Я вернулся

*в ниже приведённом тексте иногда упоминается УПА – Украинская повстанческая армия – организация запрещённая в России.

**кроме означенной УПА, существовало и существует ещё целая куча украинских нацистских организаций, но афтару не охота разбираться в сортах дерьма, поэтому – просьба не придираться – в тексте книги все эти организации проходят-именуются под указанной выше аббревиатурой из трёх букв.

*** все персонажи книги, даже очень похожие на реальных людей, являются однозначно плодом фантазии автора.

Пролог.

… Етить твою через качель! Ляхи по нашим, подо Львовом, ракетами врезали. Хорошо хоть не ядрёными. Верховный рассвирепел. Нету больше в Польше и в Румынии натовских пусковых, и базы натовские там горят. Правда, Верховный тоже удержался и вмазал ракетами с обычной БЧ. Еду утром на работу по радио вдруг объявляют – пять ракет в Калининград прилетело. Четыре – наши сбили, пятая – рванула ядерным грибом. Охренеть! Дожил до третьей мировой! Но, работу никто пока не отменял. Запарковал «Дастер» на служебной стоянке, переоделся и за руль «Беларуси».

Самолётов в аэропорту почти нет. Мужики говорят, что ещё ночью их куда-то за Урал погнали. На стоянке у здания аэропорта только один бизнес-джет запаркован. Это что за явление? Ты чё не слышал? Горбатый-меченный вчера в город прилетел поддержать борьбу блогеров за мир во всём мире. Да ладно! Вот не ждал. А, вокруг бизнес-джета технари снуют, готовят к взлёту. Подошёл, поинтересовался. Ага, в Стокгольм птичка меченного ублюдка повезёт. Чего ему здесь делать? В стране которую он развалил?

А, по радио диктор вещает о ядерных грибах в Минске, Владивостоке и в Киеве. Сажусь на трактор и еду к служебной стоянке. Там, в машине у меня кое-что припрятано. Сегодня ж у меня последняя смена перед отпуском, и в отпуск собрался ехать сразу с работы. Думал к однополчанину в гости заглянуть на недельку. Он в Тверской области лесничим работает. Вот я и загрузил в «Дастер», кроме вещей-одежды, своего другана старинного. СКС. Минутное дело – из багажника в кабину «Беларуси» перекинуть сумку-чехол. Возвращаюсь на тракторе к зданию аэропорта. Притормозил. Метров триста до горбачёвского самолётика. Жду. Едет кортеж. Два чёрных угловатых внедорожника, а между ними пафосно-крутой микроавтобус. Подъехали машинки к самолёту. Остановились. Два громадных бодигарда помогают престарелому Мишке выбраться наружу. Высовываю в приоткрытую форточку кабины ствол карабина. Нахожу прицелом выцветшее пятно на бледной лысине. Задерживаю дыхание. Сейчас сровняю, закрою свой счёт! Выстрел. Успеваю заметить как сатанинская отметина на лбу предателя окрашивается выплёскивающейся из черепа кровью. Лучший немец всех времён начинает заваливаться на землю. Вспышка. Удар. Трактор подбрасывает вверх. Бьюсь головой обо что-то выступающее в кабине. Что за фокусы? Что за вспышка? Оглядываюсь. Над Питером встаёт грибовидное облако. Твою ж …! Сейчас ударная волна придёт. Вылезать-спасться-прятаться? А, смысл? Пожил и будя. Тем более, что счёт закрыт! Смотрю, на суетящихся над трупом меченого выродка, охранников. Крутят головами. Откуда прилетело? Вот же ж. Прилетело! Летит. Замечаю размазанную тень над Пулковскими высотами. Е..ать! «Томагавк»! Сейчас ё…нет! Вспышка…

Глава 1.

