Ольф. Книга четвертая

Глава 5

Жизнь текла своим чередом. Желания пойти к Любе-номер-два не возникало, я даже не вспоминал ее. Как взрослый человек, она все поймет правильно. Она стала на меня давить, и я исчез из ее жизни. Мужики – как тюбики зубной пасты, надави – обратно не затолкнешь. В моей жизни осталась только Люба, просто Люба, Люба-номер-один. Любимая и единственная.

«Фантазер»

«Ты далеко, но разве расстояния – проблема для разговора двух любящих душ? Наше вынужденное расставание – ненадолго. Поболтаем, родная, о том, о сем. Потом пофантазируем друг о друге. Потом встретимся. И…

До «и…» нужно дожить, пока только поговорим.

Бытие, Гл 29: 20. "И служил Яков за Рахиль семь лет, и они показались ему за несколько дней, потому что он любил ее". Так и у меня. Время летит, до счастья осталось немного. А тело горит постоянным желанием. Дело в том, что я воспринимаю тебя сразу в двух ипостасях, перенося видение тебя-безумствующей в моих фантазиях на тебя-реальную. Ты ангел, чистый ангел с белыми крылышками, каждый день, ежечасно и ежеминутно – кроме запредельных мгновений, которые мы в моих фантазиях проводим в постели. Постелью может служить и стол, и пляж, и стесняющий движения (но не мое воображение) салон автомобиля. Тогда ты демон. Ты – черный плащ судьбы, и я сдираю его вместе с нижним бельем, оставляя тебе только то, чем наградила мать-природа и чему не нужно ничего более – ты самодостаточна. Ты прекрасна. Ты божественна.

Ты – волшебна. Ты одновременно фея и Золушка, так как можешь подарить и себя, и чудеса, и целый мир в придачу. Обожаю мечты, где из одежды на тебе только я, ни один кутюрье не предложит ничего лучше. И обожаю, когда на мне только ты – достигается тот уровень свободы, выше и ниже которого мне не хочется ни прыгать, ни падать. Я плаваю в нем, как кит в океане, иногда высовываясь наружу для глотка воздуха или необходимости заработать на жизнь.

Я обожаю тебя. Такую, какая есть, и такую, какой бываешь в моих фантазиях. Я не могу без тебя – как человек и как мужчина. Мне плохо без тебя, я разучился жить без тебя, моей неотъемлемой части. Моей лучшей половинки. Мне грустно и одиноко, мне не хватает тебя, как собственных ног, и без тебя я не двинусь никуда – поскольку не на чем. Ты одновременно мой движитель и мой пассажир, мое средство транспорта в будущее и цель путешествия. Иногда я придумываю тебя такой, какой ты ни при каких условиях не станешь, такая ты только здесь, в моих фантазиях. Я наслаждаюсь такой тобой, поскольку знаю, что скоро ты придешь – настоящая, цветущая, родная, чистая – и фантазии станут не нужны.

Иногда приснится неприятная вещь, но открою глаза, вспомню о тебе, и все как рукой снимает. Достаточно видеть тебя рядом или просто чувствовать, что ты есть. Но когда тебя рядом нет, наступает сон разума. Тогда-то и вылезают из трясин подсознания мои неприличные мохнатые фантазии. А с тобой мне не нужно ничего. У меня есть все, что мне нужно от жизни и для жизни – моя ты».

В один из свободных дней я набрался храбрости и съездил к Любе. Разница между ее обществом и сворой окружавших меня девиц была разительной. Как выловленную рыбу, меня словно бы бросили обратно в воду, я восторгался привычными мелочами и радовался прогулкам, глубокомысленным разговорам и теплому соседству на диване, в молчании держа друг друга за руку. Я подарил Любе кольцо – мой первый серьезный подарок. Главным было, что он куплен на деньги, заработанные собственным трудом. Я хотел показать, что не зря ошиваюсь в другом городе, за тридевять земель от своей любви. Люба сразу надела кольцо и больше не снимала. При всей ее нелюбви к подаркам. Золотое украшение – вещь, в сущности, бесполезная, но кольцо, подаренное любимым – нечто большее, чем красивая безделушка. Это символ.

Потом мы съездили в городской ЗАГС и подали заявление. Торжественное бракосочетание назначили на двадцатое июня, родственники обещали все подготовить к этому сроку. Нам оставалось только ждать.

Проведя день счастливо и спокойно, вечером я вернулся в «веселую» квартиру. Меня ждали. Жизнь опять закипела паровозным котлом, поршни пришли в движение, паровоз понесся вперед, иногда оглашая окрестности могучим гудком.

