Света, я вернулся!

Глава 10. Амрит: встреча с душой

Чтобы управлять собой,

используй свою голову.

Чтобы обращаться с другими,

используй свое сердце.

Индийский эпос

В Москве наступил вечер – теплый летний московский вечер. Шторы на раскрытых окнах йога-центра «Путь духовного совершенствования» практически не двигались – царил полный штиль. Где-то вдалеке был слышен приглушенный гул транспорта, но он не мешал сосредоточению.

Амрит готовил отчет в Центр о проделанной работе и полученной им информации.

Каждый, вновь пришедший в Центр новичок, в обязательном порядке встречался с директором. В обязательном порядке Амрит проводил с ними собеседование и инструктаж о правилах пребывания в здании и на занятиях.

Весь процесс беседы со стороны выглядел совершенно естественным, обыденным. Но только лишь со стороны. Искушенный в практиках ясновидения, медитации и при хорошо развитом внутреннем зрении, Амрит без особых трудностей мог увидеть степень ценности души сидящего перед ним человека. В большинстве случаев это были вновь рожденные души, где-то чистые, где-то не очень, где-то покрытые желтыми грязноватыми потеками корысти и стяжательства, бывали и души со светло-зеленым светом подвижничества и бескорыстия.

Встречал он и уже однажды прошедшие реинкарнацию души с бронзоватым оттенком, но это было нечасто. Еще с большей редкостью ему попадались души с серебряным тембром свечения – это были наполовину совершенные души. Про их обладателей, даже не зная эзотерических тонкостей, их окружение всегда говорило, что это легкие, светлые и талантливые люди, руководители и изобретатели с харизмой. От них всегда шла энергия и свет. Вот человеком с такой душой и оказался Василий Свешников.

Амрит был очень обрадован такой встрече, это явление было равноценно глотку чистой воды в океане грязи. И судьба Свешникова была предрешена, его душа, чтобы стать совершенной, должна была перейти через еще одну реинкарнацию. Душа Василия Свешникова должна была возродиться в другом теле и стать совершенной.

А для совершенной души практически нет пределов возможностей в развитии и познании. Амрит это знал, потому что жил с совершенной душой.

Люди со вновь рожденными душами никакой ценности не несли, поскольку информации о предыдущей жизни не имели. Единожды инкарнированные души уже были интересны: их носители учитывались, и с ними велась тщательная работа: во время сеансов медитации применялись особые методики введения человека в транс с целью получения информации о предыдущей жизни.

В первую очередь по важности определялось:

1. Откуда пришла душа – из прошлого или будущего.

2. Где географически жила душа.

3. Чем занимался носитель души до реинкарнации.

Эти данные классифицировались и сохранялись для дальнейшей работы.

Кто владеет информацией – тот владеет миром.

Информация из будущего всегда ценилась дорого. Получать ее было очень трудно, но тем то она и была ценна, потому как постоянный доступ ней имели немногие. Только те, кто мог оплатить непомерные расценки, но заработать на использовании этих сведений еще больше.

Здание Центра было оборудовано сигнализацией и видеонаблюдением, охранялось круглосуточно, на первом этаже находился пост дежурного. И это было известно всем посетителям и работникам Центра.

Но существовала и другая охрана, контроль над которой осуществлял сам Амрит, а в его отсутствие – заместитель, один из выпускников Ашрама Свами Шивананда, индиец. Его звали – Джиотиш Шетти. В отличие от Амрита, Джиотиш принадлежал к касте торговцев и по статусу был ниже Амрита. Понимая это, заместитель всегда был выдержан и почтителен, предупредителен, но вел себя без излишнего подобострастия.

Изначально, по прибытии на службу в Москву десять лет назад, Амрит поставил свои личные заклинания на общий контур здания, на все окна и двери в отдельности. Каждая попытка проникновения становилась известной ему еще до подхода потенциального нарушителя к тому или иному месту снаружи. Полученное ментальное извещение Амрит тут же адресовал охране, которая неоднократно пресекала попытки проникновения.

Служба охраны представляла собой частное предприятие и подобные извещения, которые всегда были обоснованными, удивляли охранников: они не могли понять – каким образом директор Центра узнавал о возможном проникновении. Поскольку выяснить эти возможности Амрита было невозможно, они смирились и уже принимали это как должное.

А поначалу, дежуривший в здании охранник, получив телефонный звонок от своего босса о готовящемся нарушении, отмахнулся, посчитав тревогу ложной. И зря: сработала сигнализация, и разгильдяй был уволен. Директор Центра не прощал игнорирования своих указаний.

