Шиари выбирает первой
– Я с этой… этой… – Не придумав, чем заменить явно непристойное словечко, фамильяр ворчливо продолжил: – Не желаю я с ней говорить. И точка! Да и она со мной тоже. Никогда меня не уважала и за хранителя не считала. Неблагодарная!
– Но если ты к ней по-хорошему…
– Я со всеми, Лайра, по-хорошему! Просто не все видят в моём хорошем хорошее!
– Эшви, пожалуйста. Я в отчаянье. – Сплетя перед собой пальцы, я с мольбой воззрилась на фамильяра.
Секунда, другая, и Эшвар не выдержал, сдался.
– Ладно, – пробормотал, тяжело вздыхая, и стал отступать в полумрак. – Попробую покукарекать с ведьмой. Но только ради тебя, деточка. Помни об этом. И потом не говори, что я для тебя не стараюсь. Всю жизнь тебе посвящаю. Собственным здоровьем рискую. Всё для Лайрочки. А вы… Все вы одинаковые… Неблагодарные…
Постепенно голос стих, свечи стали гаснуть. Поднявшись с колен, я подхватила керосиновую лампу и побежала через сад в дом. Под проливным дождём.
Спать. Больше я сегодня уже ничего не смогу сделать. Ни с Тессой, ни с Рифом говорить не хотелось. Не сегодня. Не сейчас.
В комнате, переодевшись, без сил рухнула на кровать. Засыпая, молила духов, чтобы помогли, не бросили на произвол судьбы.
И чтобы мне не снились страшные сны.
Ночь прошла относительно спокойно. Кошмары – частые гости моего подсознания – сегодня не терзали. Хотя нет, один кошмар всё-таки терзал. Мучил, истязал. Мне снился генерал. Бал дебютанток и наш с ним первый танец. Почему с ним, а не с каким-нибудь охотником за образцово-показательной супругой? Да джар его знает. Но факт оставался фактом: именно рука Эскорна лежала на моей талии. Другой он бережно касался моей ладони, сплетая пальцы. Смотрел на меня, а я не сводила взгляда с идеально скроенного по фигуре мундира, украшенного орденами и знаками отличия, не решаясь поднять глаза. Его близость, осторожные прикосновения будоражили и волновали. И что самое страшное…
Мне не хотелось, чтобы этот танец заканчивался.
Не стоит уточнять, что проснулась я с гулко колотящимся в груди сердцем, а увидев перед собой нахмуренную морду Эшви, от неожиданности испуганно вскрикнула.
– Ты что здесь делаешь?!
– А кто вчера взвалил на мои хрупкие плечи невыносимое поручение? – вопросом на вопрос ответил Эшвар. В своей излюбленной ворчливой манере.
Сев на постели, сделала глубокий вдох, стараясь выровнять дыхание.
– Удалось что-нибудь узнать?
Фамильяр воровато огляделся по сторонам. Он не любил покидать молельню, мог отсиживаться там годами, а если и выходил, то делал всё возможное, чтобы оставаться незаметным для окружающих.
Эшви стеснялся своей внешности, хоть и не признавался в этом. Так было не всегда. Когда-то он был другим. Красавцем-хранителем, как и все остальные высшие существа. Хотя характер, говорят, всегда имел паршивый. Эшви умел летать, умел… Да много чего умел. Но потом случилась прапрабабушка Мэв, и для Эшвара всё изменилось. Его наказали за служение бунтарке.
В восемнадцать лет женщинам запечатывают силу. Это закон. Нерушимое правило. Моя прародительница вопреки всему сохранила дар, и я сделала то же самое. Но в отличие от Мэв я не собираюсь сходить с ума и вредить тоже никому не стану.
Всего-то и нужно для этого держаться от мужчин подальше.
– Ведьма говорит, что тебе, деточка, замуж надо.
Ну, здравствуйте.
– Эшви, только давай без шуток. Мне нужно быстрое, простое и красивое решение.
– Не заводись, – махнул крылом хранитель и на удивление спокойно продолжил: – Замуж тебе надо, но… не по-настоящему. Чтобы избранник твой после обряда не заявлял на тебя прав и не посягал на твоё тело. Никакой консуммации! Никаких плотских утех с фальшивым мужем, и всё будет как надо, а выскочке военному придётся оставить тебя в покое. Что скажешь?
Фамильяр уставился на меня немигающим взглядом.
– И где я найду мужа?
Не выходить же замуж за нашего кучера.
