считал, что господин Девдал Сингх излишне строг и не испытывал особого желания лишний раз встречаться с ним.

Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж приюта, Амрит робко постучал по краешку лакированной двери с номером 23. За дверью стояла тишина. Мальчик постучал еще раз, посильнее – и услышал:

– Да, открыто, заходи.

Амрит зашел, низко склонив голову, неуверенно шагая куда-то вперед. Но далеко он не продвинулся, остановившись перед потертым ковром кашмирского происхождения. Его стеснение остановил неожиданно мягкий и вкрадчивый голос Учителя:

– Амрит, мальчик мой, не стесняйся, пройди на середину.

– Может же вежливо разговаривать, если захочет, – почему то подумал Амрит.

Он поднял голову и был поражен убранством кабинета: по левую руку от него всю стену занимали полки с книгами. Перед полками стояла небольшая деревянная лестница, на верхней ступеньке которой лежала раскрытая книга. Справа от книжных стеллажей стоял письменный стол со всякого рода принадлежностями, за ним стояло небольшое кресло, окно позади стола было задрапировано темно-пурпурными шторами. Несмотря на тридцатиградусную жару, в кабинете было прохладно – натужно гудя, работал кондиционер.

Хозяин кабинета и его неизвестный гость сидели в креслах за низеньким столиком красного дерева и пили чай из небольших фарфоровых чашечек. Перед ними стоял обычный деревянный стул.

Неизвестный гость был европейцем, сухощавого сложения, возрастом чуть постарше Учителя. Темные волосы посетителя были аккуратно подстрижены, темно-карие глаза на лице с тонкими чертами выражали интерес к стоящему перед ним мальчику, лицо светилось благожелательностью, губы были сложены в приветственную улыбку.

После приветствий Учитель предложил юноше сесть и начал разговор.

– Амрит, я знаю тебя уже одиннадцать лет, прямо с того момента, как тебя, маленького трехлетнего мальчика, мы взяли в наш приют. За это время много чего случалось в наших взаимоотношениях – и плохого, и хорошего – мы люди, и это издержки взросления и воспитания личности. Если ты в чем-то обижен на меня, а я знаю, что обижен, прости меня – так было надо, позже поймешь. Жизнь – жестокая вещь и надо быть всегда готовым встретить ее невзгоды достойно. Ибо сказал Кришна: «Все наши дела, мысли и речи следуют за нами. Творите же доброе!»

При этих словах гость согласно кивнул головой.

– Мальчик мой – всему свое время, было время встреч – наступило время расставания. Тебе нужно расти и развиваться, я вижу в тебе задатки: алмаз можно найти и он будет дорого стоить, но истинно ценным станет только правильно ограненный алмаз – бриллиант.

Амрит не верил своим ушам, в его душе поднималось смятение – он не знал, к чему это ведет, но одно понял точно – предыдущая жизнь закончилась, начинается другая. Ошарашенный речью Учителя он молчал и ждал дальнейшего развития событий.

Учитель тоже был взволнован – он напряженно сидел в кресле, чуть наклонившись вперед, его сложенные ладони были зажаты между колен, он часто сглатывал и облизывал губы. Таким его Амрит еще не видел – дело было действительно серьёзным.

Поняв, что пауза слишком затянулась, Девдал Сингх повернулся к гостю и приглашающе кивнул головой. Тот понял и продолжил разговор:

– Меня зовут Джон Смит (с таким же успехом он мог бы назваться и Джеком Брауном, да кем угодно – это не имело бы никакого значения) и я приглашаю тебя продолжить обучение в ашраме, основанным мастером йоги Свами Шивананда.

Закончив свою краткую речь, гость продолжал внимательно рассматривать на Амрита в ожидании ответа.

Мальчик тоже смотрел на, судя по всему, иностранца, и знал, что отказаться нельзя: несмотря на расслабленное выражение лица, внутри Джона Смита была заключена энергия большой мощности, которую мог не почувствовать разве что стол.