Амрит сидел за своим столом. В кабинете царил полумрак, верхний свет был выключен, слева на столе горела лампа с простой лампой накаливания. Ее теплый свет отражался от настольного стекла, лежащего на зеленом сукне столешницы. Перед директором лежал блокнот с перекидными листами, на нем ждала хозяина чернильная ручка с золотым пером (подарок одного из благодарных клиентов). Чай с долькой лимона в хрустальном стакане, стоящем в изящном серебряном подстаканнике, давно остыл, но Амрит не обращал на это внимания – он предавался размышлениям.

Самое главное – нашелся его потенциальный сменщик… Да-а-да, именно сменщик, потому как Амрит не собирался всю жизнь работать в Москве, он планировал сделать карьеру в корпорации «Вера». А для того, чтобы это сбылось, нужно было найти подходящую кандидатуру, воспитать, обучить и проверить, что из этого получилось: знаете ли, информация это очень тонкая вещь, с ней необходимо обращаться умело, не приведи Брахма, если она попадет в злые руки. Негативные последствия обеспечены.

Конечно, слово «нашелся» – это немного неправильное определение. Душа Свешникова прошла реинкарнацию и сейчас пребывает в теле младенца, это понятно. Но непонятно другое – в каком городе, поселке, деревне или где еще искать этого младенца. Вот в чем проблема. Мало того, что месячный младенец естественно, недееспособен, но и душа Свешникова тоже не знает территории своего пребывания.

– Возможно, во время медитативных сеансов я смогу направить его деятельность в нужное русло. – силился заглянуть в будущее инициатор нового существования Василия.

Размышления, конечно, размышлениями, но Амрит сейчас находился в необычной ситуации: этот случай был у него первым, и он знал только теорию действий и не был до конца уверен, что эта теория является работающей.

Оторвав взгляд от стеклянного шарика на подставке, Амрит отпил холодного чая, отметив его аромат даже в холодном состоянии.

– Мне нужен совет практика, на этом пути нельзя совершить непоправимую ошибку – на кону стоит и совершенная душа, и мое развитие как специалиста, эксперта и руководителя более высокого уровня, – решил Амрит.

Напротив Амрита в полумраке качали маятником часы в деревянном корпусе, маленькая стрелка указывала на цифру VIII, а большая стрелка стояла на цифре I: 20.05 – отметил про себя Амрит, надо позвонить Наташе, своей благоверной – она ждет звонка. А ведь сама никогда не позвонит – гордячка, – улыбнулся он.

Глава 11. Наташа и Амрит: первая встреча

Можно поймать тигра в чаще,

птицу в небесах, рыбу в пучине вод,

но нельзя поймать непостоянное

сердце женщины.

Индийский эпос

Наташа пришла в Центр йоги семь лет назад. В то время Амрит жил в Москве уже три года и вполне освоился: его уютная трехкомнатная квартире находилась в десяти минутах пешей прогулки, да и служебный автомобиль был всегда в его распоряжении. По счастливой для Наташи случайности, его сердце было свободно.

На первом же вечернем занятии, где он присутствовал в качестве наблюдателя, молодой директор обратил внимание на стройную русоволосую девушку лет двадцати пяти. Ее стройные ножки в облегающих лосинах, небольшая грудь в топике и милые черты симпатичного лица как раз соответствовали представлениям Амрита о славянской красоте женщин России. Все необходимые упражнения она делала правильно, но была излишне скованной и закрепощенной в движениях.

– Вы в первый раз на занятии? – подошел к ней индиец.

– А почему Вы так решили? – несколько смущенно улыбнулась девушка. – Я, это…, стараюсь сделать все правильно.

– Просто Вы не расслабились, попробуйте асану – «лужа», поддержал ее Амрит, хотя таких асан в йоге не существует, про себя подумал он. Есть Шавасана – или Поза Трупа

– Это как?

– Лягте на пол, закройте глаза и представьте, что Вы лужа и растекаетесь по полу.

Гладя на ее точеную фигурку на полу, Амрит понял – его тянет к этой девушке. Он даже не понял сразу – почему тянет, просто нравится она ему. А зачем объяснять то, что и так понятно.

Минут через пять Амрит помог ей подняться:

– А как Вас маменька с папенькой нарекли? – спросил он, и сам удивился сказанному, засмеявшись.

– Да просто нарекли – Наташа я,– взглянула девушка в глаза тренера, и сердце ее чуть не выскочило из груди.

– Можно я продолжу занятия? – выдохнула она.

– Да, да, конечно, – потерев лоб левой рукой, потерянно сказал Амрит, повернулся и вышел из зала.

