Рассветы над Вавилоном

– Буров, как думаешь, меня отправят в Нарим?

Давид молча доварил кофе и, разлив его по чашкам, поставил одну из них перед женой. Она все еще продолжала напряженно разглядывать его, ожидая ответа, но Буров так и не дал его. Вместо этого он подвинул свой стул почти вплотную к ее и, оказавшись совсем рядом, поцеловал Лизу. Как всегда и бывало, вспыхнул от вкуса ее губ и огня пахнувших жасмином волос, окутывавших теперь и его голову. Она ответила на поцелуй, и Давид, подхватив жену на руки, отнес ее в единственную в этой квартире комнату. На этом месте, как, собственно, и обычно, пожар ярких волос Лизы сменился на огненный рассвет в каком-то незнакомом Бурову месте. Он сидел на камне, огромном, монументальном исполине, и ноги его, обтянутые снизу чем-то похожим на кожаные сапоги американских индейцев, не закрывали собой и треть своеобразного стула. Буров понимал, что солнце вставало, а не садилось, хотя ярко-красный, кровавый цвет небес так однозначно не указывал на это. Камень располагался на холме, и перед Давидом открывался чудесный вид на залитую алым светом прерию. Холмы сменялись ровными участками, песчаные перекаты – зарослями ковыля, а за ними загадочно поблескивал, отражая едва пробивавшиеся сквозь рассветные облака лучи солнца, водоем – небольшое озеро, вокруг которого Давид разглядел несколько крупных животных, издалека напомнивших ему бизонов. Он пристально смотрел в сторону озера, готовясь к появлению всадника, и тот, не заставив себя ждать, вскоре показался на горизонте и черной точкой стал приближаться к нему. Давид проверил лежавший рядом с ним карабин и замер в напряжении. Всадник скакал очень быстро, и уже через несколько минут вместо черной точки Буров мог достаточно четко разглядеть плащ и широкополую шляпу наездника. Бизоны разбежались, почуяв неладное. Давид положил руку на карабин, не спуская взгляда с приближавшегося человека. Тот неумолимо надвигался, и Буров уже различал детали всей его фигуры, и только лицо, спрятанное за шляпой, оставалось закрытым от его глаз. В небе появился кондор – предвестник того, что скоро Бурова вытащат из этого частого для него сна. И действительно, не успела птица сделать и пары кругов над всадником, как прерия погрузилась во тьму. Далее сон Давида не сопровождался более сновидениями.

А над Наримом рассвет выдался темный и мрачный, как и большая часть этого нового для планеты города. Солнце встало около половины пятого утра, а в семь Рори уже сидел напротив двух прикованных своими же наручниками охранников и угрюмо переводил взгляд с них на заспанного Попова, который расположился тут же, и обратно. Прическа его, сделанная, вероятно, в спешке, все-таки немного напоминала то, что было на голове вчера, но не имела ничего общего с волосами короля рок-н-ролла.

– Где твой дружок? – спросил Рори у Павла.

Красавчик нервно зевнул.

– Я не сторож ему.

Один из охранников – помоложе – промычал нечто, желая вступить в диалог, но Рори прекратил невнятный поток звуков, выложив на стол реструктуризатор. Молчание, вызванное этим, нарушил сам маленький хозяин грозного предмета. Процедил, глядя куда-то в угол комнаты:

– Погоди пока. Я скажу, когда можно будет начать доклад.

И снова обратился к красавчику:

– Не сторож, да? Но вы вместе прибыли в этот дом. В скромную обитель Виктории Викторовны. И покидать его должны были исключительно вместе. И желательно с моего ведома. По крайней мере, пока Виктория Викторовна в отъезде. Я не набиваю себе цену, это вопрос дисциплины. Вопрос порядка. Ясность есть?

– Неполная, – продолжал упираться Павел. – Я вчера, как расстались, спать пошел. Рубило – жесть. Дима отправился набивать утробу. Плюс выпил наверняка. Он почти всегда за рулем, а здесь типа свобода. Приходил или нет – не знаю. Я спал как сурок. Ты меня разбудил. Может, случилось что?

– Случилось! Случилось! – не выдержал второй охранник. – Он всех нас предал. Это он девок взял!

Рори мгновенно повернулся к говорившему и впился в его лицо своими маленькими злыми глазками.

– Продолжай, – велел он.

– После полуночи в дверь позвонили, я глянул в камеру, а там этот Дима ваш.

– А с ним мужик какой-то, – добавил молодой.

