Стихи и рассказы о животных

Александр Сороковик. «Дело не в кошке»

– Ма-ам, а у Мурочки будет отдельная комната?

– Какая ещё комната? – раздражённо спросила мама. Она перекладывала вещи из шкафа в коробки, сортировала их, морща лоб.

– Ну, мам, ты же говорила, что теперь у всех будет по комнате: у вас, у Миши, у меня… А у Мурочки?

– Что ты болтаешь! Иди, займись чем-нибудь, не мешай. О, Господи, послезавтра переезд, а ничего ещё не собрано!

Катя подхватила кошку, потащила её в свой угол. Та вырвалась из рук, прыгнула на стул; села, недовольно облизывая задравшуюся шерсть. Девочка по-взрослому поджала губы и горестно вздохнула:

– Что за жизнь! Папа кричит, мама ругается, даже ты злишься! – она наклонилась к Мурке, погрозила ей пальцем. – Ты же белая домашняя кошка, а не пантера какая, значит, должна домашниться, а ты по стульям прыгаешь и хвостом метёшь!

Катеньке только четыре с половиной, она ещё не понимает всей важности исторического момента. Невероятный поворот сюжета привёл к тому, что семья Никишиных, ничем не примечательная, никакого блата не имеющая, безнадёжно застрявшая в хвосте неподвижной квартирной очереди уже больше десяти лет, вдруг получила в своё владение роскошные трёхкомнатные апартаменты. Никишины ютились в маленькой квартирке старого полубарачного четырёхквартирного дома с печным отоплением и холодной водой.

В единственной комнате среди шкафов стоял диван, на котором спали мама с Катей, и раскладушка для двенадцатилетнего Миши. Папа ночевал в кухне на широкой лавке. Иногда мама ночью уходила к нему, они недолго там возились, тихо разговаривали, часто ругались тоже шёпотом. Ничего им не светило. Даже в хорошие времена их зарплат еле хватало «на прожить», поэтому об ипотеке нельзя было и мечтать; пожилых родственников, жаждущих завещать им своё жильё, тоже не наблюдалось.

***

…Каким ветром занесло тогда крупного столичного чиновника на их забытую Богом улицу, можно только гадать. По телику говорили о какой-то правительственной программе типа «Долой трущобы». Может, так и было задумано.

Вельможа лишь ткнул пальчиком в доисторическую халупу и вопросительно поднял бровки домиком, как ему тотчас доложили: «Да, мол, последнее позорное пятно, уже распределены новые квартиры… торжественное вручение ключей… на этой неделе…»

Конечно, эти новые квартиры предназначались совсем другим людям, важным и нужным, но играть в опасные игры со столичным начальством мэр не пожелал. Уже в среду при стечении прессы и телевидения, обалдевшим от счастья и неожиданности Никишиным торжественно вручали документы и ключи от новенькой «трёшки» в хорошем доме. Когда они пришли осматривать своё сокровище, то просто потеряли дар речи: откуда им было знать, что эта квартира предназначалась для племянницы самого… даже страшно вымолвить кого! Поэтому и ремонт имела соответственный – матовый, под дуб, ламинат; натяжные потолки, испанскую облицовку. А тут ещё подсуетился местный предприниматель – на волне ажиотажа тоже попал в телепрограмму: одарил счастливую семью Никишиных новенькой мебелью (со складов неликвида) – это ж какая реклама!

Чиновники гнали события галопом: на воскресенье был назначен торжественный переезд в новые хоромы, опять же с телевидением и прессой, вечером репортаж по центральному каналу, а в понедельник утром – доклад в столицу: ваше, мол, указание выполнено. На сборы времени почти не оставалось, тем более что главу семьи постоянно таскали по разным кабинетам: то оформлять документы, то репетировать торжественную речь перед телекамерами – что и как говорить, кого благодарить и какими словами, соблюдая при этом субординацию. Вся подготовка к переезду легла на его жену. Брата Мишку после школы прогоняли на улицу, чтоб не путался под ногами, а Катя слонялась по квартире, приставала к маме и страшно ей мешала. Впрочем, она мешала всегда и всем, потому что историю её рождения мама очень ярко описывала одной фразой: «Сначала я не заметила, а потом было поздно…»

Для Кати у них всегда одно и то же:

– Отстань, я устал: целый день на этой сволочной работе покоя нет, так ещё дома…

– Иди, Катенька, поиграй в уголке, не путайся под ногами, мне и так тесно!

