– Если… Когда тебя выгонят, то не расстраивайся, а возвращайся в Новгород. Там академия тоже хорошая, и они умеют немного подтягивать потенциал. Хотя, конечно, лучше если бы ты туда сразу поступил, а то нашими методами у тебя могут вообще выжечь астральный сектор. Иногда при этом и погибают.
Парень с удивлением посмотрел на внезапно ставшую серьезной даму и принялся формулировать:
– Э-э-э, леди…
– Меня зовут Магистр Холика.
– Магистр Холика! Я хочу учиться в вашем университете! – твердо заявил Лис, вспомнив про неустойку.
– Ну да ладно, учись, – кивнула та. – Имеешь право. Но я смотрю, ты из тех, кто считает, что если полюбить, то принцессу, а если уж ограбить, то сразу дракона. Ну совсем как я когда-то.
Дальше новоявленный уже студент магического университета отправился в хозяйственный департамент. Заселяться в общежитие.
Там какой-то очень толстый коротышка выдал ему ворох одежды. Новой, но как-то даже картинно простецкой. Штаны, рубашка и несколько трусов. Все из простой конопляной ткани. Были еще и полуботинки-полутапки, тоже конопляные, на кожаной подошве. А царила над всем конопляная же мантия – длинная, с широкими рукавами и капюшоном.
– Это форма одежды для студентов на занятиях. Нет, можно ходить и в своем, кроме мантии, но в алхимических лабораториях вещи буквально горят, бывает, – ехидно прокомментировал толстый как бочонок карлик, хихикнул, а потом вдруг заговорщицки подмигнул. – А вот насчет общежития могут быть варианты. За малое пожертвование можно получить хорошую комнату на одного, да еще и с уборкой.
Теперь уже студент вопросительно приподнял бровь, и продажный завхоз озвучил цену вопроса:
– Всего два золотых. Это же мелочи для благородного человека!
Не имевший уже и четверти золотого парень облегченно улыбнулся, радуясь тому, что хоть в этом вопросе никакого решения принимать не требовалось. Нет денег, нет и привилегий! На что карлик только грустно возвел очи долу, а потом быстро пошел на уступки:
– Всего один золотой, и комната будет около самого женского крыла. И с балконом, с которого можно перелезть на балкон в обшей женской зале. Но… если застукают, то я не при чем.
– Нет денег! В дороге поиздержался, – еле сдерживая усмешку отрезал парень.
– Ну держи тогда ключ от обычной, – фыркнул завхоз и шлепнул по столу стеклянным стержнем с несколькими бороздками и выпуклостями. – Комната девяносто один на четвертом этаже.
Непонятный завхоз вроде не обиделся, что Александра-Лексиса откровенно порадовало, ведь мало ли с какими вопросами придется еще обращаться… А сейчас парень прошел в четырехэтажный, сейчас почти пустой корпус общежития и разыскал комнату. Открыл и сразу наткнулся на крайне заинтересованный взгляд своего соседа.
Очень тощий парень, светловолосый и какой-то невзрачный, и вообще практически еще мальчишка, быстро пригладил торчащие лохмы, поворотом головы от окна постарался скрыть застарелый синяк под глазом, а затем изобразил поклон, не отрывая взгляда от дворянского перстня на пальце Лиса.
Того чуть не передернуло, и он поспешно стянул многозначительный знак, который надел при оформлении, и вот – забыл снять. В университете, вообще говоря, все студенты были равны, но… похоже некоторые равнее.
– Я Гол, если полностью, то Голодный, – представился парень, а затем смущенно пояснил. – Кличка такая. Я все время голодный… Барана, наверное, сожрать могу за раз.
За неделю жизни в этом мире уже бывший Александр заметил, что здесь очень сильно в ходу всякие прозвища. Кажется это было связано с какими-то суевериями, но тем не менее. Он иронично окинул взглядом соседа и внутренне согласился, что тот действительно выглядел каким-то голодным. А с другой стороны, его собственное прозвище тоже полностью соответствует внешности.
– Я Лис, – протянул руку он, подавив в себе сомнение, что для его собеседника может подошло бы прозвище «Глистоносец», раз такой ненасытный и тощий.
– А полностью как? – не постеснялся уточнить Гол.
– Лексис де Пенёк.
– Де Пенёк… – как-то мечтательно протянул сосед. Но нет, всю иронию фамилии он конечно не понял, ведь «пень» на латыни это что-то вроде «трункус», в общем совсем не похоже.
– А я Аратрум Сулкус, – опомнился через полминуты Гол, прекратив катать на языке незнакомую для него фамилию. – Я с севера Иберики. Из крестьян. Когда маг нашел у меня способности, то у нас устроили целый праздник в деревне. Но оказия до порта была только весной, так что я и доехал, и доплыл хорошо, но сильно рано. Месяц уже здесь кукую. На корабле везли бесплатно, по бумаге от мага, только палубу мыть заставляли, но это даже проще, чем в полях ковыряться.
