Стихи и рассказы о животных

Владимир Орел. «Его звали Дембель»

Маленький пёсик по кличке Дембель внешне напоминал ротвейлера, этакого упитанного крепыша с обрубленным хвостом, короткими сильными лапами, характером весёлой обезьянки. Он прижился в санатории. Все попытки живодёров, работавших «под крышей» санэпидстанции, отловить его с помощью приманки, терпели провал. Другие собаки и кошки на эту удочку попадались.

Кличку Дембель собаке дали солдаты, дежурившие на КПП, которые, по понятным причинам, мечтали о девчонках и демобилизации.

Дембель считал себя сторожевым псом и не раз доказывал это на деле.

Однажды, глухой, осенней ненастной ночью он своим звонким лаем разбудил заснувшего на посту сторожа и помешал украсть листы цветного металла с крыш навеса на пляже санатория.

В другой раз помог задержать двух воров. Они выставили окно в люксовском номере на первом этаже и пытались похитить цветной японский телевизор, новенький низкотемпературный холодильник, дорогой ковёр и картины, написанные известными ялтинскими художниками.

Был случай, когда Дембель помешал «любителям» электроники, которые хотели незаметно снять две современные камеры слежения с мачты на одном из постов.

Но, несмотря на все заслуги перед родным санаторием, беспородный пёс в штат принят не был и на довольствие не поставлен. В отличие от двух овчарок, сидевших в дневное время на цепи, а ночами с охранниками, совершавших обходы территории.

Дембеля все любили и подкармливали. Он радостно повизгивал и подпрыгивал, крутился юлой вокруг человека, дававшего ему еду. Прижимался к ноге кормящего и трогал его лапой. В глазах Дембеля читались искренняя благодарность и чувство собачьего достоинства. Он понимал, что его любят и признают (кроме деловитого начальства).

Ему удавалось выдворять из своей охраняемой зоны чужих собак, часто больших его по комплекции. Эти стычки иногда заканчивались для Дембеля ранами на загривке, боках и разорванными ушами. Но своего поведения пёс не менял. Ещё он любил носиться за кошками, загоняя их на деревья, гавкать на птиц, поскуливая от невозможности добраться до них.

Со временем Дембель постарел, в его шерсти засверкала седина, стали побаливать лапы. Сахарные косточки, иногда перепадавшие с пищеблока, стало разгрызать всё труднее. Глаза потеряли зоркость. Подыматься от моря к корпусам без тяжёлой одышки тоже было уже невозможно.

Но судьба оставалась благосклонна к собаке. И на старости лет он попал в хорошие руки сторожа Пантелеича, забравшего её в свой маленький домик на насосной станции.

Здесь теряется след Дембеля, но воспоминание о собачке, с преданным взглядом влажных, добрых карих глаз и с его желанием подавать лапу, при встрече знакомого человека, живёт до сих пор…

Валерия Панкратова. «Надёжная страховка»

Настойчивый звонок в дверь заставил всех всполошиться.

Кот Маркиз, который только что, как ни в чём не бывало, ластился и вился у ног хозяев, ринулся на самую высокую полку стеллажа с одеждой, и пристроился на ней, чтобы обозревать всю прихожую сверху.

– Кажется, страховой агент пришёл, которого ты вызвала по газетному объявлению, – обращаясь к жене Татьяне Степановне, сказал Евгений Петрович и пошёл открывать дверь.

В квартиру к пенсионерам вкатилась низкорослая румяная женщина зрелого возраста с большим диапазоном:

– Компания «Выгодные инвестиции», страховой агент Лейла Ивановна Лившиц.

Хозяева переглянулись. Татьяна Степановна начала пересказывать страсти, произошедшие в их доме:

– Вы представляете, в понедельник на шестом этаже обокрали двушку? А в четверг чуть не обчистили однушку под нами. Хорошо Пантелеевна забыла кошелёк и вовремя вернулась из магазина. Эти ворюги, будто почувствовали, мигом скрылись. Даже прихватить ничего не успели!

Женщина-колобок ей поддакивала, но по окончанию повествования она взяла инициативу в свои руки. В её глазах горели хитрые менеджерские искры, а губы, как пулемёт, чётко выстреливали очередями слов:

– Включительно по субботу у нас акция! Страхование всего сразу полным пакетом, деньги наличными мне.

