Беседа с адвокатом

ДАНИИЛ – То есть, внедренный в эту банду сотрудник как бы имитировал преступление?

ТАИР – Вот именно, имитировал соучастие в наркотрафике.

ДАНИИЛ – Наверное, это довольно опасно? Как в фильме «Отступники» с Леонардо Ди Каприо и Мэтом Деймоном. Или, помните, Шарапова в сериале «Место встречи изменить нельзя».

ТАИР – Да, я полагаю, тут часто требуется большое мужество… Так что, как видите, негласное следственное действие – дело серьезное и во многих случаях полезное. Но, конечно, просто так проводить его никто не может.

Д АНИИЛ – А кто дает на него санкцию?

ТАИР – Следственный судья. В УПК РК зафиксированы определенные сроки НСД – месяц.

ДАНИИЛ – А если не успели материал собрать для обвинения?

ТАИР – При необходимости они могут также продлеваться, но также через санкционирование следственным судом. Помню, расследовалось дело о взятках в одном казино – я потом расскажу – так там полгода продлевали негласные следственные действия. Благодаря этому удалось задержать и наказать преступников.

ДАНИЯР – Вы довольно подробно рассказывали о том, как со свидетелями работают. А тут свидетель – тайный, так сказать, агент. Разве можно его рассекречивать?

ТАИР – Тут тоже предусмотрены в УПК РК определенные процедуры. Агент, как вы выразились, дает показания под псевдонимом, может скрывать лицо. Суд в таких случаях в закрытом режиме заседает.

ДАНИИЛ – Мне кажется, что НСД – очень полезное дело.

ТАИР – К сожалению, на практике оно может здорово осложнить жизнь не только преступникам, но и другим участникам процесса – и не только подозреваемому, но и адвокату и даже свидетелям. И в каком-то смысле нарушить их процессуальные права.

ПРАВА И ПОВОДЫ

ДАНИИЛ – Но ведь далеко не все расследования начинаются с того, что кем-то где-то обнаружен труп с признаками насильственной смерти.

ТАИР – Слава Богу, не всегда.

ДАНИИЛ – А что в других случаях может стать поводом для начала досудебного расследования?

ТАИР – Чье-либо заявление, явка с повинной, рапорт должностного лица или даже сообщение в СМИ. Но тут надо учитывать нюанс, связанный с регистрацией экономических правонарушений. Для того, чтобы начать расследование, необходимо провести множество другого рода процедур и проверок. Это сделано для того, чтобы отграничить уголовные преступления от неисполнения каких-то гражданско-правовых сделок.

ДАНИЯЛ – Но это ведь правильно?

ТАИР – В теории – конечно. Но на практике – тут по-всякому бывает. Бывает, что мошенники выдают свое преступление за это самое «неисполнение гражданско-правовой сделки». Тогда возникают сложности. У меня было одно гражданское дело, оно вытекало из уголовного. Некий инвестор передал деньги своему партнеру на развитие компании, связанной с кондиционерами. А тот эти деньги потратил.

ДАНИЯЛ – Украл?

ТАИР – Скажем иначе – потратил. Но не на оборудование. Мой клиент пишет заявление о привлечении к уголовной ответственности, но в результате изворотливости партнера уголовное дело прекращается. Но что происходит дальше? Этот партнер вместо того, чтобы радоваться, что ушел от уголовной ответственности, обращается с иском в суд о возмещении морального ущерба…

ДАНИЯЛ – То есть, заявляет, что потерпевший его оклеветал?

ТАИР – Выиграть ему, конечно, не удалось, потому что в данном случае мой клиент действительно считал себя потерпевшим и воспользовался своим конституционным правом – написал заявление.

ДАНИЯЛ – И был прав!

ТАИР – Мы с вами не правомочны решать этот вопрос. Скажем так – имел право. Вот если бы он намеренно сделал ложный донос, то пришлось бы ему нести за это ответственность.

ПОВИННАЯ ГОЛОВА И ЧИСТОЕ СЕРДЦЕ -

ЯВКА С ПОВИННОЙ

ДАНИЯЛ – В фильмах часто приходится слышать, как следователь говорит преступнику, что чистосердечное раскаяние и явка с повинной могут облегчить его участь. Это так?

ТАИР – Ну насчет «чистосердечности» раскаяния – с нравственной точки зрения, вопрос, конечно, сложный.

ДАНИИЛ – Вы имеете в виду степень «чистосердечности»?