Жизнь прекрасна! Лето, солнце, Москва, Олимпиада. Девушки в мини. А, я расправив плечи вышагиваю по проспекту Мира. Красота! Подруга меня отшила. Ну, и ладно. Не время грустить. Какая грусть может быть у свежеиспечённого лейтенанта? Первый офицерский отпуск. Полные карманы денег. Ага. Почти триста рублей отпускных и ещё почти шестьсот – только что снятых с подаренной дедом на шестнадцатилетние сберкнижки. У деда пенсия военная приличная. Он всем своим внукам к шестнадцати годам по полтысячи на книжку положил. А, внуков у него – пять! Вот и прикиньте как пенсионеры нынче живут. Правда у деда ещё приработок имеется. Летом своему зятю, моему дядьке, помогает с пчёлами на пасеке возиться. Мёд, прополис, пчелиный яд – всё это на рынке нынче в цене.

Мама когда узнала, что собираюсь сберкнижку закрыть – на дыбы встала. Начала наставлять. Мол, надо деньги до свадьбы поберечь. Угу. Где та свадьба? Светка почти из-под венца сбежала. Ну, почти. Вся родня-знакомые считали, что мы поженимся как я училище закончу. Нас не спросили. Светке ещё два года в институте учиться. Золотую медаль хочет. Вот и приглядела-захомутала аспирантика с хорошей родословной. Папик у него не то декан, не то аж ректор-проректор в Светкином институте. Хорошая заявка на красный диплом с позолоченной медалькой. И зачем теперь я Светке-институтке? Нахрена ей молодой летёха распределённый казахстанскую глухомань почти у самой китайской границы?

А, я чего? Грустить-печалиться? Вот ещё! Ещё лучше себе подругу найду. А, пока … Гуляем! Почти тысяча рублей в кармане. Месяц отпуска. Берегитесь девки!

…

Гульнул я в отпуске на славу. В Москве оттянулся, сгонял в Ленинград, в Таллин заглянул. Хотел ещё в Минск или Киев1 заскочить, да уж отпуск к концу подходит. На соревнования-стадионы не ходил. Чего там смотреть? Офицерского пятиборья в олимпийской программе нет. А, остальное – не интересно. Привлекает другое. Отгадаете с трёх раз? Ну, что может интересовать парня почти двадцать одного года от роду? Девчонки! Разве ж я смог бы так развернуться, если б меня Светка не бросила? Спасибо, тебе Светик, огромное, человеческое! Как там у Миронова?

Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржета!

Вся жизнь моя вами, как солнцем июльским согрета,

Покуда со мной вы, клянусь, моя песня не спета.

Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржета,

Колетта, Полетта, Клоретта, Флоретта, Мариетта.2

Ну, до восьми я не дотянул. Но, Ирочка, Лизочка, Машенька и Женечка оставили в моей отпускной разгульной жизни заметный и весьма приятный след. И ещё была … вы не поверите … Жасмин! Мулаточка. Я с ней в Таллине познакомился. Идеальная женщина. Фигура – отпад! Красивааая – слов нет. И мозг не выносит, потому как по-русски совсем ни бум-бум, так как из Бразилии она. Медсестра-массажистка тамошней их сборной по какому-то там виду спорта. Жаркая женщина! Как общались? Никогда не догадаетесь. По-немецки. У неё дедушка – немец, из Германии сбежал. Правда я так и не понял – от Гитлера он бежал или от моего деда в Германию пришедшего в 45-м. Некогда было выяснять. Тем более, что мой немецкий словарный запас немного скромнее чем у Гёте и Ремарка и заточен несколько однобоко. Ну, а что вы хотите? Трёхгодичный факультативный курс военного перевода в танковом училище. «Wo und wann wurden Sie gefangen genommen? Die Nummer deines Regiments? Wo sind die Abschussraketen der Atomraketen? »3 После такой заявки жаркая южная женщина сдалась на милость наследника победителя. А дальше приходилось в общении по большей части довольствоваться классическим – «Я-я, шнель-шнель, гут, зер гут майн либер!»4.

