Старые долги
Начало освоения планеты совпало с одним очень знаменательным событием в научном мире Межзвёздной Империи Людей, а именно – с запуском в производство новейшей модели телепортаторов, разработанных на основе добытых в Лабиринте Анкора и неизвестных доселе технологий Предтеч. Подобными устройствами пользовались по всей Вселенной уже давно, но ни одна из прежних моделей не обладала такими неслыханными возможностями. Служили они для телепортации предметов на расстояние – к сожалению, на очень небольшое по космическим масштабам расстояние и очень небольших по массе предметов, да к тому же если «предмет» являлся живым существом, то все параметры телепортаторов можно было в расчётах смело сокращать больше, чем на порядок.
Обычно телепортаторы использовали для переброски материалов массой около двух тонн на расстояние не более семи-восьми астрономических единиц. То есть, в пределах одной системы их вполне можно было применять для устройства рабочего городка на соседней планете, переброски туда продуктов и оборудования, а обратно – полученных на заводах металлов, добытых минералов и тому подобного. Что же касается рабочей силы или вооружённой охраны, то их приходилось уже переправлять с помощью космических кораблей; в числе освоенных миров насчитывалось всего четыре системы, планеты которых находились настолько близко друг к другу, что удавалось пересылать и живых существ, да и то не очень уж рослых и массивных. А в основном люди и чужие пользовались телепортаторами лишь в быту, например, в пределах одного дома, для того чтобы быстрее спуститься на улицу с шестидесятого этажа или подняться на крышу, к флаеру.
Новые модели телепортаторов могли уже осуществлять грузовые и пассажирские переброски на такие громадные расстояния, что всерьёз пошли разговоры о сворачивании строительства космических кораблей. Для эксперимента было решено опробовать эти революционные разработки на Инсаре-III, который как раз собирались осваивать. Переброска туда производилась с Оберона-V, оттуда пошли первые партии строительных материалов для возведения городов и посёлков, строительное и горнодобывающее оборудование и первые добровольцы-рабочие. А через три года уже с Инсара-III на Оберон-V поступила первая партия вальсара и «вольфрамового ветра», необходимых для создания мезонного топлива… ну, и для производства бомб тоже, разумеется.
Поставки эти, однако же, продолжались недолго. Уже на празднично и с помпой устроенной годовщине открытия компании «Новые горизонты», занимающейся этими перебросками, было известно, что некоторые из её сотрудников жалуются на здоровье. А ещё через полгода поставки с Инсара-III вообще прекратились, и теперь уже туда отправлялись партии врачей и лекарств. Но и те и другие оказались бесполезными.
Новые телепортаторы обладали необычной и неприятной особенностью – любой предмет, телепортированный с их помощью, становился будто бы заражённым. Никаких вредных излучений обнаружено не было, пластик и металл ничем не отличались от обычных, и всё-таки рабочие, находящиеся с ними длительное время, заболевали.
То есть, это вначале так думали, что они просто заболевали. И поэтому вначале подобным пустякам компания «Новые горизонты» придавала мало значения. Что бы там ни говорили, но для любой компании всегда важна была только прибыль. И в этом плане «Новые горизонты» оказались не такими уж новыми; там тоже – как и всегда, как и везде – жизнь и здоровье людей приносились в жертву финансовой выгоде и государственной мощи. Впрочем, только самые наивные могли полагать, будто в столь могущественной Империи возможны какие-то там новые горизонты или другая подобная фантазия.
Компания проработала ещё полгода, за которые на Инсар-III было телепортировано несколько новых партий рабочих. А потом оттуда на Оберон-V вернулись рабочие, прожившие всё это время на передовом крае прогрессивной науки. То есть, о том, что это были рабочие, можно было сделать выводы лишь по тому, что никаких других живых существ на Третью Инсара никогда не отправляли. А уж тем более таких агрессивных и опасных, не имеющих уже ни с одной расой ничего общего, ни по поведению ни даже по внешнему виду. Что там произошло с рабочими, какое загадочное излучение повлияло на них, во что они вообще мутировали – всё это осталось тайной за семью печатями.
