Образ и стиль. Влияние психотипов на эволюцию моды
– Активизация (пассионарность) этносов и формирование их культуры тесно взаимосвязаны с усилившимся влиянием определенного психологического типа в этот период, к которому приближен национальный характер этого народа. Четко прослеживается последовательное влияние каждого из психотипов.
Все это наглядно сведено в таблицу.
Таблица 1
Последовательное возвышение цивилизаций Древнего мира. Периодичное влияние психотипов на культуру этих цивилизаций
Выводы
Важной особенностью формирования культуры древнейших цивилизаций была чистота, с которой происходил процесс самоопределения. Это было обусловлено географической изоляцией стран в древности и относительным отсутствием взаимного влияния соседних стран. Ситуация изменилась в период Средневековья – европейские страны стали больше объединяться благодаря распространению христианства, а также через политические, экономические и культурные связи.
Древние цивилизации имели ярко выраженную картину развития, напоминающую монолитную волну – становление, пик активности, спад. Начиная со Средневековья развитие европейских стран больше напоминает пульсацию активных и пассивных (инертных) периодов. При этом страны в период своей активности, как правило, создают новый стиль в искусстве, который оказывает влияние на соседние, пассивные в данный момент, страны. Эти пассивные страны адаптируют новый стиль искусства в соответствии со своим национальным характером.
В связи с этим необходимо изучение развития художественных стилей в каждой отдельно взятой стране на протяжении всей ее истории и в тесной взаимосвязи с соседними странами. Необходимо увидеть этот процесс стилеобразования как феномен всеобщего исторического развития культуры. В этот процесс, как в единую косичку со своими законами и ритмом, вплетены все европейские страны. Последовательность и ритм активизации каждой из стран (и стиля искусства, возникающего в ней в этот период) зависят от национального характера страны и его близости определенному психологическому психотипу.
Последовательность и ритмичность расцвета культур древнейших цивилизаций наводят на мысль о том, что именно востребованность каждого из шести психотипов как бы зажигает народы, национальный характер которых близок этому психологическому типу. Можно предположить и в дальнейшем влияние этой цепочки психотипов на стилеобразование в культуре и искусстве европейских стран.
Поскольку именно костюм прежде всего сигнализирует о появлении новых настроений в обществе и нового стиля в искусстве, были взяты страны с ярко выраженным национальным характером, оказавшие наибольшее влияние на историю костюма: Англия, Франция, Германия, Испания, Россия и Америка.
О близости этих стран к тому или иному психотипу говорит их сохранившееся культурное наследие, в котором, как в кристалле, сохранились лишь самые важные для этого народа компоненты. В следующей главе рассмотрены мифология, фольклор и другие формы искусства, ярко отражающие особенности характера людей, создавших их.
Мифология и фольклор как отражение национального характера
Особенности английского национального характера
В английском фольклоре прослеживаются черты шизотимического психотипа.
Английские сказки характеризует аналитически-концептуальное мышление[10]. Побудить читателя к размышлению, анализу, к диалогу и зарождению собственной концепции – в этом специфика народного английского творчества.
Сказки Англии отличает определенная наукообразность. Об этом говорит непривычная точность изложения цифр и дат без дальнейшего логического объяснения подобной точности[11]. Искусствоведы считают это результатом того, что древнеанглийская литература носила более историко-научный характер, нежели художественный. Вследствие этого они отмечают, что некоторые сказки читаются с интересом, но без удовольствия[12]. Это наблюдение раскрывает черту шизотимического характера, который воспринимает мир как головоломку, без чувственного наслаждения. Не случайно впоследствии именно детективы стали превалировать в английской литературе.
Английские сказки отличает отсутствие приговора и жесткого разделения на доброе и дурное, в чем проявляется отрешенный философский взгляд на окружающий мир.
В этих сказках присутствуют определенная мягкость и доброта взаимоотношений персонажей. Этому способствует и известный английский юмор, сдержанный и ненавязчивый. Нередки здесь и просто «дурацкие сказки», своею нелепостью воздействующие на раскрепощение сознания и провоцирующие на подсознательную переоценку ценностей.
Наконец, в сказках прослеживается известная английская церемониальность. Так, в одной из сказок добрые феи наградили вторым горбом горбуна, который пришел к ним за помощью. Причиной тому стало только то, что неудачник не дождался конца песенки, которую пели феи. В этом видно шизотимическое мышление, которое тяжело настраивается на новую мысль или действие, чтобы затем глубоко и досконально их прорабатывать. Отсюда у шизотимов возникает определенный дискомфорт при переключении с одного действия на другое.
