Иллюзия Реальности

– Разве Пустошь проводит распределение?

– Некоторые хотят выйти замуж за военных. У них всегда недобор с приграничных зон. Но ты не забыла, что я вернусь в Андарион.

Девушка вынесла в комнату две чашки чая и поставила прям перед маленьким диванчиком на кофейный столик.

– Еще есть небольшое угощение из меда и муки. Ты будешь удивлена.

Она исчезла на кухне и появилась с тарелкой в руках. На ней лежали длинные колбаски соломенного цвета.

– Я сама делала. Тут от скуки можно помереть, поэтому осваиваю кулинарию, рисую и сочиняю для малыша колыбельные.

– Ты всерьез надумала вернуться под купол? Почему не в Витрум? Адам командующий, я могу попробовать добиться распределения в стеклянный город.

– Неет, я не хочу оставаться в Пустоши. Тут опасно и с каждым днем становится все хуже. И еще эти леса… Эмбер, они пугают меня.

– Но там, в городе, не будет лучше. Если Деметра не позволит Полу отправится с тобой, поедешь?

Розмари шумно втянула горячий чай, уставившись в сторону детской кроватки белого цвета.

– А как бы поступила ты, зная, что война неизбежна?

– Я бы осталась с мужем, который защитит нас. Разве Пол сможет отпустить тебя с малышом?

Она все решила и мои опасения не были ее опасениями. Андарион дом для Розмари. Девушка не видела его таким уродливым, каким видела его я. Сейчас я давила на нее не меньше, чем Старшая.

– Прости. Я на все смотрю со своей точки зрения.

– Да ничего, – девушка коснулась моей руки, одарив теплым взглядом, – Ты никогда не любила наш город, как и Деметру. Почему ты так спросила? Почему задала вопрос, кем она приходится мне? Ты что-то знаешь, чего не знаю я?

Мы встретились взглядом. Я нервно сглотнула, попыталась прокрутить в голове варианты ответов, но потом вспомнила себя. Как все это время все, кто знал меня, играли несуществующие роли. Было больно просыпаться от несуществующей реальности. Я решила сказать правду.

– Розмари, это должна говорить не я, но так вышло. Деметра умоляла меня помочь найти тебя в Пустоши. Мы договорились отправить ее с Эбеном в Диалон. По пути она как раз прибыла в город подземных рек, чтобы найти тебя.

– Так, а…

– Она твоя мама, Розмари. Настоящая, родная.

– Ты смеешься? – подруга так быстро подскочила с места, что чуть не перевернула стол, – Неет, это бред.

– Она была вынуждена это скрывать, ведь Деметра не Митаи. Ты же знаешь, что одна из Митаи была в доме Мира ради дочери Маргариты?

– Нет, Эмбер, я ни за что не поверю, – взмахивая руками, Розмари стала ходить по комнате. Я понялась следом, – Она же могла мне сказать, если бы это было правдой? Могла сказать давно и… Да я бы никому не рассказала. Нет, ты точно ошибаешься.

– Не могла, потому что была связана клятвой. А когда тебя отправили в Пустошь, она пошла против системы. Я уверена, за тебя она порвет глотки всем в Андарионе и поэтому я так переживаю, что она не станет допускать туда Пола.

– А отец? – Розмари растерла глаза от слез. Нос распух, губы дрожали. Я хотела ее обнять, но подруга не подпускала к себе, – Кто он? Тоже военный? Или кто-то из Воробьев? Иначе зачем ей было отправлять меня в пансионат?

– Твой отец был гением. И он здесь, в Пустоши. Возможно, он даже не подозревает, что ты существуешь.

– Был гением, но говоришь о нем, как о живом? Значит он в изгнании?

Я поджала губы, согласно кивнув. Не знаю, насколько для Розмари больно понимать, что отец повстанец. В Андарионе связь с повстанцами и изгнанниками порицалась. Я не стала скрывать правду. Девушка должна быть готова ко всему.

– Итан пошел против системы, – развела руками я, – И, похоже, я даже была знакома с ним лично. Но моя амнезия… Сколько бы я не пыталась, память возвращается по крупицам.

– Ты не знаешь где он? Я могу с ним увидеться?

– Не знаю, Розмари. Боюсь я не смогу помочь. Ты можешь спросить об этом у Деметры, когда та вернется. Не дай ей обмануть себя, она попытается это сделать во благо твоему неведению.

Розмари мрачнела. Я поспешила успокоить ее.