До подхода на Пятую Оберона десантной бригады этим монстрам удалось уничтожить чуть ли не две трети населения города, в котором был установлен телепортатор. Остальное довершили уже десантники – никакой гарантии того, что обслуживавшие это новейшее изобретение не превратятся в таких же монстров, ни у кого не было, и командование решило не рисковать понапрасну. Некоторое время раздумывали, стоит ли подвергать Третью Инсара мезонной бомбардировке, но потом сочли это излишним; кораблей на планете всё равно не было, а единственный ответный телепортатор, через который они могли с планеты выбраться, был десантниками разрушен. К тому же те рабочие, что были связаны с продукцией Инсара-III и также подверглись мутации, со временем проявились на разных планетах. И результаты, полученные при их изучении, не давали шанса усомниться в том, что будь даже в распоряжении этих рабочих космические корабли, справиться с их управлением этим монстрам оказалось бы уже не под силу. Поэтому Империя ограничилась введением орбитального карантина, да и тот был через пару лет снят. В конце концов, какое дело Империи до сумасшедших, что решат свести счёты с жизнью таким оригинальным способом, как высадка на третью планету системы Инсара?
На планете было несколько крупных островов и два больших материка, один из которых полностью покрыт растительностью, а второй (тот самый, на котором и был установлен новый телепортатор и где как раз и начали добычу металла) изобиловал горными хребтами и лишь в юго-западной части его, у самых склонов, выходящих прямо к морю, раскинулся лес.
Как раз тот самый лес, возле которого рухнул «Беркут» исследовательского корабля «Мечта».
Тот самый лес, рядом с которым приземлился и посланный вдогонку «Кондор».
Тот самый лес, возле которого сейчас осторожно, словно бы даже с опаской, опускались на траву «Беркут» с «Нарвала» и второй «Кондор» оттуда же.
Очень странное это ощущение, когда тебя несут на плече. Вроде бы, с одной стороны, и несут-то почти что на руках, а с другой – тащат, как мешок с картарзами, только что не подкидывают ещё на плече для удобства… впрочем, иногда и подкидывают, всё же… ох, м-мать!.. мартышка паршивая!..
Тсар-Киркс-Тсир старалась как можно крепче держаться за жёсткую ткань куртки, впивалась в неё пальцами изо всех сил, но толку было мало. При каждом шаге имперца раненое бедро обжигало огнём. Единственное, что хорошо, это что шёл он очень быстро и, наверное, скоро они уже окажутся на месте.
Тсар-Киркс-Тсир была права – минут через пятнадцать имперец остановился перед скалой, что-то там нажал-повернул, раздалась серия коротких щелчков и каменная плита отъехала в сторону, открыв проход. Имперец прошёл по узкому коридору и вошёл в небольшую комнатку. Тсар-Киркс-Тсир успела увидеть койку со смятой постелью возле стены и длинный стол в центре комнаты. И она тут же подумала, что имперец сбросит её на этот стол, как надоевший груз.
Он не сбросил, он аккуратно посадил её на стол, потом уложил и подсунул под голову подушку. Затем вышел и вернулся, таща за собой тарахтящий столик на колёсиках. Тсар-Киркс-Тсир скосила глаза – на столике были навалены какие-то медицинские инструменты. Потом имперец осторожно ощупал ногу. Он надавливал тут и там, сгибал и разгибал ногу в колене, прощупывал кость, но сейчас от пояса и до колена Тсар-Киркс-Тсир ноги своей не чувствовала – один сплошной ноющий комок боли.
– Меня зовут Тсар-Киркс-Тсир, – прерывающимся голосом сказала девушка, просто для того, чтобы хоть что-то сказать.
– Тебя сейчас зовут «Заткнись», – оборвал её имперец. – И будь добра соответствовать своему имени…
Он расстегнул на ней брюки и осторожно стянул их вниз, обнажив рану на бедре. Напитавшаяся кровью ткань успела уже присохнуть к краям раны и сейчас отдиралась с противным треском. Края раны опять разошлись и начали кровоточить, ногу снова пронзила острая боль. Тсар-Киркс-Тсир закусила губу и застонала.