Правая лапа кота незаметно вытянулась с полки и подхватила когтями вязаную шапочку Лейлы Ивановны вместе с париком, обнажив коротко стриженные волосики. Хозяева извинились и попросили пройти гостью в комнату, но добряк Маркиз перегородил им дорогу и почему-то начал рычать.

Татьяна Степановна взяла его на руки, но он вырывался и царапался. Пришлось открывать входную дверь и отправлять взбудораженного зверя в подъездный коридор на успокоение. В это время сосед Михалыч спускался с верхнего этажа на прогулку вместе со своей упитанной болонкой Матильдой:

– Уберите кота, а то Мотя ещё набросится!

Маркиз, как будто понял значение этих слов, стремглав бросился вверх по ступенькам наперерез блондинистой собачке, которая завизжала и включила задний ход.

Михалыч заботливо взял бедняжку на руки:

– Уберите кота! Моте нельзя нервничать, у неё слабое сердце.

Татьяна Степановна выскочила в подъезд и затащила Маркиза обратно в квартиру. Попав в родные пенаты, кот прямиком угрожающе направился на страхового агента. Евгений Петрович не раздумывая, быстро схватил буяна и выкинул на балкон:

– Пусть охладится!

Лейла Ивановна продолжала убеждать пенсионеров, и они под её натиском решили заключить договор на страхование квартиры, машины, и ещё чего-то, но в дверь опять позвонили. Там стояла Пантелеевна и сбивчиво объясняла, что чей-то чёрный кот свалился ей на балкон:

– Я его запустила в квартиру, а он рычит. Я боюсь. Если это ваш, то заберите его поскорей!

Пришлось Татьяне Степановне идти за котом к соседке. Когда она вернулась, то агент Лившиц уже бежала по подъезду, нервно выкрикивая на ходу:

– Так работать невозможно. Примените какие-нибудь меры к этому дикому животному! За деньгами я зайду в субботу.

Только за ней закрылась дверь, кот, как ни в чём не бывало, принялся ластиться и мурлыкать.

– Мистика какая-то, – удивлённо произнес Евгений Петрович.

Однако в субботу Лейла Ивановна не пришла, как в прочем, и в последующие дни. Компания «Выгодные инвестиции» оказалась липовой, а госпожа Лившиц – аферисткой и наводчицей. Узнав об этом от участкового, пенсионеры сильно зауважали своего питомца, а Татьяна Степановна до сих пор называет Маркиза не только оберегом от дурного глаза, но и полным пакетом услуг: – Марик – ты наша самая надёжная страховка!

Ирина Константиновна Погонина. «Сто грамм тьмы»

Маленький черный комочек смотрел круглыми мутноватыми глазками и беззвучно разевал ротик. Пацан в грязно-белой футболке с неизменной иностранной надписью держал его на ладони, развязно улыбаясь. Заметив мой интерес, длинно сплюнул и озвучил: «Штука»

Котенок, черный, как клубок ночного осеннего неба, был жалок и трогателен. Тонкий короткий хвостик мелко дрожал, беззубый ротик открывался снова и снова. Котят отнимают от матери в месяц, а то и в полтора. Этому было от силы две недели. И мне совсем не улыбалась перспектива выкармливать его из соски.

Однако, потоптавшись, я неубедительно пробормотала:

– Почему так дорого?

– Ха, так породистый же! – продавец приподнял котейку за шкирку.

Тот обвис, прикрыв глаза и покачиваясь пушистым мешочком. Затем снова шлепнулся на грязноватую ладонь.

– Маленький очень.

– Ага, мамка померла, иначе не продавал бы.

Скорби по безвременно усопшей никак не обнаружилось. Более того, нагло-веселое выражение чуть одутловатого лица вообще вызывало сомнение в знакомстве с «мамкой» котенка.

«Нет!» – решительно сказала я себе. На носу квартальный отчет, времени даже на сон не хватит. Куда мне еще кошачий младенец. И лишних денег, ну, совсем нет! Кругом марш, и пошла быстренько, без оглядки!

Парень еще раз сплюнул и небрежно подкинул малыша. Шлепнувшись обратно, тот дернулся и, наконец-то, издал сиплый писк. А я очень четко увидела, как через пару минут после моего ухода, эта рука широко размахивается и…

…В магазине я прикупила коробку детской смеси и кукольную бутылочку с соской. А сто грамм тьмы тихонько сопели в нагрудном кармане куртки.