– И что? – спокойно осведомился Рори.

– Я громкую связь включил и спрашиваю его, что, мол, надо, – стал рассказывать первый, – а он отвечает: пустите, нужно срочно связаться с вами.

Охранник прервался и поднял глаза на своего маленького командира, но тот, никак не отреагировав на это, продолжал смотреть в угол.

– А в чем дело, спрашиваю, беда, отвечает, беда, – снова заговорил секьюрити. – Нельзя, уверяет, из коридора. Пусти. А с тобой кто, спрашиваю? Брат мой, объясняет, двоюродный. В Нариме живет. В гости заехал. Ужинали. А тут звонок из Питера. Беда! Нужно срочно вызывать Рори. Ну я и открыл. А этот брат двоюродный Хоченкова отпихнул, влетел и мне с двух рук по ушам как звезданул, я на секунду вообще потерял ориентацию. Где я, что я… В голове звенит. А потом он и его… – охранник мотнул головой в сторону коллеги, – и его вырубил.

Рори перестал разглядывать угол и поднял глаза на молодого охранника, приглашая его продолжить.

– Он в два прыжка около меня оказался, – промычал тот, – и троечку провел – два в голову и один в корпус.

И замолчал. Рори продолжал выжидающе смотреть на пристегнутого к стулу охранника.

– И? – наконец спросил он.

– И все, – промямлил парень.

– Что – все?! – сорвался Рори.

– Очнулся уже пристегнутым к стулу.

– Что же, – как будто успокоился Рори, – все ясно. Ясность есть. Ты впустил внутрь помещения постороннего, а ты не смог справиться с ним, хотя вам обоим созданы все условия для тренировок. Но в итоге мы возвращаемся к тому, с чего начинали. К тебе, мачо.

Рори вновь сфокусировался на Павле, а тот, понимая, что ветер переменился и погнал его корабль в сторону отмели, напрягся, не зная, чего ожидать от маленького растрепанного тирана.

– Итак, где твой толстый друг? Где Дима?

– Я не знаю, Рори. Я спал, говорю тебе.

– Ну так узнай! Свяжись с ним! Какие вопросы?

– Связывался уже. Пытался. Рори, я, может быть, выгляжу как-то не слишком интеллектуально, но поверь мне: я не идиот.

– Охотно тебе верю, мой милый, милый Пабло! И что же?

– Он игнорирует меня.

– Как же так? – делано возмутился Рори.

– Сам удивляюсь.

– Ладно, – устало выдохнул маленький крикун, – ладно.

Он посидел в молчании минуты, наверное, три, и все находившиеся в комнате также притихли, искоса поглядывая на него. Потом он сказал, обратившись к красавчику:

– Пабло, дорогой друг, сделай одолжение, выпусти на свободу моих мальчиков, – Рори кивнул в сторону охранников. – Ключи от наручников должны быть у них в карманах. В нагрудных. Посмотри. По крайней мере, должны быть по инструкции. У кого найдешь, того и выпускай. А нет – будут сидеть до завтра. Ясность есть?

– Есть, есть, – проворчал Попов.

Он направился обыскивать охрану и едва слышно пробормотал:

– А вообще-то, я на такое не подписывался – мужиков ощупывать.

Ключи нашлись только у молодого секьюрити. Его Павел и выпустил. Пожилой же завыл:

– Рори, он был, был там! Клянусь! Наверное, выпал, когда меня этот носастый по ушам долбанул! Для меня инструкция – это все! Священное писание! Клянусь тебе!

Рори жалобные крики выслушал молча, а потом связался с кем-то, нажав на маленькую черную кнопку, примостившуюся на стене справа от двери. Ему почти сразу ответил усталый низкий голос с небольшим восточным акцентом:

– Да, Рори, слушаю.

– Ахмед, собирай всех. Всех ребят. Всех, кто в городе.

– Случилось что?

– Девки сбежали. Не без помощи внешних сил. А у Виктории Викторовны уже возникли определенные ожидания. Смекаешь?

– Это нехорошо, – спокойно отозвался голос Ахмеда.

– Так я о том же.

– Что за силы?

– Зайди, Ахмед, так неудобно. Всех под ружье, а сам приходи.

– Сейчас, – сказал тот и выключил связь.

