Лунар молча кивнула, не разжимая зубов. Об амброзии – настоящей, а не о медовом напитке, популярном среди Темных, – ходили легенды, ведь ее рецепт…
– Ее рецепт доступен только Древним, – вторил гость ее мыслям, глядя на склянку мечтательно и чуть жадно. – Люди многие тысячелетия мечтали о ней, зная, что с ее помощью можно излечить любую хворь. Можно излечить даже смерть! Но для таких чудовищ, как ты, чья природа противоестественная и извращенная, она почти бесполезна. Почти.
Он впился в Лунар взглядом, ожидая ее следующего хода. Сама Лунар ощутила, как под ней трескается тонкий лед – следовало хорошенько продумать каждое слово и действие. С Древними шутки были плохи, а принцип “бесплатный сыр только в мышеловке” еще никогда не подводил. Потому она лишь стиснула зубы, процедив в ответ:
– Мой голод – не болезнь.
– Но причиняет тебе боль, верно? – вкрадчивый шепот ввинчивался в уши бархатом и шелком, подтачивал гранитный валун уверенности Лунар кусок за куском. – Я предлагаю тебе выход – поработай на меня и амброзия твоя. Тут и делать-то нечего! Разве для тебя красть воспоминания и сны не так же естественно, как дышать?
Злость обожгла горло, встала в нем острой рыбьей костью. Но что толку злиться? Лунар еще в раннем детстве поняла, что Темные Жители делятся на две категории: первые считают ее монстром, хуже падальщиков-гулей или кофейных вампиров; вторые же и вовсе предпочитают игнорировать ее существование. Первые ей нравились даже больше – они не лицемерили.
– Что будет, если я откажусь? – медленно, по слогам произнесла Лунар, утыкаясь взглядом в темное пальто гостя. Теперь, когда она смогла вглядеться пристальнее, стала видна странная, дрожащая его структура, и пуговицы в виде человеческих костей, от которых по рукам бежали мурашки. Лунар сглотнула, отводя взгляд – как бы сейчас хотелось оказаться где-нибудь подальше!
Древний разулыбался, но вместо молочных детских зубов обнажились острые акульи клыки в три ряда. Невинный ребенок с пастью зверя – худший ночной кошмар для любого, кто видит сны, но Лунар отлично знала, что смертным снится и не такое. Человеческий разум весьма искусен в изобретении ужасов.
– Ты вольна отказаться, я не стану заставлять. Но в таком случае кое-кому из Шабаша будет очень интересно узнать имя того, кто сбывает с рук человеческие воспоминания. Слухами земля полнится, слово здесь, полслова там, и вот уже Совет готовит обвинительный приговор. Они закрывают глаза на то, что ты – и тебе подобные, – он выплюнул это сквозь зубы, как ядовитого паука, не скрывая своего презрения, – питаетесь чужими снами. Но воспоминания? Нет, этого уже не простят. Как думаешь, какая мера предназначена монстру, что обкрадывает смертных?
Он снова улыбнулся, предвкушающе и самодовольно. Лунар и без его намеков отлично знала ответ. Не заключение в темницу Шабаша, где она либо рехнется, либо сдохнет от голода. Нет, ее ждет высшая мера – казнь.
– Хорошо, – медленно, точно не доверяя самой себе, произнесла Лунар. – Что нужно сделать?
Ощущение подвоха довлело над ней, как лезвие гильотины, но как ни пыталась, она не могла понять – что же не так?
Тем временем Древний сверкнул глазами, откидываясь на спинку стула и широко улыбаясь.
– О, всего ничего, милая. Одно крохотное воспоминание, и это, – он прикоснулся пальцами к склянке, – твое.
Лунар молчала, позволяя гостю упиваться собственной важностью. Она уже согласилась, к чему весь этот цирк? Не проще ли оторвать сразу, как пластырь – раз и готово?
Словно почувствовав ее недовольство, невидимой грозовой тучей нависшее над столом, Древний сменил облик на девицу с черной подводкой, которую Лунар встретила в метро и заявил:
– А теперь поговорим о деталях.
На столе появилась карта – потертая и грязная, будто предыдущую сотню лет валялась где-то на сыром чердаке, служа подстилкой для бродячих кошек. Но одного только взгляда, брошенного вскользь, хватило, чтобы понять – карта не имела ничего общего с теми, что продавали в книжных магазинах и ларьках свежей прессы. Здания, нанесенные пером и чернилами на ветхую бумагу, светились – лимонным, бирюзовым и охрой. Над некоторыми из них мерцали значки с таинственным значением – монета, ключ или кость. Лунар затаила дыхание, не веря своим глазам – перед ней, на столе с кофейными кругами, лежала бесценная Паучья Сеть. Вещь, пожалуй, легендарнее Александрийской Библиотеки, Атлантиды или амбрози, вся Темная Столица как на ладони!