***

Кошки были у меня всегда. И в раннем детстве, и во взрослой жизни. Но, так уж получилось, что последние года полтора жила одна. И малышка Тьма заняла привычную нишу домашнего любимца.

Освоившись в новом доме, котейка стала проявлять характер. Шустрая и своенравная, она прекрасно умела настоять на своем. Спала в кресле, воду пила только из-под крана, наполнитель горшка предпочитала определенной марки. Могла перевернуть миску с неугодной едой.

Вадима Тьма невзлюбила с первого знакомства. Впрочем, это было взаимно. Нет, она не гадила ему в туфли. Она его изводила. Ну, кто, кроме нее, мог притащить мокрую посудную губку в кресло, пока он выходил покурить? Новые светлые брюки пришлось срочно стирать. Личные тапочки моего разлюбезного прятались под диваном, в ванной, на балконе. Однажды внутри тапка оказался разваренный пельмень…

В день моего рождения кошка прыгнула ко мне на колени, украшенная небольшим белым квадратиком, прилипшим к шерсти. Я заинтересованно прочла: «Серьги под серебро. 300 руб. 87 коп». «Старинные серебряные серьги». Вадим торжественно вручил мне, туманно намекнув на их немалую стоимость. Где эта бестия откопала ценник?

Черный клубочек, научившись есть и спать самостоятельно, вел жизнь довольно независимую. Мои призывы, типа «кис-кис» или «где ты, моя хорошая?», игнорились напрочь. Но, только я садилась за комп, с верхних полок следовал прыжок и черный пушистый воротник обнимал мою шею. Этот кошачий компресс успокоил мой застарелый хондроз.

Однажды я не пришла ночевать. Нет, это не было романтическое свидание, просто заболталась с подругой. Утром меня ожидала веселенькая картина. Прихожая была покрыта ошметками обоев. Стены лохматились, разодранные острыми когтями. Котейка спокойно сидела посередине. Мне показалось, что она уселась тут нарочито, услыхав мои шаги. Круглыми разноцветными глазищами она смотрела на меня, пока я тихо и безнадежно опускалась мимо пристенного пуфика. Будто чего-то ждала. Затем поднялась, презрительно дернула хвостом, и удалилась.

Ремонт пришлось провернуть за выходные. Зато новые обои, загадочно-абстрактные, и отчаянное решение выкинуть старый громоздкий шкаф преобразили прихожую просто волшебно!

Вадиму, кстати, мои новшества не понравились. Он, вообще, стал появляться гораздо реже. Наши встречи, совсем не романтичные, давно напоминали супружеские отношения. Он приезжал вечером, ужинал, смотрел телевизор, пил пиво. Затем быстрый блеклый секс, и расставание на две-три недели. Мне казалось, что скоро все это прекратится совсем.

***

Очередное свидание заканчивалось тускло и традиционно. Свежие простыни чуть похрустывали, привычные ласки навевали хозяйственные мысли. Я чуть не хихикнула, вспомнив старый анекдот, выходит, весьма жизненный. И вдруг резкий неожиданный толчок! Я не сразу поняла, что это Тьма, в самый кульминационный момент, прыгнула Вадиму на плечи. Тот вскочил, яростный и взбешенный, поливая мою кошку разнообразными эпитетами. Часть из них я, кстати, приняла на свой счет. А черная хулиганка с высокой безопасной полки равнодушно смотрела, как голый человечек внизу подскакивал и нелепо грозил кулаками. Смешной и жалкий.

Наткнувшись на мой равнодушный взгляд, он резко замолчал и недоуменно замер посреди спальни. Наверное, у меня началась истерика. Кошка, чуть пригнувшись, не сводила с меня глаз. А Вадим, под мой громкий смех, быстро оделся и выскочил за дверь. Больше мы не встречались.

Через некоторое время я решила освоить новую профессию. Нашла подходящие курсы и занялась самообразованием. Два-три часа ежедневно выкраивались без особого труда. Пока не дошло до текстов, которые писались с натугой. Я правила, вычитывала, снова стучала по клаве. Наконец, стало что-то получаться. Еще пара переделок и можно отправлять на проверку. А там, глядишь, и новая подработка подкатит…

Потирая поясницу, уставшую от долгого сидения, я прошлась по комнате, достала из бара свой любимый Бейлис.

