Осознавание мозга, души и энергии

Ментальные процессы и Организация мыслительного процесса

Основные ментальные процессы, о которых уже говорилось выше – понимание, принятие решений, вспоминание, запоминание и торможение – задействованы в момент выполнения мозгом любой мыслительной деятельности (размышления). Причем в момент размышления в мозгу может присутствовать только одна рабочая схема. Рассмотрим эти процессы подробнее.

Понимание. В префронтальной коре возникает новая входящая информация, создающая новую схему. Она должна быть связана с уже существующими схемами в остальной части мозга. Мозг как бы удерживает ее, пытаясь разобраться, как именно она связана с тем, что уже имеется в его арсенале.

Принятие решения. Активируя уже имеющиеся схемы, мозг выбирает только одну, наиболее подходящую для данного блока информации.

Вспоминание. Этот процесс в мозге за доли секунды обрабатывает миллиарды подобных схем, хранящихся в памяти, вызывая наиболее подходящую на данный момент схему в префронтальную кору.

Запоминание. В этот момент важно как можно дольше удерживать схемы (блоки, идею или концепцию) в области префронтальной коры, чтобы перевести их в долговременную память.

Торможение не позволяет посторонним мыслям, схемам и деталям активироваться, усилием воли они удерживаются на заднем плане.

Каждый процесс задействует миллиарды нейронных связей, поэтому важно перед тем, как переходить к следующему этапу, закончить предыдущий. Любая сознательная деятельность сопровождается последовательной работой: один этап за другим. Во время мыслительной деятельности расходуется большое количество энергии, а нейронные связи для каждого процесса задействуются практически одни и те же. Мозг может воспринимать несколько потоков информации, но не будет в состоянии сделать с ними что-либо, то есть обработать их. Выполнение двойного задания всегда отнимает больше времени, тогда как его последовательное выполнение экономит и ресурсы мозга, и время.

Смысловая архитектоника личности

«Смысловая архитектоника» понятие сложное и обозначает, по сути, общий план построения того или иного объекта. В переводе с греческого языка, architektonike – строительное искусство. Таким образом, если попытаться объяснить другими словами понятие «смысловая архитектоника личности», то речь пойдет о том, как в сознании человека могут выстраиваться те или иные образы при помощи слов, как возникает ассоциативное мышление, на чем базируется наша речь, и каким образом мысли выражаются в слове.

Определение сознания, ставшее классическим, впервые встречается в работах французского феноменологаэкзистенциалиста М. МерлоПонти: «Сознание есть открытость миру». Чтобы дать более ясное понимание этого определения, следует привести дальнейшие рассуждения автора на эту тему. «Человеческое тело есть также осознающее тело, ориентированное бдительно на полноту нашей человеческой, экзистенциальной ситуации. Человеческая открытость миру оказывается, таким образом, телесно воплощенной». Признавая наличие жизненных ситуаций, ставящих человека в положение, когда он должен решать сиюминутные проблемы, иногда слишком острые для человеческого разума, автор призывает вслед за апологетами экзистенциализма признать, что только они могут полностью проявить все истинные качества, как сознания, так и телесных возможностей. С другой стороны, передать суть происходящего человек способен только вербально, вкладывая в возможности языка те смыслы, которые привычны и необходимы. Афоризм МерлоПонти: « В силу того, что мы находимся в мире, мы приговорены к смыслам», перекликаясь с сартровским: «Человек приговорен к свободе», подчеркивает, таким образом, неизбежность логических построений и выражения мыслей посредством языка, или, по выражению Мерло, «лингвизации» мира, как внешнего, так и внутреннего.

Для более полного понимания немецкого экзистенциализма нужно обратиться к наиболее яркому его представителю – К. Ясперсу и его небольшой книге «Философия существования», которая является введением в его философские изыскания. Выдержки из этой книги дают наиболее полное представление о философских построениях Ясперса. (Jaspers, 1972 (лекции 1937г.).

1. «Человек, который является исключением, есть, во-первых, исключение по отношению к всемирному бытию; проявляется ли это в форме этноса, институтов и законов страны, здоровья тела или какой-либо другой нормы.

