Ночь рыжей луны
Шарль отчего-то был очень растерян, суетлив, сходу начал мямлить про долги, про неуважение местных журналистов, про отсутствие взаимопонимания с хозяйкой снимаемой комнаты. Но у Сержа сегодня не было никакого желания вникать в бытовые трудности осведомителя. Перебил его:
– Что ты знаешь о найденной кисти руки?
«Писатель» замер, лицо его напряглось. Он затеребил небольшую бородку, которую тщательно красил, чтобы скрыть появившуюся седину:
– О найденной кисти руки… О найденной кисти руки…
Инспектор спросил недовольно:
– Хочешь сказать, что ты об этом ничего не знаешь?
– Нет, нет, – запротестовал Шарль, – я в курсе. Просто тут вопрос с деньгами… Еще с лавкой продуктовой…
Серж наседал:
– Кто участвовал в драке возле ресторана? Кто подбросил пистолет учителю? Что ты знаешь об этом?
– Об этом ничего, – развел руками осведомитель.
– Так уж и совсем ничего? – искренне удивился инспектор, весьма полагавшийся на эту встречу.
– Ничего, – подтвердил «Писатель», – я и слушал всех, кого мог, и так ненавязчиво, как ты учил, расспрашивал. Но никто об этом не то что не говорит, но и говорить не хочет. Как будто никому не интересно, чья это рука, кто и зачем дрался. О чем много говорят, так это только…
– О чем?
– О тебе.
– Обо мне?
– Ну да, о том, что полиция отстреливает невиновных людей вместо того, чтобы ловить настоящих преступников.
– А они есть – настоящие преступники в Старом городе?
– Черт его знает… – Шарль вновь потеребил свою бородку и снова засуетился: – Ты не займешь мне сотку?
Серж посмотрел на него поморщившись. «Писатель» кивнул понимающе, вздохнул, но снова попросил:
– Ну, хотя бы полтинник?
Пока Серж доставал деньги из портмоне, осведомитель залпом допил воду из его стакана и встал из-за стола со словами:
– Мне еще кое-что нужно успеть сегодня, – выхватил купюру из руки Сержа и раскланялся, – все, что в моих силах, сделаю. Но пока ничего нет. А деньги отдам, отдам в следующий раз.
– Хорошо, – буркнул Серж. – Если будет что-то очень интересное – звони немедля…
– Конечно, конечно, знаю – закивал Шарль, удаляясь от инспектора задним ходом. – Я бегу. Спасибо. Бегу…
Осведомитель развернулся и действительно выбежал из бара. Бешеный кот с большим запозданием прошипел ему в спину.
Серж взялся за оставленный полный бокал виски, повертел его в руке, посмотрел на свет и, снова вспомнив разговор с шефом, приговорил:
– Никаких зацепок… А может, и правда не мое это дело и пошло оно все к черту?!
Вздохнул и влил в себя содержимое бокала. Крепкий алкоголь обжег губы, пищевод. Знакомое тепло стало быстро разливаться по всему телу, легким туманом дошло до головы. Инспектор махнул официанту:
– Еще один двойной…, – ему уже было все равно, что пить.
Потом он опять и опять подзывал официанта. Этот вечер превращался в такой же, как и все последние. Мысли в голове Сержа бегали, метались. Возле отделения, в улочках сектора «12–15» и рядом с районом Старого вокзала из ниоткуда возникали и в никуда пропадали шеф, помощник, учитель, невеста, Шарль, «свидетель» из телевизора…
Инспектор снова и снова вспоминал слова шефа: «Может, тебе уволиться?.. Просто уступить место другому…» И еще слова Марии: «Родители остановили подготовку к свадьбе… Пока не звони и не приезжай, не беспокой их…».
В очередной раз «поговорив» про себя с начальником и невестой, резюмировал вслух:
– Я просто никому не нужен…
Сказал он это, видимо, очень громко, так что рядом остановилась проходящая мимо девушка:
– О чем вы?
Серж глянул на нее: рыжая, незнакомая. Наверное, из новеньких проституток, ведь как правило к такому позднему времени женщины обычных профессий уже покидают бар. Посмотрел внимательнее и подумал: «Хотя одета прилично… Но новенькие поначалу все стараются одеваться прилично».
– О чем вы? – обеспокоенно повторила девушка.
Серж ответил больше самому себе:
– Все о том же… Я ни-ко-му не ну-жен.