Запрыгнув мне на ногу, Эшви деловито по ней прошёлся. С видом полководца, готовящего к бою юнца-солдата.
– А вот это уже для тебя задачка, Лайра. Мужчин в окрестностях, конечно, раз, два и обчёлся, но какого-нибудь свинопаса, уверен, отыскать можно.
Представляю реакцию Эскорна на мою свадьбу со свинопасом. А хотя… Какое мне дело до его реакций? Это моя жизнь, и только я буду решать, как её строить.
Лучше выберу сама, сейчас, пока этот выбор не сделали за меня.
Вейнанд Эскорн– Как прошло знакомство с близнецами? – Расстегнув пуговицы мундира, Раджер Клерт расслабленно откинулся на спинку стула.
– Могло быть и лучше, – с мрачной усмешкой ответил Вейнанд.
Он до сих пор злился на рыжеволосую девчонку за дерзкий нрав и полное отсутствие гостеприимства. Пришлось ночевать в первом попавшемся придорожном трактире, потому что Вьярт ни в какую не желал везти его в столицу, и Эскорн коня прекрасно понимал. В такую погоду и собаку на улицу не выгонишь. А его выгнали. Выставили за ворота, как какого-нибудь нищего.
«Просто с ней точно не будет», – пришёл к неутешительным для себя выводам мужчина.
– Всё настолько паршиво?
– Как бы не хуже, – ответил Вейнанд, подливая себе вина.
– Думаешь, парень не справится?
– Напротив, Рифер меня не разочаровал. Чувствуется в нём сила отца. Хоть он и показался мне несколько… беззаботным, как для своего возраста, но в академии быстро распрощается со всеми иллюзиями.
– Это уж точно, – чуть слышно усмехнулся полковник.
Вот уже несколько лет он преподавал в Кальдероке и сам здесь когда-то учился. Правда, об учёбе в лучшей академии империи не любил вспоминать, а если уж приходилось, то не без дрожи.
– Тогда в чём проблема?
– В его сестре. Лайре Ноэро. – Вейнанд мысленно повторил её имя, словно пробовал на вкус каждый звук.
Красивое имя. Да и девчонка тоже ничего. С ладной фигуркой и смазливеньким личиком. Глаза яркие, выразительные, а уж когда злится… Кажется, будто в них разгорается пламя.
Будь она немая, это упростило бы ему задачу.
– Совсем страшная? Помнится, графиня Ноэро была красавицей. – Раджер невольно улыбнулся, вспоминая счастливую супружескую чету.
– Дело в её характере и нежелании выходить замуж.
– А вот это уже интересно. – Опустошив бокал, Клерт велел служанке спуститься в погреб за бутылкой флаосского 1660 года. – Чтобы девица и не хотела замуж… Думал, она будет рада вырваться из своей глуши.
– Я тоже так считал, но, оказалось, шиари Ноэро почитает за счастье жизнь в деревне.
– Ну тогда ей прямая дорога в жёны свинопаса! – расхохотался полковник, живо представив наследницу знатного рода с заткнутой за пояс юбкой, с утра до вечера занимающуюся огородом.
Жаль, Эскорн не оценил его юмора. Поднявшись, он заходил по гостиной с хмурым видом, перебирая в уме всех возможных кандидатов бунтарке в мужья.
Он и подумать не мог, что когда-нибудь будет исполнять роль свахи, но… Но жизнь заставила.
– В Рифере уже проявился скрытый дар? – спросил Клерт, желая переключить внимание генерала на что-то более приятное.
Пока тот окончательно не погряз в безрадостных мыслях о проблемной провинциалке.
– Я не спрашивал, а парень оказался то ли слишком скромен, чтобы признаться, то ли дар ещё не проявился.
– Уже пора… – пробормотал мужчина. – Интересно, кем он окажется: хроновиком или иллюзором? В роду Ноэро отметились обе силы.
– Главное, что он универсал. За его будущее я спокоен. А вот за Лайру…
– Да сдалась тебе эта Лайра! Хочет оставаться старой девой, пусть остаётся!
– Я дал слово, – упрямо повторил Вейнанд фразу, ставшую для него едва ли не молитвой. – Никаких свинопасов и старых дев.
– Вейнанд, сколько можно себя мучить? Ты не виноват. Ноэро погиб не из-за тебя.
– На месте Ноэро должен был быть я. Это я сейчас должен лежать в могиле.
– Дурак ты благородный, – вздохнул военный и жестом велел вернувшейся служанке наполнить бокалы вином. – Иди, выпьем и вместе подумаем, как образумить твою шиари.