Но, всё хорошее когда-нибудь кончается. Закончился и отпуск. Пора в путь-дорогу. Служба ждёт! Иду на Павелецкий вокзал. Надо добыть билет до Усть-Каменогорска. Так-то у меня «требование» в кармане есть. Обязаны мне в воинской кассе билет по нему выдать. Вот только билет будет в купе, а у меня ещё не все деньги закончились. Хочется шикануть. Забегаю по пути в гастроном. Беру бутылочку армянского «КС Юбилейный» и топаю к вокзалу. Сначала в камеру хранения, сдать чемодан с пожитками. Потом выискиваю в вокзальной толчее комендантский патруль. Уточняю у начпатра путь-дорогу до коменданта вокзала. Иду в указанном направлении. Майор-восошник5 благосклонно принимает подношение и удивляется запросам зелёного лейтенанта. Эк, губу раскатал – СВ ему подавай! Небрежно кидаю в разговоре парочку фамилий полковников-генералов из штаба ЖД войск. (Вот так вот! Мой дед ещё перед войной был командиром взвода у нынешнего командующего железнодорожными войсками. Так что я немного вкурсе раскладов на верхних этажах командования военных железнодорожников.) Звонить на Ольховскую6 майор конечно не стал, не та проблема. Через пять минут выхожу от коменданта с билетом до Усть-Каменогорска в вагон СВ.

– Удачи тебе, лейтенант, – напутствует меня майор и усмехается в усы. Чего это он? В чём подвох?

Пару часов до отправления поезда пошлялся по вокзалу. Съел мороженку. Подумал и сгонял ещё раз в давешний гастроном. Двое с лишним суток в пути – коньяк в вагоне-ресторане закупать дороговато будет, да и, чёрт его знает, какая у них там бормотуха разлита. Так что, будет лучше в столице затариться. В камере хранения получаю чемодан и догружаю его двумя бутылками свежеприобретённой амброзии производства Ереванского коньячного завода. Всё, готов к дороге.

Ухмылку майора, так и не разгадал. А, вот удача которую он мне пожелал – мне и привалила. Захожу в двухместное купе и вижу … Нимфу. Женщина, слегка за тридцать. Не по-девичьи, а по-женски стройная. Достойная четвёрочка. Глаза – голубые. И ко всему ещё – блондинка. Вот так удача! Мысленно ещё раз благодарю сбежавшую от меня Светку, и проваливаюсь в бездну глаз попутчицы. Стою как идиот и пялюсь в голубые омуты и боюсь ненароком зацепить взглядом манящее декольте. Даже забыл поздороваться.

– Лейтенант, что Вы застыли как на параде? Помогите женщине чемоданы убрать, – бархатный голос нимфы выводит меня из ступора.

– Извините, задумался. Лейтенант Баканов, представляюсь по случаю… – опять торможу. «Блин, по какому случаю представляюсь?»

Попутчица хихикает.

– Подержите полку, а потом про Ваш случай поговорим.

– Да-да, – кидаюсь поднимать откидную полку и загружаю в багажный короб чемодан и спортивную сумку блондинки.

Первый час совместной поездки туплю как первокурсник. Ну, не общался я наедине с такими шикарными женщинами. Была бы ровесница – без проблем бы хвост распушил. А, тут… Только и смог представиться и рассказать куда еду. Блондинку явно забавляет моё состояние. Подкалывает меня постоянно. А, я и не знаю что и как отвечать. На дежурные вопросы она мне поведала, что зовут её Ирина Михайловна, можно просто – Ира, и что едет она к мужу (вот неожиданность!) в Усть-Каменногорск.

Всё ж таки, мне повезло с попутчицей. Мудрая женщина. Разрулила ситуацию, и как водится в дороге, предложила выпить за знакомство. Ира достала из сумки бутылочку Киндзмараули. Я понтуясь достал дедовский раритетно-трофейный швейцарский ножик и лихо раскупорил им сосуд с виноградным нектаром. Сгонял к проводнику за стаканами. Разлил вино. Глоток, другой. Отпустило. Пошёл неспешный дорожный разговор. Когда бутылка была выпита, разговор уже больше напоминал лёгкий флирт. Причём Ирочка заигрывать начала первая. Сначала я даже не догнал, не врубился. Думал она просто надо мной подшучивает. Дразнит. Но, когда была открыта, уже выставленная мной, бутылка армянского элексира…

В общем за двое суток я узнал много нового, неизведанного, неиспробованного…

«Третьи сутки в пути, слышь, браток не грусти…»7 – на поэзию пробивает. Есть от чего взгрустнуть. Ира останется с мужем в Усть-Каменогорске. А, мне дорога дальше в Аягуз. Свидимся ли ещё? И всё-таки она – стерва! Приворожила? Не, не так. Я ж теперь всех подружек с ней сравнивать буду, и не факт, что кто-то лучше её встретится.