С клиентками я вел себя все более свободно, нежные руки раздавали нежность все более страстно, клиентки откликались на это все более активно. Черненькая Жанна, брюнетистый клон нашей Маши, столь же боевая, жизнерадостная, улыбчивая и фигуристая, естественно, тоже привлекала меня. Я предпринял меры, и в ближайшие же дни она пала жертвой моих чар. То есть, рук. С каждым разом уровень моей нежности повышался, и однажды Жанна не выдержала. Все случилось в тишине, без единого слова. А позже на тумбочке меня ждала плата с неплохо добавленными «чаевыми». Сюрприз, однако. Приятный. Стало обидно за процедуры по бартеру. Можно, оказывается, и вот так. Жанна стала моей самой любимой клиенткой.

К меланхоличной Аглае я тоже подкатывал с чувственным намеком, ответ последовал предельно расчетливый: бартер не получится, стоимость услуг неравна. Возможно, следовало пересчитать соотношение по сегодняшнему курсу, и мы достигли бы соглашения. Я пожал плечами и сделал вид, что разговора не было. А чтобы понять, о чем шла речь, пришлось залезть в сеть, перерыть горы лишней для меня и откровенно противной информации, чтобы узнать расценки в нашем городе. Да, стоимость услуг древнейшей профессии и моих услуг разнилась солидно, но первые из них Аглая взяла по максимуму, из расценок элитных заведений. Отсюда возникает следующий вопрос: откуда ей известны расценки?

Даже думать не хочется. Плевать на Аглаю, мне хватало остального. Арина, Оксанка, Белла, чудесная Жанна и – с намеком на что-то более тесное – Даша. Ночами я спал как убитый, утром долго не мог встать, а на завтраках-обедах-ужинах Маша удивлялась моему аппетиту.

– Ты уверен, что Даша – то, что тебе нужно? – спросила Маша однажды.

Она знала только про Дашу, остальное удавалось держать в тайне.

– Даша – не то, что мне нужно, но она дает мне то, что нужно, – честно ответил я.

– Не позволяй ей сесть тебе на шею.

– Спасибо за предупреждение.

Приятно, что Маша обо мне заботится.

Предупреждение было излишним, я не разрешал Даше даже остаться на ночь. Она мне никто. А летом, после свадьбы, исчезнет даже из воспоминаний.

Утром очередной пятницы Маша сидела на кухне и никуда не собиралась.

– Сегодня не пойдешь в свое тайное место? – поинтересовался я.

– Там что-то не срослось, и в этот раз барщина придет ко мне.

– Кто? – переспросил я.

– «Что».

– В каком смысле «барщина»?

– В прямом. В школе учился? Впрочем, ты историк, должен знать.

– Потому и спрашиваю, что не вижу смысла.

– А он есть.

Последняя фраза вылетела с раздражением. Продолжать разговор я не стал.

«Барщина» – отработка у хозяина. Это если не вложить в слово другое наполнение. Снова нахлынули неприятные подозрения. Кажется, о Маше я знаю не мало, а практически ничего. Вопросы к ней на щекотливые темы у меня копились, но каждый ждал определенных обстоятельств. Сказать что-то не к месту – значит, похоронить надежду на ответ и, если тема неприятна или временно запретна, даже испортить отношения.

На следующий день с самого утра Маша куда-то собралась или кого-то ждала. Она ходила по дому в обтягивающем оранжевом топике и клетчатой юбке.

Из-под юбки торчал лисий хвост.

Меня бросило в жар. Тяжко знать способ крепления, одновременно он сообщал об отсутствии нижнего белья под юбкой. Со стопроцентной уверенностью можно заявить, что сегодня Маше предстояли захватывающие приключения.

Язык не повернулся спросить, к чему она подготовилась.

Разговор начала Маша.

– Алик, ты никуда не собираешься?

– Через час у меня он-лайн урок с учеником.

Это был единственный ученик, который у меня остался. Сын директрисы гимназии. Чуть заторможенный туповатый мальчик, в работе с которым требовалось невероятное терпение.

Маша потерла пальцем поджатые губы.

– А в другом месте позаниматься с ним не можешь?

– К тебе должны прийти? Мне нужно быть дома, «других мест» в этом городе у меня нет.

– Ладно, придумаем что-нибудь.

Однако, Маша никуда не ушла. Ее гость явился до того, как у меня начался урок. Пока я готовился, дверь моей спальни оставалась открытой. У Маши на телефоне прозвучал вызов, вместо ответа она сразу прошла в прихожую. Когда входная дверь отворилась, у меня отвисла челюсть. Не узнать было невозможно, второго такого «шкафа с антресолями» в городе не найти. Это он однажды принес пьяную Машу. С двухметровой высоты на меня равнодушно и цепко, как на таракана, глядел громила в шикарном костюме. Взгляд сообщил, что меня могут не заметить или раздавить, выбор зависит от моего поведения. В руке громилы был серый титановый чемоданчик.