Девушка усмехнулась:
– Ну, вы на себя наговариваете. Симпатичный мужчина всегда кому-нибудь пригодится.
– Это точно, – согласился Серж и предложил, – особенно, если ему есть чем расплатиться.
– Что вы имеет в виду? – девушка нахмурилась.
Серж мотнул головой:
– Не обижайтесь. Посидите, выпьете со мной? Вдруг я вам сгожусь хотя бы просто в собеседники. Как вас зовут?
Девушка глянула в сторону дверей:
– Пока жду сестру, могу несколько минут посидеть с вами. Меня зовут Сицилия.
– Серж!
Представившись, он усмехнулся: девица – точно из новеньких. Наверняка нет у нее никакой сестры и ей пока еще нужен благовидный предлог, чтобы сойтись с клиентом поближе.
Она села напротив. Тут же подскочил официант. Но от кальвадоса, виски, вина, пива, водки, бренди девушка отказалась. Заказала сок. Серж удивился: «И о здоровье еще печется…»
Сицилия молчала, а Серж, расправившись с очередным виски и вернувшись к своим мыслям, вновь проговорился вслух:
– Ну и черт с ними! Как-нибудь обойдусь…
Услышал в ответ:
– А, может, стоит еще попытаться?
Непонятливо уставился на Сицилию:
– Что попытаться?
Та повторила, как будто не понимая, что он не понимает:
– Попытаться!
– Что попытаться?..
Разговора у них не получалось. Инспектор к этому времени уже слишком много выпил, и еще один виски, который он влил себя, опять же не закусывая, вновь сделал свое подлое дело: Сержа качнуло прямо за столом.
На лице девушки появился испуг:
– О, да вам уже пора домой.
Он согласился:
– Пожалуй, Сицилия, ты права, – и хотел уже пригласить ее к себе, но девушка отвлеклась на зазвонивший телефон. Закончив разговор и снова спрятав гаджет в сумочку, сообщила:
– Сестра не придет. Ее попросили остаться поработать во вторую смену. У нас на ткацкой фабрики иногда случаются такие авралы, – как бы задумалась. – Вы где живете?
Он назвал адрес. Она кивнула:
– Знаете, нам по пути. Так что помогу вам добраться.
Сначала Серж вновь удивился, как обычный человек: «Вот добрая душа…» Потом предположил, как полицейский: «Наверное, она из тех, что трясут пьяных клиентов. Вот будет забавно, если обчистит инспектора полиции. Да еще и в его же районе…»
Но противиться предложению Сицилии у него не было сил. Да и желания: ему так не хотелось оставаться одному, что он согласился бы и на то, чтобы на месте этой симпатичной девушки вновь оказалась Леда. Расплатившись, схватился за спасительную руку обладательницы рыжих волос:
– Идем!
Они вышли из бара.
– У меня, у меня здесь машина, – Серж махнул рукой в сторону парковки. Но Сицилия, прислонив инспектора к стене, поймала такси:
– Тебе за руль в таком состоянии нельзя. Пешком же нам с тобой будет тяжеловато….
Усадила инспектора сзади. Сама села не рядом, а впереди, что опять-таки удивило Сержа. Но думал он о новой знакомой недолго: мгновенно задремал покачиваемый в теплом салоне, так же, как это было и вчера во время поездки с Виктором. Инспектор даже повторил ту же фразу:
– Расскажи моему деду!..
Через несколько минут Сицилия разбудила его, тряся за плечо:
– Еще немножко усилий и…
Он не сразу понял, кто она и куда его тащит. Но послушно последовал, а у дверей квартиры даже сообразил достать ключ, сумел самостоятельно открыть замок.
Девушка, поддерживая Сержа за руку, помогла зайти в спальню, дошагать до кровати.
Инспектор рухнул, но снова засыпать не собирался. Потянул к рыжей девушке руки:
– Иди сюда!
Сицилия кивнула:
– Сейчас, – и ушла на кухню. Принесла стакан воды: – Вот сначала выпейте, это поможет.