Лизнув ликер, я обернулась и застыла. Черные изящные лапки небрежно топтались по клавиатуре. На экране появилась табличка с коротенькими словами «да», «нет». Как она умудрилась на нее выйти? Отшвырнув рюмку, я рванула к компу. Тьма переставила лапки, наступив на Enter… Зачем я держала тексты на флешке???

Яростно хватанув воздух там, где только что была кошка, я крутанулась и запустила ей вослед компьютерную мышь – первое, что подвернулось. Прочертив дугу, та ударилась об полку и взорвалась оранжевым пламенем!

Следом вспорхнул ежедневник. Не обращая внимания на его машущие движения и совершенно нереальную траекторию, оглянулась в поисках нового снаряда. Слова, которые при этом я извергала, наверное, восхитили бы самого Афанасьева. Ага, декоративная ваза. Пли! Громоздкое керамическое сооружение рвануло, как хорошая петарда. Черепки-осколки стайкой чирикающих дракончиков отбарабанили веселенькую румбу и осыпались вдоль стены.

Тьма с любопытством наблюдала за мной. Та-а-к! Не теряя запала, я снова оглянулась и увидела, что из вазочки на столе, недавно наполненной мармеладками, выпрыгивают лягушата, спасаясь от светло-коричневой змейки, поспешно вылезающей из горлышка ликерной бутылки. Но такие мелочи прошли мимо.

Кошка! Бестия! Достать! Подпрыгнув и чуть помогая себе руками я несколько натужно воспарила над полом, поднялась над столом и, наконец, поравнялась глазами с черной наглой кошачьей мордой.

Тьма зевнула и отчетливо произнесла:

– Ну, наконец-то! Проснулась!

Елена Русскова. «Во имя жизни»

Утреннее солнце наряжало деревья в золотистые мантии. По двору вместе с лёгким ветерком гуляла русоволосая девочка. Её семья на днях переехала в новый дом и малышка знакомилась с окрестностями. Любопытный девчачий нос исследовал каждый уголок.

– Ой! – испуганно попятилась Кристина (так звали девочку), наступив на край какого-то холмика. Это была могила. Но не человеческая. С фотографии на обелиске на девочку умными глазами смотрела собака. На вид – помесь дворняжки с гончей. Рядом росла высокая ель.

Под фотографией виднелась надпись: «Дорогому другу Трезору от спасённых им хозяев».

– Что это значит? – пронеслось в голове у Кристины. Откуда здесь могила?

Тут за спиной у неё послышались тяжёлые шаги. Кристина обернулась.

Перед ней стоял худощавый седой старик.

Будто не заметив девочку, он приблизился к могиле, снял с неё фотографию собаки и крепко прижал к груди.

– «Трезорка…» – прошептал он. Вот, я к тебе и пришёл… Повешу фотографию у себя дома на стене…

Поймав непонимающий взгляд Кристины, дедушка присел на лавочку и заговорил:

«– Это было осенью 1941 года, во время блокады.

Здешние дома бомбили мало. Но, как и везде, пришлось голодать. Наши ребятишки подружись тут с бездомной собакой. Назвали Трезором. Все четыре семьи в доме пса подкармливали. Но пришёл день, когда вся еда в доме закончилась. Мы видели, как Трезор задумался у пустой миски на несколько секунд, а потом убежал. Думали, он не вернётся уже… Вернулся! И притащил в зубах зайца. Вот радость-то была! С тех пор так было почти каждый день. Из зайчатины варили суп. Из шкур шили варежки, обменивали их на еду. Зимой мы детям даже устроили праздник: поставили ёлку, повесили на неё шоколадные конфеты. Ребятишки ходили к полю, где Трезор ловил зайцев, и приносили оттуда неубранные овощи. Кончилась блокада. Благодаря Трезору никто из нас не умер от голода. После войны, в июне 1945 года, наш кормилец вернулся с охоты домой раненым. Он подорвался на мине. Через несколько дней его не стало. Хоронил его, помню, весь дом… Все мы переехали в новый дом, а могила осталась здесь. Строители в память о собаке посадили дерево, чтобы у местных ребятишек была своя ёлка.

Вот так Трезор спас нас и наших детей». – закончил рассказ старик и тихо заплакал, целуя фотографию. Но сквозь слёзы сочились светлая грусть и неиссякаемая благодарность простой собаке. За подвиг. Во имя дружбы. Во имя жизни.

