Фантазии во сне и наяву. Повести и рассказы

Признаюсь, видение, или что это было, заставило меня задуматься о смысле жизни.

Расхотелось мозгу быть твердолобым серым булыжником.

Решил искать альтернативу…

Судьбе, как суду Бога, предпочёл более справедливую ипостась – Карму.

Каким сам себя сотворил, то и получай!

Ошибся в одной жизни, исправься в другой!

Древнее значение корня «инкарн» и значит: «приводить к исцелению».

Отправился в Тибет.

Искал истины в монастырях…

А, оказалось, главную из них: человек без храма в душе – хам! – мне учительница ещё в классе первом открыла.

Матери раз в неделю звонил…

На чудесное её бессмертие надеялся…

И вдруг смс: приезжай попрощаться!

Такая вот карма…

С моря вернулся – девушка бросила.

С гор спустился – мать умерла.

А с нею часть моей души.

Простите.

Попутчик замолчал…

«Может, на сцене вместо Супермаркета построить монастырь?» – мелькнула в голове Ксении мысль, но, представив в зале от силы трёх зрителей, она тут же её отвергла и, чтобы не затягивать паузу, примерила на себя душеполезную роль…

– Мне тоже приходилось видеть мир в сером свете, казаться себе серой мышкой. А так как в монастырь не тянуло, покупала набор карандашей, детскую книжку раскраску, и с утра до вечера страницы расцвечивала, да анекдоты читала. Учёные установили: когда человек смеётся, его мозг от серых мыслей отключается. И правда…

– Ваш акварельный голос лучше любого средства…

Комплимент с психоаналитическим оттенком Ксения растолковала как негласное побуждение к дальнейшему откровению.

И!..

Рассказала о своих творческих поисках, американском вояже мужа, индейце и его флейте, художнике, ослепшем по вине отца (карма, хуже не придумаешь). Призналась, что боится за сына. Начать карьеру с роли убийцы плохой знак. Необходим оберег – кроличья лапка. Она нашла адрес. Для убедительности развернула газету…

– Так это Гришка, одноклассник. Вчера из Турции вернулся. Приглашал в гости, – телеграфным стилем откликнулся попутчик, – могу проводить…

– Буду рада. Ксения.

– Пётр.

12

Игорь исчез!

Держа в руке пиалу с мороженым, на сцене появился Арбенин.

К чёрту Лермонтова с его «Маскарадом» – неожиданно для себя решил он, и!..

От гнева скукожился…

Довольно… я ошибся!

Возмечтал, что я могу быть счастлив…

Думал снова любить и веровать…

Но час судьбы настал…

Смерть у меня в руках…

Мороженого захотелось Нине…

Так мне оно нужнее…

Печь огненную охладить!

Безумным взором впился в ладонь с пиалой, и!..

Ложка за ложкой стал остужать горнило.

Яд на расправу оказался скор, и он упал.

– Сюда… сюда… на помощь! Умираю! – с перепуга завопила слова своей роли несостоявшаяся убиенная Нина, упала на сценического мужа, горячо зашептала, – дурак! что мне теперь, по твоей милости, от разрыва сердца скончаться?!

– Тихо! – шикнул на неё Врал Ильич и, погружаясь в свою любимую прострацию, пробормотал, – ад… яд… самоубийство…

– Прости, сам не пойму, что на меня нашло? – опомнившись, поднялся с пола Игорь, – вчера мы с Лерой эту версию категорически отвергли…

– С Лерой? Так и умри! – ревниво цокая каблуками, покинула сцену однокурсница Нина.

…Телефонный звонок помог Игорю окончательно вернуться в себя.

– Слушай, сын, – будто из соседней комнаты прозвучал из Америки голос отца. – Я рассказал Марку о Валерии. Кстати, вы с ней уже целовались?

– Что за вопрос?! – искренне возмутился он.