Он всегда старался быть бесстрастным, но не в этом случае. Он не мог не думать о ней и решил для начала выяснить, кто она такая. В базе данных клиентов она значилась как Наталья Станиславовна Селиверстова, 24 лет от роду, маркетолог в одном из супермаркетов Москвы. Графы адрес в базе данных не было, так же как и семейного положения. По какой-то причине была указана дата рождения и ее сотовый телефон, но Амрит посчитал нетактичным использовать свое служебное положение, и решил лично при случае узнать: можно ли будет ей позвонить или нет.

Бархатистый, обволакивающий голос Амрита, его теплая расслабляющая энергия заставили поволноваться Наташу. Она была очарована этим мужчиной, его обходительные манеры, приятный акцент, вкупе с правильными чертами лица и телосложения ей импонировали.

Наталья стояла в душе после тренировки, теплые струи воды лились сплошным потоком по ее телу, она, задумчиво намылив пластиковую губку, пыталась сообразить: а что это было там, в зале. Что-то для нее непонятное, но приятно возбуждающее, рождающее разные интересные картинки и мечтания.

– Ирка, – обратилась она к соседке в другом душевом отсеке, – а кто это ко мне подходил на занятиях?

За шумом текущей воды соседка ничего не услышала, и Наташе пришлось заглянуть за перегородку и еще раз повторить ей вопрос.

– А-а-а, это директор Центра Амрит. Он индус и ва-аще интересный мущщина, денежный, – цокнула языком Ирка, намыливая свою шикарную грудь. – Наверно и «Камасутру» знает. А чо, Наташка, – давай, закадри его, такие мужики на дороге не валяются.

– Да ладно, Ирка, перестань, я просто так спросила, – начала отнекиваться Наташа.

– Ну-ну, Наташка, видала я, как ты на него смотрела, расскажи это кому другому. Бери его за рога, он вроде холост. По крайней мере, я его ни разу с женщиной не видела, может – голубой, – захихикала Ирка.

– Да иди ты, со своими советами, сама соображу, что мне делать, – беззлобно отшила ее Наташка.

На следующее занятие Наталья пришла во всеоружии – наложен макияж, но в меру, надеты симпатичные лосины, топик, подчеркивающий и без того красивую грудь. Или, как говорят в армии – она была к бою готова!

Но он не появился, ни на этом, ни на следующем занятии, ни через неделю. Наталья ходила хмурая, жила в расстроенных чувствах, жизнь была не мила… А что еще оставалось делать? Только ждать, надеяться и верить. Она была даже обижена на него – как так, вроде бы дал надежду на развитие отношений, а сам? А сам – исчез без предупреждения… Разлюбил уже… Так быстро?! Подлый негодник. Вот ужо – встречу я его, да как дам отповедь, дабы неповадно было так поступать. И вообще стану недотрогой – пусть помучается, изменщик коварный. Так размышляла расстроенная Наталья и тайно ждала встречи, не признаваясь даже себе самой в этом.

Полторы недели спустя она стояла возле гардероба и снимала легкий плащик, надетый по случаю несвоевременного похолодания и вдруг за спиной услышала мужской голос, с легким иностранным акцентом сказавший:

– Наташа, это Вы?..

Вихрь мыслей пронесся в бедной голове девушки – дать отлуп? – или повернуться, улыбнуться и тоже дать отлуп?.. Но пока она думала, ее тело самопроизвольно повернулось к Амриту (это был он) и губы невольно сложились в приветливую улыбку, глаза заблестели, и приятное мягкое тепло окутало девушку – он! Он здесь – и это чертовски приятно…

– Да, это я, Вы не ошиблись. И да, в прошлый раз Вы не представились, нехорошо, нехорошо, – проворковала Наташа, погрозив Амриту изящным пальчиком.

Как ни был взбудоражен Амрит, он нашел в себе силы не выдать свою радость и скромно с полупоклоном представился:

– Амрит, Амрит Сингх, директор оздоровительного Центра Йоги. Вы наверно потеряли меня, Наташа? Я отсутствовал, был в отъезде по делам работы, – извините.

– Да что Вы, я занималась своими делами, не надо извиняться, никого я не теряла, – пробормотала девушка, подумав – попался, голубчик!

– И да, мне надо идти, скоро начнутся занятия, опаздывать нехорошо, – завершила разговор Наталья.

– Да, да, конечно. Но у меня к Вам вопрос – не могли бы Вы зайти ко мне после занятий, я буду ждать Вас. Спросите у тренера, он Вам подскажет, где меня найти. Желаю Вам хороших занятий. До встречи.