Тамара Селеменева. «Пастушка»

– Нелька-а-а, – истошно голосила тётка Белошиха. – Опять твои гусы пасутса у мэнэ в городи. Ну шо ты зробышь?! Ты подывысь, як картошку вытопталы. Уся ботва лэжить! А капусту, моркву, бурякы… Усэ помялы, проклятущи!

Плодородная кубанская земля щедро отзывалась на старания станичников добрым урожаем, была кормилицей летом и позволяла сделать запасы на зиму.

А Нельке недавно исполнилось всего семь лет. Ей так хотелось поиграть с соседскими подружками в дочки-матери, в школу.

Зазевалась то она всего чуточку, хотела посмотреть, как мальчишки играли в футбол, и вот на тебе! Гуси успели уйти на берег речки, а там и во двор Белохи…

Девочка гонялась за серыми мучителями, гнала их хворостиной, а гуси, гогоча и хлопая крыльями, словно надсмехаясь над маленькой пастушкой, разбрелись и не хотели уходить. Наконец девчушке удалось прогнать гусей с чужого огорода, и всё непослушное стадо во главе с гусаком Тегой направилось в свой двор.

Семья Нели состояла из четырёх человек. Бабка Матрёна – грузная, полуслепая и вечно сердитая, внучку не жаловала, относилась как-то неласково. Мотря и к дочерям-то не особо благоволила, считала их лентяйками и неумехами.

Её старшая дочь Мария – некрасивая старая дева, с волосами на подбородке и усами, всегда хмурая и недовольная, вела хозяйство и семейный бюджет, руководила всем происходящим в семье. С племянницей была строга, часто ругала и даже шлёпала за малейшую провинность.

Мать Нели – младшая сестра Марии Евдокия, родила дочь поздно. Со слезящимися глазами и не совсем ясным умом, по-своему любила дочку, но что она могла ей дать?

Тётка и мама Нели не работали, и непонятно, на что жила эта семья? Имелся небольшой огород, с которым они из-за лени и слабого здоровья едва управлялись.

По совету соседей купили по весне пятнадцать гусят. В углу двора огородили старой сеткой-рабицей специальный загон, часть его накрыли листами ржавого железа. Под навесом домиком поставили большую картонную коробку с тёплой подстилкой. В ней гусята прятались, согревались и ночевали. Гуси стали единственной надеждой как-то пережить зиму голодного послевоенного года.

Неля любовалась пушистиками, брала в руки, оберегала от котов, следила, чтоб они не разбегались со двора. Жёлтенькие милые птенцы сновали везде, щипали спорыш и одуванчики, начисто снесли листики молодого щавеля… На участке росло много лебеды, но её гусята почему-то не ели. Не привлекала их и амброзия, цветущая на берегу. Как оказалось позднее, эти травы не подходят, ядовиты для гусей. И птицы сами исключили их из своего рациона.

Смесь из заваренной подсолнечной макухи, варёного картофеля, моркови, остатков еды со стола хозяев делали своё дело: гусята быстро росли, становились шустрыми и смелыми. За ними нужен был глаз да глаз, и тётка Мария строго приказала Неле быть ответственной за всё стадо. Сначала девчушка обрадовалась, ей поручили такое важное дело, сравнивала себя с воспитательницей в детском саду. Только её подопечные – маленькие гусята. Позже она поняла, что придётся забыть про соседских подружек, кукол и обычные игры. А по своему характеру Неля была доброй и весёлой, настоящим остроумным шустриком, такая выдумщица – заводила. Но теперь птенцы занимали почти всё её время.

В стаде оказалось три гусака. И уже к двум с половиной месяцам среди них чётко определился вожак. Серый, со светлой грудью и покрупнее, посмелее двух других. Именно он везде вёл гусиное стадо за собой. К Неле он привязался больше всех. «Тега, Тега, Тега», – звала девочка, и гусёнок мчался на зов, увлекая за собой остальных. Иногда наша пастушка выходила во двор с куском белого хлеба, намазанного маргарином и посыпанного сахаром. Тега тут же оказывался рядом и деликатно, но настойчиво дёргал за подол платьица, просил поделиться.