– Разрезал бы… – проворчала она.
– Нельзя, – спокойно ответил имперец.
– Почему?! – удивилась Тсар-Киркс-Тсир.
– Потому что я тебя сейчас заштопаю, – ровным голосом и не глядя на неё говорил он, – потом дам тебе отдохнуть до утра, а потом вышвырну тебя наружу. А куда же ты пойдёшь без штанов?! Здесь тебе не ферма на Второй Ксиона, здесь без штанов нельзя…
– Много ты знаешь, – хлюпнула носом Тсар-Киркс-Тсир, – как там на Второй Ксиона.
– Как тебя зовут? – опять спросил имперец.
– Тсар-Киркс-Тсир, я тебе уже говорила… – прошептала ксионийка, закрывая глаза.
– Мне плевать, что ты там говорила, – голос имперца был всё так же спокоен; сам он возился с инструментами, готовясь сшивать края раны. – Тебе надо помнить, что сказал тебе я. А я сказал, что тебя зовут «Заткнись». Вот и заткнись пока что, пожалуйста…
Сильная острая боль ожгла ногу. Тсар-Киркс-Тсир взвизгнула и вздрогнула.
– Не дёргайся, – спокойно сказал имперец. – Сейчас закончу.
– А обезболивающего нету?! – жалобно простонала Тсар-Киркс-Тсир.
– Почему же нету? Есть, конечно.
– Так чего ж ты?.. мартышка чёртова!
– Не надо тебе обезболивающего, – спокойно ответил он. – Ты от него на полдня вырубишься. А потом ещё сутки будешь как варёная ходить. А я тебя завтра с утра выкину из бункера.
– Спасибо, – горько всхлипнула Тсар-Киркс-Тсир.
– Да пожалуйста, – пожал плечами имперец, продолжая возиться с раной. – Мне не жалко, я кошек люблю.
Тсар-Киркс-Тсир закусила ладонь и замолчала. Она только вздрагивала от боли, но не издала больше ни единого стона, чтобы не доставлять мартышке такого удовольствия, не давать ему возможности делать ей замечаний.
Примерно через десять минут, показавшиеся Тсар-Киркс-Тсир вечностью, боль сделалась тупой, пульсирующей и начала затихать. Она разжала зубы, вынула руку изо рта и пошевелила слегка онемевшими пальцами. Приподнявшись на локтях, она бросила взгляд на свою ногу. Рана на бедре была зашита и обработана – пунктиры швов серебрились сквозь лаково блестевшую пластиковую повязку. Боль постепенно проходила. Тсар-Киркс-Тсир посмотрела на имперца.
Тот стоял возле стола, вытирал тряпкой окровавленные руки и пристально разглядывал Тсар-Киркс-Тсир. На лице его было написано сомнение.
– Знаешь что, – решил он, – я тебе сейчас вкачу всё-таки успокоительного.
– Спасибо, уже не надо! – как можно язвительнее ответила Тсар-Киркс-Тсир.
– Пожалуй, я тебя оставлю здесь на пару деньков, пока ты не оправишься, – он, казалось, её даже не слушал. – А то ты слишком уж бледно выглядишь. Я собирался завтра улетать, но мне спешить некуда, могу тут немного и задержаться. А потом отвезу тебя на какую-нибудь планету. А то если тебя и правда утром выкинуть, ты прямо возле дверей моего бункера и подохнешь, вонищи потом будет… – он криво усмехнулся.
– Я не могу на пару деньков, – мрачно ответила Тсар-Киркс-Тсир. – Мне маму надо разыскать.
– Тут ещё и мама твоя есть? – задрал брови имперец.
