Нерадивая дочь
– Это последний тренд, – авторитетно заявила мастер, – с глубоким увлажнением. Ваша кожа немножечко пострадала. Вы не геолог, случайно?
– Что-то вроде этого, – уклончиво ответила Татьяна и замолчала, прикрыв глаза.
Затем маску смыли, помассировали лицо с мягким кремом, имеющим слегка рыбный запах, после чего протерли лицо лосьоном и наконец наложили душистый, пахнущий персиком крем.
– Макияж не желаете? – участливо спросила мастер, но Татьяна отказалась. Не все сразу. Лицо и так преобразилось, засияла кожа.
Теперь к парикмахеру. Ей казалось, что прическу-то вряд ли можно изменить, волосы очень короткие, но парикмахер тоже оказалась мастером своего дела. Она изменила цвет ее красновато-коричневых волос, и они стали теперь темно-русыми с пепельным отливом. Привела в порядок затылок и уложила ежик так красиво, что он перестал походить на мальчишеский, а приобрел весьма стильную форму, придав лицу совсем другое очертание.
Лика была в восторге:
– Красота, да и только! Таня, ты довольна? Посмотри на себя, ну?
Таня конечно же была довольна, в первую очередь, она отдохнула душой и телом, как говорят, и немного отошла от своих тяжелых мыслей. Вот только надолго ли?
Одежду и обувь выбирали тщательно. Цифры, красующиеся на ценниках этих невиданных ранее вещей, приводили Татьяну в ужас. В той, прежней своей жизни, она одевалась весьма элегантно и дорого. Но не настолько же!
– Брось, не бери в голову. Эти цены вполне демократичны и доступны. Поверь мне, – сообщила Лика и выбрала несколько вещей для примерки.
Наконец все было закончено, покупки упакованы в весомые престижные пакеты и загружены в багажник.
– Ну а сейчас ланч, и затем поедем домой, – сказала было Лика, но ее спутница наотрез отказалась.
– Нет, я так никуда не пойду. Если бы я знала, что пойдем в кафе, то переоделась бы в примерочной. Ну куда я в таком виде? Нет, Лика, поехали домой. В следующий раз, ладно?
Девушка изобразила шутливую недовольную гримаску на своем лице и направилась к машине.
– У нас дома поесть особо нечего, только перекусить, – сказала она.
Но Татьяна не обратила на это никакого внимания, ну подумаешь, нечего поесть.
– Чаю попьем, – сказала она, а Лика лишь передернула плечиками.
К дому подъехали сравнительно быстро. Он располагался в живописном, довольно зеленом месте. Деревья с высокими кронами, кустарники, дорожки, вымощенные кирпичом. Везде было чисто, новые дома, черепичные крыши, красивые витиеватые фонари вдоль улицы. Как в сказке.
Татьяна смотрела по сторонам и любовалась этой красотой. Она конечно и раньше слышала о так называемых коттеджных поселках, но никогда в них не была. Она опять позавидовала брату. Молодец все-таки Эдик, все у него сложилось в жизни, как-то умудрился он выстроить эту жизнь самым наилучшим образом.
Хотя в институте он учился кое-как, глупым конечно не был, но лентяй, каких мало. Все курсовые и даже диплом писала за него Татьяна. Они вместе учились на экономическом, и ей приходилось работать за двоих. В институте эту пару близнецов, брата и сестру Садовских, хорошо знали, и большинство преподавателей отлично понимали, кто из них двоих учится, а кто просто стремится корочку получить, но закрывали на это глаза.
Эдик был всегда любимчиком как преподавателей, так и декана, и даже ректора, наверное за его триумфальные победы на различных спортивных соревнованиях. Но спортсменом он стать не стремился, ему нужен был престижный диплом, поэтому он и тянулся к нему изо всех сил, но с помощью своей усидчивой и старательной сестры.