– Катька, брысь отсюда, мелочь пузатая!

Только Мурочка её не гоняет. Сядет девочка в уголочке, где понезаметней, киса рядом пристроится. Они и сказку «почитают» (Катя уже целых восемь букв знает!), и в куклы поиграют. Ночью кошка ловит мышей – за это её и держат, не выгоняют; под утро приходит к своей маленькой хозяйке спать в ногах. А если та приболеет, ляжет на больное место, урчит и лапами месит – глядишь, и уходит болезнь. Да только в эти дни Мурка тоже злится. Наверное, не хочет переезжать. Там, в новой квартире, мышей нет. А ещё мебель свежая, дорогая, на цыпочках ходить надо… Вот и сейчас, не хочет ни читать, ни играть, мяукает у выхода. Катя подбежала, открыла двери – надо успеть самой, а то, если придётся подойти папе или Мишке, они обязательно пнут кошку ногой, прежде чем выпустить.

Она забралась на свой диван в уголок, свернулась клубочком. Кругом суета, шум, ругань. Папа с мамой перетаскивают какие-то коробки, ссорятся, хлопают дверками шкафов… Хочется спать, но везде горит свет – идут сборы… быстрее бы переехать! И не надо для Мурочки отдельной комнаты, они прекрасно разместятся в Катиной… Скорей бы воскресенье…

В воскресенье с утра суматоха достигла предела. По квартире ходили какие-то «грузчики», выносили коробки, кровати, шкафы. Папа с Мишкой тоже таскали коробки, мама суетилась, бегала от машины с мебелью в квартиру, следила, чтобы ничего не пропало. Кате было велено сидеть во дворе на лавочке и никуда не лезть. Она и сидела, прижав к груди любимую куклу Машку, но вскоре забеспокоилась – Мурки нигде не было. Сначала тихонько, потом погромче стала кискать, звать её, даже решилась встать со своего места, поискать во дворе. Робко подошла к маме, потянула за рукав:

– Ма-ам, ты Мурочку не видела?

– Отстань ты со своей Мурочкой, не видишь, что творится? Бегает где-то по чердакам… Вон дядя Олег подъехал, отправляйтесь с Мишей на новую квартиру, будете там нас ждать…

– А как же Мурка? Мам, ну её же нет нигде!

– Да никуда не денется твоя Мурка, прибежит, когда отъезжать будем. В машине с мебелью и приедет.

– А вы её возьмёте, не забудете?

– Возьмём, возьмём. Если сама захочет – возьмём.

– Честно-честно?

– Да сказала же, сколько можно повторять! Иди быстрее, не до тебя сейчас!

***

…Мурка так и не приехала. Во дворе нового дома суетились операторы ТВ, корреспонденты, снимали их новую квартиру, благодарили мэра, призывали за него голосовать. Не забыли и мебельного магната, замолвили словечко в телекамеру. Катя пыталась пробиться к маме, спросить о Мурке, её отгоняли, не давали подойти. Уже расплакавшись, она всё-таки прорвалась к ней, схватила за руку:

– Где моя Мурка? Почему вы её не привезли?

– Почему, почему! Убежала твоя Мурка, не появилась, что мы гоняться за ней будем?

– Ну как же так? – Катя давилась слезами. – Ну почему вы её не позвали, не покискали?

– Да никуда она не денется, прибежит в квартиру, а мы через несколько дней приедем, заберём её! Всё, иди, не мешай мне!

Она пожала плечами: ну не объяснишь же глупой девчонке, что в новой квартире нет мышей, и драная полууличная кошка в ней совершенно лишняя. Там чистота, матовый ламинат, дорогая мебель,… Что сегодня утром папа выбросил её в дальнем дворе, дав на прощание пинка, чтоб не возвращалась. Не понимает, дурочка, какое счастье получила: мелкота, а уже при собственной комнате. Ничего, завтра же забудет о своей кошке…

***

…Маленькая, очень одинокая девочка тихонько плачет в уголочке нового дивана, в собственной комнате… Никому она не нужна, и нет уже рядом верной подружки, которая читала с ней сказки, трогала лапой её кукол, грела по ночам своим мурчанием…

Это неправда, что дети глупы, а взрослые мудры. Маленькие дети мудрее взрослых, просто они ещё многого не знают. Катя тоже пока не знает, что такое предательство, но чувствует, что сегодня самые близкие люди предали… нет, не только белую кошку, которая ловила мышей, но прежде всего маленькую девочку, свою дочку, заставив её невольно участвовать в подлом, мелочном действе…

Это чувство вины, одиночества и заброшенности останется с ней навсегда, и когда её, уже большую, будут предавать такие же большие люди, она примет и это предательство и свою ненужность как должное; не сможет бороться, смирится с этим на всю жизнь.