2. Во-вторых, он является исключением в отношении универсального размышления сознания в целом.

3. Наконец, он оказывается исключением в плане духовном, принадлежа к которому, Я являюсь частью целого. Быть исключением в действительности обозначает прорыв за границы всех возможных проявлений универсального (с.44).

4. Основной характеристикой разума является воля к единству» (с. 54). Я хочу знать истинную реальность как целое и идти путем познания. Я хочу быть; я хочу не просто долговечности, но хочу того, чтобы подлинно стать самим собой. Я хочу вечности – и продвигаюсь на пути действенных поступков, …подлинная реальность существует для нас, только если она едина». (с. 66).

Вот понимание философом природы человеческого сознания из другой книги Ясперса (Jaspers, 1949):

«Наше сознание опирается на бессознательное, оно все время вырастает из бессознательного и возвращается к нему. Однако узнать что-либо о бессознательном мы можем только посредством сознания. В каждом сознательном действии нашей жизни, особенно в каждом творческом акте нашего духа, нам помогает бессознательное, присутствующее в нас. Чистое сознание ни на что не способно. Сознание подобно гребню волны, вершине над широким и глубоким основанием.»(с.343)

Соотношению и взаимодействию сознания и его бессознательной части, детальной разработке социальной антропологии человека посвящены труды гигантской фигуры германской философии – М. Хайдеггера (1889 – 1976). Целостная система его философской мысли замыкает собой германский период развития философии, в которой определение Хайдеггером личности, краткое и удивительно четкое, содержит в себе всю глубину экзистенциального сознания [Heidegger, 1983 (1927)]: «Все же человеческая „субстанция“ не есть дух как синтез души и тела; она скорее является экзистенцией» (с. 153, No 117).

Для Хайдеггера человеческая суть проявляется через феномен времени, а человеческая природа находится в органической связи со временем в его подлинном проявлении. Размышляя о времени, Хайдеггер находит его природу не в действительности, предполагая, что время может быть не чем иным, как растяжением самой души. Как трансформируется в душе прошлое, вырастая из ничего, каким образом в душе исчезает или растет будущее, которого еще нет? Вероятно, по Хайдеггеру, именно потому, что только в душе живут и присутствуют в один период все времена. Бесспорен тот факт, что прошлого не существует, будущее еще не наступило, и жизнь протекает только в настоящем. Нет будущего в действительности, но в душе человеческой живут надежда или тревога о завтрашнем дне; не существует прошлого, но душа хранит память о нем; мгновение скоротечно, но внимание наше и память продлевают его. Душа человека и помнит, и внимает, и надеется.

Основатель экзистенциализма, Жан Поль Сартр также подчеркивает значение времени в жизни личности. «И здесь у человека появляется ощущение бесконечного само-ускользания, переполнения, удивления всегда неожиданным богатством и еще бессознательное стремление уловить сознанием это вырывающееся Я. Факт существования Я не имеет никакого отношения к этой спонтанности, поскольку воля есть объект, возникающий через эту спонтанность и для нее» [Sartre, 1978 (1934), с. 79].

Сознание в трех уровнях

Исходя из вышесказанного, можно предположить модель существования сознания в трех уровнях. Процесс, в котором происходит восприятие слова, это всегда творчество. Творчество нужно для создания нового текста, понимание текста также предполагает творчество. Образы наполняют сознание, в его глубине происходит их взаимодействие. Для людей с современным культурным уровнем этот процесс происходит неосознанно, он скрывается под логически структурированным восприятием Мира. Выход в подсознание возможен, но происходит прорыв только тогда, когда сознание изменено, например, под гипнозом, или в процессе медитации.