– Ну все, приехали, – сказала Лика и припарковала машину у красивых чугунных ворот. – Пошли перекусим, отдохнем немного, и я за Эдиком поеду. А ты пока ужин приготовишь, идет?
Татьяна согласилась, выхода у нее все равно не было, хотя она уже так давно ничего не готовила, что слегка заволновалась.
Дом был просторным и светлым. Двухэтажное строение с кухней, столовой и гостиной внизу, двумя спальнями и кабинетом наверху. Лестница на второй этаж была изогнутой, с лакированными перилами, очень красивая. Татьяна смотрела по сторонам, на светлые стены с картинами в элегантных серебристых рамках, на ажурные, будто сделанные из льдинок люстры, на красиво выложенный паркет, и у нее стало так хорошо на душе, как будто вдруг отлегло, и тяжесть отступила.
«Неужели это правда, я теперь здесь, в этом раю, а еще вчера утром я умывалась холодной водой, текущей тонкой мутной струйкой в жестяную проржавевшую раковину? Неужели все позади?» – размышляла несчастная женщина, как ее снова позвала Лика.
– Таня, пойдем я тебя в спальню провожу, забирай свои вещи и иди переоденься. А я подожду тебя в столовой.
С этими словами они поднялись на второй этаж, и Татьяна снова вздохнула полной грудью приятный и свежий воздух той уютной комнаты, куда ее привела Лика.
– Вот, располагайся. Ванная комната, правда, одна, но туалета два, один на этом этаже, а второй в прихожей у входа, дверь справа.
Татьяна осмотрелась вокруг, обстановка ее спальни была очень милой, мебель цвета слоновой кости, довольно просторная кровать, покрытая шелковистым стеганым одеялом, на полукруглом окне такая же штора, у прикроватной тумбочки красивый торшер, тоже с льдинками-висюльками.
Татьяна раскрыла пакет и достала оттуда бирюзовые брючки и легкую футболку с бирюзовыми и белыми полосками. Аккуратно оторвав внушительные ценники, она облачилась в новое красивое белье, сплошной шелк и гипюр, и надела брючки с футболкой. Затем подошла к зеркалу и обомлела. Красота-то какая! Фигура стройная, а не тощая, грудь красиво подтянута, волосы вообще чудо. Она смотрела на себя и в груди у нее защемило от радости, легкая такая, покалывающая боль, но приятная, от избытка эмоций наверное.
Она быстро спустилась вниз, где ее уже поджидала Лика. Та прижала руки к груди и восторженно произнесла:
– Боже праведный, красавица, каких свет не видел. Чувствуешь уже крылья за спиной или ликерчику налить? Амаретто любишь?
Татьяна улыбнулась, подошла к Лике, обняла ее и сказала:
– Спасибо тебе за все, девочка. Я приду в себя, я обещаю.
Затем они сели за накрытый Ликой стол, на котором красовались нарезки всех мастей, включая семгу, стояли тоненькие тарелочки с золотым ободком и маленькие хрустальные рюмочки размером чуть больше наперстка.
– Ну давай, за тебя, за твою новую жизнь. Ты пей сколько хочешь, а я всего одну. Мне за Эдиком ехать часа через полтора.
После перекуса Лика отправилась к себе в спальню, чтобы отдохнуть, а Татьяна вышла во двор. Дом окружал небольшой сад, кругом росли цветы, было видно, что за садом кто-то ухаживает. Ни сорняков, ни пожухлой травы. Все в полном порядке. И даже прудик имелся, совсем крохотный, в нем плавала одна единственная лилия, но все же удалось разглядеть, что она искусственная. Но хороша, сразу и не поймешь.
«До чего же здесь здорово», – вновь подумала Татьяна и неспешной походкой по узкой тропинке направилась обратно к дому.
Брат, вернувшись с работы, сразу же набросился на преобразившуюся сестру с комплиментами, хотя выражался не очень высокопарно. Сказал, что выглядит она теперь совсем как раньше, что его, мол, порадовало, но нисколько не удивило.