Серж поморщился, не сомневаясь, что рыжая девушка добавила в воду какое-то сильное снотворное. Так делают специализирующиеся на пьяных клиентах проститутки. Сейчас он выпьет, крепко заснет, а утром ничего не сможет вспомнить: где был, с кем пил, кто его обворовал. Впрочем, из квартиры у него выносить было особо нечего. В портмоне денег имелось тоже немного. Вот только будут неприятности, если утащит служебное удостоверение и револьвер. Но – он усмехнулся – через три недели у него их и так отберут. Так что раньше или позже…
А пить между тем очень хотелось, и Серж послушно принял из рук девушки стакан: «Будь, что будет!» Жадно всосал в себя жидкость неопределенного вкуса…
4. «Спасение Бешеного кота»
Спал в эту ночь без кошмаров и вообще без каких-либо видений. Утром открыл глаза и тут же закрыл вновь, страшась, что свет больно ударит в похмельную голову. Медленно пошевелился: ничего не болело, не ломило. Смелее стащил с себя одеяло. Встал: в теле чувствовалась обычная утренняя бодрость, от которой он отвык за последние дни. Инспектор вспомнил вечерние события и посмотрел на кровать: похоже, что спал он все-таки один. Обошел квартиру: в доме больше никого не было. Полез в куртку: телефон, документы и деньги были на месте. Револьвер лежал на столе.
Серж присел на кровать и задумался: действительно ли его привела домой незнакомка. Не привиделась ли она ему? Но на столе стоял стакан, который девушка, вроде бы, подавала ему. В нем не осталось ни капли. Понюхал: ничего не учуял. Может быть, он сам наливал в стакан обычную воду? Но ведь и похмелья не было, а вчера снова изрядно набрался.
И все-таки одна улика нашлась: Серж заметил на куртке длинный рыжий волос. Покрутил его в пальцах: выходит, не проститутка была, просто хороший человек попался. Хороший человек по имени Сицилия… А вот осведомитель его надежд не оправдал. И подчиненные за весь вчерашний день ни одной хорошей новости не принесли. Серж вздохнул: сам он тоже ничего не нашел ни в архивах, ни в больнице.
Слово «больница» заставило его поморщиться. Вчера он дал себе слово отправиться с утра на встречу с женой учителя. Но это было вчера, сегодня же подумал: «А может, и правда не мое это дело и идет оно все к черту?! И тогда не нужно встречаться с родственниками раненного тобой. И вообще все проблемы сразу исчезнут…» Серж нашел взглядом пустой стакан. Но тут в памяти вдруг всплыли слова Сицилии, сказанные ею в «Бешеном коте»: «Может, стоит еще попытаться?.. Повторил вслух:
– Попытаться? Попытаться…
Он также вспомнил и слова шефа: «Такое ведь может случиться с каждым. И у меня похожий случай был. В самом начале моей карьеры… Это непросто перенести. Да, с этим непросто жить, работать дальше, но нужно. Если это дело твое, если не хочешь останавливаться, то и ты сможешь…»
Серж кивнул сам себе и, резко встав, достал из-под кровати гантели. Мышцы приятно, хотя и несколько удивленно, отозвались на нагрузку, которой не ощущали последнее время.
После зарядки принял душ, оделся, быстро позавтракал и уже собирался отправиться на службу, но, глянув на календарь, чтобы оценить, сколько еще осталось до Дня города, понял: сегодня суббота – выходной день, и без особой надобности в отделении появляться нет необходимости.
– Тогда… – сказал инспектор сам себе и достал телефон.
Однако, немного подумав, звонить на номер абонента «Мария» не стал. Снова забросил телефон в карман и решительно пошел на выход:
– Тогда – в больницу!
Машины рядом с домом не оказалось: вспомнил, что она осталась возле «Бешеного кота». Пошел пешком:
– В конце концов, Сен-Бьен не такой уж большой город…
От дома инспектора дошагать почти до любого важного городского учреждения можно было за полчаса. Приоткрыв дверь в палату, увидел: у постели все так же находящегося без сознания учителя сидит не его жена, а какая-то молодая девушка – тоже худенькая и тоже брюнетка, только волосы не длинные, а коротко стриженные.
Серж вошел и негромко представился:
– Я – инспектор Горевски! А вы?
Та сухо ответила:
– Женевьева – дочь…, – кивнула на учителя, – папы…
Серж продолжил:
– Видите ли, я хотел бы…
Но девушка прервала его:
– Подождите, я позову маму.
Она вышла из палаты. Сержу ничего не оставалось, как только смотреть на по-прежнему бледное лицо Марка Донтерна, на его слегка вздымающуюся под покрывалом грудь, на сердечный ритм, высвечиваемый на экране медицинского прибора.
Через несколько минут в палату вошла жена учителя – София. Серж знал, что она, как и муж, тоже преподает, только не литературу, а историю. Взгляд ее был одновременно и усталым, и строгим:
– Я вас слушаю.