Лоб Учителя покрыли бисеринки пота в ожидании ответа.

– Да, я согласен, – намеренно сдержанно ответил Амрит, – Учитель выдохнул и поспешил завершить разговор:

– Вот и хорошо.

Иностранец тонко улыбнулся:

– Завтра утром в 6.30 за тобой заедет машина, будь готов.

Учитель взмахнул тыльной стороной ладоней от себя в направлении воспитанника – можешь идти.

Амрит встал, поклонился и вышел, но на душе висел груз, он был в контейнере, упакован и опечатан. А что было внутри – он не знал.

– … Заедет машина, машина, ма… – не понял. За мной – заедет машина?!

На следующий день ровно в шесть утра он уже стоял за воротами приюта. Было прохладно, холщовые брюки и простенькая серенькая рубашка с длинными рукавами не очень-то согревали мальчика. Нельзя было сказать, что холодная дорожная пыль, толстым слоем пудры покрывавшая дорогу, была ему приятна, его босые ноги сильно замерзли, но Амрит умел терпеть. В левой руке он держал пластиковый пакет с немудреными пожитками. Там была пара нижнего белья, выданные по случаю первые в его жизни черные ботинки, кусок мыла и лепешка.

Длинные тени от яркого утреннего солнца причудливо легли на пыльную проселочную сельскую дорогу, где-то в ветвях деревьев ссорились попугаи с длинными яркими хвостами. На улице никого не было. Амрит поеживался и, повернув голову направо, вглядывался в дорогу, которая пересекала поля подсолнечника и виляла по холмам. Вскоре он заметил темную точку, которая двигалась в направлении приюта – это и есть тот самый обещанный автомобиль – сообразил юноша. Он был чрезвычайно взволнован грядущими событиями и немного опасался их: мы ведь часто боимся неизвестности – она может нести не только хорошее, но и плохое, которое, впрочем, случается совсем нередко.

Минут через десять, воздымая клубы пыли, тарахтя мотором, к воротам приюта подъехал старый, обшарпанный школьный автобус с признаками желтой краски на бортах – остальное было скрыто засохшей грязью. Прошипев тормозами, автомобиль остановился около ворот, со скрипом открывшаяся дверь выпустила из чрева механической повозки неожиданно моложавого водителя, который с улыбкой спросил:

– Ты Амрит? – Юноша кивнул головой: от волнения у него пересохло горло.

– Залезай, поедем к месту назначения.

Помимо него в автобусе сидели еще пять мальчиков-подростков такого же возраста, как и он. Амрит прошел в салон и сел на свободное место. Затарахтел стартер и с третьего раза автобус, дернувшись, поехал в неизвестность.

Ашрам, основанный мастером йоги Свами Шивананда в Ришикеше, встретил послушника холодно и неприветливо, впрочем, Амрит давно не ожидал от жизни никаких подарков, и все что происходило вокруг него, воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Гнев и милость приемли равнодушно – этим правилом он пытался руководствоваться в жизни.

Дежурный отвел новичка в келью, которую он разделил еще с одним послушником. Того не было на месте, и Амрит сложил свои немудреные пожитки в прикроватную тумбочку и присел прямо на голую сетку кровати, поскольку матрас вместе с подушкой был свёрнут в рулон.

– В семь часов у нас ужин. Опоздаешь – останешься голодным. Душ и туалет – в конце коридора. Располагайся, а завтра, – здесь дежурный улыбнулся, – будешь удостоен приема у Мастера.

Для всех в ашраме день начинался в пять утра. Именно в это время все послушники собирались в общем зале, где происходило таинство медитации. Исключение составили только появившиеся вчера новые послушники. После подъема к ним пришел дежурный по комплексу зданий и, посвятив в распорядок дня, рассказал о ежедневных занятиях по йоге и обязательных работах по хозяйству. За каждым из мальчиков закреплялся опытный послушник, с опытом обучения не менее 3-х лет: никто не должен был оставаться здесь сам по себе. Отныне все должны были стремиться к цели самосовершенствования.