– Валера, это Алик, мой брат. – Маша указала в темноту моей комнаты, где я сидел с ноутбуком поверх кровати.

Факт, что Маша встречала посторонних с ярким хвостом между ног, ее не смущал. Как бы шкафообразный Валера не решил, что хвост она вставила для меня – «таракана», подглядывавшего, словно из засады.

– Не брат, а племянник, – поправил Валера. – Алик, выключи ноутбук и телефон.

– У меня скоро он-лайн урок, техника мне понадобится.

– Включишь, когда понадобится.

Тон был таким, что руки у меня без участия мозга выполнили команду.

Валера удостоверился, что техника отключена, и моя личность перестала его интересовать. Он открыл чемоданчик, что-то проверил с помощью небольшого приборчика и удовлетворено кивнул.

– Чисто. Алик, закрой свою дверь.

Я закрылся. В квартиру кто-то вошел, Маша проводила «кого-то» к себе, и в мою комнату снова пожаловал здоровяк Валера:

– Здесь слышимость излишняя, тебе лучше пройти на кухню или посидеть внизу в машине. Компьютер можешь взять с собой.

– На кухню.

Урок я проводил на фоне кухонных штор под чужим пристальным взглядом. Через некоторое время у Валеры звякнуло пришедшее на телефон сообщение, он закрыл меня на кухне и попросил не выходить пару минут. Через минуту входная дверь хлопнула, и все затихло. В окно я увидел отъехавший от подъезда черный седан представительского класса. Простые люди в таких машинах не ездят, даже у небедного Юры машина дешевле. Любопытство лезло из меня как пена из вскрытой газировки, а Маша из своей комнаты не выходила. Стучаться к ней с вопросами я посчитал ниже своего достоинства. Подожду.

Маша вышла в ванную через час, без хвоста и, как стало принятым у нас в последнее время, вообще без всего, если из упомянутого «всего» в данный момент ничего не требовалось. Я поджидал на кухне, похлебывая остывший чай.

– Не представляешь, как я заинтригован. Кто это был?

– Мой работодатель, один из совладельцев клуба.

– И как объяснить ваше «рандеву»?

Вопрос прозвучал ревниво, но Маша не заметила, ее мысли витали далеко, а общий вид молил о покое.

– У нас с ним договор, – устало сказала она. – Подожди минуту, я сейчас приду. Если не трудно, сделай чай и бутерброды.

Вскоре разговор продолжился на кухне.

– Расскажу правду, потому что устала врать. Вру всем: родителям, Юре, себе… Если посмотреть на происходящее со стороны, будет выглядеть, что я поступаю отвратительно. Все очень сложно, но, к сожалению, так сложились обстоятельства. Константин Георгиевич молод, что редкость для большого босса, и хорош собой, но он женат, а жена ревнует его к каждому столбу. Любая измена грозит разводом и потерей репутации. Разводиться он не хочет, в браке его все устраивает, только прежних развлечений не хватает. Помнишь, я рассказывала об истории с моими некрасивыми снимками?

– История, из которой выпутывали брат и его приятель?

Маша отхлебнула чай и кивнула.

– Часть снимков попала к Константину Георгиевичу. Когда я пришла устраиваться на работу, он, так сказать, открыл все карты: заявил, что знает о моем прошлом и может испортить настоящее, но делать этого не будет. Если я дам слово один раз в неделю приходить к нему, он уничтожит оставшиеся снимки немедленно, положившись на слово.

Она согласилась?! Насколько же мы с Машей разные. И как же я рад, что моя Люба – другая.

Маша вздохнула.

– В клубе очень строгие правила, все держится на слове и репутации. Константин Георгиевич на моих глазах стер файл со снимками, и я со своей стороны тоже держу слово.

– Он мог соврать!

– Мог. А зачем? Говорю же, слово у нас выше любого документа.

– И до каких пор тебе отрабатывать эту «барщину»? До скончания века?

– Наш договор действует до моего увольнения или официальной свадьбы. Давая слово, я надеялась, что Юра устроит это быстро, и «барщина» закончится, едва начавшись. Не получилось. Поэтому я держу слово. – Маша впервые с начала разговора подняла на меня глаза. Вместо чувства вины и раскаяния я заметил в них странный блеск. – Можешь не верить, но большей частью мне это нравится. Константин Георгиевич такой придумщик… С ним никогда не бывает скучно. Каждая встреча в его офисе напоминает квест: необходимо пройти многочисленные уровни охраны, скрыться от слежки, не попасть в зону действия видеокамер, найти убедительный повод оказаться в нужном месте в нужное время… А жена Константина Георгиевича в это время сидит в соседнем кабинете. – Маша хихикнула.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.