Глава 3
Лайра НоэроВесь следующий день Рифер старательно меня избегал. Чувствовал, что хочу с ним поговорить, но он, судя по всему, такого желания не испытывал. Ещё до завтрака умчался в Норвек – небольшую деревушку в паре миль от Кроувера. Там же, по всей видимости, и остался обедать.
Я гоняться за братом не собиралась. Понимала, что рано или поздно разговор всё равно состоится. Не будет же он прятаться от меня следующие две недели. Именно столько оставалось до отъезда в академию.
Вечером брат вернулся с другом детства, Шоном Видом, вечно подбивающим Рифа на полуночные попойки и сомнительные приключения. Шон был парнем интересным, хоть и повесой, и последние несколько лет настойчиво пытался вписать моё имя в список своих любовных побед.
– Слышал, Лайра, тебя хотят выдать замуж, – коснулся он за ужином не самой приятной темы.
Может, вообще отказаться от ужинов? В последнее время они приносят одни расстройства.
– Пытаются, – натянуто улыбнулась я, разделываясь с тушёной свининой и представляя на её месте Эскорна.
С каким бы удовольствием вонзила в него вилку…
– А зачем пытаться? Вот он я, к вашим услугам, шиари. – Шон шутливо вскинул руку, стараясь поклониться, правда, сделать это сидя за столом было проблематично. Разве что нырнёт лицом в тарелку.
Но лучше бы в этот момент на его месте оказался Эскорн.
– Виконт предлагает мне выйти замуж? – спросила я иронично.
– Было бы преступлением не сделать предложение такой красавице.
Чем больше я думала об идее прародительницы, тем отчётливее понимала, что всё это глупости. А может, Эшви к Мэв даже не совался и фиктивный брак – его инициатива и отсебятина.
Выйти замуж за крестьянина… Не хочу видеть в своём доме ни крестьян, ни шейров. Вообще предпочитаю держаться от мужчин подальше.
Что же касается Шона… Глупо думать, что, став мне мужем, он согласится не переступать порог моей спальни. Да и шутит он. Такие, как Вид, до последнего будут цепляться за холостяцкую жизнь.
Присмотреть себе старика? Но, увы, генерал не дурак. Сразу поймёт, что всё это мыльный пузырь. Ещё и начнёт копать в попытке узнать, почему так противлюсь замужеству.
Ну его…
– Рифер тебе уже рассказал, что скоро вашей весёлой жизни придёт конец?
– Ну почему сразу конец? – Братец беззаботно заулыбался. – В Кальдероке у меня будет два свободных дня в неделю, а Шон будет ко мне наведываться.
– Не уверена, что после учебной недели ты будешь в состоянии инспектировать столичные таверны. Даже в выходные. Или ты ничего не слышал об академии?
Брат приуныл, и я даже испытала некое подобие вины. Может, и зря порчу ему настроение, ведь учёба – дело решённое. С другой стороны, вдруг случится чудо и Риф передумает.
В надежде на чудо после ужина я уединилась с Шоном. Молодой виконт, уверенный, что сегодня ему уже точно удастся украсть у меня поцелуй, пошёл за мной, как козлик на привязи. Но поцелуя не случилось.
Впрочем, и мои попытки повлиять на Рифера через Вида ни к чему не привели.
– Ты же любишь Рифа не меньше меня. Вы дружите с детства, росли вместе. К тебе он прислушивается и, если убедишь его не уезжать…
– Лайра, Риф мне как брат, – перебил виконт, продолжая нырять взглядом в скромный вырез моего платья. Что он там пытался выловить – непонятно. – Но я не хочу вмешиваться в его жизнь. И тебе не советую. Рифер принял решение – уважай его.
Красиво сказал, хоть меня и задело. Даже мелькнула мысль, что из Вида ещё получится что-то стоящее, но следующее его заявление, произнесённое с пренебрежительной усмешкой, испортило всё впечатление:
– В конце концов, ты всего лишь женщина, а ведёшь себя как гениальный стратег или какой-нибудь шахматист. Пытаешься вертеть нами, как пешками. Лучше бы в куклы играла.
Наградив меня взглядом, таким же, как и его усмешка, Шон вышел из отцовского кабинета. Уехал сразу, не прощаясь, забрав с собой и Рифа. Брат вернулся только через два дня в состоянии, которое коротко можно было описать как «свинья». Одежда вся смята и перепачкана, а от перегара, которым от него разило так, что волосы вставали дыбом, нас с Тессой едва не вывернуло.