Синтез переживания души и мысли в подсознании переходит затем в следующую стадию предмышления, вероятно, там и создается та атмосфера, которая благоприятствует появлению тех или иных фильтров, выходящих на верхний уровень сознания, там и формируется (редуцируется) то или иное сознательное, логическое высказывание. Редукция огрубляет смысл, но ее присутствие необходимо для построения изящных мыслей и концепций. Строгость и логичность мысли не сопоставляется с подсознательными образами, этот процесс преобразования образов связан с потерей их гибкости и растворении в надводной части айсберга сознания. Выход из глубин подсознания на поверхность не является единственной возможностью человеческой природы и скорее всего, это проявление древней природы эллинизма, которое закрепилось затем в древнем христианстве (монастырские схоласты, Фома Аквинский отточили логическое мышление). В сознании возможно не только возникновение спонтанно появляющихся понятий и представлений, но и диалог. Тогда становится понятен и прост в восприятии опыт дзенских приемов раскрытия истинных смыслов в притчах и образах, носящих название мондо или коаны, в которых скорость логической мысли не успевает за «огневой скоростью» образов.

Одной из задач исследования области и соотношения сознательного и бессознательного, рождения логически стройных смыслов и образов, выраженных в языке, его логического структурирования, является создание теории смыслов. Построение такой теории возможно вместе с интерпретацией языка, который сможет перечислить смыслы.

Вероятностная теория смыслов

Такая интерпретация была предпринята В. В. Налимовым в его работах 19811985 гг. Решение подобной задачи, по мнению философа, возможно тогда, когда произойдет истинное понимание природы человека. По выражению Налимова, «архитектоника личности – это архитектоника смыслов, воплощенных в личности – демиургической носительнице смыслов».

Исследуя природу искусственного интеллекта, Налимов столкнулся с проблемой понимания носителями другого языка смысловых значений лексической единицы, слова, которое в переведенных синонимах имеет не одно, а несколько значений. Например, английское слово set в англорусском словаре имеет более полутора тысяч значений. Каким образом в контексте появляется нужное значение, применимое именно в данном случае? Чем руководствуется переводчик, вставляя в текст то или иное соответствие слову? Вероятнее всего, словесное окружение данного текста и подсказывает нужный в настоящий момент смысл. Существует некий фильтр, который уменьшает количество вариантов и сужает область применяемых смыслов, руководствуясь которым и происходит выбор. Фильтром служит и сам контекст, фраза, ее построение, направление и внутреннее содержание раскрывают и подсказывают значение, нужное для ее верного наполнения.

В контексте построенной фразы часто слово, изначально имеющее один смысл, принимает значение, ему не свойственное, но верно и правильно примененное, несет именно ту смысловую нагрузку, которая возлагается на него в данном тексте. Налимов приводит пример, наглядно иллюстрирующий мысль:

«Я вижу тусклых вод возвышенное лоно, И тусклый небосвод, знакомый наизусть!.» (М. Цветаева)

В данном контексте слово «наизусть» уместно в его новом смысле и не воспринимается чужеродным, хотя небосвод наизусть на самом деле, в прямом толковании слова, выучить невозможно. Такое задание, например, в школе, стало бы смешным и нелепым.

Подобное расширенное толкование возможно не только в отдельных семантических единицах, но и в словосочетаниях, например, такое словосочетание, как «искусственный интеллект», казалось бы, соединяет в себе противоположные значения. Интеллект, присущий только человеку, не может быть искусственным, но принципиально разные начала совершенно естественно объединяются при создании языка, используемого в программировании, являясь искусственно созданным языком, он в то же время, наделен интеллектом.

В. В. Налимов, следуя логике подобных новообразований в языке, вводит новое понятие «силлогизм Бейеса», посредством которого связываются, казалось бы, несопоставимые ранее смыслы, и в своих работах продолжает исследование по раскрытию подобных связей. Таким образом, происходит «странная процедура – сначала, на уровне интуитивных догадок, чеканится новый термин, а потом он наполняется содержанием».

Философское понимание существования смысловых значений в языке, их соответствие лексическим единицам, рассматривалось в языкознании и философии многими исследователями. Налимов, рассматривая проблему семантического насыщения искусственного интеллекта, отмечает: «Мы, люди, справляемся с подобной ситуацией скорее на уровне собственного логического мышления, …приглушая одни смыслы и усиливая другие, передаваемые на уровень мышления. Но как только ситуация меняется, происходит перераспределение весов, задающих значимость смыслов. Чеканка термина „бессознательное“ примет более или менее завершенный характер, как только появятся концептуально хорошо обусловленные взвешенности смыслов».

