Дом для судьбы. Мечты! Мечты! Где ваша сладость?

17

Её взяли в детский сад воспитательницей. В селе другой работы просто не было, а до города 200 километров. Пришлось нарушить обещание, данное себе самой, никогда не работать педагогом. Здание детского сада, как и рассказывал Антон, было большим, двухэтажным. Методистка Светлана Никифоровна собрала в своём кабинете множество книг, различных пособий, и сама была готова всегда помочь воспитателям советом, или показать на примере, что надо делать и как. То, что у неё было двое детей, тоже облегчало её задачу. И дела её, хоть и не без трудностей, но, пошли не плохо, что удивило её саму.

А ещё они получили жильё. Целых полдома! Три комнаты, кухня, веранда, собственный двор и хозяйственные постройки, всё это теперь принадлежит им. Таня радовалась, как ребёнок, и порхала, как птичка, прихорашивая дом. Ей казалось, что всё плохое позади. В доме снова воцарится покой. Она ещё не знала, как ошибалась. Возможность это понять, представилась скоро.

Их пригласили на день рождения к другу Антона. Предвкушая возможность повеселиться, она надела новое трикотажное платье василькового цвета и предстала перед мужем. – Как тебе? – повертелась перед ним, ожидая комплимента. Антон глянул, и, будто воды плеснул в разгорающийся костёр, сморщив лицо, вяло сказал: – Ничё, – и тут же отвернулся. Женщина огорчённо вздохнула. Очутившись в компании восточных женщин, празднично одетых, в ушах, на шее, на пальцах которых красовались золотые украшения с драгоценными камнями, она почувствовала себя не в своей тарелке. Одно единственное золотое колечко, подаренное ей когда-то давно мамой, она умудрилась потерять, а больше приобрести так ничего и не удалось. Но к ней отнеслись очень приветливо, и она почувствовала себя уверенней.

Когда гости были уже сыты, а тосты произнесены, хозяева пригласили всех во вторую, освобождённую от мебели комнату, и включили магнитофон. Начались танцы. Антон и за столом мало обращал внимания на жену, а тут, казалось, и вовсе о ней забыл. Он приглашал танцевать других женщин, не удостаивая жену даже взглядом. А когда зазвучал вальс, и все мужья пригласили своих жён, Антон ушёл курить. Таня сиротливо стояла у стены одна.

– Почему ты меня ни разу не пригласил на танец? – спросила она мужа, дома. Антон просто взорвался от негодования. – Чем ты вечно не довольна? Что тебе не нравится? – То, что ты не уделял мне внимания. – Там что, людей больше не было? Я, может, запрещал тебе танцевать с другими мужчинами? – возмущался он. – Но мне хотелось с тобой. – Как мне уже всё осточертело! Надоела твоя вечно кислая рожа! – У меня кислая рожа? – А что, нет? – зло глянул на неё муж, и плюхнулся на кровать. Таня почувствовала, что вот-вот заплачет, и вышла из комнаты.

Она не понимала, почему он так изменился. Ведь ещё не так давно вступался за неё перед родственниками. А, может, он прав? Дима меня не любил, и он не любит, потому что я не умею радоваться жизни. Со мной скучно. В последующие дни она старалась вести себя как можно непринуждённее, смеялась, шутила. Но, муж остался недоволен опять. – Я не понимаю, какого чёрта тебе так весело? – с ненавистью спросил он. И она поняла, что если тебя не любят, чтобы ты не делал, тебя всё равно не любят.

Теперь, возвращаясь с работы, она всегда видела висячий замок на их двери. Антон приходил домой не раньше половины одиннадцатого вечера. После работы он шёл к матери и валялся там, на диване, включив телевизор. – Молодец! – говорил отец матери, указывая на сына. – Окрутила, теперь пусть покрутится сама. Пусть пашет, раз захотела замуж. А Таня, вернувшись с работы, топила печь, качала из колонки воду, кормила поросят, варила ужин и выполняла прочую необходимую работу, вроде стирки и глажки.