К его возвращению Татьяне все же пришлось приготовить ужин, пожарить картошку с грибами и запечь курицу в духовке. Получилось так себе, суховато и не очень вкусно. Но с салатом из свежих овощей прошло на ура. Эдик был очень голоден, с утра ничего не ел, на обед времени не хватило. Лика тоже проголодалась, так что съели и похвалили, а может быть лишний раз расстраивать не хотели.
После ужина, за чашечкой кофе с ликером, Эдик позвал «милых дам» в гостиную и торжественно вручил сестре подарок, мобильный телефон, который он только что приобрел.
– Вот, это от меня. Он тебе необходим, как воздух. И с нами будешь на связи, и новым работодателям твой номер телефона будет нужен. Уже определилась, куда обращаться будешь?
– Спасибо, Эдик. Вы оба очень добры ко мне, конечно. Но я чувствую себя теперь обязанной и не знаю, когда и как расплачусь за вашу доброту.
– Ладно, расплатишься. Не переживай об этом. Итак, какие мысли насчет работы?
– Никаких. Куда мне идти с моим послужным списком? Последнее место работы – обанкротившийся, мягко говоря, банк, обокравший своих клиентов. Я являюсь главным участником всех этих событий, о чем другим банкам доподлинно известно. Значит, во все финансовые структуры мне дорога закрыта.
– Понятно. А как насчет бухгалтерии какой-нибудь? У нас в соседнем магазине требуется бухгалтер. Хочешь, я поговорю?
– А что за магазин? Меня туда разве возьмут после заключения?
– Обычный хозяйственный магазин, частная лавочка. Хозяина я знаю, поговорю с ним, объясню, что к чему. Хочешь?
Татьяна долго не раздумывала, надо же с чего-то начинать. Только вот бухгалтерия за эти годы претерпела изменения, надо бы подучиться.
– Ничего, курсы пройдешь онлайн. Это плевое дело для экономиста с высшим образованием.
– Ну не скажи, – парировала Татьяна. – Надо подучиться основательно.
– Ну вот и давай, без отрыва от производства, так сказать. Днем работать, вечером учиться. Компьютерную обучающую программу я тебе куплю и курсы оплачу. Ну что, согласна? Тогда я завтра же с ним поговорю. Нечего тянуть.
– Подожди, а как же помощь Лике по дому? Сам же сказал…
– Да ладно, это я для мамы аргумент выдвинул. Чтобы ей было спокойнее родную дочь из дома выпроводить, а то бы совесть ее мучила.
– Понятно. Ладно, поговори со своим знакомым. Если не побоится меня взять, то я согласна.
– А я за тебя поручаюсь. Сестра все-таки, а не какая-то там подружка.
3. Судьбоносная встреча
Хозяин магазина, полный и неприветливый на вид мужчина по имени Анатолий Иванович, принял Татьяну в своем, так называемом, кабинете, а точнее, в захламленной комнате, забитой всякими ящиками, картонными коробками и какой-то непонятной утварью. Сам магазин располагался в цокольном помещении жилой пятиэтажки и выглядел совсем непрезентабельно. Вывеска на стене дома у зашарпанной лестницы, ведущей вниз, к дверям магазина, гласила: «Хозтовары. Все для дома, дачи и пр.»
Что может означать «пр», Таня не совсем поняла, но спросить не решилась. Скорее всего, это означало «прочее», но что именно прочее, это оставалось загадкой.
Пахло в магазине тоже не очень приятно, чистящими и моющими средствами, промасленной бумагой, ацетоном и краской. Такой коктейль запахов шибал в нос, и от него першило в горле и пощипывало глаза. После того, как Таня пару раз чихнула, Анатолий Иванович спросил с подозрением:
– Ты не аллергик? Тут у нас с этим не очень. И недели не выдержишь.
