Серафим улыбнулся. Девушка опасалась его, но чувствовалось в ней и природное любопытство. Хорошо.
– Я хочу показать тебе кое-что, – он делает сложный жест рукой.
Саша завороженно уставляется на переливающийся нездешним цветом ближайший куст, вдруг ярко засверкавший в темноте. Потом встряхивается, переводя на него взгляд.
– Что это? Наркотики? Ты мне что-то подмешал! Да я…
– Спокойно, – Серафим вкладывает чуть силы в слова, приглушая негодование и страх, вполне естественные в этой ситуации. – Ничего я не подмешивал тебе. Это не наркотики. Выслушай меня, для начала. Видишь ли, тезка – у нашего мира есть еще одна сторона. Изнанка, если хочешь. Некоторые могут попасть туда и увидеть немало чудес. Некоторые. Единомышленники. Как я. Как ты. Увидеть – и научиться самим творить чудеса. Такие же как это.
– Не наркотики… Ну-ну. Ни на какую Изнанку я попасть не могу, к твоему сведению, – девушка демонстративно поводит ножом, показывая, что ее определённо не стоит злить.
– Пока – да. Но у тебя хорошая интуиция. Ты чувствуешь людей, знаешь, какие они. Всегда могла знать, что произойдет или нет то или иное событие, хотя тебе и никто не верил. Да и ты сама себе не всегда верила.
– Откуда ты… Неважно. Черт. Это что: «Пойдем со мной, и я покажу тебе, как глубока кроличья нора?»
Слова о собственной интуиции девушку явно зацепили, уменьшая скепсис.
– Вроде того. Я пойму, если ты не захочешь.
Несколько секунд Саша с нечитаемым выражением лица смотрит на Серафима. Она давно уже трезва. Как-то так всегда складывалось, что от влияния алкоголя Саша могла избавляться одним усилием воли. Теперь страх в душе борется с любопытством и затаенной надеждой. Надеждой на сама она не понимает что.
– Я расскажу тебе об Изнанке то, что смогу и что знаю. Но для начала тебе самой стоит на нее взглянуть, – Серафим вновь чуть улыбается, поясняя. – Хотя бы чтобы знать, о чем спрашивать. Это может быть непривычно и необычно, но вполне безопасно. И никаких наркотиков.
Саша несколько раз глубоко вздыхает.
– Страх… А знаешь, я не боюсь. Больше не боюсь… – и что-то в этих словах отдается тяжелой болью в груди. – И терять мне нечего. Скоро все разъедутся по домам, и никакой свободы. Что нужно делать?
– Просто повторяй за мной. Это не больно.
Серафим встает с поваленного дерева и делает шаг, пробивая Грань. В этот раз не только для себя.
Саша поднимается следом, несколько неловко и явно ожидая чего-то болезненного. Но сама делает шаг вперед. И этот Шаг не просто движение в реальном мире. По воле Серафима она прикасается к Грани вслед за ним, проникая дальше, направляясь на Изнанку. И если для него этот контакт проходит почти незамеченным, то Саша замирает, чувствуя что-то совершенно новое, разом манящее и пугающее. Чувствуя прикосновение Грани.
Несколько секунд пространство вокруг нее подергивается рябью. Девушка вздрагивает, ощущая, как ничто тянется к ней, проникает в самую душу, вытаскивает на свет каждый прожитый миг, как холод из каких-то далеких глубин мира приближается и окружает со всех сторон, стараясь надавить, сжать побольнее, сломать ее как небрежно брошенную ветку.
Саша встряхивается, словно мокрый пес, отталкивая холод прочь, отталкивая ничто одной только злостью – и пониманием, что она злится. Она существует, и она злится. Ничто отступает, и девушка несколько растерянно оглядывается вокруг, замечая, что мир изменился, и совсем рядом стоит вовсе не обычный случайный знакомый, а некто, облаченный во множество ощущений, которые теперь доступны для понимания. Это целый сонм самых разных чувств, от едва понятных и ощутимых до вполне однозначных и поддающихся описанию, вроде беловатого, режущего глаза свечения по контуру тела мужчины или явно исходящего от этого непростого человека чувства подавляющей мягкой силы, сейчас словно бы дремлющей где-то далеко. И эти новые чувства готовы говорить Саше множество нового обо всем вокруг, о живом и о неживом, на языке, пока еще не совсем ясном, но уже чуть-чуть доступном для понимания.