Поезд начинает притормаживать.

– Усть-Каменогорск! Товарищи пассажиры, конечная станция, собираемся! – оглашает вагон долгожданной новостью проводник.

Ирина крутится перед зеркалом, прихорашивается. Хороша! Вроде уже со счёта сбился – сколько раз ласкались-кувыркались, а всё равно ещё разочек хочется обнять и завалить изменщицу. Не удержался и огладил красотку по упругой попке. И тут же получаю легонький шлепок ладошкой по голове.

– Всё-всё, Валера. Перестань. Я теперь мужнина жена. Дай настроиться.

Поезд остановился лязгнув сцепками. Начинаю вытаскивать из-под полок свои и Ирины вещи. Достал. Всё. Пора прощаться. Тянусь к попутчице за прощальным поцелуем…

Твою ж… ! Дверь купе почти бесшумно откатывается в сторону. И я в проёме двери вижу … Ох…ть! Цельный генерал-майор!

– Ирочка…

– Виталик!

Генерал заходит в купе и приобнимает Ирину. Для меня места в проходе уже не остаётся и я плюхаюсь на диван. Судорожно пытаюсь сообразить – успел ли генерал разглядеть мою попытку поцеловать его жену?

– Представьтесь, лейтенант! – взрыкивает генерал.

Пытаюсь вскочить с полки. Ирина, освобождая мне место, садится на противоположную полку.

– Лейтенант Баканов, товарищ генерал-майор, следую к месту службы, в город Аягуз, 156-й танковый полк.

– А, разве у нас уже лейтенантам СВ положено?

– Так других билетов не было, товарищ генерал-майор.

– Ну-ну. В Аягуз, говоришь? Ну, я тебя запомнил! – сверкая глазами рокочет муж Ирины, подхватывает вещи жены и выходит из купе, – Пошли, дорогая, дома поговорим.

Всё ж таки срисовал генерал мою прощальную эмоцию к его жене. Вот так попал! А, Ирка-то какова? Ни словом про генеральство мужа не обмолвилась! Не дай бог, он из моей дивизии будет. Пипец котёнку, ну то есть лейтенанту. И ухмылка коменданта Павелецкого вокзала стала понятна – знал майор что выдаёт мне билет из брони в одно купе с генеральшей. Хоть бы предупредил…

На вокзале попытался разобраться как добраться до Аягуза. Проходящий пассажирский поезд в ту сторону будет только поздно вечером. Но, подфартило. Опять восошники подсобили. Подсадили на перегоняемый на юг Турксиба эмпээсовский поезд-лабораторию. И через четыре часа я уже был в Аягузе, а тепловоз утащил лабораторию дальше на юг, в сторону тех мест где Остап Бендер растряс-таки Сашу Корейко на миллион рублей. Ещё полчаса и я с помощью местного бомбилы добираюсь до КПП полка.

Время вечернее. Дежурный по полку сообщает об отсутствии командира. Но, начальник строевого отдела ещё на службе. Захожу к нему. Представляюсь.

– Чего на ночь глядя, лейтенант? Торопишься на службу?

«Ну, да. У меня ж в предписании срок прибытия в часть стоит на следующий день.»

– Так получилось, товарищ майор.

– Ладно, сейчас в малосемейку позвоню. Заселишься, переночуешь. А, завтра в 7-30 сюда. Командир как раз подойдёт. Успеешь до развода представиться.