Пришел минут через десять: огромный, метра два, широкоплечий, хмурый. Сел прямо напротив Рори, даже не взглянув на оставшегося пристегнутым охранника. Рори коротко рассказал ему, что случилось. Ахмед задумчиво почесал бритый затылок и, повернувшись к освобожденному охраннику, показал пальцем на крохотную, притаившуюся у самого потолка точку видеокамеры. Парень, поняв его без слов, кинулся в маленькую техническую комнату, расположенную за их рабочими местами и через пару минут вывел на монитор, вмонтированный в стену напротив двери, картинку с видеозаписью. Экран показал Рори, Ахмеду и красавчику Пабло происходившее здесь несколько часов назад. В принципе увидели они ровным счетом то, о чем и рассказывал охранник. Компания молча просмотрела коротенький документальный фильм, а затем Ахмед пробасил, угрюмо разглядывая пожилого секьюрити:

– В самом начале он тебе по ушам двинул и к мальцу побежал. Там ровно секунду он вверх смотрит, прямо в камеру.

Затем обратился уже к молодому:

– Останови и увеличь это. Понял?

Тот молча ретировался и еще через пару минут вывел на экран непроницаемое лицо Давида с выдающимся посередине него носом.

– Ну и что это за жук? – спросил Рори, переводя взгляд с Пабло на Ахмеда и обратно. – Жук-носорог?

Попов стыдливо молчал, так и не поняв пока поведения своего друга, а Ахмед, внимательно рассмотрев замершее на экране лицо, сказал, откинувшись на спинку стула:

– Это не жук, тем более не носорог. Это Дава Буров.

– Еще раз, Ахмедик, – буркнул Рори. – Для особо одаренных.

– Это – Давид Буров, – повторил свою идею Ахмед.

Рори молча сверлил его глазками, а тот, спокойно развалившись на стуле, по-прежнему не отрывал взгляд от застывшего на экране носастого лица Бурова.

– Я пересекался с ним в Питере, давно. Он тогда следаком работал. По особо важным. А я с ребятами в качестве силовой поддержки приехал из Нарима. Брали каких-то наркоторговцев что ли, не помню уже. Серьезных.

– Похоже, он больше не следак, – сказал Рори.

– Похоже, – согласился Ахмед.

– Но от дел не отошел.

– Не отошел.

– Ты еще что-нибудь о нем знаешь?

– Нет. Мы тогда отработали влет. За два часа все сделали. Он – круто все исполнил. Мы тоже не подкачали. Больше не виделись.

– Похоже, он частник и работает на Фатахова, – проворчал Рори.

– Похоже на то, – снова согласился Ахмед.

– И как нам его искать, не подскажешь? Ясность есть?

Ахмед же занимался все тем же – сидел, откинувшись на спинке стула, и продолжал изучать лицо Бурова. Потом спросил, повернувшись к Рори:

– А как он нас нашел?

Тот задумчиво посмотрел на него, а потом перевел взгляд на Попова.

– У вас на хвосте пришел.

Красавчик нервно заходил по комнате.

– Попов! – рявкнул Рори.

Тот сделал еще несколько шагов и вдруг, резко остановившись прямо напротив маленького крикуна, проникновенно посмотрел на него.

– Или По́пов? Как правильно? Он пришел сразу за вами! А девок забрал с твоим толстым другом! Соображай! Или мне придется тебя Виктории Викторовне скормить! Понимаешь? Ей в любом случае надо будет на ком-нибудь выместить гнев. Ясность есть?

Павел не ответил, но присел на стул рядом с Ахмедом и, положив локти на стол, обхватил ладонями голову. Над комнаткой нависла тишина: Ахмед снова уставился на экран, Рори – на Павла, а пожилой охранник смотрел на молодого коллегу – с завистью и чем-то похожим даже на злость. Эта мизансцена молчания длилась около трех минут, а затем Павел, оторвав ладони от лица, обратил счастливый взгляд к Рори.

– Что ты лыбишься? – разозлился тот.

Улыбка красавчика только стала еще радостнее.

– Дима Хоченков, кореш мой лепший, больше всего на свете боится медленной езды, бывшей жены и хирургического вмешательства.

Все головы повернулись к нему в ожидании продолжения, и оно последовало незамедлительно.

– Вот ты, Ахмед. Ты сколько проработал в органах?

– Десять лет, – невозмутимо сказал Ахмед.

– А боишься чего?

Рори нервно прошелся до двери и обратно, а Ахмед с олимпийским спокойствием продолжал отвечать Павлу.

– Энцефалитных клещей.

– А бывшую жену?

– У меня нет бывшей жены.

– А текущей?

– И текущей нет.