Особенности французского национального характера
Во французском фольклоре прослеживаются черты сангвинического психотипа.
Французские сказки пронизывает естественность повествования. Например, истинная любовь награждает некрасивого красотой, а неумного – житейской мудростью. Эти мысли рождены наблюдательностью и прямолинейностью здравомыслия. В них нет навязчивости – это не английская философичность и не немецкая морализация. Кто захочет, может увидеть мораль за красочностью сюжета. Еще больше здесь сказок одноплановых, без подтекста, в которых присутствует лишь занимательность сюжета.
В них акцентирована живописная и затейливая сюжетная линия, отличительной чертой которой является определенная возможность и правдоподобность событий.
Удовольствие от комфортной и красивой жизни присутствует почти во всех французских сказках, поэтому в них силен сказочно-описательный элемент. Здесь подробно описывается красота кареты, праздничный наряд героини и роскошь обстановки бала. В такого рода описании в отличие от германских сказок акцент приходится не на богатство и дороговизну утвари, а на ее эстетическую ценность.
Наконец, непременной сюжетной линией здесь являются любовь и радость соединения двух любящих сердец.
Особенности германского национального характера
В германском фольклоре прослеживаются черты авторитарного психотипа.
Здесь присутствует откровенно нравоучительный тон. Об авторитарности и самоуверенности германцев говорил и К.-Г. Юнг. В германских сказках видна еще одна особенность – в них очень сильна определенность добра-зла, поощрения-наказания. В конце сказок непременно добро вознаграждается и зло наказывается.
Но особенно впечатляет другая национальная черта этих произведений – суровость взаимоотношений героев, часто переходящая в жестокость. Интересен факт, что если многие другие народы в своих сказках учат преодолевать страх, то в германских сказках, наоборот, учат бояться. В частности, в одной из сказок герой, который прошел на чужбине все испытания и стал королем, проснулся со счастливым возгласом: «Теперь я знаю, что такое дрожать от страха», только после того, как его жена вылила на него ведро с живой рыбой.
Подробная обстоятельность, педантичность описания в этих сказках, с одной стороны, придают особую реалистичность картинам, с другой – приземляют фантастичный сюжет. Большое внимание здесь уделяется статусу и финансовому положению героев, и описательный момент часто сводится к перечислению богатств.
Особенности испанского национального характера
В испанском фольклоре прослеживаются черты демонстративного психотипа.
Наиболее яркой и отличительной чертой испанского характера, прослеживающейся в сказках, является парадоксальность мировосприятия, нередко граничащая с абсурдностью. Например, здесь соседствует несовместимое: восторг от хитрости персонажа и желание справедливости или мечта красавицы видеть своего жениха с серебряными губами и золотыми зубами. Неожиданные повороты мысли, приводящие в шоковое состояние, дополняются образной красочностью описаний: то птичка одета в яркий камзол, то у цветка листья, как стрелы, а лепестки, как крылья бабочки, и т. д.
В испанских сказках велика доля театральной интриги.
На этом фоне особенно поражает жестокость взаимоотношений, не уступающая немецкой. В частности, птичку, очень понравившуюся королю, по его же приказу поймали, ощипали и запекли в большом пироге.
Особенности русского национального характера
В русском фольклоре прослеживаются черты психастенического психотипа.
Это прежде всего острая неуверенность в себе. Герои эпоса и сказок обычно стоят в раздумье на перекрестьях дорог, сомневаясь в выборе, а короли часто посылают героя «туда – не знаю куда, принести то – не знаю что». Повторяющимся сюжетом сказок становится история героя, который, помня добрые наставления родителей, колеблется перед выбором правильного пути.
Эта черта характера проявляется в определенной жизненной пассивности. Герой русских сказок больше думает и взвешивает возможные последствия поступка и действует отчаянно и решительно, лишь «когда гром на горе грянет». Со стороны такой стиль жизни может показаться ленью. Оттого в русских сказках главный герой, Иван, всю жизнь лежит на печи и окружающие называют его дураком, и только в критический момент он неожиданно становится героем. Это распространяется и на животный мир вокруг героя (конек-горбунок).
Относительную невыразительность сказочного сюжета в русских сказках компенсирует редкая живописность одушевленной природы вокруг человека. Здесь присутствует невероятное количество персонажей, живущих параллельно с человеком и помогающих ему в трудную минуту. Уважение к животным сквозит и в распространенном сценарии превращения героя в то или иное животное.