– Прости, что говорю так цинично и прямо. У меня не будет другого раза, чтобы сказать тебе это.

– Ты вроде как заботишься обо мне?

– Розмари, ты должна знать своих родителей и не должна разлучаться с любимым человеком, путем обмана. Мне правду не говорили и я по себе знаю, лучше узнать, чем потом чувствовать себя…

Розмари не дала договорить. Она подошла ближе и рухнула в объятия, сжимая меня очень крепко. Девушка вроде бы держалась, но когда я обняла ее в ответ, та разрыдалась на плече. Я гладила ее волосы, улыбалась и говорила добрые слова. Розмари будто сестра, которой у меня не было. Она единственная, кто с самого начала вызывал в душе теплые чувства.

Когда девушка успокоилась, мы вернулись к чаю. Рыжая похлебывала его, икая и втягивая воздух, после слез, точно ребенок. Я старалась ее ободрить и отрезвить.

– Нужно поспать, чтобы эмоции улеглись. А потом попробую связаться с Дем.. Ох, я ведь теперь могу называть ее мамой? Эмбер, я ведь ее и в самом деле люблю. Другие боялись, а мне нравилось, как она всех строит, а потом уступает мне в каком-нибудь мелком споре. Всегда думала, что я просто особенная ученица ее дома, а оно вон как… Оказалось я ее дочь.

– Она любит тебя, Розмари. Были причины, по которым Деметра не смогла сказать тебе правду. Но сейчас, преград нет.

– Она возненавидит тебя еще больше, когда узнает, от кого я выведала ее страшную тайну.

Розмари звонко рассмеялась и снова икнула, схватившись за еще плоский живот. Она уже активно примеряла на себя роль матери.

– Мы не в Доме Мира и наказать меня Старшая не сможет.

– А я для себя поняла, что ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов.

Это правда. Жизнь подкидывает сюрпризы, и не только мне. В системе Андарион каждый живет с маленьким секретом. Кто-то о нем знает, а кто-то нет.

Мир двуликих людей. Вот один парень военный, но рожден был рыцарем Андариона; другой лекарь, но охраняет город под куполом; девушка сирота растет одна при живой матери и отце; гений программирования пропитан ненавистью к системе настолько, что вместо созидания продвигает войну; и я рожденная в Пустоши и призванная быть повстанцем, пошла против учителя и системы, чтобы прекратить войну.

Мы с Розмари провели вместе немало времени. Девушка рассказывала об успехах Пола, о жизни в городе подземных рек и о том, какое имя они подбирают для будущего ребенка. Она жалела о том, что уехала из Андариона и одновременно была благодарна за встречу с мужем. Подруга хотела и того и другого одновременно, поэтому надежда, дарованная Деметрой, наполняла ее.

Я же понимала, что Хельга не допустит присутствия военного под куполом. И тогда любящая мать затащит дочь обманным путем, ведь обратной дороги не будет. Только распределение могло открыть дверь для девушки за пределы купола.

– Если будут проблемы, я могу попробовать помочь вам с переездом в Витрум. Это самое роскошное и относительно безопасное место в Пустоши, – начала я, – Возможно наш с Адамом бокс не занят и его отдадут вам с Полом.

– Ты же говорила, что в твою сторону влетел снаряд? – Недоверчиво изогнула бровь девушка, – Представь, как это напугает младенца?

– Говорят, что такое бывает редко, но… Я думаю, можно что-нибудь придумать.

– У меня немного времени. Пока я в положении, надо использовать все возможности. Система очень трепетно относится к детям. Я слышала, что в такой период могут перевести даже в гарнизон. Обратно, понимаешь?

– Я слышала, что гарнизоны переполнены новыми поселенцами. Они восстанавливают то, что уничтожила буря.

Розмари недовольно хмыкнула. Идея с Витрумом определенно ей не нравилась. Девушку поманили в роскошную спокойную жизнь. Что может сравнится с этим? Пустошь сейчас предлагает бесконечные ночи, войны и краткое время спокойствия.

Прозвучал сигнал. Как и в любом поселении, во Флюмене существовал свой порядок. Мы пробыли с Розмари вместе так долго, что я и не заметила, как пришло время полудня. На часах было без десяти минут три.

– Будет проверка системы. Тебе лучше вернуться в свою комнату.

– Для чего это?

– Чтобы проверить безопасность, а также пересчитать всех мирных на случай вторжения. У нас на поверхности бывают хищники, вроде тех вымирающих волков, о которых все говорят в Андарионе. Мы носим их на гербах.