На том они и расстались.

Глава 12. Манохины: Свешников и семья

Через медитацию постигается безграничное.

Познавший безграничное обретает счастье.

В малом счастья нет.

Упанишады

Был вечер субботы. Новорожденный Петенька – отрада семьи Сергея и Лиды Манохиных, был накормлен, одет в чистое и сладко посапывал в своей кроватке. Счастливая мама Лида в это время занималась прозаичным делом – считала количество чистых и сухих пеленок, распашонок, ну и оставшихся в живых подгузников. Пользованные кидала в стирку, сухие – гладила. Готовить молочные смеси было не надо – молочко было свое.

Ощутив за спиной привычный запах мужниного одеколона, Лида ощутила на правой груди горячую руку Сергея:

– Сережа, не балуй, рано еще, нельзя мне. Потерпи, милый, – Лида с улыбкой повернулась к Сергею и поцеловала мужа в раскрасневшуюся щеку.

– Лидочка, да я же … Все понимаю, люблю я тебя, вот так…, – вполголоса пробормотал Сергей.

– Я, это… картошечки пожарил, колбаски нарезал, салатик настругал, винца поставил – пойдем ужинать.

– Ну, пойдем, – молодая мама нагнулась над Петенькой, проверила подгузник – все было сухо, повернулась и пошла за мужем на кухню.

Свешников внутри младенца, нет, неправильно, душа Свешникова в это время была в смятении: что теперь делать, чего ждать, как поступать. Хотя, собственно, что он мог сделать в своем положении – ничего. Он не был хозяином положения и ему позарез нужен был контакт с Амритом, но был вечер субботы, а очередной «сеанс» связи мог состояться только завтра утром в период между четырьмя и пятью утра … по Москве – вдруг пришла ему мысль. А почему по Москве, т.е. московскому времени, Свешников не понял. Да и зачем ему это надо было понимать, если он никак не мог оценить временные рамки своего положения. Он мог только слышать, что говорят его родители… Родители?!! Как же так, Василий никак не мог свыкнуться с этим состоянием, ну не мог. Ведь в его представлении, с момента аварии до того, как он очнулся, прошло не более суток. Еще за день до того он сидел за рулем своего болида, участвовал в гонке, предвкушал встречу со Светкой и вот – на тебе, получите и распишитесь.

Ну, хорошо, он хотя бы осознает себя существующим, что не совсем уже плохо. А дальше то, что будет – ведь младенец вырастет, а куда денусь я,– думал Свешников, – исчезну?

А вот еще интересная ситуация – я вот нахожусь, (буду так называть свою душу одним местоимением – Я) в теле младенца. А могу ли я как то повлиять, будучи даже отсеченным от управления телом? Например, глаза открыть и закрыть, или там, покричать по-младенчески (хе-хе, вот это абсурд! Дожил! Хотя, нет… Не дожил, возродился (!) в другом теле.)

Хотя… Я же смог подмигнуть «своему папаньке» при выходе из роддома, когда он решил взглянуть на сыночка. Вот он удивился – в его глазах я увидел страх пополам с удивлением. Нет, не буду так больше проказничать, хотя… Чем черт не шутит, времени у меня много, надо же чем-то заняться.

В таких размышлениях Свешников провел незнамо сколько времени: на часы-то не посмотришь. И как только он дошел до воспоминаний о Светке – его опять охватила горечь и боль утраты, да настолько сильная, что слезы градом покатились по его младенческим красненьким щечкам, беззубый ротик разевался в младенческом крике. Он никак не мог остановиться, поскольку осознал невозможность возврата назад.

Счастливый отец на кухне выдохнул и опрокинул третью рюмашку беленькой, водочка побежала по пищеводу, загрела в желудке, вслед за ней последовал соленый огурчик и зеленый лучок – ему было хорошо. Лидия не пила, и увлечение мужа «зеленым змием» не поддерживала:

– Сережа, еще одну – и хватит. Не увлекайся.

– Да ладно, Лидочка, я же немножко выпил, – виновато взглянул на подругу жизни Сергей. И встретив молчание, подчинился:

– Не, не – я всё, еще одну и больше не буду, подчиняюсь.

Из комнаты донесся писк младенца – Лида быстро встала и ушла.

Следующие движения Сергея были быстрыми и отточенными, словно он тренировал их годами. А может быть, так оно и было.