– Да. Мы уходили от «Кондора»… С нами ещё Дик был, его сбили. По нам стреляли… я не знаю, попали ли по флаеру мамы, последнее, что она сказала, чтобы я уводила машину к горам… она, наверное, сама тоже туда полетела… – Тсар-Киркс-Тсир устало откинулась на подушку и закрыла глаза. – Спасибо тебе… но я завтра уйду… мне надо её искать…
– Уйти ты, конечно, можешь, – согласился имперец, – только вот мама твоя, прости уж, скорее всего мертва. Там, в горах, лежит Долина Отходов. Если она туда высадилась, то искать её бесполезно, поверь. Мне очень жаль, – добавил он.
– Долина Отходов… – растеряно повторила Тсар-Киркс-Тсир, снова приподнимаясь на локтях. Он вдруг поняла, что эта мартышка живёт здесь давно, и конечно же очень хорошо тут всё знает, все места. Ну, может быть и не очень хорошо, но гораздо лучше неё. И если он сможет ей помочь найти маму…
– Ты не поможешь мне её найти? – робко спросила Тсар-Киркс-Тсир.
– Угадала! – рассмеялся имперец. – Не помогу!
– Мне нужна помощь! – не сдержавшись выкрикнула она.
– Слушай, девочка, – сказал имперец. – Ты же должна понимать, что тебе говорят, верно? Ты же умная и уже взрослая, ведь так? Сколько тебе лет, котёнок?
– Тринадцать.
– Ну, вот, видишь! Почти взрослая… А такая глупая. Пойми ты наконец, на этой планете выжить можно только в некоторых районах, их очень немного и Долина Отходов отнюдь не из их числа. Тем более мать твоя полетела туда на флаере. А там разве только на корабле и можно сесть…
Тсар-Киркс-Тсир в упор смотрела на имперца. И на какой-то короткий миг она подумала, что он ей сочувствует. Может быть, совсем немного, но сочувствует. И может быть он, всё-таки, сумеет помочь. Хотя, если он прав и в ту долину можно только на корабле…
Корабль!
– У тебя ведь, наверное, есть корабль! – догадалась Тсар-Киркс-Тсир. – Ведь ты же как-то сюда прилетел и собирался как-то завтра улетать! Конечно же есть! И транспорт, наверное, какой-нибудь есть! Да?
– Да, – кивнул имперец и лицо его сделалось жёстким. – У меня есть корабль, у меня есть вездеход, у меня есть бункер, продукты, лекарства, оружие и снаряжение. И ещё у меня есть глупый котёнок, который ничего из этого не получит и завтра же вылетит отсюда, как пробка из бутылки миилесского вина! Я ясно выражаюсь?
– Вполне, – Тсар-Киркс-Тсир снова расслабленно откинулась на подушку.
Всё было бесполезно. Он не поможет. Придётся мне самой… одной…
Ничего, справлюсь. Смогу, я сильная. Только бы вот отдохнуть немного, набраться сил… и чтоб нога хоть чуть-чуть прошла, хотя бы капельку меньше болела…
А он и не обязан мне помогать, он и так уже помог мне сверх всякой меры. Он мне жизнь спас, никак не меньше. Так что, я ему только благодарна должна быть…
– Послушай, тебе и правда лучше отдохнуть несколько дней, а потом улетать, – голос имперца звучал уже не так жёстко. – Я очень сожалею, но мать твоя вряд ли сейчас жива. Я знаю эту планету. Это чёртова Третья Инсара, а не курортная Четвёртая Картиса, чтоб их обоих поглотила сверхновая…
– Ничего, не переживай за меня, – не открывая глаз ответила Тсар-Киркс-Тсир. – Я на самом деле тебе очень благодарна, ты меня спас. Спасибо тебе. Но я никуда не полечу. Я немного отдохну и пойду разыскивать Нис-Тнис-Тсир. Я должна её найти…
Тсар-Киркс-Тсир почувствовала, как у неё опять начинает кружиться голова. Девушка вдруг поняла, что у неё совершенно не осталось сил, и ей надо срочно поспать, отдохнуть, что эта последняя фраза уже давалась ей через силу…
Вот только она ожидала, что имперец хоть что-то ответит ей… а он молчит… и молчание это какое-то странное, будто он замер и прислушивается к её дыханию – не умерла ли…
Тсар-Киркс-Тсир с трудом разлепила веки и нашла взглядом имперца. Тот стоял рядом с кроватью и выражение лица у него было очень-очень странное. Тсар-Киркс-Тсир даже и определения ему подобрать не смогла. Там было что-то такое намешано, что и не понять.