Инспектор показал рукой в сторону коридора:
– Может быть, все-таки не здесь?
София согласно вышла, бросив ждущей за дверью девушке:
– Женевьева, вернись к отцу!
Молча преодолев лестничный пролет и несколько дверей, они оказались в больничном дворике. Серж торопливо произнес заготовленные по дороге слова:
– Видите ли, я хотел бы принести свои извинения. Я сочувствую вам и всей вашей семье. Безусловно, я виноват в этой трагедии. Если что-то можно было бы изменить…
Серж говорил, ожидая, что в любое мгновение жена учителя может остановить его: начнет стыдить, укорять, угрожать всеми земными и небесными карами, но София продолжала молча слушать. Глядя на ее ничего не выражающее лицо, подумал: «Возможно, она под воздействием каких-то успокоительных препаратов или просто очень сильно устала?»
– Я готов всячески помочь и Марку, и вам, и всей вашей семье. Если нужны кровь, деньги, еще что-то, вы только…
На этом месте жена учителя спокойно прервала инспектора:
– Спасибо, ничего не нужно. Все есть. Не беспокойтесь.
У Сержа тут же вырвалось незаготовленное:
– Это нелепая случайность… Я, я не хотел стрелять в вашего мужа.
Слова Софии поразили его:
– Я знаю.
Инспектор окончательно растерялся:
– Но как… Вы, вы – святая женщина.
София отрицательно покачала головой:
– Дело не во мне.
– А в чем? – не понимал инспектор.
– И не в вас, – продолжала София, думая о чем-то своем.
Серж так хотел ее понять и потому повторял:
– А в чем тогда? В чем?
София явно хотела что-то сказать, но колебалась. Вдруг из-за двери показалась Женевьева:
– Мама, скорее, скорее!
Жена учителя бросилась за дочерью. Серж, конечно же, следом. В палату, однако, их всех троих уже не пустили: в ней было несколько врачей, медсестра. Они что-то обсуждали рядом с постелью раненого.
Наконец, один из медиков вышел, объяснил:
– Кажется, это кризис, переломный момент, и лучше сейчас к нему никому не заходить, – потом добавил. – Подождите, пожалуйста, в коридоре. В палате пока будет дежурить медсестра.
Женевьева с матерью послушно сели на стулья рядом с дверью. Серж принялся нервно расхаживать по коридору, не зная, что делать дальше: остаться или уйти.
Когда он в третий или четвертый раз прошел мимо палаты, жена Донтера тихо обратилась к нему:
– Инспектор, здесь вы сейчас ничем помочь не можете. Отправляйтесь по своим делам, и храни вас Господь…
Серж согласно кивнул, потом покачал головой:
– Вы – святая… Дай вам бог сохранить мужа… – и напомнил: – Вы, кажется, хотели что-то сказать?
– Не сейчас, извините…
Инспектор вышел из больницы, не особо представляя, куда бы отправиться далее. Ноги сами вывели на Провинциальную улицу. Серж шел в Старый город и думал о странном разговоре с женой учителя. Он все пытался понять, что она имела в виду, когда говорила: «Дело не во мне… и не в вас…» Спрашивал теперь не ее – себя: «А в чем? В ком?..»
Также он возвращался мыслями и к суматохе в палате учителя. Инспектор очень надеялся, что кризис разрешится благополучно и раненый пойдет на поправку.
Дойдя до моста через Грай, Серж увидел на другом берегу небольшую толпу. Отвлекшись от размышлений об учителе, подумал: может, какой-то рыбак поймал форель невиданных размеров, и теперь все обсуждают такое знаменательное событие.
Никто не обратил внимания на подошедшего инспектора. Люди, стоящие рядом с мостом, глядели под него. Сооружению, соединявшему два берега Сен-Бьена, было более двухсот лет. Его живописный вид не раз запечатлели на своих картинах городские художники. Мост в одну арку был построен целиком из камня. В новые времена под сводом протянули невидимые снаружи современные коммуникации: трубы, кабели. Вот за них-то и указывали пальцами собравшиеся:
– Вон он! Вон он!
– Замолчал, а как орал-то!
– Может, у него сердце от страха лопнуло!
– А у кого бы не лопнуло?!..
