Искушение

Девушка в окошке заметила слабую улыбку, застывшую на лице Антона.

– Ну что, вспомнили, от кого деньги?

– Вспомнил.

– Слава богу! – почему-то сказала она.

Уже на третий год работы в институте Антон стал активно участвовать в разработках, которые внедрялись в крупных предприятиях страны. Участие в подобных проектах вознаграждалось неплохими премиями к зарплате. Дополнительно он занимался ещё и тем, что в научных кругах называли «халтурой» – писал для еженедельника короткие рецензии на вновь вышедшие за рубежом научные статьи в области своих исследований. Работа эта в основном сводилась к переводу аннотаций с английского на русский. У Антона появились приличные заработки, позволившие ему записаться на однокомнатную кооперативную квартиру в доме, строящемся для сотрудников института. Разумеется, для накопления денег на квартиру хорошим подспорьем являлось то, что он жил с родителями и расходы на жильё и еду у него практически отсутствовали.

Дом был уже возведён, и были подведены к нему необходимые коммуникации, оставалось завершить внутренние работы. Поэтому через пять месяцев после вхождения в кооператив, в июне 1974 года, Антон держал в руках вожделенный ордер на квартиру. Он очень гордился тем, что самостоятельно добыл себе жильё. За ужином Антон показал ордер отцу со словами:

– Вот, папа! А ты считал меня никчемным.

Ролен Владимирович слегка усмехнулся, встал и направился в спальню. Антон с удивлением смотрел ему вслед, затем повернулся к маме:

– Мам, что это с отцом?

Людмила Ивановна улыбалась:

– Мы ведь ждали этого, сынок, приготовили тебе сюрприз.

Ролен Владимирович довольный вышел из спальни и положил на стол конверт:

– Вот, сынок, здесь на мебель, думаю, хватит. Теперь можешь жениться.

Хватило не только на мебель, но и на скромное новоселье. Антон справил его через месяц после того как въехал в новую квартиру. Пришли сотрудники лаборатории: Олег Лосев – без пяти минут доктор наук, заведующий сектором и руководитель научных изысканий Антона; Дмитрий Разумовский, о котором можно сказать – поэт, донжуан и немножко кандидат физико-математических наук; Вадим Лившиц – талантливый художник-карикатурист, младший научный сотрудник, с которым Антон работал в последнем проекте. Пришла также аспирантка Оля, которую можно характеризовать одним словом – соблазнительная. Антон пригласил её с потаённой надеждой на возможную близость после ухода гостей. Пришёл его университетский друг Виктор Востриков и познакомил Антона со своей суженой Галиной. Собралась молодёжь примерно одного возраста с разницей в два-три года, и только Олег Лосев, недавно разменявший пятый десяток, выпадал из этой категории.

После бурных приветствий и беглых поздравлений с новосельем последовали один за другим тосты, остроумные и не очень, и уже скоро хмельная раскованность гостей придала веселью динамику. Дима Разумовский, разведённый холостяк и беспросветный циник, который вынужден временно жить с родителями, поскольку оставил квартиру бывшей жене с ребёнком, выступил в своём амплуа. Надо ещё упомянуть, что ранее он успел договориться с Антоном о своём визите к нему на следующей неделе с какой-то студенткой. Дима взял в руки гитару и спел с листа на мотив одной из песен Окуджавы собственное произведение, в котором среди прочих куплетов были такие:

Пусть нам наука дорога,

Но не спасёт от мастурбаций.

Спасёт лишь дом холостяка,

Он нам дороже диссертаций.

Когда нагрянет друг с девицей,

Втроём негоже находиться.

Недаром бог велел делиться,

Хозяин должен удалиться.

Затем начались танцы, и мужчины поочерёдно потянулись к Оле. Кроме Виктора, который сосредоточился на своей суженой. Когда настал черёд Антона ангажировать Олю, он крепко прижал её к себе и шепнул на ухо:

– Мы можем с тобой продолжить танцы, когда все уйдут.

Она кокетливо улыбнулась и сказала:

– Лучше в следующий раз.