– А хирургического вмешательства?

– Нисколько. Я спортсмен. Приходилось.

– Понятно, Ахмед. А скажи, уволившись из органов, ты жучка вырезал? Ложился в больничку?

– Конечно, – подтвердил Ахмед. – К чему мне это удовольствие?

– Ты смельчак.

Тут Рори не выдержал и прервал их ровный и не совсем понятный ему диалог высоким нервным визгом:

– Хватит! О чем ты?!

– Рори, я о том, что Ахмед твой – смельчак. Уволившись из органов, удалил из своего спортивного тела обязательного для всех государевых служащих электронного сексота. А мой друг Митя Хоченков, который немалую часть своей жизни отдал службе в органах транспортной полиции, боится больниц и так и ходит с этой штуковиной.

– И ее очень несложно активировать, особенно если есть соответствующие связи, – все так же бесстрастно отреагировал Ахмед.

– Именно, – сказал Попов. – Это его жучок привел к нам сюда погоню. Ясность есть?

Павел иронично посмотрел на Рори. Тот задумался. Потом спросил:

– А Буров этот, как я понял, тоже из бывших, да, Ахмед?

– Я же говорил, да.

– Интересно, а он своего жучка удалил?

– Твою мать!

Впервые за все время разговора Ахмед проявил эмоции. Повторив свою сентенцию еще раз, он встал и быстро направился к двери.

– Это легко проверить, – крикнул он, уже выйдя за порог, – очень легко.

Дверь за ним закрылась, оставив Рори и компанию в чуть более спокойном ожидании.

Буров проснулся около восьми и, дав ребятам еще минут пятнадцать спокойного сна, разбудил их звучной армейской командой:

– Подъем!

Девочки лишь слегка зашевелились, Глеб же подскочил как ошпаренный и сел на диване, протирая заспанные глаза.

– Сколько времени? – выпалил он.

– Четверть девятого. Опаздываешь куда?

Глеб некоторое время полусонно разглядывал Бурова, уже прошедшего через ванную комнату и потому имевшего вид вполне себе презентабельный, затем ухмыльнулся и тоже направился умываться.

Давид проверил, что происходило в соседнем помещении. А там ровным счетом ничего не происходило: девицы вновь провалились в сон. Буров повторил свой яростный клич. Он оказался чуть более эффективен: Валя села на кровати, видимо, вспомнив, что давно уже ничего не ела, а Карина зашевелилась и буркнула из-под одеяла что-то вроде:

– Что это вы там раскричались, мистер?

– Да я еще и не начинал кричать… – возразил Давид и добавил, надеясь, что эта информация поднимет девчонок чуть быстрее, чем армейские команды: – Умывайтесь – и пошли завтракать.

Сказанное мгновенно сдуло с кровати Валентину. Она полетела в сторону ванной комнаты, Карина же, понимая, что в связи с этим ей теперь торопиться некуда, спокойно села на кровати и осмотрела обстановку.

Минут через двадцать компания спустилась вниз, в ресторан отеля, и позавтракала, после чего, налив себе кофе, Давид озвучил ребятам свои идеи по поводу дальнейших перемещений. Обращался он в основном к Карине:

– Факты таковы, милая… – начал он.

Карина, немного опешив от подобного официоза, тоже потянулась за кофейником.

– Твой очень уважаемый мною родитель нанял меня в целях сопровождения в вашем путешествии по территориям. Я решил прикрепиться к вам не сразу. Однако произошло то, что произошло: к вашим юным персонам, оказалось, существовал интерес не только с моей стороны.

– А кто? Кто хотел нас зацапать? – спросила Карина, делая глоток ароматного напитка.

Отвечать взялась довольная завтраком Валентина:

– Ты не помнишь, что этот Рори там ляпнул? Кто-то из окружения твоего папы!

Она с вызовом посмотрела на Бурова, ожидая от него поддержки.

– Возможно, – спокойно ответил тот. – Меня это, если честно, волнует крайне мало. Интересует вот что: отстанут ли они или устроят погоню? Это первое. И есть еще вторая сложность. Вчера меня ангажировали на другое, немного странное спецзадание, от которого, к сожалению, отказаться крайне сложно, я бы сказал, невозможно. Теперь смотри: даже один из перечисленных фактов делает ваше путешествие по территориям невозможным. Понимаешь меня? Карина?

– Нет, – сухо ответила та.