А вы говорите, кошка…

Татьяна Сохор. «Лилу – Лиля – Лизонька – Лушка-Лукерья»

Памяти Н. Д. Криволапчук

Бывает такое, что каждый день видишь и словно не замечаешь. Нет, не отталкиваешь от себя, а именно не замечаешь, проходишь мимо, притормозив взглядом, и дальше по своим делам, напрочь забыв об увиденном.

«Картинка» и впрямь была не позитивная, и помнить о ней неохота, но был в ней какой-то неуловимый диссонанс, заставлявший вновь фокусироваться на этой компании. Трое бомжей, малоразличимых друг от друга, шатаясь по улицам поселка городского типа в поисках добычи, сворачивали на каждую помойку. За ними на небольшой дистанции шествовала, прихрамывая, огромная толстая собака непонятной породы, напоминающая контурами белую медведицу, намеренно вывалявшуюся в черноземе. О! если бы мне кто-то тогда сказал, что эта собака заберет мое сердце… конечно же, я бы возразила.

Около трех лет мы периодически встречались, и, соблюдая дистанцию, расходились в разных направлениях, каждый по своим неотложным делам, не глядя друг другу в глаза. Собака бродила в компании местных бомжей, а они делились с ней найденным. Иногда она становилась чище, и тогда начинал проглядывать ее настоящий палево-кремовый окрас с рыжеватыми ушами и розовым носом. Крупная и толстая, она ходила, как подбитая утка, прихрамывая и медленно переваливаясь с боку на бок, хрипела и почти никогда не стояла, стараясь присесть или прилечь. Она была «закрыта» своей стаей, и уровень ее агрессии не прочитывался, словно она никого не хотела замечать…

В конце зимы 2012 г. собака стала появляться одна и подолгу лежать на дороге, ее «друзей» не было видно, а мы по-прежнему находились в режиме «вижу—не вижу».

Майские праздники подарили длинные выходные, позволившие задержаться в поселке всему нашему семейству. В один из этих дней появилась собака-медведь. Она скромно приосанилась на границе придомовой территории, и с неподдельным интересом поглядывала в сторону нашей компании, пытавшейся играть в футбол старым сдутым мячом. Не обнаружив опасности, собака медленно привстала и придвинулась к нам на полметра. Потом еще ближе и еще… В наших рядах, где были маленький ребенок, слепой кот и такса-провокаторша, зародилось беспокойство. Но глаза огромной собаки выражали заинтересованность только нашей игрой. Тогда мелькнула мысль: а может, она хочет поиграть с нами? И, не раздумывая, кинула ей мяч. Собака молниеносно подскочила, на пару мгновений превратившись в ракету, бросилась за мячиком, очень ловко схватив его зубами, и принесла мне. После третьего броска она легла с мячом уже посреди садика передохнуть. Через неделю она пришла с другим мячом, тоже сдутым, и мы решили, что она переехала к нам со своими вещами. С этого времени началась наша дружба.

Она уходила и снова появлялась, но каждый раз задерживалась у нас все дольше и дольше. И, наконец, у нас появилась потребность как-то обращаться к ней, но поскольку пришла она без паспорта, то нужно было дать ей имя! Ее внешний вид вызывал только одну ассоциацию – «клуша», что никак не соответствовало образу интеллектуальной особы. Без первой буквы выглядело вполне приемлемо и по-русски: это имя ее устроило. Иногда оно превращалось в Лукерью, что тоже ей нравилось.

Каждый день нашего общения дарил что-то новое. Лес, речка, мячики, охрана двора и детей, помощь в обучении хождения младшего, умение попрошайничать… Любая лужа во всем поселке не оставалась не протоптанной или не пролёжанной Лушей, а зимой излюбленной забавой собаки было сунуть голову в самый большой сугроб. Даже ее богатырский храп, во время глубокого сна в жаркие летние дни, не вызывал раздражения, а скорее напоминал об отставшем от эскорта байкере.