В качестве подарка Вадим преподнёс Антону завёрнутый в рулон лист ватмана. После того как он его развернул, раздался смех и восторженные аплодисменты. На листе была очередная карикатура. Вадим обладал тонким чутьём художника, умел подмечать характерные особенности у людей и рисовал потешные карикатуры. На сей раз он изобразил Антона в пылу горячего диалога со своим визави, которым оказался Гурвич. Антон ему с жаром что-то объяснял, подняв кверху указательный палец, а тот, округлив глаза и вскинув брови, удивлённо слушал. Оба получились смешные и узнаваемые.

– Здорово! – воскликнул Антон и подмигнул Вадиму.

Кроме них никто не знал, что явилось подоплёкой создания карикатуры, в которой оказался Гурвич. У присутствующих не возникло сомнений в том, что на рисунке изображен момент ведения коллегами научной дискуссии. На самом деле автор запечатлел обоих за разговором, не имеющим к науке отношения. Несколько дней назад во время обеда в институтской столовой к столику, за которым сидели Антон и Вадим, подошёл Гурвич с подносом:

– Ребята, можно к вам? Все места заняты.

– Валяй, – сказал Антон, – только матом не ругайся, вокруг женщины.

– Ха! Мне нравятся твои шутки, – рассмеялся Гурвич.

Едва успел он выложить с подноса на столик блюда и стакан киселя, как пустился, что называется, с места в карьер:

– Коллеги, не далее как позавчера я наткнулся на очень любопытную стохастическую задачу…

– Гурвич, – прервал его Антон, – лучше бы ты матом ругался. Мы тут собрались говорить о высоком, а ты чёрте о чём. Скажи, футбол вчера смотрел?

– Нет.

– Так вот, – продолжил Вадим прерванную тему, – голландцы играли блестяще! Круифф чудеса творил! Ты видел?

– Я вчера в это время смотрел бразильцев, – сказал Антон. – Вот мастера! Настоящие виртуозы! Когда играют бразильцы, получаешь истинное наслаждение! Да, Круифф, конечно, хорош, но, к сожалению, голландцев я смотрел урывками, переключал канал телевизора. Вообще надо приобрести второй телевизор, чтобы одновременно смотреть две игры.

– Мне всё-таки ближе европейский футбол, – продолжал Вадим, – он более, что ли, динамичный. Немцы, к примеру, прут как танки, молодцы, но я всё же надеюсь, чемпионами станут голландцы.

Тема обоих увлекала, стали вспоминать игровые ситуации, голы, затем принялись за прогнозы, кто окажется в финале. Гурвич жевал и слушал, и вдруг сказал:

– Я тоже начал вчера смотреть чемпионат, а жена говорит, переключай, мол, надоел твой футбол.

– И ты это терпишь? – возмутился Антон.

– А что делать, ей хочется фильмы смотреть, а телевизор один.

– Нельзя такое спускать. Чемпионат мира проводится раз в четыре года.

– Ей на это наплевать.

– Да, брат, повезло тебе! Ежовые рукавицы не колют?

– Не преувеличивай, – улыбнулся Гурвич, а затем, чуть подумав, неожиданно спросил: – Слушайте, коллеги, может все жены со временем становятся ядовитыми? Есть какие-то исследования на эту тему?

– Все! – уверенно ответил Антон. – Вне всяких сомнений. Однако есть противоядие! – здесь он поднял кверху указательный палец.

– Интересно, какое?

– Изнасилуй её!

– Что? То есть? – Гурвич не понял.

– Метод эффективный, почти безотказный.

– Что ты имеешь в виду, брать лаской или силой?

– Я имею в виду изнасилование в самом прямом, пещерном смысле этого понятия, – произнёс Антон с видом многоопытного знатока. – Здесь главное неожиданность. Именно она способствует достижению высокой цели. А цель, сам понимаешь, святая – добиться метаморфозы у женщины, то есть превратить мегеру в ласковую и заботливую супругу.

– Ха! Насилием, что ли?

– А ты попробуй. Для начала можно сделать следующее. – Тут Антон глубокомысленно взял небольшую паузу. – Допустим, открывает жена тебе дверь. Ты, не произнося ни слова, – это важно! – хватаешь её и несёшь, скажем, на кухню или в ванную, но лучше на кухню – там есть стол. Не обращаешь внимания на расспросы, возгласы, возмущение, сразу кладёшь её на стол лицом вниз. Поднимаешь платье, срываешь трусы и действуешь, не мешкая. В этом деле главное стремительность, чтоб не дать ей опомниться и не упустить момент. И тогда метаморфоза неизбежна, успех гарантирован.