Единственное, чем этот день отличался от сотен последующих – это был день приема вновь прибывших у гуру – самого мастера йоги Свами Кришнанада.

После завтрака, который состоял из тарелки риса, лепешки и несладкого зеленого чая, ребят сопроводили в комнату для медитаций. Это был небольшой зал на втором этаже ашрама, Сквозь задрапированные темной тканью окна пробивался слабый свет, на деревянном, чисто выскобленном полу, лежали камышовые циновки, в углу на невысокой деревянной подставке курилось благовоние. Дежурный указал мальчикам на циновки вдоль стены напротив окон и предложил сесть на них. Сам он расположился рядом. Это был молодой индус лет 26, в белом саронге, с гладко выбритой головой, темно карими глазами с длинными ресницами, тонким носом и чувственным ртом.

Спустя пять минут в комнату быстрым шагом зашел босой мужчина лет пятидесяти в саронге оранжевого цвета. Вслед за дежурным мальчики встали и поклонились в традиционном индийском приветствии. Мастер, а это, по-видимому, был сам Свами Кришнанада, жестом дал понять присутствующим, что им можно сесть.

Свами Кришнанада опустился на одну из циновок и тихим, но проникающим в сознание каждого голосом стал рассказывать об учении йогов и о пути самосовершенствования. Он рассказывал о вроде бы простых и понятных истинах, которые, по сути, должны быть понятны каждому человеку, старающемуся осознать себя и свое тело, познать смысл своего существования на земле.

Но больше всего в рассказе Мастера поразило Амрита одно утверждение:

– Человек гораздо больше знает об окружающем его мире, нежели о себе самом. И самое главное в познании себя – не знание о своих возможностях, а вера в то, что ты можешь это сделать сам. Знайте, мои мальчики, на каждого воздействует то, во что он верит. И поверьте в мой опыт, это воздействует и на других, которые пребывают в неведении о ваших знаниях, и о вашем мастерстве, а также об энергии вокруг всех нас, которую вы научитесь использовать при достижении поставленной цели.

– Есть много скептиков, которые отрицают существование Высшего сущего, существование невидимого эфира вокруг нас. Эти нигилисты не желают испробовать учение йогов на себе. Они исходят из единственного постулата – «если я этого не вижу и не могу потрогать, значит, этого нет». Но это тупиковый путь в познании. Разве кто-то видел радиоволны до создания радиоприемника? Разве кто-то видел магнитное поле у магнита? А сейчас люди уже приняли это как данность, не задумываясь над сутью происходящего.

Забавно было бы посмотреть на юношей со стороны: практически все они были просто ошеломлены речью мастера. Не надо забывать о том, кем они были до входа в этот храм Йоги – простые деревенские мальчишки, которых долго отбирали в различных приютах Индии. За ними наблюдали многие годы и отобрали лучших по способностям и ответственности. Они должны стать частью отлаженного механизма информационного управления миром.

Но в эту тайну не был посвящен даже Мастер. Он – лучший в своем познании возможностей йоги и ему поручено обучить мальчиков мастерству гипноза, левитации, невидимости, общения друг с другом на больших расстояниях посредством собственного мозга, таинству реинкарнации душ и их использования в мире людей, энергетическому воздействию на врагов и на друзей.

– Ну, и в завершении своей беседы, я хотел бы укрепить вас в вашей вере в возможности человека, – с этими словами, сидящий в позе лотоса Мастер оторвался от циновки и стал медленно подниматься вверх. На его лице блуждала улыбка, глаза были полузакрыты… Поднявшись примерно на метр над поверхностью пола, Учитель приоткрыл глаза и подняв руки перед собой ладонями вниз, как бы благословил новичков йоги на пути к самосовершенствованию.

Во время этого священнодействия в зале царила полнейшая тишина, молодые люди сидели с широко открытыми глазами, словно впитывая потоки чистой золотой энергии, исходящие от посвященного. Просто сказать, что они были поражены – это не сказать ничего.