Ласковая, умная, хорошо воспитанная собака каким-то фантастическим образом оказалась на улице в поисках своего хозяина и дома… Ее настоящее имя – Лилу, хозяева жили недалеко, приходили и забирали ее домой, но возвращения продолжались. К бомжам Луша пристала, видимо, по той же причине. Но жизнь «друзей» оказалась короче собачьего века, и в одну из зим она осталась одна. Оставались, правда, некоторые не твердо стоящие на ногах знакомые, которых она поначалу радостно приветствовала. Они звали ее Лизонькой, а местные мальчишки – Лилей. Удивительное совпадение – все имена на «Л», совсем как в слове «любовь»!

Жить в квартире Луша отказалась, и к осени, построив ей будку, мы отметили новоселье. Теперь у нашей Лукерьи появилось жилье! Любительница путешествий и прогулок, получившая от местных жителей кличку «бродяга», обрела, кажется, свой дом и «работу». В будке можно было спрятаться от дождя, все остальное время она проводила перед домом, греясь на солнышке и переползая за движущимся солнечным пятном, как бы «работая» шлагбаумом, не пуская машины на территорию двора без пропуска в виде сосиски. Жильцы дома отнеслись к ней позитивно: норовили угостить, накормить, погладить, поиграть. А Луша платила всем любовью, радостно встречая и провожая. Она даже хвостом виляла по-разному: признак особой радости и доверия – это верчение всем хвостом по часовой стрелке.

Последние два года ее жизни мы почти не расставались, словно боялись потерять друг друга. С радостью вместе ходили в лес и на пляж, к знакомым, в магазин: она знала, что получит бонус. Самым любимым лакомством был вафельный стаканчик сливочного мороженого. Два таких бонуса скрасили последний час ее жизни.

Прошло уже шесть лет… Боль от разлуки утихает, освобождая место светлой грусти и бесконечными воспоминаниями от общения. Кто знает, для чего провидение послало к нам эту собаку? Может быть для того, чтобы мои внуки с младых лет познали радость общения с живой природой или чтобы сбылись мои детские мечты о большом добром друге? А может судьба подарила мне настоящую Любовь?.. Знаю, что Луша радостно крутит хвостом, когда смотрит на меня с радуги, но я скучаю по ней…

Анастасия Хитина. «Раннее воскресное утро»

Раннее воскресное утро. Солнечные лучи пытались пробраться сквозь закрытые шторы. Но один настойчивый маленький луч всё-таки добился своей цели; найдя крошечную щель, протиснулся и упал на моё лицо. Грея своим теплом, с детским озорством будто спрашивал: «Когда же ты проснешься?». Вставать совершенно не хотелось, потому что завтра понедельник, а это означает одно – школа.

Каждый раз мне хотелось плакать от проблем, связанных с ней: одноклассники, каждый день осыпавшие ядовитыми шутками, подзатыльниками; учителя, говорившие, что я ничего не добьюсь в жизни. У меня не было никого, кто мог бы заступиться, поддержать. Подруги лишь делали вид, что я хоть что-то значу для них. Я была одинока.

Голос мамы отвлек от нахлынувших чувств, и, стерев с лица бегущую слезинку, я встала с кровати и пошла в гостиную. То, что я увидела, ввело меня в ступор. Собака. Она лежала посередине комнаты и смотрела на всех присутствующих. Это была большая алабайка, с шерстью цвета сладкой карамели. Её тело было напряжено. Она напугана, но старалась показать, что никто не посмеет причинить ей боль. Как оказалось, папа нашел её на улице: грязная, исхудавшая, напуганная собака бегала по дворам, в поисках безопасного места. Купив еды и недорогой ошейник с поводком, папа попытался войти к ней в доверие и забрать с улицы. И ему это удалось. Мама, узнавшая об этом, была в растерянности. Что нам делать с ней? Не выгонять же обратно на улицу. Сев втроем и обсудив ситуацию, приняли решение оставить собаку у себя.

Этот момент стал первым переломом в моей жизни. Всё поменялось на «до» и «после». Мне разрывало сердце её недоверие к нам, то, с каким жадным аппетитом она ела мясо. Она была одинокой и потерянной, как и я. Мы сразу стали близки, будто тонкая нить существовала между нашими душами. Её глаза, словно молочный шоколад, смотрели с чувством: «Вы тоже предадите меня?». Я не побоялась и просто обняла собаку. Хотелось сказать, что я не обижу её, не позволю больше никому причинить ей боль. Я была готова подарить её всю свою любовь. В тот момент, она положила голову на моё плечо и носом уткнулась в шею. Она услышала мою душу. Я была так счастлива, что у меня появился друг.