Древний придирчиво оглядел ворох огней на карте и без сомнений ткнул туда, где переливался бронзой домик, нарисованный во всех деталях, от витражных окон до кривой дымоходной трубы. Над его крышей, степенно поворачиваясь, висела эмблема шестеренки. Лунар нахмурилась – ей предстоит выкрасть какое-то воспоминание у обычного механика? И тут же мысленно дала себе затрещину – дома обычных людей для Паучьей Сети не существовали. Человечество, не обладающее магией или другой силой, Сеть считала за муравьев и значения им не придавала.
– Вот твоя цель. Дом номер четыре на Сливовой улице. Дом сам тебя впустит, препятствий чинить не станет.
Дом номер четыре заманчиво манил бронзовыми всполохами и обещанием близкого счастья, без голода и навязчивой потребности в человеческих снах. Задумавшись, Лунар пропустила то, как с какой легкостью гость выудил из бездонных карманов своего чудного пальто медальон и положил его рядом с картой.
– Что это? – спросила Лунар, опасаясь прикасаться к темному серебру. Медальон выглядел тяжелым и старинным – осколок прошлого посреди ярких плакатов на стенах и смешных кружек в шкафчике с отломанной ручкой. Но от взгляда на плавные линии рун, выгравированных в металле, по коже мороз бежал, что-то внутри противилось самой идее взять его в руки.
Древний погладил медальон кончиками пальцев и усмехнулся – растянулись тонкие девичьи губы, мелькнули треугольные клыки.
– Подстраховка. Во избежание непредвиденных ситуаций. Что на счет твоего задания – его имя Орфей.
“Орфей” – это имя дышало стылым холодом и обещало ворох проблем. Лунар зашипела, отталкиваясь от стола, замотала головой в непритворном ужасе:
– Старшая Школа?! Я не самоубийца!
– Успокойся, – недовольно процедил гость, хватая ее за запястье. В нежную кожу впились длинные ногти, оставляя алые лунки следов. Лунар моргнула – боль отрезвила не хуже нашатыря. Но ужас, клокочущий внутри нее, никуда не делся. Украсть воспоминания у мага Старшей Школы, способного испепелить ее щелчком пальцев?! Следовало быть чуточку умнее, сперва вызнать детали и лишь потом давать согласие, а теперь уже поздно. Древний не примет отказа и вцепится в нее как клещ.
– Прекрати паниковать, – услышала она все тот же скрипучий голос, от которого на душе скреблись кошки, – он обязательно будет спать. Тебе ничего не угрожает – зайдешь, возьмешь что требуется, и ты свободна.
Лунар задержала дыхание, пытаясь осознать масштаб бедствия, в которое по незнанию ввязалась. По-хорошему следовало извиниться, выйти из квартиры и дать деру, но долго ли можно прятаться по подвалам и чердакам? Темная Столица – тесный мирок, ее обязательно найдут и заставят выполнить работу. А это значит…
– Не вздумай его дурманить, будет трудно добраться до памяти, – проворчала она, смиряясь. Древние не умеют лгать, и, если он говорит, что проблем не должно быть, значит, так оно и есть. Но тревога затаилась лишь ненадолго, чтобы встрепенуться при звуках хриплого самодовольного смеха.
– О, не переживай. Он уснет сам.
Сон второй.Дом номер четыре по Сливовой улице
Ночь для своей вылазки Лунар выбрала самую темную. Долгожданное новолуние, небо с самого обеда затянуло пухлыми тучами, обещающими ливень после заката. Самое подходящее время для не самых законных дел.
Прежде чем выйти из ее дома, Древний напомнил равнодушно: “Я не ставлю сроков, но в твоих же интересах выполнить работу как можно скорее”.
И вот, неделю с лишним спустя, Лунар кралась по темным коридорам дома номер четыре по Сливовой улице, в поисках заветной двери. Если верить Паучьей Сети, спальня ее цели – Орфея – находилась на втором этаже особняка, за шелковым пологом цвета фуксии.