– Отмечаешь последние дни свободы?
Тётя коснулась моего локтя, безмолвно прося, чтобы не дёргала тигра за усы.
Хотя какой он тигр? Кот мартовский – вот он кто! С Шона пример берёт.
– Отмечаю начало новой жизни. Подальше от занозы-сестрицы.
– Иди умойся.
Не знаю, что такого оскорбительного Риф услышал в моих словах, но вместо того, чтобы убраться и привести себя в порядок, набросился на меня:
– Умоюсь, когда мне будет угодно! И жить я буду там, где мне угодно, поняла? Больше ни слова о Кальдероке! Надеюсь, мы, Лайра, друг друга поняли. – На нетвёрдых ногах он двинулся к лестнице, но потом обернулся и раздражённо бросил: – А ещё надеюсь, что Эскорн найдёт тебе мужа. Такого, который сумеет обуздать твой джаров характер!
– Надеюсь, тебе хватит ума не показывать свой характер наставникам! – послала ему вдогонку и услышала тихие слова тёти:
– Не бери в голову. Сейчас в нём говорит хмель.
– Это всё Эскорн, – чувствуя, как из глубин души поднимается волна ярости, процедила я. – Всё рушится из-за него.
Мы с братом так и не помирились. Оба оказались слишком гордыми, чтобы сделать шаг навстречу. Так и мучились две недели, потом скомкано, неловко простились. Лишь когда карета, увозящая Рифера, скрылась из виду, а пыль на дороге осела, я не выдержала.
Скользнув на ступеньку крыльца, спрятала лицо в ладонях и дала волю слезам.
Первые дни после отъезда Рифера тянулись мучительно медленно. Я пребывала в прескверном настроении, отчего страдала Тесса. Понимала, что рычание на тётю чести мне не делает, но ничего не могла с собой поделать. Тревога за брата не отпускала.
Я продолжала бояться.
Пыталась занять себя домашними делами, регулярно моталась на рудники – главный источник дохода нашей семьи. Как назло, везде всё было в порядке, и в моём присутствии не нуждались. А главное, во мне больше не нуждался Рифер.
Без брата мир как будто потускнел, стал блеклым и неинтересным.
Первое письмо от него пришло в середине сентября. Думала, он мне напишет, но нет, своё послание Рифер адресовал Тессе. Разумеется, читали мы вместе. Тётя с гордостью и улыбкой, а я с замиранием сердца и опасениями.
– Ну вот видишь, всё у него хорошо, – отложив письмо, не слишком уж и длинное, мягко сказала тётя. – Уверена, Риферу пойдёт на пользу новая обстановка.
– Может, и так, – с сомнением протянула я. Забрав у Тессы послание, снова пробежалась по нему взглядом.
Если верить написанному, брату в Кальдероке нравилось. Он быстро обзавёлся друзьями, аж четырьмя сразу, легко наладил отношения с преподавателями, а Эскорну, своему наставнику, так вообще не переставал петь дифирамбы. Тот преподавал у них боевые искусства, а также науку перевоплощения тем кадетам, которых мать-природа наделила даром оборотничества.
Интересно, в кого способен превращаться сам шейр? В козла? Хотя нет, это его постоянная ипостась.
– Всё с ним будет отлично! – оптимистично подвела итог тётя. – Видимо, слухи о Кальдероке сильно преувеличены. Помяни моё слово, Рифер станет лучшим кадетом в истории академии и ещё больше прославит род Ноэро! За него я не беспокоюсь, а вот ты, Лайра, меня волнуешь. Что будем делать с твоим будущим?
Я сжала руку тёти и благодарно ей улыбнулась. Тесса замечательная, добрая и отзывчивая. Последние годы мама сильно болела, почти не поднималась с постели, отца же мы с Рифером видели редко – война и служение империи были для него в приоритете.
Нас растила Тесса, заботилась так, как если бы мы были ей родными детьми. И всегда, даже когда ей того не очень-то и хотелось, была на моей стороне. Когда храмовник, что должен был запечатать мою магию, неожиданно скончался, прямо у меня на глазах в день рокового обряда, тётя подтвердила и маме, и отцу, что их единственная дочь сбросила с себя бремя чар и теперь готова прославить род, став послушной женой, любящей матерью и хранительницей домашнего очага. В храме решили, что обряд был доведён до конца и магия, способная свести с ума шиари Ноэро, оставила её тело.
Только я, Тесса и Эшвар знали, что никакого отречения не было.