– За вами идет охота. А я не смогу вас сопровождать. И перепоручить теперь не смогу. Если бы просто сопровождать – это одно дело. А в условиях охоты – нет. Сейчас яснее?

– Да, – подтвердила Карина. – И что дальше?

– Вернемся в Питер. Ты – под крыло к отцу. А ты, – Давид посмотрел на Валю, – свободна в своих перемещениях. Не думаю, что ты им интересна без Фатаховой.

Валентина скривилась:

– Я одна не поеду. Скучно.

– Логично. Значит, с нами в Питер.

– А я? Можно, я тогда отправлюсь в Нижний?

Давид задумчиво посмотрел на все еще бледное лицо парня и, сделав глоток кофе, сказал:

– Погоди, Глеб. Погоди. Ситуацию по тебе мы чуть позже обсудим.

– Какую еще ситуацию? – насторожился студент.

– Фамилия у тебя слишком знакомая, – тихо проговорил Буров.

– И?

– Попозже, Глеб. А пока в Питер, с нами.

Студент примолк, уйдя в напряженные размышления, а Давид допил кофе и аккуратно поставил опустевшую чашку на стол. И ровно в этот момент истеричным и очень противным звуком заверещала его книжка, а еще через секунду ее экран загорелся, и перед всей честной компанией возникло круглое, гладко выбритое лицо Стасова.

Полковник нервно поприветствовал Бурова:

– Дава, ты в порядке?

– Здравствуй, товарищ полковник. В полном. Случилось что?

– Случилось, Дава! Тридцать минут назад пришел запрос на активацию твоего… – Стасов запнулся, пытаясь высмотреть находившихся рядом с Буровым людей. – Кто это там с тобой?

– Свои. Не продолжай, я понял, о чем ты.

– Дава, я обожаю твой острый ум. Но дело в том, что я еще вчера отдал распоряжение все активировать. Правда, не слежу, потому что всецело тебе доверяю. К тому же там через коллег надо запрос делать, то есть тратить время и усилия.

Буров оставался абсолютно спокойным.

– Я понимаю и это. Вариантов у тебя не было: я подписался в неразглашении. Скажи мне, запрос пришел из Нарима?

– Ага.

– По ФИО или прямо по идентификационному номеру жука?

– По имени.

– Круто.

Давид встал из-за стола и, выйдя из ресторана, сел на уютный диван в холле.

– Я тебе сейчас скину один номерок, он уже активирован. Ты его в ответ на запрос вышли. Выдай за мой. Это их немного отвлечет.

– Может, шуганем просто?

– Не отцепятся – шуганем. А я через пару часов в Питере буду. Ты мне вот что лучше скажи: как себе представляешь работу по той информации, что мне дал? И с чего ты взял, что именно двое из них в России?

Стасов молча смотрел на Давида через экран его старенькой потрепанной книжки и смешно вертел глазами, разглядывая кончик выдающегося носа сыщика.

– Я не знаю, Дава. – наконец вымолвил полковник. – Тебя зовут Давид Николаевич Буров, не меня. Ты был одним из лучших по оперативно-разыскной работе в стране, не я. Вот ты мне и скажи как. Если бы я знал, сам бы их всех и нашел, зачем тогда мне ты… А касательно двух – это все яйцеголовые. Академики. Расчеты разброса пучков электромагнитных излучений. В общем, вся подобная чушь. Если бы та их информация не подтвердилась, никто бы в эти бредни не верил. А теперь каждое их слово воспринимается наверху как истина в последней инстанции. И вообще, Буров, не нервируй меня! Скидывай номер!

Экран погас так же резко, как и загорелся, соединение пропало. Давид тихонько выругался и вернулся в помещение ресторана. Карина допивала кофе, а Валя с Глебом, полностью завершив трапезу, что-то жарко обсуждали между собой. Внезапное появление Бурова прекратило их диалог. Он снова сел за уютный, уже убранный столик, и на него очень внимательно посмотрели шесть глаз. Ребята молчали, ожидая, что им расскажет их спутник, а Буров не спешил продолжать беседу, невольно играя на их юных, еще пока не истрепанных опытом нервах. Наконец он поделился с молодыми людьми своими соображениями.

– Ребята, действуем так: на аэротакси добираемся до Питера. Там ты, Валя, сама уже едешь домой, а мы с тобой, – Давид повернулся к Василевичу, – проводим нашу цветочную принцессу до ее дворца. Как план?

– Нормально, – проворчала Валя.

Буров посмотрел на Карину.

– Я так понимаю, других вариантов нет? – спросила та.