– Забавно! – улыбался Гурвич, продолжая жевать, – интересно, ты сам-то часто прибегал к такому способу?

– Регулярно! Как только у неё повышался градиент стервозности.

– Антон, не забудь добавить, – смеялся Вадим, – что ты не женат.

– А! – воскликнул Гурвич, – тогда ясно, откуда у тебя такая смелость.

– Ты не понимаешь, – продолжал уверять его Антон, – речь идёт о женской особи как таковой. Метод научно обоснованный, базируется на парадоксальных свойствах женской психологии. Об этом ещё Фрейд писал.

– Ладно, ладно, – усмехнулся Гурвич. Потом вдруг предложил: – Слушай, говорят у тебя новая квартира. Раз ты холостой и живёшь один, может, устроишь для нас с Вадимом просмотр полуфинала чемпионата у себя дома? А мы возьмём пивка и чего-нибудь на закуску.

– Предложение заманчивое, но, к сожалению, невыполнимое.

– Почему?

– Потому что нет у меня телевизора, я хожу к родителям смотреть футбол.

– Как же ты собирался покупать второй телевизор, когда у тебя даже одного нет?

– А я сначала второй куплю.

– Ха! Весёлый ты парень.

Через пару дней Гурвич, заметив Антона в коридоре института, окликнул его и с довольной физиономией подошел. У него была излюбленная манера излагать свои мысли коллегам «в кулуарах». Антон подумал, что гения вновь посетила идея, но вдруг услышал:

– Старик, я попробовал твой метод.

– Какой метод?

– Тот, о котором ты говорил за обедом.

Антону понадобилось пару секунд, чтобы сообразить, о чём речь.

– Что ж, хвалю! Поступок истинного учёного! И как прошёл эксперимент?

– Удался.

– Я не сомневался.

– Разумеется, не так, как ты советовал, – улыбался Гурвич, – но фактор неожиданности, безусловно, срабатывает. Женщинам нравятся сюрпризы.

– Я же говорил, наука не дремлет! Дерзай коллега! Обращайся, если что.

Слова Оли «Лучше в следующий раз» Антон запомнил и после дня новоселья искал удобного случая пригласить её. Но она почему-то стала избегать его, и даже случайно столкнувшись, холодно здоровалась, не задерживаясь. Антон решил, что был слишком наивен в своих ожиданиях. Но однажды поздно вечером у него раздался телефонный звонок:

– Привет! Это Оля.

– Привет… – удивился Антон.

– Ты один?

– Да…

– Примешь меня?

– Конечно.

– Буду через сорок минут.

Она пришла ближе к полуночи и рано утром ушла к себе в аспирантское общежитие. Через несколько дней история в точности повторилась. На предложения Антона остаться утром позавтракать Оля отвечала:

– Это лишнее.

Ответ казался Антону странным, однако он не настаивал. В постели они почти не общались. Постичь её поведение он не мог. В институте Оля продолжала избегать его, а во время вынужденных встреч вела себя подчёркнуто холодно, обращалась к нему на «вы». Антона это коробило, хотя он понимал опасение девушки – слухи о подобных связях в институте распространялись стремительно.

Когда в третий раз после страстной ночи она утром собралась уходить, Антон попытался её остановить:

–– Оля, послушай, ну куда ты спешишь? Сегодня же выходной, мы можем провести день вместе. В «Художественном», например, началась неделя итальянского кино. Давай сходим?

И вдруг слышит:

– Это лишнее, у меня есть жених.

– Что?

– Он послезавтра приезжает в Москву на несколько дней, – продолжала Оля. – Меня неделю не будет в институте.

Она взглянула на изумлённого Антона, который смотрел на неё, выкатив на лоб глаза, и, прежде чем закрыть за собой дверь, с улыбкой бросила:

– Пока!

Накануне нового 1976 года в лаборатории по традиции накрыли праздничный стол. Присутствовал заведующий лабораторией, доктор технических наук Натан Самойлович Берковский. Он произнёс первый тост, сказал несколько общих слов о достигнутых сотрудниками лаборатории результатах за прошедший год, похвалил всех присутствующих, но упомянул всего три фамилии, включая Олега Лосева. «Ну конечно, меня называть не обязательно, а записаться в соавторы можно. Хотя так наверняка думаю не я один», – мелькнуло в голове у Антона.