Возможно, со временем родители бы узнали правду, но вскоре после несостоявшегося обряда стало известно, что маршал Ноэро домой не вернётся, а спустя несколько месяцев нас оставила и мама. Если бы не череда трагедий, потрясших нашу семью, я бы уже давно была замужем за каким-нибудь деспотом-военным вроде Эскорна или лощёным аристократом со слабой искрой дара.
Ни один из вариантов меня не устраивал.
– Что будем делать с планами генерала? – отвлёк меня от размышлений голос тёти. Улыбнувшись, как мне показалось, немного виновато, она неуверенно проговорила: – Ты знаешь, магию ведь ещё не поздно запечатать…
– Я не стану отказываться от силы, – отрезала я. Наверное, резче, чем следовало бы. – Не позволю превратить себя в калеку.
Тётя закатила глаза:
– Глупости! Ну какая калека? Ты останешься всё той же Лайрой. Сильной, волевой, не в меру упрямой, – пожурила ласково и продолжила убеждать: – Зачем тебе дар, которым всё равно нельзя пользоваться? Всю жизнь хранить эту тайну – непосильное бремя. Слишком тяжёлая для твоих хрупких плеч ноша, детка…
В моменты вроде этого становилось ясно: Тесса жалеет о своей лжи. Это я тогда убедила её обмануть родителей: отца в письме, маму – лично. Заклинала, умоляла, и тётя, добрая душа, сдалась.
– Чем сильнее дар, тем сложнее от него отказаться.
– Чем сильнее дар, тем больше опасность, что ты с ним не сладишь, – тревожно вздохнула тётя. – Мы, женщины, для этого слишком слабые.
Тессе легко говорить. Её сила почти не проявилась, и отрекалась она от того, что не чувствовала и не понимала. Я же с детства ощущала, как магия разливается по телу, огнём бежит по венам, а когда узнала, что помимо силы универсала обладаю ещё и скрытым даром… Нет, запечатать такие способности – это всё равно что отречься от самой себя.
– Справлюсь, если буду держаться от мужчин подальше.
– И как ты себе это представляешь? – скептически хмыкнула Тесса. – Генерал настроен серьёзно.
А я ещё серьёзнее.
– Что-нибудь придумаю, – обронила тихо и, сославшись на срочные дела в деревне, сбежала из Кроувера.
Это был не последний раз, когда тётя пыталась меня «образумить», а я продолжала упрямо её убеждать, что обязательно что-нибудь придумаю. Так, в спорах и тщетных поисках решения, прошло ещё три недели. За это время мы получили от Рифера два новых письма. Оба были для Тессы и содержание обоих обнадёживало. Риф был счастлив и всем доволен, но мне постоянно казалось, что с ним что-то происходит.
Может, я просто себя накручивала, сгущала краски, но чутьё в отношении брата-близнеца никогда прежде не подводило. Оставалось надеяться, что в этот раз я ошиблась и у него всё действительно хорошо.
Когда в начале октября к воротам подъехал гонец с новой весточкой, я бежала к нему, подгоняемая нетерпением скорее сломать печать и впиться в заветные строки взглядом.
– Спасибо! – поблагодарила всадника и тут же, даже толком не попрощавшись, переключила своё внимание на послание.
Это предназначалось мне. Вот только было оно не от Рифера. Его светлость генерал Эскорн напоминал, что через две недели ожидает меня в Леонсии.
«В столице вас ждёт немало завидных женихов, – писал мерзавец. – Высший свет жаждет познакомиться с дочерью фельдмаршала».
Вот только я не жажду знакомиться с высшим светом.
«Надеюсь, вы будете благоразумны и не бросите тень на имя отца».
Может, рассмотреть вариант с амнезией. Откуда там по плану хранителя Эскорн должен выпасть?
«Я также нашёл вам жильё и компаньонку».
Какой заботливый.
«С нетерпением жду нашей новой встречи, шиари Ноэро, и очень надеюсь, что она нам обоим доставит только приятные впечатления».
За приятными впечатлениями точно не ко мне. Странно, что он этого ещё не понял.
Ну ничего, скоро поймёт. Эскорн не оставил мне шанса.
Кажется, настала пора «выходить замуж».
Глава 4
– Долго ещё собралась откладывать торжественное событие? Перед смертью, деточка, всё равно не надышишься, – назойливо гудел над ухом Эшвар.
Примерив на себя командирский вид, он вышагивал по щербатой ступеньке крыльца, а я сидела рядом, подперев подбородок кулаками, и с ленивой апатией наблюдала, как за кронами яблоневых и вишнёвых деревьев прячется солнце. Тоже ленивое и апатичное сегодня.