Тсар-Киркс-Тсир почувствовала, что силы оставляют её. И ещё ей очень захотелось заплакать, прямо как маленькому мальчику, которого мама оставила где-то, а сама ушла…
– Так как, ты говоришь, тебя зовут? – спросил имперец, прищуриваясь.
Девушка помолчала немного, всхлипнула, вытерла нос ладонью и с вызовом произнесла:
– Тсар-Киркс-Тсир! Меня зовут Тсар-Киркс-Тсир! А совсем не «Заткнись»! Вот так!
– Киркс, значит… Понятно… – усмехнулся чему-то имперец, но усмешка эта быстро исчезла с его лица, и опять – плотно сжатые губы, нахмуренные брови, строгий взгляд. – Я буду звать тебя «Тсар»… или ещё как-то – подумаю… «Тсар» слишком уж похоже на собачью кличку… Выходим рано утром, до восхода. Сейчас отдыхай, приходи в себя. Идти будем быстро. Тебя когда-нибудь били?
– Нет… – захлопала глазами Тсар-Киркс-Тсир.
– А в детстве?
– Нет…
– Зря, – сказал имперец. – Но это ничего. Я уже сказал тебе, что мы пойдём быстро. Станешь отставать – буду бить. Начнёшь шуметь – буду бить. Примешься спорить – буду бить. Не будешь исполнять приказы – буду бить…
При каждом этом «буду бить» Тсар-Киркс-Тсир торопливо кивала и на лице её проступала неуверенная, с примесью необъяснимой радости улыбка, словно имперец оказывал ей великую милость. Пускай, ничего, подумала она. Главное, разыскать мать. Пусть он только поможет мне найти маму. Остальное – неважно.
– Подожди! – окликнула имперца Тсар-Киркс-Тсир, когда тот, перечислив всё, за что он собирается её бить, уже собрался уходить. – А тебя как зовут?
Имперец остановился, несколько секунд над чем-то поразмышлял, опять улыбнулся каким-то своим мыслям и, не оборачиваясь, бросил через плечо Тсар-Киркс-Тсир:
– Можешь звать меня Кирк, – подумал ещё секунду и добавил: – Кирк ван Детчер.
Игроки
– …Дело в том, Тсарка, что я не врал, и твоя мать и правда могла уже погибнуть, – говорил Кирк. – В этих горах есть одно-единственное место, где на флаере можно приземлиться, а не разбиться насмерть. И это место – Долина Отходов, самая её северная часть, самая опасная её часть – вальсаровые рудники. И горняцкий посёлок, и космодром, и шоссе – всё давно уже превратилось в джунгли, смертельно опасные джунгли. Только перед самыми рудниками осталось достаточно свободного пространства, чтобы приземлиться, а не разбиться о скалы или деревья. Но лично я бы предпочёл разбиться о скалы, чем приземлиться там…
Тсар-Киркс-Тсир угрюмо молчала, изредка исподлобья бросая на Кирка полные ненависти взгляды. И не только потому, что имперская мартышка обращалась к ней почти как к рабыне – на Ксионе-II, будь она в рабстве, её бы так и называли: «Тсар», без упоминания имени сердца и родового имени. Но вот это вот его «Тсарка» – это уж он точно придумал, чтобы посильнее её унизить. Совсем собачья кличка какая-то, в самом деле… Хотя Тсар-Киркс-Тсир эту его выходку относила к меньшей из зол. Гораздо хуже было то, что Кирк ван Детчер продолжал убеждать её, будто мама погибла. Причём делал он это с таким настойчивым спокойствием, словно предлагал ей изменить план на выходные; типа сегодня будет дождь, поэтому лучше не ехать на море, а заняться чем-нибудь дома… И ещё всё так обстоятельно объяснял, тварь… нет, очень не нравился ей этот Кирк ван Детчер… Хотя, почему – Кирк ван Детчер?! Он к ней по-собачьи обращается, и она к нему так же будет: просто – Кирк! И никаких ему родовых имён или там имён сердца!.. Хотя, у мартышек таких имён и не бывает вовсе, это у них что-то другое обозначает… или родовое имя всё-таки есть?.. Да плевать на него, в конце-то концов! Помог бы маму отыскать, а там – пусть катится себе, в свою сраную мартышечью империю…
– Как нога? – неожиданно спросил Кирк и в голосе его внезапно проступило что-то похожее на заботу.