Не так давно в престижном научном журнале вышла большая статья с результатами исследований Олега Лосева и Антона. Когда за полгода до публикации Олег представил заведующему лабораторией рукопись статьи, Натан Самойлович сказал:

– Оставьте, я на днях прочту.

Уже на следующий день он вернул Олегу рукопись, в которой первые четыре предложения были зачёркнуты с коротким комментарием: «Это лирика!» Пристёгнутый к рукописи лист бумаги содержал от руки написанных высоким слогом два абзаца, которые ненавязчиво предлагались в качестве вступительной части статьи. После чего она вышла с тремя авторами. Первым упоминался Берковский.

– Натан Самойлович никогда не подключается просто так, ему непременно нужно внести свою лепту, – сказал Олег с нескрываемым пиететом к заведующему лабораторией.

– Это благородно, – заявил Антон, – без него никак, разве есть у нас свои мысли?

– Послушай, – Олег понизил голос, – напрасно злорадствуешь, ты написал статью в соавторстве с маститым учёным и должен понимать, что это пойдёт в твою копилку. Кстати, тебе пора оформлять диссертацию, материала достаточно.

– Не уверен, может на главу и хватит, но на три… вряд ли.

– У тебя уже есть результаты и публикации, начни писать, там видно будет.

Каждый понедельник на выставке институтской библиотеки обновлялась экспозиция журналов и книг. Выставлялись свежие публикации научных изданий. Уже с утра выставку начинали посещать сотрудники для ознакомления с новинками. Обычно раньше остальных приходил Гурвич, чтобы первым записаться на интересующие его издания, поскольку после завершения недельной экспозиции они направлялись подписчикам по списку. Его научные интересы отличались большим разнообразием и не ограничивались тематикой помехоустойчивого кодирования, в которой он чувствовал себя как рыба в воде. Гурвича вообще интересовало всё, что можно математически описать.

В то утро Антон пришел на выставку довольно рано, надеясь быть первым, но Гурвич уже стоял с журналом в руке и увлечённо читал. Кто бы сомневался!

– Доброе утро, коллега! Тебя невозможно опередить, – сказал Антон.

– Привет! Ужасно интересно! – Гурвич не отрывался от журнала. – Ты потом прочти эту статью.

Он держал в руках американский журнал IEEE Transactions on information theory.

– А что там?

– Эти два парня из Массачусетского технологического института совершили революцию в криптографии. Они предлагают использовать для шифрации открытый ключ. Представляешь?! Любой может зашифровать сообщение и отправить адресату. А раскрыть его под силу лишь тому, кто владеет ключом дешифрации, то есть только получателю. Идея проста, как штопор, и в то же время гениальна! Лишнее подтверждение тому, что гениальное действительно просто. А какая математика красивая! Рекомендую.

Статья называлась New direction in cryptography (Новое направление в криптографии). Авторы: Уидфилд Диффи и Мартин Хеллман. Идея действительно выглядела оригинально. Антона она живо заинтересовала. Очень быстро статья вызвала интерес у многих учёных, и уже скоро спровоцировала настоящий бум в области криптографии. Предлагаемый в статье способ решения основной проблемы систем шифрования показался Антону настолько неожиданным, что тема вскружила ему голову. Он стал ездить в крупные библиотеки Москвы (ГПНТБ, Ленинскую), изучать литературу по криптографии и заказывать копии статей со свежими результатами в этой области. Вся доступная информация, как и следовало ожидать, оказалась зарубежной, за исключением пары обзорных статей, базирующихся на результатах иностранных учёных. Антона особенно привлекало то, что тема, которая в нашей стране глухо закрыта, зарубежными коллегами открыто обсуждается в научных журналах, правда с оговоркой, что предлагаемые способы предназначены для защиты информации исключительно в коммерческих структурах и не касаются государственных органов. Собственно поэтому они открыты.

Олег заметил на столе у Антона копии нескольких статей и спросил:

– Тебя заинтересовала криптография?

– Да.

– Эта тема у нас в стране закрыта.