Особенности американского национального характера
В американском фольклоре прослеживаются черты ювенильного психотипа.
Европейцы сошлись во мнении о том, что американцев отличает ювенильность. По мнению Юнга, никогда не будет такого, чтобы европеец признал психологию среднего американца как сложную или даже утонченную. Наоборот, он впечатлен простотой и прямолинейностью американского мышления и манер[13].
Принято считать американскую культуру наиболее молодой и этим объяснять ее детскость. Редкий американец увидит свои корни в культуре индейцев. В этом предубеждении американцев сказываются четыре века нескончаемых войн с ними. Юнг был потрясен при встрече с эмигрантами: «…тип “янки” сформирован и он подобен психотипу индейцев.»[14].
Этот феномен сходства эмигрантов со всего мира с коренным населением Америки прослеживается и в народном искусстве. Например, как у индейцев спортивные игры носили культовый характер и были частью религиозного обряда, так и сейчас в американской жизни спортивным состязаниям с мячом уделяется первостепенное значение.
Как в индейских сказках воспевался герой-одиночка, так и в американской культуре это стало основным мотивом фильмов Голливуда. Примечательно, что первые фильмы были сняты об индейцах. В герое воспевались, в первую очередь, сила, честность, верность слову и надежность.
Особенно показательны открытость и прямолинейность американского юмора. Юнга особенно он впечатлил: «.американский смех наиболее впечатляющ. Здесь много от детскости: отзвук эмоциональности, немедленная бытовая реакция подростков».
О ювенильном характере этого народа свидетельствует и манера литературного изложения, отличающаяся обилием сленга и диалоговых текстов почти без лирических описаний, что также было отмечено Юнгом. Это дополнялось напористым и откровенным бахвальством, ловкачеством и тщеславием, определявшими стиль изложения.
Часть II
Эволюция моды до XX века. Ее связь с активностью психотипов и народов, национальный характер которых им соответствует
Выявив по фольклорным материалам приближенность национального характера к одному из шести психотипов, приступим к более детальному изучению светской культуры этих народов и особенностей национальной интерпретации ими европейской светской моды.
Зарождение феномена моды довольно четко соотносится с концом XIII века, поскольку именно в это время одежда элиты превратилась в костюм, которым не только обозначали свой социальный статус, но и использовали его на международных встречах и переговорах, чтобы показать мощь государства[15]. Начиная с XIII века мода и стиль эволюционируют вплоть до наших дней, напоминая собою спираль ДНК, которая отражает влияние поочередно сменяющихся психотипов. К этому мы подойдем чуть позже.
Прежде чем приступить к изучению закономерностей эволюции костюма и феномена моды с XIII века, коротко пройдемся по формированию национальных особенностей в культуре и костюме европейцев в предшествующие эпохи.
Наиболее древний костюм европейца был обнаружен на мумии докельтского периода – Эци. Она датируется 3370-3100-ми годами до нашей эры. Эци был одет в высокие меховые гетры, прикрепленные к поясу. На этом же поясе крепилась набедренная повязка в виде тонко выделанного кожаного прямоугольника размером 100 х 33 см. Этот прямоугольник проходил между ног и продергивался под поясом, опускаясь спереди и сзади в виде юбки. Обращает на себя внимание то, что этот прямоугольник был собран из продольных подкроенных и зауживающихся в соотвествующих местах полос кожи. То есть понятие кроя существовало уже в те времена.
Одежда Эци была сильно заношена и не раз починена. Тем не менее его одежду уже можно назвать костюмом, настолько продуман был дизайн изделий из разнофактурного и цветного меха. Исследования остатков кожи, проведенные в 2016 году, показали, что в костюме использовалась кожа оленя, овцы, козы, косули и бурого медведя. Предположительно, такое разнообразие было вызвано не только функциональностью и доступностью этих материалов, но и эстетическими критериями. В частности, шуба была собрана из контрастных темных и светлых полос разнофактурного меха козы и овцы, что восхищает изучающих Эци специалистов, далеких от моды (рис. 13). Также недавно выяснилось, что его тело насчитывает 61 татуировку, что является не только медицинской необходимостью, но и украшением его внешности[16].