– Что?! А, нога… – растерялась Тсар-Киркс-Тсир. – Ничего вроде бы, полегче уже… Спасибо, – добавила она зачем-то.
Нога и правда уже почти не болела. Ну, то есть, совсем-совсем капельку. Особенно если на неё не наступать. Когда наступаешь, тогда уже… ну, ничего, она справится. Она сильная. А бить себя она ему не даст. Пусть только попробует макака имперская, она ему глаза вырвет и сожрать заставит. Хотя это он, наверное, пугает просто, хочет чтобы она передумала и отказалась. А вот, хвост тебе собачий, мартышка…
Кирк внимательно посмотрел на Тсар-Киркс-Тсир, словно бы слушая её мысли (девушка даже на миг неловко себя почувствовала под этим его взглядом), затем кивнул, повозился с панелью управления картопроектора и снова ткнул пальцем в объёмное изображение местности, медленно вращающееся над полом гаража.
– Мы выйдем из бункера с чёрного хода, вот тут. Видишь? Это труднодоступное место и здесь нас ждать не будут. А потом нам придётся очень быстро идти по скалам. Тут тебе понадобятся все силы, девочка. Поэтому оружия мы возьмём по минимуму, тем более что в Долине Отходов от него всё равно пользы никакой, один вред только.
– Почему это? – мрачно спросила Тсар-Киркс-Тсир.
– Там в некоторых местах очень странно ведёт себя плазма, – пояснил Кирк. – Иногда магнитное поле почему-то просто перестаёт её удерживать. И тогда плазморазрядник превращается в яркое такое небольшое солнышко. Прямо в руках. Это там не всегда и не везде так, но никогда не знаешь, где эти места находятся или где они могут неожиданно объявиться. Да и идти по этому маршруту налегке проще…
Тсар-Киркс-Тсир с сомнением посмотрела на карту, куда указывал Кирк. Выглядело это как отвесная стена; где там, как и куда выходить – совершенно непонятно. А зато по верху гребня этой дурацкой стены шла узенькая тропинка и вела она как раз в нужную им долину. А вторым своим концом тропинка эта выходила как раз к лесу, где разбился флаер Тсар-Киркс-Тсир.
– Почему нельзя идти вот здесь? – спросила она, проводя пальцем над тропинкой.
– Потому что вот здесь, – Кирк поймал её руку и поднёс к узкой расщелине, через которую проходила тропинка, – здесь не пройти.
Тсар-Киркс-Тсир присмотрелась. Указанное Кирком место ничем не выделялось; чуть ниже, кстати, была точно такая же расщелина, и даже ещё уже и извилистее. Но спорить с мартышкой Тсар-Киркс-Тсир не стала, не пройти, значит не пройти. Хотя уж что-что, а горы-то она знает. Не эти, конечно, а вообще. На Ксионе-II она все ближайшие к ферме Тсир скалы сверху донизу облазила, знает, как ходить в горах, чего опасаться, и вообще.