В стремлении понять и уловить суть мыслительного процесса, происходящего в момент сознательного (или бессознательного) наполнения лексических единиц (слов) смыслом, многие исследователи, и Налимов в их числе, предпринимают попытки исследовать и понять древние рукописные источники и практики различных культур. Философские и религиозно-философские тексты передают не только определенные моменты истории, но и некие важные моменты человеческой мысли, сконцентрированную в веках истину, которую наши современники и предшественники пытаются понять, но пока безуспешно. Словно некогда прозвучавшая истина, отдается теперь в веках гулким эхом всей философской мысли, пытающейся понять и услышать эту некогда сказанную истину.

Процесс понимания и качественное изменение сознания

Понимание – это сущность человека, проявляющаяся в реализации многих уровней сознания, разных и во многом не исследованных. Эта способность человеческого мышления проявляется в культурах человечества неодинаково. В традиционных практиках Востока наибольшее распространение получил процесс медитации, когда меняется качество самого сознания. Это научно подтверждено исследованиями. Человек обретает способность, без потери сознания, переходить в так называемое, «младенческое» состояние, когда оно как бы освобождается от бремени всех смыслов, в практике медитации называемое состоянием «не-ума». В таком состоянии человек выходит на взаимодействие с космическим уровнем разума. В христианских практиках таким качеством обладает молитва, идущая из глубины души, таким же образом трансформирующая сознание. «Вся история развития христианства есть не более чем нескончаемое раскрытие потенциального многообразия скрытых в нем смыслов» (В. В. Налимов).

Поскольку все в природе имеет обратную сторону (свет и темнота), так и теория понимания смыслов, предполагает наличие непонимания не в значении неверного толкования, так как понимание не может быть верным или неверным по определению, оно просто есть. Когда мысли, высказанные в чужом тексте, становятся близки и понятны, или даже больше, становятся как бы собственными, получают продолжение и развитие уже в собственном сознании, тогда происходит процесс понимания чужого текста.

Непонимание предполагает приближение чужого текста к собственному уровню сознания, но не проникновение в смысл, существование некоего барьера (стиль или форма изложения), мешающего полному осознанию и пониманию текста. Предполагается некоторая подготовленность сознания человека, его духовные поиски в том, направлении, которые ему близки, тогда смысл, заключенный в чужом тексте, предполагает соответствие мыслям и чувствам воспринимающего. Тогда происходит восприятие, преобразующее личность, смысловое толкование текста или речи в том направлении, которое подспудно вызревало в его собственном сознании. Примером непонимания может служить социальноисторический парадокс, когда начальное восприятие учения Христа привело к его распятию, как следствию непонимания, а затем победное шествие и распространение христианства по всей Европе.

Как возможна трансценденция личности?

Серьезное понимание слова «трансценденция» приобретает в последнее время все больший вес и распространение. Выход личности за жесткие рамки логичности и материализма, прорыв из той капсулы, в которую ее заключает сознание – это путь преобразования личности. Такой путь предполагает поиски единения человека с вселенским началом и с истиной, изначально заложенной в человека природой. Это путь преодоления, выхода из ограниченного культурного круга, созданного человеком на протяжении веков, который не способен объединить все многообразие мира и человеческой природы, существующей в нем.

В современном мире отсутствуют взаимопонимание и любовь, заложенные природой, нарастает все большая разобщенность и отчужденность, неспособность объединения человечества по тем принципам, которые существовали до сих пор. Такой способ жизни вызывает в обществе апокалиптическую тревогу, все более усиливающуюся с течением времени. Вероятно, стремление к радикальному перелому в жизни, присуще человечеству изначально, так как именно в такие моменты происходили изменения в его историческом развитии. История знает много примеров, когда из христианства происходило развитие европейской культуры, алхимия и каббала становились предвестниками науки, а войны, веками длившиеся в Европе, открывали новые социальноисторические пути развития общества. Можно попытаться систематизировать все многообразие таких путей, приводящих к качественно новым состояниям общественного сознания.