Мамой было решено назвать её Кристиной, в дальнейшем мы ласково называли её Крыся. Это была самая верная, храбрая и заботливая собака. Каждое утро она ложилась рядом со мной, не давая меня будить. Вместе с мамой провожала меня до школы и ждала пока я снова не выйду. Бывало, мама пыталась увести её больше 30 минут. А Кристина всё ждала меня. На улице она всегда ходила рядом со мной и рычала на людей, проявляющих агрессию. Она ненавидела, когда обижали детей.

Каждый вечер мы читали книжки, разговаривали, а она будто говорила: «Я тебя слушаю, я рядом». Когда я приходила домой и в слезах бежала в комнату, она приходила ко мне, ложилась рядом и скулила. Ей было больно видеть слёзы, поэтому она всячески пыталась заглушить эту боль любовью. Благодаря Крысе я поняла, что такое безусловная любовь. Я поняла, что друг – это тот, кто рядом в минуты горя и радости. Я поняла, что любовь – это такая волшебная вещь, которая окрыляет нас, делает храбрее, оберегает лучше любой молитвы.

Прошло больше 10 лет, как её нет рядом со мной физически. Но душой мы всё еще вместе. Я всё так же помню, как она прятала свои кости под мою подушку, потому что доверяла самое ценное, что у неё было. Я помню, как куталась в её шерсть и крепко засыпала под стук сердца. Животные – это не просто наши питомцы. Это ангелы, которые дарят нам любовь, несмотря на то, кем мы являемся. Они любят нас за наш сложный характер, внешность. Они счастливы просто потому, что мы есть. Поэтому, пожалуйста, давайте будем и их любить той безусловной любовью. Не разрывайте те душевные нити. Любовь и доброта зажигают звезды в наших душевных вселенных.

Николай Целищев. «Туман и змея»

В небольшом лесном домике, близ речки, жил мой дедушка. Рядом с домиком стояла конура. В ней жил большой рыжий пёс Туман. Дедушка называл его ласково Туманей или Рыжим. Так уж повелось, что в деревне большие собаки живут на цепи. Туман верно служил своему хозяину, был очень умным. Дедушка кормил пса, гулял с ним и подолгу беседовал о жизни.

Однажды ранним утром хозяин пошёл проверить сарай. Туман видел, как в сарай заползла змея. Он лаял, всеми силами пытался остановить хозяина. Дедушка посмотрел на пса, подошёл к нему, погладил и спросил: «Ну, что такое, Туман? Чего расшумелся?» Туман отчаянно скулил и нервно ходил возле своего человека. Пёс понимал, что змея опасна, и хотел уберечь хозяина от беды. Но…

Дедушка открыл сарай. Возле двери приготовилась к прыжку чёрная змея. Рыжий быстро метнулся на перехват. «Туман, назад! Гадюка!» – крикнул дедушка. Только Туман не слышал, он яростно бросился в схватку с врагом. Он рвался что есть мочи, но цепь оказалась короткой, а змея коварной. Она, как пружина, развила свои колечки и вонзила ядовитые зубы прямо в шею бедному псу. Во время поединка Туман не сразу понял, что произошло. Он всё ещё хрипел, боролся, вдруг изловчился, схватил змею и растерзал. Дедушка в это время побежал за лопатой, чтобы убить змею. Когда он вернулся, то увидел, как шевелится на земле мёртвая гадюка, а Туман пытается её удержать. «Молодец, дружище!» – сказал дед и погладил собаку. Пёс преданно посмотрел человеку в глаза. Туман был рад. Он выполнил свой долг, и ему не стыдно было перед хозяином. Дедушка гордился своим другом. «Отдыхай, а я принесу тебе попить», – продолжал дед. Он отошёл, а Туман остался лежать в тени.

Дедушка набрал холодной свежей воды в миску и отнёс Туману. Пёс только поднял глаза. Тогда дедушка догадался, что собаку укусила змея. Он осмотрел Рыжего и увидел, что морда и шея животного начали отекать. «Держись, родной», – подбадривал дедушка, едва сдерживая слезы: ни ветеринара, ни врача и близко нет, помощи ждать неоткуда. Ему было жалко своего преданного друга и страшно от мысли, что тот может умереть. Он стал думать, чем помочь Туману. Принёс таблетку от аллергии, снял давящую цепь. Туман с трудом проглотил её и попросился в лес. «Ну, что мне с тобой делать? Беги, но возвращайся!» – с грустью сказал дедушка. Туманя убежал, а дедушка не находил себе места от беспокойства. Все его мысли и переживания были о любимом друге.