– Нет, все нормально. Просто с непривычки, – ответила Татьяна и поинтересовалась, есть ли у нее свое рабочее место.
– Ну вот еще, – ответил хозяин. – Рабочее место у нас с тобой одно на двоих. Вот стол, вот сейф, а вот шкаф с папками и документами. В них черт ногу сломит. Последний мой бухгалтер пил до зеленых чертей, а пьяный много не наработает, сама понимаешь. Хотел нанять просто приходящего, чтоб только отчеты составлял, да с налоговой разбирался, но тот столько запросил за услуги, что я чуть с дуба не рухнул. Две моих месячных зарплаты.
– А сколько вы мне платить собираетесь? – без обиняков спросила Татьяна.
– Не знаю, – тоже без затей ответил наниматель. – Давай так, ты начни пока, поразбирайся с документами, сведи концы с концами. Если что не понятно, спрашивай. Отчет за месяц сделаешь, я тебе заплачу, а если еще и квартальный сведешь, тогда премия будет. После этого обговорим твою зарплату.
Татьяна пожала плечами. Расклад не очень хороший, но другого все равно не светит, выбора нет. Трудовая подпорчена последней записью с вынужденной 33 статьей, вынесенной по решению суда. Прописки нет, она аннулирована после конфискации имущества. Все это в совокупности делает ее элементарно не пригодной для трудовой деятельности. А в этом хозяйственном магазине должность бухгалтера все же какое-то начало. Трудовую книжку Анатолий Иванович пока не затребовал, и слава Богу.
– Когда мне начинать? – спросила Татьяна.
– Завтра. Но только вот что. Для начала ты выйдешь в торговый зал. Светлана, моя продавщица, идет на аборт в понедельник, ты ее подменишь на два-три дня. Поэтому до понедельника, поработаешь с ней на пару. Она тебе все покажет, сложного тут ничего нет. На кассе работать поучишься. А между делом и документы поразберешь. Все понятно?
– Ну да, в общих чертах. Во сколько приходить завтра?
– К девяти, а лучше пораньше, пол подметешь, пыль с прилавка вытрешь. Светку тошнит все время, из нее работник сейчас никудышный. Но девка она хорошая, сметливая. Вот, возьми халат для работы домой. Постираешь, погладишь. Жду тебя к половине девятого.
Утром следующего дня Татьяна, как и обещала, пришла в магазин пораньше и встретилась с продавщицей Светланой. Та уже принялась за уборку и, быстро познакомившись, попросила свою новую напарницу протереть прилавки и вытереть пыль с полок, заставленных всякой хозяйственной всячиной.
Светлана была полноватой, но весьма проворной женщиной неопределенного возраста, где-то от тридцати до сорока пяти. Жидкие волосы иссиня-черного цвета были завязаны в кургузый хвостик, перетянутый аптечной резинкой. Но зато на руках маникюр, синие ногти в белую крапинку очень подходили к ее синему халату с белым отложным воротничком, не очень чистым, поэтому заправленным внутрь.
Татьяна в своем отглаженном халате выглядела намного опрятнее и цивильнее, она принялась за дело, не выразив ни малейшего неудовольствия. Через полчаса торговый зал был готов к приему посетителей, и женщины зашли за прилавок. Особых хитростей в продаже хозяйственных товаров и в обслуживании посетителей действительно не было, Анатолий Иванович оказался прав. Да и самих посетителей было раз, два, да обчелся. В основном старушки, то за мылом, то за дешевым стиральным порошком зайдут. Мужчины же покупали лампочки, электротовары да всякие хозяйственные инструменты, в которых Татьяна не очень разбиралась.
Вопрос одного из покупателей «гаечный на пятьдесят миллиметров есть у вас?» поставил ее в тупик, а Светланы рядом не было, тошнота ее замучила. Ну ничего, справилась, отвела мужчину в отдел с домашними инструментами, он сам нашел то, что ему нужно. Работа нехитрая, чуть-чуть поднатореть нужно конечно, а так ничего, сойдет для начала.