Серж сходу предположил, что кто-то из местных ребятишек забрался во время игры под мост и теперь там плачет, не в силах выбраться обратно. В Старом городе было полно детей, пожалуй, здесь их наплодилось даже больше, чем в Новом. Серж почему-то решил, что под мост залез именно Девятый Питер – не очень-то законопослушный пацан, время от времени влипающий в какие-то переделки.
Раздвигая людей, поинтересовался:
– А чего никто не поможет?
Ему ответили:
– Кто ж туда полезет? Если сорвешься, так или о берег разобьешься, или в реке концы отдашь.
Действительно, опасность была немалой. Забраться по наклонной трубе не каждому под силу. Да и плавать в городе мало кто умел. Весной Грай, напоенный потоками, несущимися с гор, становился полноводным, но при этом холодным, грязным и бурлящим. Летом же в районе Сен-Бьена мелел так, что взрослому человеку становился по колено, но скорость его потока при этом почти не убывала. Если собьет с ног, то встать вновь будет сложно: потащит по камням, выбросит в более медленное течение уже только за несколько километров от города, там, где в него вливается еще несколько речушек и ручейков, которые все вместе и расширяют водное пространство, и углубляют более мягкое, песчаное дно. Успокаивается Грай, становится миролюбивым по отношению к купальщикам только вдалеке от Сен-Бьена – в тех местах, где рыбак выловил сетью отрубленную женскую кисть.
Серж пожал плечами:
– Ну, пожарных бы вызвали. Или полицию…
– Инспектор, так ты же здесь! – узнали его в толпе. – Лезь, если такой жалостливый.
Серж пробежал взглядом по лицам собравшихся у моста людей. Многих узнал. Заметил своего информатора Шарля. Подумал, что надо бы с ним поговорить: не узнал ли тот чего нового.
Из-под моста донесся звук, напоминающий стон. Кто-то прокомментировал:
– Силы, видать, кончаются у бедолаги.
– Держите! – Серж решительно стянул с себя куртку.
Сначала он поднялся по одной из труб вертикально. Это было непросто. В диаметре труба была больше обхвата пальцами одной руки, к тому же запотевшая, скользкая. Приходилось в основном опираться на ее крепления к стене. Но он все-таки справился. Лез, стараясь не слушать, что кричат из толпы:
– Сумасшедший!
– Лезет, не думая! – Расшибется!
– И все из-за мелкого пакостника…
Когда труба, следуя изгибу моста, начала «ложиться», стало, однако, не проще, а сложнее. Серж не мог ползти по ней сверху, так как между трубой и мостом мог поместиться разве что ребенок, но никак не взрослый мужчина. Инспектору пришлось передвигаться, зависая под трубой, цепляясь за нее и ногами. Но зато теперь руками можно было хвататься за удобные кабели, протянутые вдоль трубы. Серж очень надеялся, что изоляция исправна и его не шандарахнет током, не стряхнет вниз на камни или в воду.
Потихоньку продвигаясь, он, наконец, услышал совсем близко то ли писк, то ли плач. Представил себе, как, из последних сил вцепившись в кабели, держится между трубой и мостом пацаненок. Прибавил скорости и чертыхнулся, порезав ладонь о проржавевшую скобу. Быстро отсосал кровь с грязью из ранки, сплюнул в Грай и продолжил свой путь.
Через минуту-полторы инспектору показалось, что он достиг того места, где должен был быть ребенок. Однако не видел его. Между сводом моста и трубой было темно, а снизу глаза слепили солнечные блики от реки.
– Где он?! – крикнул Серж, обращаясь к толпе.
– Рядом с тобой должен быть, – ответили с берега, – протяни вперед руку.
Серж так и сделал. Тут же раздался нечеловеческий визг, и в руку инспектора кто-то вцепился так, что он чудом не сорвался. Серж инстинктивно сжал ногами трубу, а второй рукой – электрический провод. Боль в протянутой вперед конечности была такая, что сначала показалось, что его все-таки ударило током из пробитого кабеля. Он было потянул на себя руку, однако ее крепко держали. Серж напрягся и, несмотря на боль, дернул руку на себя. Снова раздался дикий визг, и на него из темноты выпрыгнуло чудовище. Серж чуть снова не свалился в реку.
Чудовище, отпустив руку, на этот раз крепко вцепилось в грудь и живот. Четырьмя конечностями. Серж, наконец, рассмотрел и понял: это был Бешеный кот из одноименного бара. Теряя последние силы, инспектор развернулся и двинулся по трубе обратно, неся на себе кота, не выпускавшего из когтей своего спасителя.