– Ты правильно понимаешь, милая.

– Тогда нормально.

Давид перевел взгляд на Глеба.

– Нормально! – выкрикнул тот. – Но все-таки я не совсем пока осознал свою скромную роль в этом замечательном процессе возращения беглянок домой.

– Я тоже, – пробормотал Буров. Потом значительно громче добавил, разглядывая красивое, ничего не выражавшее лицо Карины: – Сидите здесь. Я вызову аэротакси.

Через десять минут компания вышла на залитый солнечным светом тротуар улицы Маяковского. Аэротакси еще не было, и они замерли в ожидании, купаясь в этих теплых утренних лучах. Мимо сновали люди, спеша по своим делам, и один из них, крупный пожилой мужчина в красивом черном костюме, слегка задел Бурова плечом, неправильно рассчитав траекторию. Давид даже не успел разозлиться, тот бросил в его сторону: «Извините!» – и продолжил идти, зато Глеб, открыв рот, смотрел на удалявшуюся спину мужчины. Тут подъехало такси, и Буров, галантно пропустив вперед девушек, подтолкнул Глеба в сторону транспортного средства. Парень медленно пошел к открытой двери, а Давид прикрикнул, подбадривая студента:

– Глеб, ну что ты?

– Ничего, – ответил Глеб и устроился на заднем сиденье такси, что-то буркнув себе под нос.

Давид сел вперед к пилоту, и они отправились в путь. Уже над Пулковскими высотами таксист спросил у Давида, не отвлекаясь от маршрута:

– В Питере-то какой адрес?

Давид задумался и, не найдя ответа в книжке, обратился с таким же вопросом к Карине.

– Мы живем в частном домовладении в Сестрорецке. Недалеко от залива, – сказала она.

– Здорово, – ответил ей Буров. – Я это знаю. А адрес-то у вашего частного домовладения есть?

Карина назвала адрес, и таксист, ловко вбив его в свой компьютер, продолжил полет в сторону Финского залива. В итоге через двадцать минут компания выгрузилась из аэрокара на мелкий гравий дороги рядом с высоким темно-зеленым забором и такими же откатными воротами. Лето в этом году выдалось очень жарким, а сегодняшний день уже с утра бил всяческие рекорды: температура приближалась к тридцати пяти. Буров, прикоснувшись ладонью к воротам, тут же отдернул ее: металл ограждения уже был обжигающе горяч. Давид оглянулся к Карине.

– У тебя ключи-то есть?

– Ребята, я еще нужен? – вмешался в разговор таксист.

Давид задумался и ответил через несколько секунд:

– Подожди пока, друг любезный.

Карина подошла к воротам и нажала едва заметную маленькую кнопочку справа. Через минуту механизм пришел в действие, а Карина пояснила:

– Открываются либо с пульта, либо из машины, когда подъезжаешь. Но я с собой пульт не стала брать. Дома всегда кто-нибудь есть. Даже если папа уехал, откроют либо управляющая Роза, либо папин помощник – Кирилл Августин Тирий.

– Кирилл Августин Тирий? – переспросил Давид.

– Да. Урожденный Кирилл Тустин. Он увлекается историей Римской империи, увлекается так сильно, что сходил и поменял себе имя.

Ворота полностью открылись, и компания проникла внутрь. Давид в свое время много контактировал с Фатаховым, но дома у него никогда не был, поэтому сейчас с интересом рассматривал трехэтажный особняк, построенный в стиле русской загородной усадьбы. Перед входом в здание стоял внешне молодой парень, одетый в спецовку цвета хаки. На его бледном интеллигентном лице ярко вырисовывались темно-синие пятна под глазами, говорившие о том, что их обладатель не очень хорошо выспался или вовсе не спал всю ночь. Буров, находившийся в авангарде отряда, первым подошел к парню и представился, протянув руку:

– Давид.

– Кирилл Августин Тирий, – устало проговорил помощник.

– Папа в офисе, что ли? – улыбнулась ему Карина.

Помощник Фатахова, нахмурившись, нервно посмотрел на Давида. Потом начал говорить, тщательно подбирая слова:

– Карина, Гариф Зарифович в больнице. В частной клинике на Суворовском. Его туда вчера из офиса увезли. В бессознательном состоянии. Ни диагноза, ничего пока нет. Кое-кто из его охраны думает, что покушение. Врачи подозревают инсульт. Но все неточно. Тете твоей сообщили. Она сказала, быстро не сможет приехать…