И потянулись ее трудовые будни в этом маленьком затхлом магазинчике, где Татьяна пыталась навести порядок, но надолго его не хватало. Судя по всему, Анатолий Иванович предпочитал порядку полный бардак, и его так называемый кабинет был идеальным в этом смысле. Татьяна устала бороться. Она отвела две полки в шкафу и одну в громоздком старомодном сейфе только для бухгалтерских документов и через два месяца – о Боже! – запросила компьютер.
– Анатолий Иванович, миленький, поймите, никто вручную сейчас бухгалтерией не занимается, есть специальные программы, туда только цифры ввести, а компьютер сам все сосчитает, и баланс сведет, и ошибки выявит, – увещевала начальника Татьяна.
Он слушал внимательно, но при словах «ошибки выявит» глянул на своего бухгалтера зло и недоверчиво.
– Еще чего! Какие такие ошибки он выявит? Не надо нам этого. Ошибки хороший бухгалтер должен так замаскировать, чтобы комар носа не подточил.
– Комар – это в вашем понимании налоговый инспектор или ревизор? Я что-то не пойму, вам бухгалтер нужен или мухлевщик? Я не собираюсь так работать! Может у вас еще и черная касса…
Татьяна не договорила, резкий окрик Анатолия Ивановича прервал ее на полуслове:
– Ну-ну! Потише тут, какая еще касса черная? Думай, что говоришь.
Затем он вытер несвежим носовым платком свой вспотевший затылок и проговорил почти шепотом:
– Да, есть! Представь себе! Я из чего вам премию должен выплачивать, из собственного кармана? И еще уборщица в штате имеется, а убирает Светка. Зарплата уборщицы тоже между нами делится. Все так делают, очнись. Иначе в нашем бизнесе нельзя.
– Ну знаете! – возмутилась Татьяна. – Вы толкаете меня на должностное преступление. Значит я должна подписывать липовые расчетные ведомости, закрывать глаза на левые доходы и черную кассу. Понятно, почему ваш прежний бухгалтер спился. Нет уж. Так не пойдет. Если хотите, я все тут у вас налажу без подлогов. И зарплаты будут, и премии. Чистая бухгалтерия – чистая совесть. Но мне нужен компьютер! Если нет, я ухожу от вас.
Весь этот разговор состоялся уже после того, как Татьяна закончила и вовремя сдала свой первый квартальный отчет и отчиталась перед налоговой без проволочек, просрочек и задержек. Анатолию Ивановичу даже позвонили и сказали:
– Ну вот, можете, когда с умом подходите к делу. Хорошего бухгалтера нашли. Поздравляем.
Анатолий Иванович скис. Терять хорошего бухгалтера ему конечно не хотелось, но работать он привык по старинке, а Татьяна хочет перевести все на новые рельсы, да еще этот компьютер зачем-то понадобился, ошибки он будет выявлять видите ли! А деньжищи какие за него надо отвалить! Но пришлось смириться. Не прошло и месяца, как в кабинете появился новенький «Делл», приобретенный в рассрочку.
Татьяна ликовала. Дома она неустанно рассказывала брату с невесткой о своей работе, о стычках с начальником, о проворной и смешной Светке, которая в очередной раз засобиралась на аборт, но при всем при том она всю торговлю держит в своих руках, хотя наверное подворовывает, но на этом ее пока никто не поймал. И вот однажды Эдик вдруг неожиданно спросил Татьяну:
– Скажи мне, сестренка, ты счастлива?
– В смысле? – недоуменно спросила Татьяна. – Я имею работу, получаю зарплату, изучила бухгалтерию, спасибо, что программку мне приобрел, классная между прочим.