Серафим усмехается про себя, видя, с каким интересом и страхом одновременно девушка рассматривает и его, и весь отраженный мир вокруг, пытаясь понять, что она ощущает, и приспособиться ко всему слышимому и видимому. Изнанка на Шаг от Грани почти похожа на реальный мир. Только здесь вокруг них лес постарел лет на двести, высоченные осины полностью заслонили собой небо, бутылки из-под пива исчезли без следа, а цвета всего и вся странно исказились, словно какой-то авангардный фотохудожник наложил на мир несколько фильтров собственного изобретения, углубив, уплотнив и изменив пространство. В отдалении Серафим чувствует быстро распадающиеся эмоциональные фигуры. Здесь они крайне нестабильны, хоть и ярки. Конкретно в этой точке леса ощутить их может только он сам, а не впервые попавшая в Отражение девушка. Но это не к спеху – потом покажет все и вся.
– А здесь можно… двигаться? – Саша рассматривает окружающие все еще со страхом и интересом, но интерес определённо побеждает с большим отрывом.
– Можно. Но пока не нужно, – Серафим кладет руку Саше на плечо, осторожно удерживая на месте, не совсем в физическом смысле. Из любопытства немало молодых магов проваливались слишком глубоко за Грань для того чтобы найти путь обратно. – Не торопись. Изнанка или Отражение – место, живущее по своим законам. Поначалу тебе не стоит долго находиться здесь и погружаться в глубины Отражения больше, чем на шаг. Глубже, чем сейчас, – поясняет он. – Ты научишься со временем контролировать себя, а пока предлагаю вернуться в реальность, и я отвечу на все твои вопросы.
Саша кивает и оборачивает назад, словно пытаясь найти выход.
Серафим качает головой.
– Дверей здесь нет. Просто пожелай оказаться вновь в реальном мире и шагни. Шаг может быть вперед, назад или и вовсе в одних только мыслях. И не нужно бояться – у тебя получится. Это естественный навык. Инстинкт или рефлекс. Как всплывать со дна моря – достаточно только на секунду расслабиться, понять, где находится верх, и тело само подскажет, как туда устремиться.
Саша еще раз кивает. Несколько секунд она все еще стоит, натянутая, как струна, а потом прикрывает глаза, стараясь расслабиться, найти то, от чего можно оттолкнуться. Не сразу, и даже не через десяток ударов сердца, но ей все же удается. Саша замирает, проверяя догадку – и делает Шаг, исчезая с Изнанки и возникая в реальности.
Серафим возвращается следом за ней, наблюдая, как разом испуганная, удивленная, ошеломленная и обрадованная новыми ощущениями девушка осторожно озирается вокруг. Ее восприятие мира поменялось. У каждого из них оно меняется. И у магов, и у Обращенных. И этого не вернуть назад, и этот момент первого возврата после Становления не забыть. И не забыть появившиеся новые способы познания мира, даже если очень захочется.
Девушка выглядит сбитой с толку, и это естественно. Она привыкнет. Они все привыкают – со временем. Теперь Саша, как и любой Затронутый, всегда будет ощущать Изнанку. Она и так ее чувствовала, как и многие потенциальные маги, чувствовала собственным способом, ассоциациями и ощущениями, приходившими ей на ум там, где у обычного человека бы ничего такого в голове не возникло. Взять хотя бы «измазанного в мазуте» колдуна. Но теперь эти ощущения станут сильнее и четче, лишь поначалу дезориентируя. Как и многое другое, о чем нужно рассказать и чему нужно научить.
– У тебя много вопросов, Александра. Спрашивай, и я на них отвечу.
Ночь предстояла долгая.
И ему придется отвечать не только здесь и не только сейчас, но Серафим ничего не имел против.
Часть 1. Учение – свет
Глава 1
– Таким образом, мы получаем уникальную ситуацию. Римская Империя, благодаря большой доли государственной власти во всех своих общественных институтах, сумела не просто объединить Затронутых и людей под сенью собственных законов, но и обязать Затронутых интегрироваться в государственное устройство. До этого, разумеется, многие общественные объединения пытались сделать то же самое. Скажем, во времена Навуходоносора…
Про шумеров было уже не так интересно. К тому же Саша безнадежно отвлеклась, удерживая своей волей в метре от себя в воздухе маленький бумажный журавлик с неразборчивыми надписями. Кто-то его запустил, явно поддерживая магией столь не предназначенную к полетам конструкцию. И к несчастью для этого кого-то плохо управляемый журавль едва не попал Саше, до того внимательно слушавшей лектора, в глаз. Ей, в общем-то, было плевать, чье это было послание и кому оно предназначалось, но просто так пропускать бумажную опасную для зрения птицу мимо она не собиралась. И теперь с упорством держала висящего в воздухе журавля на месте, несмотря на уже несколько попыток сдвинуть его в сторону от владельца, которого так и не удалось разглядеть, ведь направление магии среди больше чем десятка адептов рядом уловить так просто не удавалось. Но зато не так давно показанный Серафим простенький физический щит работал как надо.