Амрит сидел недвижимо: он просто остолбенел от того, что увидел. Он даже не предполагал, что такие волшебства могут стать подвластными и ему. Демонстрация полета или левитации, как говорят йоги, очевидцем которой он стал, укрепило его в страстном желании достичь высот в искусстве владения своим телом и разумом.

Много воды утекло с тех пор, но Амрит, навсегда запомнил имя своего учителя, Гуру Свами Кришнанада, который, несомненно, раскрыл перед ним возможности и таланты человека, а также секреты окружающего нас мира, о которых многие из нас даже не подозревают. И, что греха таить, человек устроен так, что все «волшебные» возможности он хочет получить тут же, сразу, как говорится, «не отходя от кассы». Не получив эти «подарки» сразу же, большинство обывателей бросают эти сиюминутные увлечения, как надоевшую игрушку.

И лишь единицы понимают, что мастерство всегда дается трудно, тяжко, иногда мучительно, через преодоление себя и неизбежных трудностей. Но трудности на этом тернистом пути сторицей искупают себя: полученные знания и способности дают власть над собой и людьми.

Амрит вошел в храм познания мальчиком 14-ти лет, вышел же из него девятнадцатилетним юношей.

На регулярных личных встречах с каждым из того набора, Мастер беседовал с ними, тестировал уровень их знаний и практических умений. Удостоился таких встреч и Амрит.

– Помнишь ли ты, сын мой, как я год назад обозначил пред вами возможность йога левитировать?

– Конечно, учитель, – в знак уважения склонил голову Амрит.

– А зачем я это сделал, как ты думаешь? – поинтересовался мастер.

Амрит задержался с ответом, и только он пожелал ответить и открыл рот, как мастер остановил его:

– Совсем не поэтому, как ты предполагаешь, – лукаво улыбнувшись краешком рта, сообщил Гуру. – Я хотел укрепить вас, юных и неопытных, в вашем выборе, вернее сказать, в правильности вашего выбора. Я возбудил в вас желание и стремление достичь практически несбыточного. А теперь я скажу твои слова, с которыми ты задержался: ты хотел сказать, что я хотел вас удивить…

Юноша в изумлении приоткрыл рот и в удивлении поднял брови: это были его непроизнесенные слова.

– Не удивляйся, мой дорогой Амрит – не ты первый, не ты последний. За последний год ты познал и испытал много интересного. Наверно, ты уже понял, что все так называемые чудеса имеют под собой ясную и понятную основу. Надеюсь, что вероучение Кришны и многовековой опыт йогов дали тебе четкий и ясный ответ на почти все вопросы? – спросил Гуру.

– Да, Мастер, я многое познал и только теперь осознаю, что это только тысячная часть того, что я буду еще в силах познать и чему научиться. Коль вы спросили меня о левитации, но никто до сих пор мне это не объяснил, я прошу хотя бы намеком обозначить основу этого искусства, меня точит червь познания и хотелось бы утолить его голод.

– Да ничего особенно сложного в этом нет. Сейчас я все объясню. За время пребывания в ашраме ты уже узнал о бесконечном мире энергии вокруг нас. Мы учим тебя понимать ее суть и способы использования этой энергии – праны, в своих интересах. Как ты уже понял, иногда видимый материальный мир, исходя из официальных научных познаний, не всегда соответствует его энергетическому проявлению. Йоги же рассматривают мир во всем его многообразии и энергетическом взаимопроникновении.

– Возвращаясь к левитации я объясню ее эффект простым примером. Видел ли ты в жизни взаимодействие двух магнитов?

– Да, мастер, – кивнул Амрит.

– В соответствии с законами физики различные полюса магнитов притягиваются, а одинаковые – отталкиваются. А что же такое левитация? Это использование энергии космоса для преодоления земного притяжения, то есть гравитации. А именно – создание такого полюса взаимодействия с землей, который называется – антигравитационным. Таким образом, тело йога с приобретением противоположного знака будет парить в воздухе над землей на вполне научных основаниях, – улыбнулся Мастер.