1. Творчество, давшее толчок к развитию воображения.

2. Движение человеческой мысли, пытающейся раскрыть смысл и суть явлений.

3. Понимание и видение пространства и пространственных связей.

4. Математическое и понятийное значение числа.

5. Философское понимание языка и процессов, в нем происходящих.

Процесс развития понимания и качественного изменения сознания и восприятия мира происходит и в наше время. Человек постепенно начинает понимать, что многое, существующее в природе и во Вселенной, пока не доступное пониманию и естествознанию, имеет место быть, вне зависимости от того, доступно это человеческому разуму сегодня или нет. Вероятно, общество готовится к тому, чтобы быть способным принять и понять природу спонтанности, к тому, что многие истины, существующие сегодня в древних рукописях и пока не понятые нами, станут доступны пониманию.

Правомерно ли радикальное противопоставление философской мысли Востока и Запада?

Сравнивая и сопоставляя философские воззрения Востока и Запада, прежде всего, опираются на христианство и буддизм, полагая, что именно в этом противопоставлении наиболее ярко проявляются два различных видения мироздания. Более глубокое проникновение в философию того и другого учения явственно показывает, что в них больше схожего, чем различий. Постановка общечеловеческих проблем в той и другой религиях явно одинакова, что является более принципиальным, когда речь идет о путях их решения. «Общность в постановке проблем важнее общности в решении» (Налимов). Таким образом, можно прийти к мнению, что общая постановка проблемы сближают религии больше, нежели пути ее решения. Оба начала, христианское и буддийское, ставят перед человеком одну задачу: поиск смысла и истины в жизни, и на этом пути они более схожи, чем различны, более того, они дополняют друг друга в поисках.

Буддизм отказался на пути своих поисков от смыслов и привязанностей, которые в жизни только порождают и умножают страдание. И путь познания высшего смысла в буддизме в освобождении от привязанностей путем медитации. Пережив внутренний опыт медитации, и отказавшись от привязанностей к смыслам, буддийский адепт может обрести мудрость и состояние нирваны.

Христианство также пришло к пониманию догматичности ветхозаветных истин и необходимости новых, динамичных и способных к дальнейшему продвижению на пути поиска смыслов. Каноническое евангелие дает четкие указания, требующие следовать им в повседневной жизни без определенных изысканий. В христианстве Нового завета идет речь о поиске смысла, очень похожего на поиски истины в буддизме. Путь имеет уже не повседневное, но вселенское значение, опираясь в поисках на молитву. Нет никакой догмы, приближенность к буддийским текстам становится максимальной, так как строится не на логике, а на нелогичном чувстве любви, которая не чуждается страдания, а обретается в нем. «Сущность христианства в том, что оно открыло любовь как новый экзистенциал бытия человека в мире» (Налимов).

Таким образом, два пути, дополняющих друг друга, открылись человечеству в разных религиях: путь отказа от страданий через просветление души и путь активного страдания для поиска любви в душе. Есть ли пересечения в подходах? Несомненно, так как в обоих случаях речь идет о том, что не просто выразить современным языком, о чемто неуловимом, не поддающимся логике. В буддизме это выражено более ясно, формируясь в понятии «ничто», которое обладает философской фундаментальностью. В христианстве, как бы близко оно не подходило к понятию, так и не появилось определение неосознанного, поэтому западная мысль не совпадает с в этом с буддизмом.

Если вернуться к тому неосознанному и непонятому еще человечеством смыслу, существующему в глубинах Вселенной, можно от западного неясного представления о нем перейти к формированию в буддизме понятия «ничто». Этот переход позволяет мыслителям развивать свои представления о мире, обращаясь к внутреннему видению и метафизике. Разумеется, общность видения разбивается о берег личностных восприятий и понимания и может выглядеть как не понимаемое. С другой стороны, человечество всегда имеет возможность выбора в многообразии видения мира.

Особенность работы сознания – последовательность принятия решений

Пытаясь делать несколько дел одновременно, человек подходит к порогу возможностей мозга, вследствие чего возникает эффект расщепленного внимания.