Лис слегка напрягшись припомнил, что на латыни имя его соседа значит что-то вроде «Плуг Борозда». Он даже не сдержался чтобы не повторить эхом такое замечательное словосочетание, хотя никакой насмешки даже в уме не держал. Но тут сам носитель чудного имени пояснил, доказав, что он уж точно не «пенёк» по мозгам:
– У нас латынь не сильно в почете, но попы служат именно на ней. А меня мать родила прямо в борозде, когда шла и сеяла зерно за плугом. Вот и назвали Аратрумом. А мой дальний предок тоже на том поле родился и оттуда пошла фамилия Сулкус. У нас ничего так… звучит неплохо, а вот здесь все улыбаются. Так что я предпочитаю быть Голодным.
– Да ничего…– махнул рукой новоявленный Лексис, и с чего-то вдруг выдал полную дребедень. – Отец твой правильно поступил. Знаки с небес не проигнорировал.
– Не отец, – помотал головой сосед. – За плугом шел мой дядя. Я поздний был, и к моему рождению отцу уже сорок пять стукнуло, и он к Геркулесовым столбам отправился.
– Куда?
– Ну туда где пролив, что Иберику от Африки отделяет. Там постоянно монстры из Африки прорываются. Обстреливают берег из крепостных магических катапульт и высаживаются с плотов. Война не прекращается. И.... И оттуда уже считай, что и не возвращаются.
Лис вдруг отчетливо понял, почему он видел очень мало пожилых мужчин простых сословий в городке, в котором прожил неделю, и что за монстров постоянно упоминал одноногий бывший моряк, с которым он больше всего и беседовал. Вот только названия загадочных врагов никто суеверно не произносил, а только полосился при вопросе на эту тему. Полосился – это осенял себя тремя полосами, стукнув щепотью но правому плечу и по правому боку, затем между ключиц и по животу, ну и, наконец, такая же «полоса» слева.
Сосед ему еще немало наболтал о себе, а вот Лис про себя многого рассказать не мог. Просто не знал легенд баронской семьи, а врать – это могло быть чревато. Тут же и выдумывать надо, а сейчас, после вступительных как бы экзаменов, как-то сильно не хотелось. Потому он просто махнул рукой:
– Здесь все студенты равны, так что лучше о моем благородстве лишний раз не упоминать. А потому называй меня Лисом.
– А это… тебе слуга не нужен? – внезапно спросил сосед. – Ну а что? Я могу полностью убираться в нашей комнате, одежду чистить, еще что… А ты мне еду. В столовой здесь так себе кормежка.
Лексис несколько мгновений только хлопал глазами, не зная, что и ответить. К слугам он не привык, да и не факт, что такой хозяйственный помощничек не объест любого работодателя. А еще он вдруг отчетливо понял, что с таким раболепным соседом вряд ли сдружится. Нет, в парне ничего такого не было, но именно что «ничего». Не было в нем и гордости с самоуважением. Это же надо так изголодаться! Тем более, что по его словам, в его деревне проблем с простой едой никогда не было.
Но выход нашелся без лишних разборок с вытекающими. Лис просто отмахнулся:
– Денег у меня нет. Благородный не значит, что богатый. У меня всего несколько медяков с дороги осталось, так что придется мне самому и за господина, и за слугу отдуваться.
Далее он с грустным Голом отправился в упомянутую столовую, благо настало обеденное время и сосед ни за что не хотел пропустить самое начало раздачи. Еда и вправду оказалась не особо замечательной – каша, хлеб, кусочек в меру вонючего сыра и чай. Не тот, который привычный, но тоже заваренные листья.
Еще Лис обратил внимание, что, во-первых, студентов в столовой оказалось не так уж и мало, правда в большинстве постарше. Явно не все на каникулы разъехались, а может и хвосты какие сдавали. Во-вторых, никому добавки не давали, Гол на это прямо пожаловался. А в-третьих, из соседнего преподавательского зала доносились крайне заманчивые запахи жареного мяса, а его сосед как назло выбрал столик, где пахло сильнее всего. Нравилось ему, похоже, занюхивать хоть и сытную, но простецкую кашу, а может и представлять себе, что он сам рвет зубами жаркое.
– Пойдешь сегодня вечером деньги добывать? – внезапно спросил Плуг Борозда, тщательно вычищая миску куском хлеба.
– А как? – насторожился попаданец в студенты.
– Дубину продавать. Я со старшекурсниками ходил несколько раз.
– Это как?
– Ну так… Берем палку потолще, в темноте окружаем какого-нибудь пьянчугу, который из кабака возвращается, но одет поприличнее, и предлагаем ему купить эту палку. За пару серебряных. Если отказывается, то тогда надо ему этой палкой немного вломить, чтобы это… спрос поддерживать.
– А как стража относится к такой торговле? – удивился Лис.
– Плохо относится. Но если ловит, то только лупит и нашему начальству сдает. Здесь университет очень ценят, и на некоторые грешки студиозусов сквозь пальцы смотрят.
– А начальство что?
– В карцер сажает. Здесь на пятом подземном этаже очень мрачные камеры есть. Пару недель продержать могут на воде и корке хлеба. Но только два раза, а потом выгоняют и на войну отправляют. Студенты почти все что-то в магии уже могут, но выжить недоучкам все равно непросто.
– И оно тебе надо? – фыркнул Лексис. – Мало того, что это просто… нехорошо, так еще и рано или поздно отчислением и закончится.