ТАИР – Я думаю, что бывают случаи, когда преступник действительно раскаивается. Все-таки совесть – не пустой звук. Но во многих случаях это бывает и просто удобной формулировкой, употребляемой с целью смягчить наказание. Поэтому я предпочитаю более прагматичную терминологию. А явка с повинной действительно может облегчить положение подозреваемого и его дальнейшую судьбу, смягчить наказание. Но только если она соответствует фактам, а не искажает их. Тогда получается, что подозреваемый сам себе на ровном месте выдумывает срок или его увеличивает. А правосудие в результате страдает, следовательно, страдает и общество в целом, поскольку настоящие преступники остаются на свободе и наглеют от безнаказанности.

ДАНИИЛ – Зачем же подозреваемому на себя наговаривать?

ТАИР – В органах правопорядка уголовным преследованием занимаются две службы – оперативная и следственная. И между ними зачастую возникает конфликт интересов. У так называемых «оперов» показатель – количество раскрытых преступлений, по этому показателю судят о качестве их работы.

ДАНИИЛ – Диалектический закон перехода количественных изменений в качественные – в школе, помнится, проходили…

ТАИР – В том-то и беда, что диалектика тут школьная, поверхностная… Потому что качество работы следователя оценивается по количеству дел, переданных в суд.

ДАНИИЛ – И в чем же тут конфликт интересов? Что раскрыли, то и передали?

ТАИР – Это если все на самом деле добросовестно раскрыли.

ДАНИЯЛ – Ага! Кажется, я понимаю…

НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ФОРТОЧКИ ОТКРЫТЫМИ!

ТАИР – Не всегда «раскрытое» преступление совпадает с делом, направленным в суд. Опера говорят следователям: вот мы вам раскрыли преступление, почему вы дело не отправляете? Да потому, как говорится, посему, и не отправляем. Помнится, когда я сам следователем работал, было у меня одно дело по кражам. Я задержал «форточника».

ДАНИЯЛ – «Форточник» – это такой узкий специалист по квартирным кражам? А название – по способу проникновения?

ТАИР – Так вот, в один прекрасный день приходит ко мне опер с 35-ю эпизодами краж всего района и говорит, что всё это – подвиги моего «форточника». Мне это показалось несколько удивительным. Но опер настаивает, предлагает следственные эксперименты провести. Допрашиваем «форточника»: «Точно ты это сделал?». Он говорит: «Да, это моя работа». Дело уходит в суд. И его осуждают.

ДАНИЯЛ – По всем эпизодам?

ТАИР – Если бы так! По одному-единственному, за который я его и задержал изначально. По остальным тридцати пяти – оправдывают. Там улики не совпадают, а там – вообще алиби. Вот вам и явка с повинной. Вот вам чистосердечное раскаяние! А ведь ему ещё и повезло – мог сесть и за чужие дела. А те, кто их совершили, до сих пор спокойненько гуляли бы себе на свободе. А так есть надежда, что их все-таки поймали.

ДАНИЯЛ – Да уж, чистосердечным такое раскаяние трудно назвать. А чем оно объяснялось?

ТАИР – Я не знаю, что ему сказал опер, или что пообещал… Этот «форточник» вообще-то наркоман и подлежал принудительному лечению.

ДАНИЯЛ – Ну, понятно, что таким людям можно пообещать… И манипулировать ими нетрудно.

ТАИР – К сожалению. Поэтому к раскрытым, благодаря «явке с повинной» делам, следует всегда относиться осторожно и проявлять в каких-то случаях вполне уместное со стороны адвоката сомнение. Когда читаете уголовное дело, всегда надо какой ручкой заполнены…

быть очень внимательным, вплоть до того, как составлены документы,

ДАНИЯЛ – То есть, не шиты ли они белыми нитками?

ТАИР – Что бывает, то бывает.

СОЮЗ НЕРУШИМЫЙ

ДАНИЯЛ – Если я правильно понимаю, такое «укрупнение» дела на пользу правосудию не идет?

ТАИР – Нет, вы не правы. Во многих случаях это, как вы выразились, «укрупнение» просто необходимо для нормального хода расследования. Это связано с одной важной особенностью досудебного следствия – уголовные дела расследуются по месту совершения преступления.

ДАНИЯЛ – По-моему, это логично.