Малосемейка. Общага для холостых или женатых, но пока бездетных, офицеров. Двухкомнатный блок с двумя закутками под туалет и место для газовой плитки с холодильником. Комнаты, каждая на двух постояльцев рассчитана. Местная завхоз-комендантша выдаёт мне матрас-одеяло-подушку и сообщает, что сегодня я в блоке один буду. Соседи по блоку в нарядах-караулах. Ну, и ладненько. Притомился за день. Быстрый перекус, прихваченной на вокзале, самсой-чебуреком и заваливаюсь спать.

Утром представляюсь командиру полка.

– Баканов, говоришь? – с интересом смотрит на меня местный главный воинский начальник и хмыкает.

– Так точно, лейтенант Баканов, товарищ полковник.

– Ну-ну…

«Чего это? Иркин муж уже слово «доброе» замолвил?»

– Ладно, пошли, на разводе тебя комбату представлю.

Вот так вот. И пошла-потекла-понеслась моя служба. Стал я командиром третьего взвода девятой роты. Не знаю радоваться или печалиться. Фокус тут вот в чём. Полк наш хоть и не кадрированный, но развёрнут по штатам мирного времени. А, это значит следующее. Три танковых батальона в полку. В каждом батальоне по три роты. Но, роты те разные. Первая рота – полного состава, тридцать четыре солдата, не считая офицеров. И танки в роте все учебные. Не, это не макеты какие. Те же, настоящие Т-62. Только их гоняют и в хвост и в гриву на занятиях всего личного состава батальона. Вторая рота в каждом батальоне – сокращённого состава, двадцать-двадцать пять бойцов. А, танки в роте – учебно-боевые. Опять-таки – Т-62, но они стоят большую часть времени в ангарах парка и в поля-полигоны выводятся только пару раз в год, по случаю батальонных-полковых учений. Третья рота батальона – кадрированная. Солдат в ней нет вообще, если чё, если война – то бойцов в неё из запаса направят. Ну, а танки роты стоят на складах долговременного хранения. К ним даже и не подойти. Прокатиться и пострелять из них можно только если война начнётся.

И я попал взводным в вот такую кадрированную роту. Бойцов – нет от слова вообще. Офицеры? Ага, двое. Ротный и я. Ротный – капитан Гусев – классический «пятнадцатилетний капитан»8, ему уже лет под сорок. Глубокий старик по моим меркам. Не дай бог, такую карьеру!

Все роты батальона размещаются на втором этаже казармы и живут по единому батальонному плану-расписанию. Комбат – тридцатилетний майор Шишканов – узнав, что я КМС по лёгкой атлетике и перворазрядник по биатлону, оживляется.

– Вот и отлично. Бойцов у тебя нет, будешь внештатным начфизом батальона. Зарядки, физо, нормативы – теперь твоя епархия.

«Ну, хоть что-то…»

В сентябре прошлого года, ещё на четвёртом курсе училища, мы ездили на войсковую стажировку. И там, в Мамоново9 пришлось получить опыт общения с дедами-дембелями. Нас было двадцать курсантов-четверокурсников. Что нам солдаты второго года службы? Энергии-задора у нас было выше крыши. За неделю привели дембелей к общему знаменателю и заставили их чтить Устав и нас уважать. Но, здесь, сейчас – я один. Надо в одиночку авторитет зарабатывать и у бойцов и у офицеров батальона. Проверки на вшивость будут – к маме не ходи.

Готовь сани летом, а телегу зимой. В моём случае – готовь зарядку с вечера. Знаю я эти дембельские замашки – поспать подольше вместо утреней зарядки. В общем задержался я в казарме до вечерней проверки. По такому случаю, проверку проводил сам старшина батальона старший прапорщик Портнягин. Ровный строй бойцов на «взлётке-проходняке». Фамилии – звонкие отклики-ответы «Я».

– Товарищ лейтенант, вечерняя проверка в третьем батальоне проведена. По списку – пятьдесят четыре, в строю – пятьдесят один, три – в наряде по батальону. Отсутствующих нет.

– Вольно.

Команду «Разойдись» – не подаю, а разъясню политику партии и правительства.