– Да я не об этом, – поморщился Эдик. – Ну ты ведь привыкла к хорошим условиям, к интеллигентным людям, коллегам, клиентам. И раньше я тебя такой возбужденной никогда не видел. А сейчас ты работаешь в этом подвале с полуграмотным начальником, с вороватой Светкой и аж светишься от счастья. Вот это я пытаюсь понять.
– Эдик! Прекрати, зачем ты Таню смущаешь? Тебе не кажется, что ты опускаешь ее ниже плинтуса, нет? – вступила в разговор Лика.
Эдуард встал с дивана, налили себе виски в бокал с тяжелым дном и вновь высказался:
– Я наоборот хочу, чтобы она шагала дальше. Все, реабилитационный период прошел, надо возрождаться к нормальной человеческой жизни. Сейчас в новом доме на улице Маршала Жукова квартиры сдают внаем. Какие-то продают, а часть идет в аренду. Прекрасное жилье! Квартиры под ключ, с встроенной мебелью и кухней, финской сантехникой. Купить неподъемно, а вот снять – вполне. Но для этого нужен хороший устойчивый заработок и счет в банке.
Татьяну как кипятком ошпарили. Она наконец поняла, куда клонит Эдик. Пора съезжать. Да и действительно, полгода уже она живет у них с Ликой, задаром. Продукты, правда, покупает и иногда оплачивает коммунальные счета. А вот о собственном жилье ни разу не задумалась.
Но Лика после слов Эдуарда сидела молча, вобрав голову в плечи и обхватив ее руками, а Татьяна, подумав, сказала:
– Эдик, а ты ведь прав. Я чего-то совсем расслабилась у вас, прижилась в тепле и комфорте, а пора бы уже о собственном угле подумать. Слушай, а ты не можешь разузнать, сколько стоит аренда хотя бы однокомнатной квартиры, ну или студии. Вот только со счетом в банке у меня проблема.
– Ерунда! Я открою на твое имя счет и положу туда кругленькую сумму. Потом, попозже, все переоформим. Кстати, арендованную квартиру можно выкупить со временем по остаточной стоимости.
– Ну, до этого еще далеко, как и до самой квартиры. Но подумать есть над чем, – подвела итог Татьяна и направилась к себя в спальню. Проходя мимо Лики, она наклонилась к ней и сказала в самое ухо:
– Не бери в голову. Все нормально.
И со словами «спокойной ночи» поднялась наверх.
***
День клонился к вечеру. За огромным окном уличного кафе моросил осенний дождь, а сквозь тяжелые, набухшие тучи проглядывало серое сумрачное небо. На душе было тоже невесело. Сегодня после обеда Татьяна сообщила Анатолию Ивановичу о том, что собирается уходить.
– Вы поищите пока кого-то другого, я подожду, но не позднее нового года. Если до той поры никого не найдете, то мне все равно придется покинуть вас с первого января. Но с годовым отчетом я помогу, если нужно будет. Обещаю.
Анатолий Иванович такому известию рад не был.
– Ну это никуда не годится, Татьяна! Мы с твоим братом договаривались, что ты будешь у меня работать. На такой срок я тебя не брал бы совсем. Я ему по дружбе сделал одолжение, взял тебя со статьей и без прописки, а ты теперь мне кидалово устроила? Думаешь тебя с твоими «регалиями» с руками расхватают?
– Анатолий Иванович, миленький, ну не сердитесь. Я не от вас ухожу. Мне просто деньги нужны, заработок хороший, квартиру надо покупать. Не могу же я у брата всю жизнь жить!
– Я тебе найду дешевое жилье, снимешь комнату на первых порах. А хороший заработок, моя дорогая, тебе вряд ли найти. Ну разве нелегальный, полукриминальный какой. Опять туда захотела? Ты за что сидела-то?
Татьяна опешила. Она надеялась в глубине души, что ее начальник не в курсе ее прошлого, но, как оказалось, она глубоко ошиблась.
– За дело, и свое отработала потом и кровью, – ответила она зло. – А если вас подробности интересуют, то в них я вдаваться не собираюсь.