Наступило лето. Семья часто вечеряла в беседке, увитой виноградом. Гуси выстраивались вокруг и терпеливо ждали, как собачки, угощения со стола. Время шло, и пернатые подопечные всё больше привязывались к своей пастушке, и особенно Тега. Он часто смотрел на неё своими умными глазами, словно хотел что-то сказать. Как только девочка выходила из дома, вся гусиная братия бежала, летела навстречу.

Улица Береговая – тупиковая и короткая грунтовка. Телеги и машины проезжали здесь редко, она густо поросла бурьянами. Соседка Перчиха привязывала к вбитому в землю колышку напротив двора бычка Борьку, и он целыми днями пасся там. Телок рос очень бодливым. Мальчишки из соседских домов специально приближались к нему, поддразнивая и раззадоривая. И однажды Борька так рванул свою привязь, что выдернул колышек и понёсся по улице. Пацаны – врассыпную.

К несчастью, в это время Неля в ярком нарядном платьице выходила на улицу. Бычок – прямиком к ней, загнал обратно во двор, погнался, больно боднул и сильно прижал уже прорезавшимися рожками к деревянной стенке сарая. Отскочил и снова боднул её прямо под дых. Почти теряя сознание от страха и боли, девочка закричала из последних сил. И кто, вы думаете, пришел к ней на помощь? Тега ринулся на выручку своей любимой подружки. Он хлопал крыльями, налетал на обидчика, больно бил и щипал клювом. И телёнок не выдержал, не вынес неожиданного напора и убежал. Неля гладила длинную шею, спину и крылья своего спасителя, ласково приговаривая: «Тега, Тегочка…» А гусь как-то по-особому щебетал в ответ и, вытянув шею вверх, гордо, словно сознавая смелость и важность своего мужского поступка, шагал рядом.

Каждый день Неля выгоняла гусей пастись на берег. Однажды там появилась большая бродячая собака, погналась за гусыней, затем набросилась на Нелю. И снова Тега смело встал на защиту. Шипя и хлопая крыльями, он бил, нападал на пса, и тот ретировался. Неля увидела в своём Теге настоящего защитника.

Гуси любили эти прогулки и охотно щипали зелень, искали в намытом водой песке какие-то ракушки… Интереса к воде, к счастью, серые не проявляли и на реку не уплывали. А вот погулять по чужим огородам им, ой, как нравилось! Стоило маленькой пастушке чуточку зазеваться, и они уже «собирают там урожай».

Особенно часто они наведывались в хозяйство тётки Белохи. Ухоженный, со множеством гусиных вкусностей, да ещё и не огороженный от реки, огород так и притягивал к себе гусиное семейство. Гуси нещадно трепали, щипали, топтали всё растущее в огороде тёти Шуры. Тега, как истинный вожак зорко наблюдал за всеми, всегда шествовал во главе своего стада.

К осени гуси стали совсем взрослыми. Крупные, крепкого телосложения, с оранжевыми клювами и ногами, хорошо развитыми крыльями… И однажды они во главе с Тегой неожиданно поднялись в воздух и улетели со двора. Случился целый переполох. Испуганная Нелина семья не знала, и никто не подсказал, что крылья птицам надо бы подрезать. Все думали, что потеряли их навсегда.

Маленькая пастушка бежала по улице, и, плача, громко звала: «Тега, Тега!» И вдруг, раздалось громкое гоготанье, и Тега появился в конце улицы, ведя за собой стадо. Вожак не подвёл подружку и вернул всех домой.

Приближались холода. Неотвратимо наступало время забоя гусей. С этой целью пригласили дядьку Васю Перца. Именно он исполнял роль резника и забивал свиней, бычков и даже коров для всей улицы. Дети слышали об этом и побаивались его. И Неля сразу поняла, зачем он пришёл к ним. Для неё это было страшным ударом. Да, гуси лишили её возможности играть со сверстниками, ей часто доставалось за их набеги на чужие огороды, доводили до слёз… Но они стали друзьями! Особенно дорог Тега!

Словно чувствуя беду и понимая ситуацию, он жался к Неле, как будто теперь он просил у девочки защиты, тревожно глядел ей в глаза, беспокойно гоготал… И Неля, сжав кулачки, со слезами на глазах, решительно сказала своей грозной тёте Марии: «Тегу я Вам не отдам! Я не буду есть мяса гусей, пусть вам больше достанется. Но Тега будет жить! Он мой друг, мой защитник». Она крепко обняла и прижала к себе доверчиво застывшую в объятьях птицу.