– Освобождённые от физподготовки по состоянию здоровья есть? Нет? Вот и хорошо. Вы все знаете, что для военнослужащего не только Устав является законом, но и распорядок дня. Поэтому и на зарядку должны выходить все.

Смешки-шепотки среди, сразу выделяющихся в строю ушитыми хэбэшками, дедов-дембелей. Кто-то бурчит под нос – «Нам-то зачем? Мы вон в спортуголке сами качаемся.»

Нахожу глазами болтуна.

– Представьтесь, товарищ сержант.

– Сержант Трофимов, – нехотя тянет слова дембель.

– ? Вы ничего не забыли, товарищ сержант?

– А, чего?

– Во-первых – разговорчики в строю …, во-вторых – обращаться к военнослужащему надо по званию! Вижу Вы подзабыли Устав. Поэтому идите в Ленинскую комнату, закончу с батальоном, приду принимать у Вас зачёт по Уставам.

Сержант недовольно сопя уходит в Ленкомнату.

– Ещё есть, кто хочет показать свою индивидуальность?

Молчание в строю.

– Хорошо. Советую всем сразу лечь спать. Завтра будет напряжённый день. На занятии по физподготовке будем сдавать нормативы.

– Разрешите вопрос, товарищ лейтенант? – подаёт голос младший сержант, явно первогодок.

– Разрешаю.

– Какие нормативы?

– Все. Кросс – 3 километра. Стометровка. Полоса препятствий. Метание гранаты. Турник-брусья. И рукопашный бой.

– Так с нами рукопашкой никогда не занимались! – возмущается ещё один говорун.

– Товарищ старший сержант, пройдите в Ленкомнату, вижу и Вам тоже нужны дополнительные занятия по Уставам.

И ещё один дембель отправляется в Ленинскую комнату на самоподготовку.

– Ещё вопросы есть? Нет. Хорошо. Батальон разойдись. Дежурный! До отбоя три минуты. Проследите, чтобы все были в кроватях. Я сегодня ночую в казарме, так что если увижу ночные шатания – утром сниму Вас с наряда, и завтра же пойдёте на второй круг. Понятно?

– Так точно, товарищ лейтенант.

Дембеля в Ленкомнате поначалу пытались выёживаться. Спать они не хотят и Уставы они конечно знают. Но… Придраться всегда есть к чему. С первого раза Устав внутренней службы они мне не смогли без огрех пересказать. Даю полчаса на восстановление знаний. Сам читаю газету. Второй заход. Опять есть неточности. Ещё полчаса чтения-самоподготовки. С третьего раза получают зачёт. Дембеля уже зевают. Ну, ничего. Военнослужащий должен стойко переносить трудности и тяготы, а как он их сможет переносить если Устава не знает? Продолжаю занятие.

– С УВСом справились. Теперь пройдёмся по Дисциплинарному Уставу. Сразу будете отвечать или дать время на подготовку? Сразу? Ну, погнали.

Сразу не получилось. Ещё полчаса чтения ДУ. Оба-на. Молодцы. Осилили. Что, спать уже охота? Неее. А, если тревога или, не дай бог, война? А, вы не все Уставы знаете. Ведь военнослужащий должен действовать строго по Уставу. Продолжаем. Устав гарнизонной и караульной службы. За полчаса управились. Зачёт по Строевому Уставу пошли сдавать на плац. Ну, здесь, по строевым приёмам к дембелям придраться не возможно. Орлы. А, вот к форме одежды – можно. Взмолились.

– Ну, товарищ лейтенант! Мы всё поняли.

– Ладно. Можете хэбэшки не распарывать. Пусть ваши взводные за этим смотрят. Всё – «Отбой». Зарядку не проспите.

Утро.

– Батальон! Подъём! – орёт дежурный.

Вскакиваю с панцирной кровати поставленной старшиной для меня в канцелярии батальона. Впрыгиваю в одолженные у старшины солдатские хэбэшные галифе, десять секунд намотать портянки, вбиваю ноги в юфтевые сапоги и вместе с сонной солдатской толпой-гурьбой ломлюсь в туалет. А, дежурный уже кричит: – «Батальон, выходи строиться на зарядку!»