Инспектор чувствовал, что все-таки успеет добраться до берега, прежде чем окончательно обессилит. Представлял себе, как спрыгнет на землю, делая вид, что все это лазание под мостом ему ничего и не стоило. В кармане вдруг зазвонил телефон. «И черт с ним!», – подумал Серж. Он не собирался тратить силы на то, что бы лезть в карман за аппаратом. Продолжил свой непростой путь. А телефон все взывал и взывал. «Может быть, что-то важное?» – возникла мысль в голове. И тут же его пронзило: «Мария!». Он вспомнил оборванный разговор с невестой: «Ей снова удалось добраться до телефона!»
Сил у инспектора оставалось совсем немного, но он не знал, когда у Марии получится в следующий раз набрать его. Поэтому разжал одну руку, чтобы достать звонящий телефон. Другая рука тут же почувствовала увеличившуюся нагрузку. Пальцы едва держались за трубу. Внизу шумел Грай. На берегу – жители Старого города. Они дружно ахнули, когда Серж повис на одной руке:
– Срывается!
– Сейчас грохнется в Грай!
– Ставлю десять к одному, что разобьется насмерть…
– Двадцать к одному!
Инспектор, нащупав нужную кнопку, нажал ее, приставил аппарат к уху, постарался говорить спокойно, ровно дыша, как будто он находится у себя в кабинете:
– Да, Мария!
– Извините, инспектор…, – раздался мужской голос. – Я по поводу рентгеновского снимка руки медсестры…
– А-а…, – от разочарования инспектор чуть не расслабился и не отпустил трубу, но тут же вновь напрягся, вспомнив о важности информации от врача больницы. – Что, что выяснилось? Это ее кисть?
Врач ответил не сразу. Серж про себя вовсю ругал его за эту медлительность: руки затекали, когти кота впивались все глубже, перед глазами от напряжения все чаще стали появляться звездочки. Инспектор боялся, что еще чуть-чуть и он не сможет контролировать себя: действительно сорвется, полетит в Грай вместе с Бешеным котом на груди и телефоном в руке. Серж не выдержал и поторопил:
– Так что, что вы узнали?
Врач разочаровал его:
– Это не ее.
– Почему?
– Сейчас я подойду к окну…
Прошло еще несколько секунд, за которые медик, видимо, действительно подошел к окну.
– Ну? – торопил его Серж
Врач снова откликнулся:
– На наше счастье нашелся рентгеновский снимок руки медсестры.
– И?
– Видите ли: у медсестры был перелом мизинца.
– Так.
– А у кисти, которую вы принесли, никакого перелома не оказалось.
От нового разочарования инспектор снова чуть не разжал уже дрожащую от перенапряжения левую руку.
– Значит, не она?
– Не она…, – подтвердил врач.
Инспектору хотелось просто выпустить телефон из руки, но он заставил себя поднатужиться и сунуть его в карман. Вновь схватился правой рукой за трубу. Отпустил левую, дав ей небольшую передышку. Потом напрягся и продолжил свой путь. На ощупь. Пот заливал глаза, но инспектор не мог его вытереть. Знал наверняка: если еще раз останется висеть на одной руке, то не выдержит и сорвется…
На берегу инспектора подхватили под руки жители Старого города. Хозяин бара, оказавшийся тут же, взял кота за шкирку и с большим усилием оторвал животное от Сержа:
– Вчера перед закрытием хотел налить ему воды, открыл клетку, а он как сиганул за дверь, удрал, паразит. И вот где объявился. Спасибо вам, инспектор!
– Не за что! – переводя дух, ответил Серж.
Все мышцы на его теле подрагивали от перенапряжения. Будь путь длиннее еще хотя бы на пару метров, он точно разбился бы. Но Серж не подавал виду, что очень устал. На трясущихся коленях присел на камень, чтобы завязать как бы распустившийся шнурок. Пальцы его также дрожали, поэтому он только чуть поправил крепко затянутый узелок.
Серж мысленно ругал себя на чем свет стоит: стоило ли так рисковать жизнью из-за какого-то кота. Мог, ведь, узнать, в чем дело, прежде чем лезть под мост по этой трубе и болтаться там над коварным Граем…
К сидящему на камне Сержу подходили, похлопывали по плечу:
– Молодец, инспектор! Такое чудовище спас!
Только Лысый Боб, проходя мимо, высказался весьма скептично:
– Если б все было так просто. Подумаешь, кота спас, тут люди гибнут…