– Ну, а осуществление этого на практике – дело времени, – загадочно улыбнувшись, закончил беседу Гуру.

Глава 9. Василий: встреча с реальностью

Ребенок – гость в твоем доме.

Накорми, выучи и отпусти.

Индийский эпос

Василий никак не мог примириться, а тем более понять – что же случилось, как это стало возможным. По своему складу характера он был реалистом, практиком и не витал в облаках, как его невеста. По крайней мере, он так думал.

Но то, что находится не в больнице, он уже понял, но никак не мог осознать своего положения: он не мог говорить, при любой попытке разговора он отдаленно слышал плач младенца. Кормили его из бутылочки, в чем он ничего странного не видел – такое бывало в его практике лечения после аварий. Координация движений отсутствовала как таковая – не действовали ни руки, ни ноги. Изредка приходила медсестра, неизменно улыбаясь, она делала Василию «козу» и говорила в очередной раза – «Ути-Пути», затем меняла белье и уходила. Женщина рядом называла его Петенькой и как ни странно, самостоятельно поднимала его тело к себе вверх и носила Василия с собой, время от времени чмокая его в щеки и лоб, неприятно обрызгивая его капельками слюны. Василий пытался возражать, на что женщина радостно смеялась и качала тело Василия в разные стороны.

Было, конечно подозрение, но Василий не мог этого принять. Ну не мог неверующий поверить в это. Не мог.

Наконец, наступала ночь, и Василий мог побыть в одиночестве. И вот на второй день, после того как он очнулся после аварии, ранним утром, судя по предрассветному свету из незанавешенных окон, он вдруг ощутил импульс, темно красную точку на своём внутреннем экране. Он понял – это учитель йоги Амрит Сингх приглашает его к разговору. Чудесным образом все это происходило в безмолвии, Василий просто ощущал слова и так же мысленно отвечал на них.

– Василий? – решил убедиться в истинности собеседника Амрит. (Медленно гаснувшая фиолетовая точка – вопрос)

– Да, это я, учитель,– можно было бы сказать, слабым голосом ответил Василий, хотя если выразиться более правильно – энергетически слабо. (Зеленая точка – ответ)

– Поздравляю с возвращением! – пришло сообщение, – Ты вернулся к жизни. А вернее, не ты, а твоя душа. Она стала совершенной. У тебя великолепное будущее. (Мигающая зеленая точка – конец смысловой части)

– Не понял, как душа… к жизни… вернулась… Она, что – может жить без тела? – удивился Василий. (Яркая красная точка, крайняя степень возбуждения – вопрос).

– Василий, душа без тела может жить, но недолго. И твоя душа вернулась в тело. Но не в твое. (Зеленая точка – ответ)

– Кк-к-ак, не в мое тело?!!! А в чье тело? Что вы придумываете, что это за фантазии?!! – Василий все уже понял, но не мог смириться. (Яркая красная точка, крайняя степень возбуждения – реакция).

– Год назад Василий Свешников погиб в аварии во время гонки на автодроме в Сочи, тело предано земле на одном из кладбищ Москвы. А вот твоя душа пережила инкарнацию и теперь составляет практически одно целое с новорожденным. – Амрит помолчал, ожидая реакции.

Реакции не было. Василий, или его душа, был сражен этим известием. Как говорят в таком случае – пал духом, если это вообще возможно в данной ситуации.

– Я понимаю, ты шокирован. Но прими это стоически – это неизбежность и изменить ее нельзя. Я буду всегда на связи и тебя поддержу, но сейчас моя медитация заканчивается. Продолжим завтра, в это же время. До связи. (Синяя, медленно угасающая точка – конец связи).