– Смотри, а то в Японии макаки-самцы так увлеклись собственными персонами, что перестали обращать внимание на противоположный пол, – серьёзным голосом заметил отец.

– Бабушка Леры тоже считает: превратить макаку в человека может только любовь, – подыграл ему Игорь.

– Дело в том, что Марк просит встречи с Валерией. Его отец как мантру повторял: ты прозреешь, когда дочь Никиты простит меня. Вот он и решил за отца повиниться. Хотя считает свои видения богаче обычного зрения. Кстати, мыслит он тоже оригинально, так что может влюбить в себя с первого взгляда…

– Не понял! – незнакомо ёкнуло под ложечкой Игоря. – Ты его к Лере ревнуешь, что ли?

– Он хочет подарить ей нектар растения, волшебные семена которого забросил на Землю инопланетный метеорит, – набирая темп, начал озвучивать плюсы Марка отец. – Свою слепоту воспринимает как прививку от ревности, иначе говоря, эмоционального голода, который превращает человека в зверя. И только русский театр, по его мнению, прилюдно оголяя душу, способен воспитывать чувства!..

– Когда этого… соблазнителя ждать? – почти с ненавистью поинтересовался Игорь.

– Адвокат обещал не тянуть с документами, – охотно ответил отец и… тут же, будто из-за кулис добавил, – что… подозрительно!

– В чём причина вашего недоверия? – вообразил себя опытным сыщиком Игорь.

– В том, что ДНК нелегально вывезенного из России растения в природе не имеет аналогов. Выяснив это, адвокат оформил на себя патент селекционера, следовательно, ему выгодно купить Марку билет в один конец, – подыгрывая сыну, доложил отец.

– Тогда пусть твой кумир пообщается с Лерой по Скайпу! – вынес приговор Игорь.

– А это идея! Поцелуй за меня маму и… привет Валерии!

Связь оборвалась.

«Скажу Лере: отец велел её поцеловать!» – мысленно похвалил себя за придумку Игорь, и тут же, во всё горло, непримиримо себя осудил: ИДИОТ!

– Кто? Что? – на голос вернулся из нирваны Лавр.

Реальность в образе неофита-актёра не спешила проясниться в уме.

– А, ты, – наконец, узнал он того, кто сыграл справедливость. И подскочил со стула, заорал: молодец! Хватит жить по законам болвана Адама: всё сваливать на баб! На свалку истории импотенцию чувств! Народ ждёт от нас свежих пророчеств! Согласен?

– Давно пора! А то в Японии уже самцы макак… – будто давно ожидая вопроса, издали приступил к ответу Игорь

– Вот именно! Самцы! – повелительным жестом остановил его Лавр. – А теперь слушай меня! Какой-то павиан постановил: у художественной импровизации должен быть коридор! И все бабуины хором за ним: коридор, коридор! Нет жизни нам без коридора! А я с сей минуты провозглашаю: коррида! Зрителям – зрелищ, режиссёрам – замыслов без границ!

Выделив в последнем слове последний слог, видимо, в знак одобрения рождённого им онлайн откровения, Лавр Ильич мысленно упал пред собою как пред иконою ниц и, поправив на голове лавровый венок, ростовщической походкой направился к выходу…

«Реализовать себя в наши дни всё равно, что продать…» — почему-то вспомнил Игорь слова отца, и в его голове что-то щёлкнуло, переключилось на чужую волну…

13

– У нас тут паноптикум хижин, – сойдя с подножки трамвая, обвёл рукой унылую окрестность Пётр.

– Одноэтажная Америка, – согласилась с ним Ксения.

– Улица одиноких долгожителей… – потусторонне заметил он.

– Не вините себя: так устроено: хоронить матерей, – ничего, кроме избитой истины, не пришло ей на ум, чтобы утешить его.