ТАИР – Абсолютно логично. Но вот послушайте такую историю. Когда я работал следователем, был такой «Шестой отдел» по борьбе с организованной преступностью, укомплектованный профессиональными кадрами. Я тогда взял одно уголовное дело по бандитизму. Пришлось столкнуться с очень мощной и хорошо структурированной преступной группировкой, которая занималась разбойными нападениями. Это было вскоре после развала СССР, в начале 90-х годов.

ДАНИЯЛ – Те, кто постарше, говорят, что лихие были времена.

ТАИР – Ещё какие лихие! И для нас, следователей, и для бандитов тоже.

ДАНИЯЛ – «Лихачили» вовсю?

ТАИР – Не то слово! В нашем же случае дело вот чем осложнялось. У нас тут в Заречном отбывали наказание бывшие сотрудники органов со всего Советского Союза, нарушившие закон.

ДАНИЯЛ – И тогда были такие?

ТАИР – К сожалению, такие всегда есть. Ну и, конечно, люди там со специфическими познаниями, которые могут пригодиться и с той, и с другой стороны, как говорится, «невидимого фронта». И с методами, которыми расследуются уголовные дела, они тоже хорошо были знакомы. И как следы заметать – тоже. Там, рядом с зоной, в Заречном, была колония-поселение.

ДАНИЯЛ – А что такое колония-поселение?

ТАИР – Фактически, это такое место, куда осужденные могут только на ночь приходить. А остальное время где-то работают.

ДАНИЯЛ – Кажется, в народе их «химиками» называли?

ТАИР – Да. И, к сожалению, «химичить» там можно было по-всякому. .. Кто-то действительно работает, а кто-то только числится… такие были времена, везде развал, в том числе и в контроле за такими учреждениями. .. И вот так получилось, что у нас было очень много нераскрытых разбойных нападений по городу Алматы и Алматинской области. Люди в масках заходили в дома, в квартиры, избивали хозяев, отбирали деньги

и все ценное. Иногда оставляли отпечатки пальцев, но вот беда – нигде они не проходили по картотеке.

ДАНИИЛ – Почему?

ТАИР – А вот именно потому, что люди были там со всего Союза. А Союз развалился, и информацию получить было трудно, а то и невозможно откуда-нибудь из Москвы или, предположим, Сыктывкара. Нет единой базы. Но все-таки на след выйти нам удалось…

ДАНИИЛ – Каким образом?

ТАИР – Не буду всех методов следственной работы раскрывать. Вы же любите смотреть детективные сериалы, так что можете и сами догадаться…

ДАНИИЛ – Осведомители? Работа под прикрытием? Имитация преступления? НСД?

ТАИР – Ну в общем, потянули за эту ниточку, дальше, дальше – и так по цепочке вышли на колонию-поселение. Оказалось, что банду сколотили москвичи, набрали людей со всех регионов. Более 20 человек было в этой банде. И они днем вместо того, чтобы работать на благо народного хозяйства, как тогда говорили, едут в Алматы, Капчагай, ГРЭС, совершают разбойные нападения и возвращаются вечером усталые, но довольные.

ДАНИИЛ – С чувством, как говорится, исполненного долга…

ТАИР – И не только с чувством долга, но и с награбленными вещами. Больше 50 эпизодов по Алматы и Алматинской области тогда пришлось расследовать. Когда их, наконец, взяли, мне даже выделили специально камеру хранения для вещественных доказательств, около 20 квадратных метров. И все это помещение было полностью забито. Телевизоры, видеомагнитофоны и так далее. Представляете, в начале 90-х годов сколько все это стоило?

ДАНИИЛ – С размахом действовали «профессионалы»!

ТАИР – И теперь посудите: если бы мы попытались расследовать каждое нападение только по месту совершения преступления? Смогли бы мы охватить весь этот «размах»? Скорее всего, многие эпизоды остались бы нераскрытыми. Но, по счастью, мое начальство тогда правильно оценило ситуацию. Помнится, когда я составлял постановление о привлечении нескольких преступников в качестве обвиняемых (сейчас для таких постановлений терминология другая используется, но суть осталась прежней), то написал: «такие-то и такие-то, вступив в преступный сговор с целью захвата чужого имущества, совершили разбойные нападения в городе Алматы. А мне говорят: «нет, ты должен еще по окрестностям Алматы и Алматинской области указать». И это оказалось принципиально важно. Дело увеличилось, у нас работы прибавилось, зато мы сразу смогли увидеть всю картину «многообразной деятельности» группы наших бывших товарищей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.