По субботам, у родителей собирались друзья и играли в карты. Таня помогала свекрови готовить ужин. – Пельменей хочу, – сказал Антон, заглянув в кастрюлю, и приказал жене: – Завтра приготовишь пельмени. – О! Мы завтра тоже к вам придём на пельмени, – оживился друг Антона. – Так что готовьте и на нашу долю.

Таня утром замесила тесто, сделала фарш, и стала будить мужа. Помоги мне, пожалуйста. Пельменей нужно много, придут твои друзья со своими семьями. Я одна не справлюсь. Антон повернулся на другой бок и натянул одеяло повыше.

Минут через пять Таня повторила попытку разбудить мужа. – Вставай, уже половина одиннадцатого. Помоги мне, пожалуйста, – и стала стягивать с него одеяло. – Отстань, – сказал муж и, схватив одеяло, укрылся с головой. – Если не встанешь, я оболью тебя водой. Антон проигнорировал угрозу. Тогда она набрала в литровую эмалированную кружку воды, и плеснула на мужа. Он молнией соскочил с постели, и, размахнувшись, ударил её кулаком в лицо. Не ожидавшая подобной реакции Таня, отлетела и упала на кровать, стоявшую у противоположной стены. А Антону было этого мало. С видом разъярённого тигра он шел к ней. И тогда она запустила в него кружку, которую всё ещё держала в руке. Кружка, ударившись о подставленную руку Антона, упала на пол. Но это его только раззадорило. Он, со сжатыми кулаками, продолжал надвигаться на жену, и его вид не обещал ничего хорошего. К счастью, на подоконнике окна, у которого стояла кровать, оказался утюг, и она, недолго думая, схватила его. С криком « тронешь, убью!», женщина замахнулась на мужа. И он остановился

Таня понимала, что переборщила с водой, но то, что муж может её так ударить, явилось неприятной неожиданностью. Немного остыв и обдумав ситуацию, она подошла к Антону. – Прости за то, что я вылила на тебя воду. Но запомни, в любом случае, чтобы, ни случилось, если ты ещё раз меня ударишь, я воду вскипячу. И не кружку, а целую кастрюлю. Дождусь, когда ты не будешь ждать, и вылью тебе на голову. Выжгу глаза, чтобы было неповадно. Сяду в тюрьму, но бить себя не дам. Ты всё понял? – пригрозила она. Антон не ожидал ничего подобного от спокойной и терпеливой жены. Это его огорошило. – Дура! Ещё сделаешь это на самом деле, – сказал он. – Можешь не сомневаться, сделаю.

Антон относился к ней всё холоднее, всё чаще пропадал у родителей. А она всё чаще в снах бродила то в овраге, поросшем могучими дубами, расположенном за их садом, где рвала необыкновенно большие светло-голубые колокольчики, собирала маленькие, словно бусинки бисера ягоды земляники, то бродила в светлой берёзовой роще, расположенной с другой стороны их дома, за огородом, любуясь полянками, густо покрытыми белыми ромашками, будто спустившимся на траву лёгким облачком. Всё чаще в мыслях она возвращалась в родное село, мыла ноги в чистой воде ручья, слышала пение соловья в их саду. Скучала по маме и по подружкам. И чем холоднее относился к ней Антон, тем сильнее одолевала её тоска.

Она лежала на диване с книгой в руках. Время близилось к полуночи, а муж где-то пропадал. Явившись, наконец, домой, он подошёл к жене и остановился рядом с ней. Она подняла на него глаза. – Слышь, я хочу тебя спросить, ты случайно, не гермофродитка? – ехидно улыбаясь, спросил Антон. Она чуть не уронила книгу. – Антон, ты в своём уме? Как ты можешь такое говорить?! – А почему у тебя такая маленькая грудь? – пытался уязвить её муж. – Да, у меня первый размер бюстгальтера, ну и что? Ты что, забыл, что я родила тебе двух детей и выкормила вот этой самой грудью?! И этой грудью в роддоме кормила чужого ребёнка, потому что у его грудастой мамы не хватало молока, а у меня было в избытке!