– Знаю, но никто не может воспрепятствовать занятию коммерческой криптографией, которая публикуется в открытой печати. Мало того, авторы статей призывают учёных всего мира пытаться «разрушить» представленные схемы шифров, чтобы удостовериться в их стойкости, либо в её отсутствии. И в этом плане открытость исследований коммерческих систем является их бесспорным преимуществом. Поскольку такими системами можно пользоваться и считать их относительно стойкими лишь до тех пор, пока многократные и всесторонние попытки «разрушить» усилиями пытливых умов, вооружённых мощными вычислительными ресурсами, окажутся безуспешными. Это же здорово! – восторженно говорил Антон.

– Да, я пролистал несколько статей, действительно интересно, но не вижу корреляции с нашей темой.

– Знаю, однако хочу этим заняться.

– Хорошо, только сначала заверши диссертацию.

– Материала у меня не достаточно для диссертации. И слава богу, – Антон улыбнулся, – иначе пришлось бы её защищать.

– Ты это серьёзно? Решил радикально поменять тему?

– Решил. Меня увлекла современная криптография. Изящная математика!

– Тебя могут закрыть. Ты хочешь печататься в закрытых журналах?

– Нет, этого я совсем не хочу. Если что-то у меня получится, отдам в открытую печать.

Олег пожал плечами:

– Воля твоя, но советую ещё раз хорошенько подумать.

Антон стал по средам посещать Ленинскую библиотеку. В эти так называемые библиотечные дни в институт он мог не ходить. Ему нравилась умиротворяющая тишина читального зала. Она позволяла сосредоточиться и спокойно подумать, на работе у него это редко получалось. Парадоксально, но иногда что-то путное вдруг приходило ему в голову в самых неожиданных местах и ситуациях. Например, в бассейне во время плавания или, как однажды это случилось, во время телефонного разговора на бытовую тему с диспетчером по дому.

За окном начинало темнеть. Антон сидел уже третий час, не вставая, за столом читального зала Ленинской библиотеки. Наконец он оторвался от чтения, сделал последние записи, посмотрел на часы и вдруг ощутил острое чувство голода. Молодой организм безотлагательно требовал заправки. Он выпрямил спину, слегка повёл плечами, как бы разминаясь, зевнул, закрыв рот кулаком, затем резко встал. Собрав со стола свои записи и журналы, которые следовало сдать в хранилище, Антон выключил освещение над столом и пошёл на выход из читального зала. Перед ним вдоль прохода между столами шла молоденькая девушка, держа в руках башню из семи книг. Верхнюю книгу она поддерживала подбородком, но та с каждым её шагом всё больше отходила от башни и наконец, выскочив из-под подбородка, полетела вниз. Антон подскочил, пытаясь её поймать, но не успел, книга упала на пол. Он её поднял:

– Давайте я помогу вам сдать эту макулатуру, – сказал он девушке, взяв у неё из рук три книги.

– Огромное вам спасибо! – она улыбнулась.

«Интересная! – мелькнуло у него в голове, – стройная, обаятельная, с умным взглядом».

– Зачем вам такое количество макулатуры? – спросил он.

– Чтобы отыскать алмаз в ворохе руды.

– Вы землекоп?

– В известном смысле да. Копаюсь в анналах истории.

– Аспирантка?

– Пока студентка исторического факультета МГУ. А вы, наверно, аспирант?

– Я? Да.

Антон действительно в тот год поступил в заочную аспирантуру института по настоятельной рекомендации Олега Лосева. Он тянул с написанием диссертации. А поскольку аспирантура устанавливала определённые сроки и требовала к этим срокам частями сдавать результаты работы над диссертацией, это могло подстегнуть Антона к её написанию.

Он любил задавать людям провокационные вопросы. Чаще это делал при знакомстве, и по реакции человека составлял о нём суждение, впрочем, не всегда справедливое. Сейчас Антон шёл рядом с красивой девушкой и бесцеремонно её разглядывал. А поскольку она лишь улыбалась, не обращая внимания на его назойливые взгляды, он решил спровоцировать её бестактным вопросом:

– Признайтесь, вы специально уронили книгу, чтобы со мной познакомиться.

Она остановилась и с любопытством посмотрела на Антона. Он уже ждал, что сейчас последует уничтожающий ответ, бьющий наотмашь самонадеянного глупца, но девушка вдруг засмеялась и сказала:

– Признаюсь. Слукавила. Специально. Вам приятно?