Выбежали на плац. Построились. Быстро пересчитал бойцов. Все в наличии. Побежали. Три круга по территории полка. Комплекс вольных упражнений. Потом на спортивный городок. Пресс, отжимания, подтягивания. Ещё разок. Руля процессом, всё выполняю вместе с солдатами. А, как же? Личный пример.

За два часа до обеда – в батальоне занятия по физподготовке. Уже на этой паре погонял бойцов от души. Всё как обещал. И кросс и полоса препятствий и далее по списку. Сам кросс пробежал с вещь-мешком загруженным песком. Бойцов это впечатлило. Пообещал, что со следующего дня все будут бегать с вещь-мешками. Начнём с одной лопаты песка, и будем по лопате добавлять каждые три дня. А, что вы хотели? У нас начальник училища частенько изрекал бронетанковую мудрость-девиз: – «Танкист должен метко стрелять как ковбой и быстро бегать как его лошадь!» А, вы думали откуда у меня значок КМСа по лёгкой атлетике?

После обеда за мной из штаба полка прибежал посыльный. Вызывают в строевой отдел. Иду. Быстро здесь дела делаются. Меня уже внесли в расписание нарядов. Через два дня в гарнизонный патруль. В конце недели начкаром в полковой караул. Опять патруль. О, ещё караул, только гарнизонный. Ох…, сколько мне нарисовали. Девять нарядов за месяц. И ни одного в воскресенье. Радость? Типа отдохнуть можно? Хрена! Десятилетиями живущая армейская мудрость гласит: – «Если отдых то – активный, если праздник то – спортивный!»

Ага. В Советской Армии – каждое воскресенье – праздник. Вот именно – спортивный. Ну, а я как начфиз батальона и тут естественно задействован. Фигня. Прорвёмся. Была у меня на третьем курсе заруба с ротным. Накосячил я тогда прилично, аж лычек младшего сержанта лишился. Так вот, после этого я за пять месяцев почти шестьдесят нарядов по роте дневальным отстоял. И это не считая того, что вместе со взводом за тоже время ещё пяток раз в караул сходил и столько же – в наряд по столовой. Семьдесят нарядов за сто пятьдесят дней. Как говорится – «Через день – на ремень». Кто служил – поймёт.

И что характерно, и в сентябре такая же фигня с нарядами. Кто-то уморить меня хочет. И не радует, что наконец-то смог увидеть нашего комдива. Не, не Иркин муж. Но, видимо он, ну, Иркин генерал, всё же кому-то в нашей дивизии или полку шепнул про неучтивого лейтенанта. Вот и получаю обратку-ответку за чудесно-чувственное путешествие из Москвы в Казахстан.

Конец сентября. Топаю по центру Аягуза. Не, не выходной у меня. Начальник патруля я нынче. С двумя солдатиками-первогодками хожу, ловлю самоходчиков. Будний день, увольнений сегодня быть не должно. Так что, считай почти все встреченные-увиденные в городе солдаты – самоходчики. Но, вот пока никого не поймали. Ну, и ладно. Значит с воинской дисциплиной в гарнизоне всё в порядке.

Вот это встреча! Не ждал, не гадал! На встречу идёт Ирина, нагруженная продуктовыми сумками-авоськами. Узнала, обрадовалась. Остановилась поболтать. У неё здесь оказывается дядя живёт. В субботу у него день рождения. Родня вся на выходные съедется. А, у Иркиного генерала отпуск только-только начался, вот они с ним пораньше в нашу глухомань и приехали. Ирка прозрачно намекает, что я могу помочь ей сумки до дома дотащить. Чегой-то не хочется генерала-Виталика ещё раз встречать. Блондинка подмигивает и сообщает, что муж с дядей с утра на рыбалку с ночёвкой уехали. Ну, это другое дело. Отправляю патрульных в комендатуру на обед и начинаю изображать джентльмена помогающего даме справиться с трудностями бытия, то есть тащу сумки с продуктами для дядиного праздничного стола.