– Может, отпустишь птичку? – тихим шепотом спросила сидевшая рядом светловолосая Аня. С ней единственной из группы Саша, не слишком любившая простую болтовню, успела пообщаться за прошедшее с начала занятий время. Аня была спокойной, неглупой и явно имевшей множество своих секретов. Сама себе на уме, как говорят. Пожалуй, это и вызывала в Саше наибольшую симпатию.
– Она твоя, что ли?
– Не, Азамата, – Аня кивнула на сидящего через два ряда парня не славянской наружности. – И он знает, что ты ее держишь. И злится.
– И пусть злится, – Саша пожала плечами. Теперь журавлика она точно не отпустит.
Азамата она терпеть не могла, как и всю его нерусскую диаспору. И здесь они, словно испорченных школьных будней было мало.
Понятно, что в Ордене обучали всех вне зависимости от пола и национальности. Понятно, что магом быть мог кто угодно. Понятно, что надо было уважать будущих коллег по ремеслу. Но Саша ничего с собой поделать не могла. Каждый раз, стоило ей посмотреть на Азамата, как она видела лицо того молодого кавказца. Той мрази, что без всякого раскаянья описывал на суде, как и куда бил ее отца. Просто потому что отцу не нравилась громкая музыка и танцы под окнами в полночь, и он не стал об этом молчать. Но, по мнению группы черноволосых парней, приехавших из в чужой город из своих селений, это было поводом избить одного русского. Всей свой национальной шайкой ублюдков.
Саша тяжело вздохнула, запихивая воспоминания куда подальше и сосредотачиваясь на лекции. Конечно, потом всю историю Ордена можно было бы прочесть в учебнике, но все-таки живой рассказ слушать было интереснее. Мария Михайловна, невысокая женщина лет сорока, статью похожая на закончившую филологический факультет поэтессу, желающую слагать пламенные стихотворения, а не вбивать в головы адептов-послушников прописные истины, рассказывала действительно захватывающе. И Саше просто было интересно все, касающееся мира Затронутых. Сейчас в ее голове была настоящая мешанина из прочитанных книг, достаточно понятных, но все же неспособных объять необъятное, объяснений Серафима и собственных выводов. Помочь в этом разобраться мог бы кто-то из преподавателей. Хотя бы и Мария Михайловна. Но, увы, отвлекшись, Саша часть лекции безнадежна упустила. Оставалось только дослушать хоть что-нибудь.
– Таким образом, в семьсот шестом году в Константинополе было принято Перемирие и обеспечивающий его Закон. Закон, адепты, по которому мы с вами живем и поныне, пусть к нему написано немало поправок и уточнений. И создано все это, в первую очередь, уравновешивает наше влияние на мир людей, не допуская повторения Великих Войн. Вторая задача Закона – изоляция мира Затронутых от людей. Сохранение втайне нашего существования. Есть у кого-нибудь предположения, зачем? Исходя из того, что вы сегодня узнали.
Несколько рук взмыли вверх. Саша предпочла чуть пригнуться за спиной впереди сидящего. В школе она терпеть не могла отвечать на что-нибудь, особенно у доски, сейчас ничего не поменялась. Но преподаватель ее маневр не оставила без внимания.
– Неродова?
Саша вздрагивает и теряет контроль над запиской, которая со скоростью хорошей пули пролетает через полкласса.
Лицо Марины Михайловны достаточно выразительно.
– Итак, ваш ответ?
Саша на автомате касается выбритых висков, на несколько секунд задумываясь.
– Для людей меньше соблазнов. Если я правильно понимаю, Орден имеет что-то вроде монополии на магию, сдерживая Обращенных и собственно волшебников от того, чтобы их действия не были замечены людьми и не вызвали глобальных волнений и войны, способной уничтожить всех на своем пути. Если люди узнают о нас, то наверняка захотят власти, которую дает магия. И коль магом можно только родиться, то популяция Обращенных увеличится, а им нужно пропитание из людей, и в итоге все равно получится война между Затронутыми и людьми, или просто всех против всех. А с нынешним уровнем развития технологий… В общем, людям проще о нас не знать.