12. Расселение кельтских племен
13. Костюм Эци, восстановленный по остаткам одежды. Археологический музей Южного Тироля, Бользано, Италия
Таким образом, можно утверждать, что у европейского человека забота о внешности существовала уже в четвертом тысячелетии до нашей эры и дизайн европейского костюма сегодня насчитывает более пяти тысячелетий.
Значительно большими данными мы располагаем о кельтском периоде европейского костюма, поскольку он соотносится с открытием Гальштатской культуры IX-IV веков до нашей эры, оставившей множество хорошо сохранившихся могильников в Центральной Европе (рис. 12).
По находкам этих захоронений можно говорить о значительном разнообразии цвета текстильных изделий. Попытка специалистов[17] реконструировать их, окрашивая местными растениями и насекомыми, привела к неожиданно ярким, но сложным от-
а)
б)
14. Цвет тканей гальштатской культуры:
а) реконструкция цвета тканей; б) реконструкция цвета тканей с использованием грибов Дании
а)
б)
в)
15. Гальштатские находки: а) образцы швов; б) образцы тесьмы; в) образцы тканей раннеримского времени тенкам охристых и красных цветов (рис. 14). Сравнительный анализ остатков тканей показывает, что поздние кельты континента предпочитали охристую гамму, кельты Британских островов использовали больше красные оттенки, а в костюмах народов Скандинавских островов однозначно доминировали синие оттенки.
По гальштатским находками можно говорить и о существовании разных переплетений нитей в полотне тканей. Например, кроме простого полотняного были найдены разнообразные вариации сатиновых и саржевых плетений. О высоких технологиях портных того времени говорят также и методы скрепления полотен (рис. 15, а). Уже тогда были известны основные швы, которыми мы пользуемся и по сей день.
Интересно, что линиями стежков контрастного цвета украшали поле ткани, параллельно боковым швам. Также существуют и образцы тартанов гальштатской культуры – тканых клетчатых полотен, или «шотландки». В остатках тканей мы видим и декоративную полосу, и клетку, причем размеры и цвет орнамента широко варьировались. Более того, костюмы отделывали богатой тесьмой со сложным геометрическим орнаментом (рис. 15, б).
Если говорить о конструкции кельтского костюма, то здесь, как и везде у древних народов, ткань не резали. Ткали ее экономно и ровно того размера, который требовался для пошива. Для крепости швов по краям полотна создавали кромку. Женский костюм делился на топ и юбку, мужской – на рубаху и штаны. В мужском костюме обращает на себя внимание крой укороченных «кельтских» штанов, которые очень плотно сидели по бедрам, но при этом не мешали движению человека, за счет свободной вставки по центру между брючинами. На плечах и мужчины и женщины носили плащи, наподобие пелерин. Женский топ делали из единого куска ткани, складывая его пополам и сшивая боковые части, оставив отверстия для рук. Для зимнего времени к таким проймам пришивали прямоугольную ткань, собранную трубой, которая формировала рукав. Наверху в месте сгиба топа прорезали щель горловины и от нее книзу шел разрез по переду (рис. 16). Разрезы изделий одежды скрепляли металлическими крючками.
В кельтских женских костюмах IX века до нашей эры кроме богатого цвета и орнаментации полотна тканей, обращает на себя внимание пышная колоколообразная форма юбки, создающая конусообразный силуэт всего костюма. Этот силуэт намеренно подчеркивали позже и в статуэтках викингов. Именно он стал основой моды готического стиля. Колоколообразной формы кельтского костюма изначально добивались не кроем, а методом ткачества – вставляли в полотно дополнительные нити клином. Во времена викингов это уже были подкройные клинья. Множество сборок юбки носило скорее эстетический, а не функциональный характер. Объем пышной юбки прекрасно подчеркивал минималистический верх силуэта (рис. 16).
а)
б)
16. Женский костюм бронзового века:
а) образцы женских топов из разных захоронений;
б) 1700-500-е гг. до н. э. Женский костюм из захоронения Борум Эшой.
Национальный музей Дании, Копенгаген
Ярким акцентом женского костюма кельтского периода был пояс с тяжелыми кистями, украшенный кинжалом с затейливым кельтским орнаментом, витиеватыми коваными ключами, узелками и прочими бытовыми предметами, которые были больше ювелирными изделиями и знаками независимости, чем предметами первой необходимости. На низ рукавов надевали браслеты, покрытые сверху тканью.