– Хорошо, а может быть тогда просто проехать по дороге? – Тсар-Киркс-Тсир показала широкую и удобную дорогу, идущую от самого побережья, огибающую горный массив и выходящую к месту, где в горах был просвет, откуда можно было легко попасть в долину. – У тебя же вездеход есть, – она указала глазами на стоявший в нескольких шагах от них лёгкий гражданский вездеход; небольшой, без брони и оружия. – Можно же тут на нём проехать, да? По этой дороге.
– Это не дорога, – ответил Кирк, – это русло реки, тут когда-то была река. Но это не важно, вообще-то; важно то, что вездеход у меня один, а из Долины Отходов на технике вернуться просто нельзя будет. Там многие приборы ведут себя странно, и двигатели тоже. Я однажды угробил там свой флаер, вездеход потерять не хочу.
– Ты же говорил, что там на корабле можно сесть, – напомнила Тсар-Киркс-Тсир.
– Не в самой долине, – возразил Кирк. – В опоясывающих её горах – там у нас есть небольшой космодром, и там уже можно приземлиться при помощи антигравитационного луча. Но от космодрома до самой Долины Отходов пробраться никак нельзя; там сплошь гиблые места. Можно только к побережью выйти, и всё.
– И что, никак нельзя сесть прямо в этой чёртовой долине? – не поверила Тсарка. – Это же корабль! Космический корабль, чёрт его возьми! Ему же ничего не может тут угрожать!
– Да, это корабль, – согласился Кирк. – Это не линкор, конечно же, а всего лишь курьерский клипер, но тоже мощный. Но антигравитационным лучом в Долине Отходов пользоваться рискованно, поэтому клиперу придётся садиться на маршевых двигателях. Огонь дюз при посадке выжжет там всех и всё, никакой опасности не останется. Не всю долину, конечно, но изрядный её кусок. Правда, корабль этот, строго говоря, не мой, а моего друга. Он придёт сюда завтра или послезавтра – должен будет забрать меня. Но если ты хочешь, я могу поговорить с его владельцем насчёт посадки в Долину. Не думаю, что он мне откажет. Он вообще не очень-то дружит со своей черепушкой и считает себя пришельцем из иной вселенной. Поговорить?
– Хватит издеваться, – буркнула Тсар-Киркс-Тсир. – Тебе это удовольствие доставляет, что ли? Я же не знаю, что здесь и как вообще… спрашиваю просто…
– Ладно, Тсарка, не сердись, – улыбнулся Кирк. – Ты и правда тут ничего не знаешь. Поэтому слушай меня и верь на слово.
– Если ты боишься за свой вездеход, мы могли бы слетать туда на «Кондоре». Вот, смотри, – она показала пальцем. – Пролетим тут, здесь сядем, пройдём вот отсюда в долину, отыщем маму, потом так же вернёмся… нет?
– Нет, – возразил Кирк. – Во-первых, отсюда в Долину Отходов не пройти. Здесь, где ты показываешь, ещё более опасно, чем в той расщелине на тропе. А во-вторых… – Кирк помрачнел и потыкал пальцами в управляющею панель.
В воздухе рядом с картой повис небольшой экран, на котором Тсар-Киркс-Тсир без труда узнала место своей недавней посадки.
– …во-вторых, мы не единственные игроки на этом турнире, – закончил Кирк. – Так что, будем играть с тем оружием, какое нам досталось при жеребьёвке…
Тсар-Киркс-Тсир угрюмо разглядывала изображение на появившемся экране. Снаружи уже наступила ночь, но камеры внешнего слежения у Кирка были с инфракрасным режимом.
«Беркут» стоял на прежнем месте, на прежнем же месте был и преследовавший её «Кондор». Но рядом с этим «Кондором» сейчас торчал ещё один. И ещё один «Беркут». И «Крот» – лёгкий десантный вездеход на гравитационных двигателях, рассчитанный на десять человек и вооружённый двумя «Удавами». Возле вездехода горел костёр и вокруг него на земле маячили силуэты в форме. Много, штук пятнадцать. И ещё столько же сновало в темноте между «Кондорами». И одного из них Тсар-Киркс-Тсир вдруг узнала – это был альгатиреец с «Мечты», один из наёмников.