Левая рука подняла стопку, правая – налила водки. Левая рука немедленно поднесла водку к ротовому отверстию и вылила ее туда, кадык дернулся и пропихнул жидкость дальше по назначению, одновременно с этим первая операция была повторена еще раз. Но на этот раз рюмка осталась на столе, а закуска с тарелки стала медленно перекочевывать в желудок. Взгляд обрел расфокусированность и некую мягкость. Сергею – захорошело.

Сквозь влагу слез, застлавших глаза младенца, Свешников увидел женское лицо, склонившееся над ним, ощутил, как женщина поднимает «его» тельце вверх и прижимает к теплой груди: губы невольно приникли к источнику жизни – к женской груди – и привычно заработали. Питание поступало исправно:

– Вот и хорошо, Петенька, проголодался, милый. Ну, кушай, кушай: вырастешь – будешь большой, как папка.

Теплая грудь, молоко и ритмичные монотонные покачивания сыграли свою роль: Свешников спустя некоторое время постепенно успокоился и понял, что надо принять эту данность и жить с ней дальше. Другого пути просто не было.

Ты все время лежишь на спине и изредка смотришь в потолок, потом тебя переворачивают «на правый бочок» и ты смотришь иногда вбок и видишь противоположную стену, завешенную ковром. Около стены, под ковром находилось супружеское ложе, видимо, на котором был зачат Петенька. С левой стороны находились просто блеклые сиреневенькие обои в невнятный цветочек. Короче говоря, времени для раздумий было предостаточно. Иногда я мог и развлекаться, наблюдая экстремальные эротические игры супругов. Мог бы плюнуть, да не могу. Тьфу – это было противно наблюдать. Это вам не порнуха – это хуже. В это время я предпочитал закрывать глаза и предаваться воспоминаниям о прошлом или мечтать о возможном будущем. Хотя… какое там, мечтать – там была неизвестность.

Иногда я вредничал во время «процесса» – громко плакал, писался, какался. Бедный папашка, отосланный мамкой, соскакивал в разгар процесса и с «орудием преступления» наперевес мчался ко мне – щупать пеленки… Я внутри себя ржал в голос, а по-младенчески – уакал, плакал. А вот схватить его за конец я не мог – был, сука, запелёнат, как узник.

А один раз я даже подмигнул папашке и хмыкнул: надо было видеть его вылезшие из орбит глаза и «член его опавший». После этого мелкого хулиганства был наказан передвижением кроватки в другое место без возможности просмотра эротики. Смирился, но не сдался.

На связь со мной Амрит вышел на второй день с момента моего появления в доме «моих» родителей. Было утро, за жидкими занавесками чуть пробивался серый рассвет, за распахнутым окном стояла предрассветная тишина. Не чирикали даже птицы. А я что? Мне сон был не нужен. «Мое» тело спало на спине, посапывало носиком – ему было тепло в обоссаных пеленках, прикрытых одеяльцем. Я ничего не предпринимал – пусть «мои родители» выспятся: им, как всегда, предстоял трудный день. Из их вчерашнего разговора я понял: завтра придет вся родня. И будет все: и «ути-пути», и «ух ты, какой мальчик, весь в папку (вариации – весь в мамку тоже присутствовали)», «ах, какие ручки, все в перевязочках», и прочая дребедень. Бывший пилот Формулы-1 Свешников уже был настроен отрицательно к этой кунсткамере, но состоял в статусе пленного и связан возможностями поведения младенца.

– Здравствуй, Василий, как ты себя чувствуешь? Извини, возможно, вопрос некорректен, может быть – ощущаешь? (Медленно гаснувшая фиолетовая точка – вопрос)

– Здравствуйте, Учитель! Рад ощущать Ваш импульс, он такой теплый, немного красноватый, как остывающие угольки в костре или камине. Мне не хватало Вас – общение катастрофически отсутствует, аж поговорить не с кем – не поймут (улыбается). Я очень жду от Вас, Учитель, информации о том, что будет со мной в последующем, что я могу сделать и чем Вы сможете мне помочь в этой ситуации. (Зеленая точка – ответ)

– Дорогой Василий! Излагаю информацию по степени ее важности.

– Ощущать себя как отдельная душа от тела, примерно как сейчас, ты сможешь до тех пор, пока мальчик не начнет разговаривать. После этого мы с тобой сможем общаться только во время сна мальчика. Для него это неопасно: он ничего не будет помнить, но информация останется у него в подсознании. Это способ влиять на его действия в тех или иных случаях. Надо помогать мальчику: учить его действовать правильно в кризисных ситуациях. Постепенно твоя душа сольется с телом полностью, и ты станешь им. Но твоя прошлая память и опыт жизни будут полностью заблокированы, когда ты будешь бодрствовать.