Все должно было быть просто как дважды два – зайти, взять и уйти тем же путем. Но Лунар до самого последнего момента боялась, что ее обвели вокруг пальца: тряслась от вида собственной тени, чуть не упала в обморок, когда зеленый виноград (в ноябре!), что обвивал козырек, зашевелился при ее приближении к крыльцу. Но Древний не солгал – как только она выудила из кармана медальон, сторожевые лозы тут же успокоились. А дверь открылась сама, без скрипа и стука.
И теперь Лунар, скользя по залитым тьмой комнатам, удивлялась – как подобное может сойти ей с рук? Дом вибрировал силой – страшной, темной. Половицы шли волнами, пока она торопливо пересекала гостиную, ступени лестницы ускользали из-под ног, когда поднималась на второй этаж. Здесь жил маг Старшей Школы, могущественный даже во сне, и, если он поймает воришку на горячем, ей не здобровать. Лунар – монстр с противоестественной природой. Орфей может прикончить ее на месте, вырвать сердце из груди, и Шабаш даже не спросит у него пояснительной записки для открытия дела! Избирательная политика Шабаша по причинению вреда иногда доводила Лунар до белого каления.
Особняк из красного кирпича внутри оказался гораздо больше, чем снаружи. Остановившись на площадке второго этажа, Лунар оглянулась в нерешительности – куда идти? Коридор полукругом уходил в обе стороны от лестницы, темнота скрывала углы и картины на стенах. Где-то в глубине дома слышалось гулкое ворчание, призрачный лай и свист, но Лунар списала это на оживленную ночную жизнь Столицы. Хозяин дома номер четыре по Сливовой улице мирно спал в своей постели, не подозревая о том, что в его владениях объявился незваный гость.
Медальон, крепко зажатый в руке, завибрировал и нагрелся. Лунар поднесла безделушку к лицу – что бы это значило? И словно дождавшись ее внимания, медальон потянулся влево, игнорируя все законы физики. Лунар хмыкнула себе под нос – спасибо за подсказку.
Коридор разветвлялся, дробился нескончаемым количеством дверей и арок, и на какой-то момент Лунар задумалась – не пытается ли дом ее обмануть? Закружить-завьюжить, чтобы она до скончания дней бродила по нему в поисках выхода? Но долго переживать не пришлось – спальня Орфея обнаружилась на следующем же перекрестке. Тяжелая ткань из лилового шелка трепетала на неосязаемом ветерке, манила к себе, и Лунар, стиснув зубы, отвела ее в сторону. Ну, была – не была.
Комната встретила ее полумраком и сладковатым душком жженых трав. Лунар помедлила у входа, привыкая к мягкому свету прикроватной лампы после тьмы коридора, а затем огляделась. В спальне Орфея не было ничего, кроме кровати и массивного стола, сплошь заваленного книгами в кожаных переплетах. Некоторые из корешков развалились от старости и страницы торчали наружу, как кривые клыки в оскалившейся пасти. Рядом с книгами теснились пустые склянки и пробирки. На столике рядом с кроватью тихо шелестела желтыми страницами книга. Лунар пришлось шикнуть на нее, чтобы та перестала шуметь.
Подумав, Лунар осторожно взяла одну – воспоминание придется в чем-то нести, раз уж от нервов позабыла принести сосуд с собой.
И неслышной тенью скользнула к кровати.
Безликий мужчина, о котором она столько думала за эти дни, наконец обрел плоть и кровь. И мелькнула тоскливая мысль, что судьба – редкая сволочь.
Парень был тот самый, из кофейни. Запутавшись в простынях и обняв подушку обеими руками, Орфей мирно посапывал и не пошевелился даже когда Лунар аккуратно пристроилась на краю кровати, наклоняясь к его лицу, чтобы рассмотреть получше. Вдруг показалось или тени сыграли злую шутку?
Но нет, надежда сдохла в первых рядах – это точно был он.
Растрепанные темные волосы, татуировки, змеящиеся по рукам – руны и знаки Старшей Школы, значения которых Лунар не знала и не хотела знать. Часы, выбитые чернилами на предплечье, оказались живыми – прыгала под кожей секундная стрелка. Минутная и часовая застыли на без четверти полночь.
Отходя ко сну, Орфей не снял серьги и цепочки, и они теперь мягко переливались на золотистой коже, отражая свет ночника.
“Надеюсь, там нет охранных амулетов” – подумала она мимоходом, позволяя себе долгую минуту полюбоваться на его лицо. Черты тонкие и изящные, словно выточенные из мрамора, и сейчас, без усмешки или нахмуренных угрожающе бровей, он казался юным и трогательно уязвимым.
Лунар вздохнула и погасила светильник. Пора начинать.