Наступило утро. Дедушка не мог взяться за привычные дела, он сидел на крылечке и ждал. И вдруг у калитки услышал, как тихонько скулит Туман. Он побежал отворить дверь. Туман сидел и вилял хвостом. Морда его всё ещё была распухшей. Дедушка очень обрадовался, что всё обошлось. Они долго сидели друг напротив друга и разговаривали. Дедушка гладил Тумана, а пёс ласково тёрся о его руки.

Эта история о том, какая крепкая дружба может быть у человека и собаки. О том, насколько преданны могут быть животные своему хозяину. Я считаю, что собаки – это лучшие друзья человека. У них есть одно общее качество – в любой ситуации они остаются верными и готовы защитить хозяина даже ценой своей жизни.

Женя Чацкая. «Белый Таз Чёрное Ухо»

В деревне, где я росла, было всегда много собак. Соседских, бездомных, приблудных. Собаки здесь соседствовали с людьми, будто у них какое-то свое государство. Они относились к нам скорее снисходительно, чем как угодно ещё.

Я любила влезать в переделки. Может, и не любила, но влезала. Постоянно.

У нас в деревне было своё болото, маленькое, но своё собственное. Мы, как представители лучшей части человечества – ребятни босоногой – присвоили его себе. Мы бегали туда, чтобы делать всё на свете. Ловить ужиков, делиться печеньем и яблоками, играть. Первого и последнего пойманного мной ужика я назвала Понь.

И на том самом болоте я познакомилась со своим первым настоящим другом. С огромным белым псом с чёрным ухом. Я назвала его Таз.

Это было летом. Гуляли все много, делать было больше нечего. С тех пор, как мы встретились с Тазом, уже не расставались. Иногда он ненадолго уходил к другим собакам, что-то там сообщить или проверить, но потом возвращался ко мне. Мои родители относились к нему хорошо, даже кормили как меня, кашей и супом. В дом, конечно, не пускали, но не были против, чтобы он приходил во двор. Хотя чаще мы с Тазом сидели на болоте.

Все ребята мне завидовали. У меня был такой друг! Красивый, весёлый и всегда рядом. Он играл и с другими ребятами, но если я собиралась уйти, уходил со мной.

Однажды мы с Тазом так долго сидели с ребятами на болоте, что уже дважды стемнело. Как раз в тот день я поймала Поня и была страшно собой довольна. Ужик сопротивлялся, шипел и всячески показывал, что дружить не намерен. Ну, мы с ребятами его отпустили. Родители стали бы ругаться за позднее возвращение, так что мы с Тазом засобирались домой.

Болото было не очень далеко от дома, но идти надо было через четыре улицы. Ночь была тёплая и звёздная, мы не слишком спешили, потому что наслаждались дорогой. Мы уже почти подходили к дому, как услышали странные звуки из кустов. Услышали оба, Таз напрягся и повернулся на шум. Из кустов вышла лисица. Она выглядела в темноте зловеще и казалась больше, чем была на самом деле. Лисица побежала прямо на меня. Таз сразу набросился на неё. Он был гораздо больше, и схватка длилась недолго. Когда всё закончилось, пёс сел рядом с мёртвой змеёй и заскулил. Я побежала в дом и рассказала обо всём родителям. Они пошли посмотреть на лисицу, а вернулись обеспокоенными. Они спрашивали, трогала ли я её или собаку после того, что случилось, и задавали другие разные вопросы. Мне не разрешили выходить и отправили спать.

На следующий день я узнала, что Таза усыпили, потому что лиса была бешеная. И потом я узнала, что усыпили многих других собак, потому что их покусали. Я проплакала два дня.

Сказать, что больше у меня нет друзей, я не могу, но такого, конечно, уже не будет. И как-то нелепо было бы писать что-то ещё в этой истории, потому что она закончилась.

Виктория Черкасова. «Страдалец вдруг в подъезде поселился…»

После того, как в соседнем поселился прозванный Страдальцем пришедший невесть откуда большой пёс с зигзагообразным пятном на левом боку, местные шалопаи перестали приклеивать разноцветные жвачки к перилам и бросать на ступени, пахнущие только что отхрустевшими чипсами упаковки…