Василий разрыдался, содрогаясь всем своим (или не своим) тельцем. Он стонал и всхлипывал, слезы лились из его глаз, он плакал и причитал:

– Как же так, это невозможно… Неужели ничего не исправить… Верните меня обратно…

Младенец двух дней отроду, находившийся в палате № 15 Родильного дома № 7 Новосибирска, громко плакал, его покрасневшее личико выражало крайнюю степень горя, слезки катились по щечкам, из беззубого рта доносилось детское уа-уа-уа….

Наклонившаяся к нему мать, проверила подгузник:

– Обкакался, сынок? Ну, ничего, не плачь, мамка рядом, сейчас переоденем в сухое.

Сергей Васильевич Манохин изволили отдыхать. Культурно отдыхать. Дома отдыхать – чай не господа – по ресторанам мотаться, да и финансы, не сказать, чтобы пели романсы, а так – мурлыкали чего то там, намякивая на обнуление.

А вот уж где он отдыхал после отдыха – знамо где: на родной кухоньке, аккуратно положив личико в мягкий салат, купленный накануне в местном магазинчике. Майонез нежно увлажнял кожу, от него же волосы становились шелковистыми и жирными. Ну да ладно – не баре, так сойдет.

Отрыв лица от салата произошел около шести утра, когда весь честной народ сибирской столицы – города Новосибирска, спешил уже зайти в туалет, опередив других членов семьи. Вот и Сергея Васильевича не обошла сия участь. Его разбудили не летающие крысы (так горожане называют голубей) – его разбудил свой внутренний будильник, а вернее давление в нем, грозящее неминуемым позором в случае чего, ежели не так пойдет… то держись!

Решение пришло быстро: две широких, как лопаты, ладони взметнулись вверх и уперлись в столешницу: начался подвиг, никому не видимый, но подвиг – пошел счет первой попытке отрыва лица от салата. Попытка была не засчитана – испытатель тяжко вздыхал и левой ноздрёй пытался выдуть майонезные пузыри… Вторая попытка увенчалась успехом: Сергей Васильевич, подняв голову над полем битвы, тьфу, нет – над столом с яствами – и открыв свои не очень ясные, с белками в красных прожилках очи, оглядел окрестности. В квартире, как водится, уже никого не было, о гостях напоминала лишь набитая окурками пепельница, грязная посуда и потухшая «беломорина» в открытой банке со шпротами. Но сейчас было не до угощений: туалет молчаливо ожидал хозяина. Интимный акт завершился успешно.

Открыв дверь туалета, Сергей Васильевич попытался вспомнить повод для пиршества. Голова была чугунной, думала со скрипом и наконец, в итоге он осознал – три дня назад он стал отцом, у него родился сын Петенька. Вторая мысль ввергла Сергея Васильевича в ужас – сегодня он должен забрать жену с ребенком из роддома, после двух часов. А в квартире, эх-ма, царил разгром и никто, кроме него, навести порядок не сможет.

Пауза длилась недолго. Метнувшись на кухню, Сергей Васильевич стал восстанавливать порядок и чистоту на кухоньке и окружающих ее окрестностях, пакет с весело бренчавшими пустыми бутылками стремительно, с грохотом понесся вниз по мусоропроводу. Отмеченное абстинентным синдромом лицо Сергея Васильевича покрылось испариной, сивушное дыхание явно не доставило бы удовольствия тому, кто его ощутил бы: но рядом никого не было.

Подвиг продолжался часов до одиннадцати. Взмокшая от пота серая майка под нельзя как подходящим названием «алкоголичка», семейные трусы в цветочек и тапочки на босу ногу на нашем герое соответствовали моменту перекура. Отерев лоб грязноватым кухонным полотенцем лоб, Сергей Васильевич сел на деревянный коричневый табурет, заскорузлыми пальцами достал «беломорину» из пачки, постучал ее бумажным мундштуком по пачке. Вовремя поднесенный огонек спички дал начало процессу горячей возгонки табака, а именно – табакокурения: сизый дымок папироски стлался по кухоньке и медленно вытекал в открытую форточку.