Описание костюма кельтов важно, поскольку их племена заселяли всю западную часть Европы до Рейна. Оно ценно еще и потому, что одежда соседствующих с кельтами племен германцев была похожа на кельтскую, по словам Страбона, географа и путешественника римских времен. О кельтской одежде он пишет так: «Население Галлии носит “саги” (плащи из грубой ткани), отращивает длинные волосы, носит узкие брюки (из кожи согласно Полибию); вместо хитонов у них рубахи с рукавами, спускающиеся до половых частей и ягодиц. Шерсть галльских овец, из которой они ткут свои косматые “саги” грубая и длинноворсная». Он отмечает особую страсть галлов «к украшению, ибо они не только носят ожерелья вокруг шеи и браслеты на руках и запястьях, но и разноцветную расшитую золотом одежду».
I век до нашей эры ознаменовался римской экспансией в Европе. Война римлян с галлами в конечном счете привела к тому, что половина континентальных кельтов была уничтожена и взята в рабство. Многие из оставшихся племен мигрировали на Британские острова. На завоеванных территориях осталась лишь треть коренного населения, и здесь римляне устанавливали свои законы и насаждали понятные им культурные ценности. Соответственно, туника стала базовой одеждой европейцев этого периода. В таких условиях нет смысла говорить о развитии и специфике европейского костюма.
В III веке соседние германские племена стали теснить гунны с юго-востока, и в IV–V веках началось Великое переселение народов. Оно совпало с неожиданным похолоданием в Европе, чумой, разрушительными землетрясениями Средиземноморья[18]. Таким образом, до VI века европейский костюм находился в стадии метаморфоз, в связи с влиянием на него традиций тех или иных соседних народов и климатических изменений.
Заимствованная западными европейцами римская туника в женском костюме претерпела к этому времени значительные изменения, став разрезной по центру от горловины до низа. Разрез этот скрепляли двумя фибулами: на горловине и на груди. На талии тунику стягивали кожаным ремнем, расшитым металлической нитью, который застегивался на пряжку. Интересным конструктивным нововведением к VI веку стали клинья внизу боковых швов, которые меняли прямоугольную форму туники и расклешали ее внизу по кельтской традиции. Горловина, низ рукавов, и разрез спереди по центру отделывали искусной тесьмой.
а)
б)
17. 561 г. Захоронение французской королевы Арнегунды из базилики Сен-Дени:
а) эскиз костюма;
б) манжет костюма и ювелирные изделия
Современные методы изучения останков из гробниц позволили по-новому взглянуть на знаменитое захоронение 561 г. королевы франков Арнегунды из базилики Сен-Дени (рис. 17). Оно важно, поскольку Арнегунда была королевой наиболее крупного на тот момент государства в Европе, образовавшегося на месте бывшей Галлии и объединившего остатки кельтов и мигрировавшее сюда германское племя франков. Прежде были детально изучены ювелирные и металлические изделия из ее гробницы. Лишь в 2006 г. стало возможным сделать заключения о текстильных изделиях женского костюма того времени, несмотря на их плохую сохранность в архивах.
Можно с точностью утверждать, что в костюме королевы использовались не только льняные и шерстяные нити, но и шелковые и золотые нити высокого качества. Структура тканей была разнообразна: в ее костюме встречается полотняное переплетение, плетение по диагонали елочкой (2 х 2 twill), ромбовидная саржа (diamond twill). Такие же переплетения были типичными и у германских, и у скандинавских народов. Весь ее костюм был украшен великолепно орнаментированной тесьмой, тканой на дощечках. Судя по сложности рисунка, таких дощечек было около ста. Предположительно, в качестве верхней одежды королева носила очень дорогой полукруглый плащ из шерсти с ворсом меха бобра. Под ним было верхнее пурпурное шелковое платье с разрезом по центру. Под верхним – нижнее платье из тончайшей шерсти. На ногах королевы были декорированные кожаные сапоги с серебряными подвязками. Их дизайн ввел в заблуждение историков, предполагавших, что одеяния королевы были длиной лишь ниже колена. Сегодня известно, что вся ее одежда была длиною в пол.
Многие ткани в костюме королевы Арнегунды – привозные. Например, глянцевая ткань покрывала головы королевы была импортирована из Византии. Пурпурный шелк верхнего платья, судя по нюансам переплетения и крашению моллюсками, был доставлен из Китая. Особенной красотой обращают на себя внимание манжеты верхнего платья из шелка-сырца, импортированнного из Персии. Поверх манжет была искусная вышивка золотой нитью (рис. 17, а).