– Эти звери жители лесов?

– Там много разных тварей, – пожала плечами Розмари абсолютно без эмоций, – Пол говорит, что защита от них держится на честном слове. Вот еще одна причина для отъезда.

– Адам упоминал об этом.

– Мы увидимся завтра?

Я стояла на пороге. Время свидания истекло. Как бы мне не хотелось прощаться, я была вынуждена уйти. А свидание следующего дня всегда выглядело возможным наполовину.

– Надеюсь на это. Мы всегда можем связаться по устройству связи. У тебя есть? – Я достала круглую штуковину из кармана. До сих пор не привыкла к ней и только сейчас заметила, что со мной неоднократно пыталась связаться Анна. Она не одобрит поездки к Розмари. Для нее лучше оставаться без связи и дальше.

– Я пользуюсь им, но редко. До этого времени мне не с кем было связываться.

– Теперь есть, – улыбнулась я, помахав вещицей, – Он набирается только по супругу. Запрашиваешь Адам Да….

– Даттон. Не беспокойся, я помню. Даттона знают все, – с легкой иронией ответила Розмари, – Только хорошо это или плохо – не знаю. Слышала о том, что он вроде героя. Часто подставляется, парней собой загораживает. Шитый перешитый…

– Что значит подставляется? Кто тебе сказал?

– Пол.

– Это не совсем так, – я задумалась о том, что действительно не знаю как ведет себя Адам на службе. Я ведь вижу его только в безопасной зоне. Однако количество шрамов говорит об обратном, – За те пару месяцев, что мы вместе, он попал в клинику всего раз.

Розмари пожала плечами, сочувственно улыбнувшись.

– Разве этого мало? Пол за все время получил пару ссадин. Может я просто беременна и потому так остро переживаю за него. Но твоего подстрелили и он лежал в клинике. Нам сообщили о боях в Черных болотах.

– Черные топи, – поправила я, – Место, где похоронены мои родители.

Розмари ничего не сказала, но обняла. Она мне посочувствовала. По-своему, как умеет. Я деликатно приняла это, но осталась уверена, что с Адамом все в порядке. То, что было, естественно. Он командующий. На войне гибнут люди. Если бы не его способность, блондин не стал бы подставляться так рьяно.

И реальность умеет преподносить уроки. Об этом я узнала скоро. После второго дня в городе подземных рек, где угощали фруктами и овощами, где летали пчелы и бабочки.

Этот день не отличался чем-то особенным, кроме девичьих разговоров и воспоминаний о Доме Мира.

К сожалению, Розмари так и не удалось выйти на связь с Деметрой. Но только пока, ведь эта боевая девчонка добьется своего.

На третий день провожать нас она пришла не одна. Подниматься наверх жителям нельзя, поэтому мы остались стоять внизу.

Пол преподнес нам с Адамом целую сумку продуктов. Свежие овощи, настоящая роскошь для путешественников, а еще пчелиный мед. Я давно не ела сладкого и совершенно забыла чуть горьковатый пряный вкус меда. Мой супруг принял дар с благодарностью и даже оживился. Впервые за последние дни. Жаль, что нам же нечего было оставить в обмен.

Супруг Розмари, как и в первый день встречи, показался мне человеком спокойным и мирным. Его светлые глаза излучали добро, на губах постоянно светилась улыбка, а учтивость и вежливость выдавала человека образованного. За короткое время подъема к последней лестнице, я заметила, как он печется о своей рыжеволосой девушке. Поддерживает ее со спины, смотрит, чтобы та не оступилась и просит не нарушать правила, когда та порывается отправится к ограждению с нами.

Для активной Розмари Пол подходящий партнер. Такой стерпит ее капризы и правильно направит. Бонусом всегда идет военная физическая форма. Пусть он и не высокого роста, но дочь Деметры рядом очень хрупкая.

– Пришло время прощаться? – прошептала я, когда на устройство Адама поступила информация о готовности машины, – До встречи, сестра!

Глаза подруги наполнились слезами, губы дрогнули. Она бросилась мне на шею, повиснув и шепча, – Если я уеду в Андарион, мы ведь больше никогда не увидимся?

– Ты можешь писать письма!

– Могу, но письма не заменят живого общения.

Где-то вдалеке раздался глухой удар. Такое происходило часто, но сейчас он стал знамением войны. Мы обе понимали, что видим друг друга, быть может, в последний раз.

– Спасибо, что помогла мне в тот день, на дороге.

– Я бы не смогла пройти мимо.