– Очень приятно, – Антон улыбался. – И часто лукавите?

– Впервые согрешила.

Внутри у него что-то зашевелилось, заиграло.

– Меня зовут Антон.

– Редкое совпадение, я Антонина.

В этот вечер он заполучил у Тони номер её домашнего телефона, и они стали встречаться. Чувство к ней у Антона возрастало с каждой новой встречей, и уже скоро она пленила его окончательно. Он восхищался её красотой и умом и, к своему удивлению, обнаружил, что, будучи старше Тони на восемь лет, во многом ей уступает. Она отличалась любознательностью, больше читала, лучше знала историю и литературу, у неё был шире кругозор.

Его звонки Тоне стали ежедневными.

– У тебя детский голосок по телефону, – сказал он ей однажды.

– Это один из моих недостатков.

– Напротив, одно из многих твоих достоинств.

– Ты очень снисходителен ко мне. Это приятно.

Тоня росла без отца и носила фамилию матери. В детстве за ней с трогательной заботой ухаживали бабушка и дедушка: Вера Степановна и Сергей Петрович Вагановы. Рождение Тони явилось для них счастливым подарком, поскольку они уже не надеялись, что их единственная дочь Тамара, которой уже было за тридцать, когда-либо выйдет замуж. Она отличалась твёрдостью характера и категоричностью суждений, и этим часто отпугивала мужчин, несмотря на свою внешнюю привлекательность. Казалось, мужчины её избегают. И вот, наконец, в жизни Тамары неожиданно возник Гриша – серьёзный, основательный, старше её на десять лет. С его появлением Тамара преобразилась. Рядом с Гришей она становилась терпимой и покладистой, относилась к нему с трепетом и впервые в жизни выглядела счастливой. Они встречалась около двух лет. Тамара упивалась своим счастьем и терпеливо ждала предложения от любимого человека. Но для родителей, желающих увидеть внуков, эти два года ожидания замужества дочери длились томительно долго. Они сильно тревожились за её судьбу. Ведь ей скоро исполнится тридцать три, да и характер у неё не сахар. Правда Сергею Петровичу будущий зять изначально пришелся не по душе, показался высокомерным и неискренним, и к тому же был разведён. Однако по всем прочим признакам вполне соответствовал вкусу привередливой Тамары: солидный, состоявшийся, даже представительный начальник отдела крупного предприятия и, что немаловажно, живущий в однокомнатной квартире ведомственного дома возле метро «Сокол». Квартира была недавно им получена от предприятия и ещё окончательно не обустроена. Тамара здесь бывала и нередко оставалась на ночь. Она очень ценила деловые качества Гриши, видела в нём будущего успешного руководителя. И это ей льстило. Когда Сергей Петрович нелицеприятно высказал своё мнение о нём, Тамара стала уверять отца, что он просто не знает Гришу:

– Папа, деловые люди всегда кажутся на первый взгляд высокомерными и могут даже показаться неискренними человеку несведущему. На самом деле он совершенно другой.

Объяснение не показалось Сергею Петровичу убедительным, но, как ни странно, именно он инициировал замужество дочери:

– Ты хочешь выйти за него замуж?

– Да, папа, мы любим друг друга.

– Что же не женитесь?

– Ну… – Тамара смутилась, – об этом мы не говорили…

– А почему?

– Ты считаешь, я должна сама…

– Нет, я так не считаю, – прервал её отец.

Убедившись в твёрдости намерения дочери выйти замуж за Гришу, он решил действовать. Пригласил его на обед. Гриша принял приглашение с удовольствием. Ему нравилось у них обедать. Ел он много и сытно и, как всегда, расхваливал блюда, приготовленные хозяйкой:

– Вера Степановна, вы кудесница!

Перед десертом Сергей Петрович пригласил его в соседнюю комнату пообщаться. Тамара бросила на отца тревожный взгляд, догадываясь, о чём он собирается говорить, и, нервно комкая в руке салфетку, села в ожидании на стул. Вера Степановна возилась на кухне, вернувшись, увидела, что стол к десерту не готов.

– Ты что задумалась? – спросила она дочь, – поставь чашки из сервиза.

– Да, сейчас.

Закрыв за собой дверь, Сергей Петрович сразу, минуя предисловия, начал прямо без обиняков:

– Чего резину тянешь?