– Простите, вы правы, – принудил себя согласиться с ней Пётр. – А за этим забором моя учительница живёт. Имя не выговоришь, так мы с первого класса её Ивановной звали. Золотая душа. Гришкин дом за углом. Он разжился на кроликах, фундамент под особняк на века залил, а сам не женат и детей нет…

– А у меня куча недоношенных… идей, – призналась-покаялась Ксения. – Хотела пьесу «Тормоза» написать. Сцена – автомастерская, Бог – автомеханик, актёры – машины. «Ока» просит Бога украсить свои бамперы стразами, хочет соблазнить хозяина дороги «Пежо». Копейка умоляет Автомеханика поставить ей мотор самолёта. В общем, всё как у людей, а Бог – золотая рыбка…

– Извините, вспомнил: в древнем Риме, впрочем, и Шиллер с Гёте ещё сочиняли «ксении» – застольные эпиграммы, – смутившись, резко остановился Пётр.

– Намекаете на мою бездарность? – в упор спросила Ксения.

– Не обижайтесь. Ваша идея заслуживает долгого разговора, а мы пришли. Гришка, точно, пригласит нас к столу, ну, и так далее, – выбил мелодичную дробь на железной калитке Пётр.

– Да я и сама знаю, Бог не дал, – неожиданно для себя призналась Ксения. – А театр люблю, и сыну надо помочь. Сколько актёров без работы спилось…

Кроликовод Григорий встретил их радушно.

Почти не удивился просьбе.

Высушенные кроличьи лапки пользовались не большим, но постоянным спросом у разного рода целителей, ведьм, экстрасенсов и тех, кто засиделся в невестах.

А если в магическую силу плодовитых зверушек верят даже актёры, то Бог им судья. Прибыли с лапок он не имел, перекрестившись, раздавал безвозмездно.

Одноклассника, такого же, как он бобыля с волоокой спутницей пригласил в дом.

Познакомились.

От спиртного Ксения отказалась.

Поставил чайник.

Пока тот вскипит, решил сбегать за лапками в летнюю кухню.

Накинул душегрейку из кроличьих шкурок.

И!

В ворота снова кто-то постучал…

Он распахнул калитку.

Удивился…

– Ивановна? А это… что… Веткина дочь? Точь-в-точь, как на иконе!

– Во-первых, Григорий, не что, а кто! Во-вторых… – подбирая слова, посуровела Буся.

– Им икон не положено, так Фатима на неё молится, – торопливо возразил Григорий не озвученному ещё укору и, пристально взглянув на Леру, заупрямился, – точно, она!

– Кому надо, там и храмов хватает, – стояла на своём Буся.

– Так они далеко. А вы сами говорили: у доброго человека храм в сердце!..

– Когда это я?..

– Когда я с Веткой, и вы из школы шли, а нам навстречу поп-новобранец с крестом на пузе, – охотно напомнил Григорий.

– А-а-а, – застряла в прошлом Буся.

– Наверно, мама не иконе, а… – воспользовавшись паузой, решила вставить слово Лера.

– Конечно, портрету! – с удовольствием реабилитировал себя Григорий, – твоя мама сказала, будто Никита дочку ещё в детстве нарисовал, а она в Турции, вдруг ожила и стала взрослеть. Конечно, сначала я не поверил, а потом убедился: на картине не дитя малое, а вполне взрослая девушка, между прочим, на тебя похожая. И вроде губами шевелит, и теплом веет. Поговорит с нею Ветка, все дела как по маслу! Экскурсию мне устроила: муж за рулём, глаз с неё не спускает, ревнует, думаю…

– А ты не думай! – радикально покончила с прошлым Буся. – Мы к тебе за лапками кроличьими пришли. У Леры друг артист…

– Так проходите в дом, там ещё одна артистка лапки для сына ждёт. А я сейчас, – проводив гостей до порога, свернул к летней кухне Григорий.

14

В прихожей Валерия и Буся проявили нерешительность: то ли пройти на кухню и познакомиться с соискательницей артистических оберегов, то ли подождать властелина кроличьих лапок, не раздеваясь.

Сомнения развеял женский голос.