Чего-чего, а такого она не ожидала. – Что я здесь делаю, никому не нужная, нелюбимая? Уеду к маме. Как-нибудь проживу и без него, решила она и подала заявление на увольнение с работы.

Сообщение о её отъезде, Антон воспринял спокойно. – Хорошо, завтра поедем за билетами. Я до осени доработаю, а потом приеду тоже, – к её огромному удивлению, заявил он. Она хотела сказать, что не хочет, чтобы он приезжал, что в её сердце нет никаких чувств к нему, но в тот миг, когда слова уже были готовы слететь с её уст, будто по приказу кого-то невидимого, в комнату вбежал Саша. Он прильнул к отцу и тот ласково погладил его по головке. Она не сказала ни «да» ни «нет», но была уверена, что муж не приедет. Разве можно думать по-другому, после сказанного накануне?

18

Антон проводил их в аэропорт. Таню с детьми пропустили в самолёт в первую очередь. Они уже расположились, а посадка пассажиров ещё продолжалась. И вдруг! Тане показалось, что её ударила молния! Сердце отчаянно заколотилось. Между рядами кресел, по проходу шёл Дима. Он остановился возле ряда перед ними, сверился с билетом и, почувствовав её взгляд, посмотрел на неё. Их глаза встретились. Они ещё не взлетали, а ей казалось, что она стремительно падает вниз. Он пробирался к своему креслу, которое находилось прямо перед Таниным, а она задыхалась от нахлынувших на неё чувств. – Почему же так стучит сердце? Неужели я всё ещё люблю его? – думала она. То ли желая удостовериться, что это именно, Таня, то ли просто желая с ней заговорить, Дима повернулся к ней, и спросил: – Вы в Караганду летите? – Нет, в Киев. Дима был совсем рядом. Ей хотелось закричать: я соскучилась! Я люблю тебя! Я не могу без тебя! Но она молчала.

В Караганде самолёт садился на дозаправку, и Таня надеялась, что ей удастся поговорить с Димой в аэропорту. Но, во время полёта дети уснули, и стюардесса предложила ей не покидать самолёт. А он вышел и растворился в темноте ночи.

3. Замок на песке.

19

Антон приехал уже через месяц. Тёща, не посвящённая в тонкости отношений между дочерью и зятем, обрадовалась. Детишки радостно запрыгали, увидев отца, повисли у него на шее. Только Таня не испытала никаких положительных чувств. Когда они остались одни, холодно спросила: – Зачем приехал к гермофродитке? – Ой, перестань. Я тогда пошутил. Хотел приколоться. – Да? А если я приколюсь над тобой подобным образом? – Ну, хватит! Раздуваешь тут! – зло сказал Антон, перекладывая вину за их неудавшиеся отношения на неё. И она, как впряжённая лошадь, потащила опостылевшую телегу семейной жизни дальше.

Антон снова устроился на птицефабрику, а Таня – библиотекарем в своём селе. Жили в мамином маленьком домике, часть семьи спала на раскладушках, но, как любила говорить мама, в тесноте, да не в обиде. Соседи, друзья и немногочисленные родственники не упрекали Таню в легкомыслии. – Жаль, конечно, что не получили квартиру на птицефабрике, но вы ещё молодые, ещё получите, – успокаивали они.

Таня снова забеременела. – Аборт, и только аборт, – узнав об этом, категорично заявил муж. Она и сама понимала, что избежать ей этого не удастся. В мамином домике в одну комнату для такой большой семьи места не хватало. Она расстроилась. Для неё это слово означало одно: убийство. Материнский инстинкт у неё был настолько силён, что она стала ненавидеть своё тело. И, если бы на это согласился муж, навсегда отказалась бы от секса. Но с мужем приходилось считаться, а, как она уже успела понять, он, ни в чём, что касается удовольствий, ограничивать себя не собирался.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.