– Ишь ты, гордая. Ладно, иди проветрись, подумай хорошенько, на что себя толкаешь и на что меня обрекаешь. А твоему брату я все выскажу.
– Да он-то здесь при чем? Ладно, уйду я сегодня пораньше, Светлана там одна справится. А вы все-таки начинайте бухгалтера искать.
И вот теперь она сидит в кафе и обдумывает этот невеселый разговор. На столе нетронутое заварное пирожное на пластмассовой тарелочке, чай, маленький молочник и красивая салфетка с вишнями. В кафе старались обслуживать со вкусом, дешевенько, но чистенько. Но мысли разбегались в разные стороны и в кучу не собирались.
– Танька, ты что ли? Гляньте на нее, люди добрые, красота неземная. Привет, подруга! – услышала она зычный голос и резко обернулась.
Рядом с ее столиком стояла в пух и прах размалеванная девица в мини-юбке, сапогах выше колен и в бежевом клетчатом плаще, который для окружающих должен сходить за крутой от фирмы Барберри. В руках блестящая черная сумка от совсем неизвестного дизайнера.
Татьяна растерялась. В первую минуту она девицу не узнала, но, когда та бесцеремонно уселась за ее столик и закинула ногу на ногу, сверкнув дырой на колготках, она тут же вспомнила ее.
– Женька! Привет, прости, не узнала.
– Ну еще бы! – гордо сказала та. – Я три месяца, как откинулась, а уже и не узнать. Прикинь!
– Женя, потише. Не надо, чтобы о такой красотке думали плохо. Пусть считают, что ты светская дива, – слукавила Таня, но это не возымело большого действия, так как Женька опять возопила:
– Тю, да мне как-то фиолетово, кто и что считает. Главное, чтобы не обсчитывали, – сострила она и зычно захохотала.
Наконец девица успокоилась, притихла и заказала чашку капучино и бокал красного вина.
– Ну рассказывай давай, где, что, с кем? – поинтересовалась она, сделав большой глоток и ополовинив бокал с вином.
Татьяна робко поделилась новостями, рассказала, что живет с братом, работает в магазине бухгалтером.
– Не хило, – заключила Женька. – А я нигде не работаю. Живу пока с родаками. Батя дальнобойщик, маманя пивом торгует, денег у них куры не клюют. Сиди, говорят, Женька, и не высовывайся. А то опять куда-нибудь вляпаешься, – и девица снова загоготала на все кафе. – Я-то первый раз по малолетке попала. Киоск мы грабанули, моя маманя рядом с ним работала, а они ее гнали, а точка клевая была. Ну мы и решили этих жмуриков наказать. Разгромили их, пиво, сигареты позабирали, а их паленую водку всю дочиста переколотили. Но попались. Бывает.
– И что теперь собираешься делать? – спросила Татьяна, чтобы сменить тему разговора.
– Замуж иду, – не замедлила с ответом Женька. – Мужик у меня появился. Папашин напарник, но молодой, еще и сорока нет. Вот, шмотки мне привозит, все заграничное, прикинь!
– Да я уж вижу, – сказала Татьяна и, допив свой чай, собралась было уходить. Но Женька остановила ее.
– Слушай, я помню ты в тюряге говорила, что твой брат каким-то старьем торгует. У моей мамаши иконка завалялась, так, дрянь вещица. Но может он взглянет? А вдруг ценное чего. Не подсобишь по старой дружбе?
– Я не знаю, Женя. Я спрошу.
– Ну вот и славненько. На вот мой телефон, позвони, я подгребу.
И Женька написала на салфетке с вишнями номер своего мобильного телефона, предварительно вытащив его из сумки и продемонстрировав Татьяне, как редкую реликвию.
– Мой ссыкун подарил, – прокомментировала она и добавила, – он росточком-то не вышел, но там, где надо, все как надо, сечешь?