– Мне ни один не подошёл, – тяжело вздохнула я и нарисовала в воздухе чаровой узор.
Песчинки света, разгораясь, потянулись к фамильяру, окутали его сверкающим вихрем, а когда осели, передо мной предстал в огненном оперенье феникс – прежняя ипостась Эшвара.
Взмахнув крыльями и важно дёрнув роскошным хвостом с разноцветными перьями, он приблизился ко мне и с непонятной интонацией в голосе проронил:
– Не стоит тратить силы, Лайра. Это ведь всё равно не по-настоящему.
– Мне хотелось сделать тебе приятно.
Эшви нравились такие перевоплощения, пусть они и были кратковременными. Иллюзорная магия недолговечна, особенно направленная на стороннее существо или объект. Да и вообще, я чаровик-самоучка. Знаний, почерпнутых из отцовских книг, недостаточно, чтобы иметь право гордо именовать себя иллюзором. Но даже для самоучки я неплохо справляюсь. Правда, мне далеко до дипломированных чаровиков.
Проще всего «надевать» иллюзию на себя, особенно если не надо кардинально менять внешность. У нас с Тессой, например, имеется родственное сходство – тот же овал лица и разрез глаз. Правда, у неё волосы темнее, а глаза, наоборот, светлые, прозрачно-серые, но это такие мелочи. Тётя будет поменьше ростом, но тоже стройная. В общем, стать на время Тессой Глостер для меня совсем несложно. Тем более что кровь у нас одна.
Однажды я попробовала примерить на себя образ булочника из Норвека – вот та иллюзия и нескольких минут не продержалась, быстро стала смазываться и растаяла. А всё потому, что между мной и дядюшкой Орном нет ничего общего. Ни родственной связи, ни внешнего сходства. Он крупный, с внушительных размером брюхом и грубыми чертами. Другими словами, моя полная противоположность.
То же самое было бы и с бугаем Эскорном, реши я вдруг в него «перевоплотиться». Но я не буду тратить время на такие глупости, и думать о нём тоже не собираюсь.
Хватит! И так в последнее время из мыслей почти не выбирается.
– Что, даже тот трактирщик из городских не приглянулся? – вернул меня Эшвар к злободневной теме выбора мужа.
– Дело не в том, приглянулся или нет. Только раз его увидев, сразу поняла: ушлый малый. Сейчас он согласится на любые условия, а после женитьбы наверняка начнёт шантажировать. Или домогаться… Видел взгляд, которым он меня встретил?
– Главное, я видел взгляд, которым он тебя провожал, – согласился со мной Эшвар, а потом нравоучительно сказал: – А всему виной твоя внешность, деточка. Это она всё усложняет и портит. Лучше бы была такой же, как я.
– Это с дурным характером, что ли?
– С дурной мордой лица!
– Брось! Ты у меня милаха.
– Вот только подлизываться не надо, – проворчал хранитель, хоть было видно, что комплимент ему понравился.
В последнее время Эшвар стал на удивление часто выбираться из молельни, в которой заживо себя похоронил. Однажды даже в Норвек со мной отправился – как сам выразился, бдеть и контролировать. Но в тот день с выбором мужа так и не сложилось, и во все последующие тоже. Я никому не доверяла, мне все казались подозрительными. Да и как можно довериться незнакомому мужчине?
Погружённая в безрадостные мысли, не сразу заметила всадника, показавшегося на широкой дороге, что вела к дому. Пригляделась повнимательнее. Не может быть…
– Так, а это что за экземпляр? – сразу встал в стойку Эшвар. – Женить нельзя, помиловать? Или всё-таки женить, нельзя помиловать?
Он ещё что-то говорил, но я его уже не слышала. Сорвавшись с места, с радостным визгом помчалась навстречу другу детства.
Дэвиан был сыном нашей кухарки Фенны, единственным и бесконечно любимым. Страшно вспомнить, что с ней творилось, когда Дэва рекрутировали. Забрали не в элитные войска, как чаровиков, а в те, которыми, если понадобится, и пожертвовать не жалко.
Помню, как сложно было с ним прощаться.
В спешном отъезде друга была и моя вина. Отец считал, что его семнадцатилетняя дочь и девятнадцатилетний сын прислуги слишком много времени проводят друг с другом. И никакие попытки убедить его, что к Дэву я испытываю только дружеские чувства, не смогли поколебать решение родителя.