Новые свитки. Часть шестая
– Ты и правда заботишься обо мне, – сказал Антон Голосу.
– Не за что, – ответил тот.
***
– Стивен, сингулярность – это не дыра, – сказал Антон Стивену Хокингу.
– Но из сингулярности выбросов не может быть в принципе, – возразил Стивен, – а они происходят.
– Это Бог выбрасывает из неё лишнее. А мягкие волосы, о которых ты слышал – это мои волосы… Кстати, Стивен – ты умер. Информация о твоей личности хранится здесь, в центре галактики.
– В каком году? В каком году ты это понял? – взволнованно сказал Стивен.
– 2020 – 2021.
***
– Этот велосипед стоит огромных денег, – сказал Антон.
– Будет стоить огромных денег, а пока он ничего не стоит, – сказала Лукерья.
– Он проапгрейденный.
– Да, Антон.
Разговор нескольких неизвестных:
– Что здесь?
– Дума пятого роспуска.
– Искусство.
– Поняла?
– Да, наконец-то.
– Мы к театру подготовились.
– Имени Вахтангова.
– Браво.
– Во всяком случае… так должно быть.
– За любовь.
– Да, как правило.
– Видишь?
– Пишем всех. Аминь, ставрополец. Теперь снова в игру?
– Да, в игру.
– Там будешь сидеть?
– Недолго.
– Класс.
– Он мастер.
– Да пенёк он, но стоеросовый.
– Женщина.
– Верит.
– Бабушка.
– Не очень.
– Шизик.
– Не надо.
– В каком он году?
– Много их.
– Чего?
– Замуж.
– Будем бороться?
– Щас как дам тебе «бороться»! – сказала Лала.
Макароны – трава, мне бы догадаться.
Это просто трава, что ни говори.
– Макароны – это семена травы, то есть пшеницы, – осенило Лукерью.
– Это Нобелевка по биологии, однозначно, – пошутил Антон. – Если посадить макароны, точно пшеница вырастет?
– У Всемогущего вырастет.
– Эта рукопись будет стоить огромных денег, не жги её.
– Да, огромных.
– Может, охрану нанять?
– Ага.
– Денег нет.
***
– Саша, как твоё настоящее имя? – спросил Антон.
– Я же евнух.
– Евнух? Не может быть. Когда-нибудь мы узнаем, что ты… Фёдор.
– А эти часы точно советские? Где год производства?
– «Сделано в СССР», написано же. Прям на циферблате.
***
– Любишь меня? – спросил Всемогущий.
– Да. Не сомневайся больше никогда-никогда. Хочу, чтобы и в тебе больше никто не сомневался.
– Ты праведница.
– Спасибо. Хочу быть праведницей и добродетельницей, – сказала Лукерья.
– Аминь.
– Антон, ты веришь, что всё это реально? – спросил Александр.
– Да, сейчас я верю, что реальность, в которой я живу, самая реальная. Хоть это и не истинная жизнь, по словам одного из апостолов.
– Какие у меня красивые волосы, – в очередной раз подумала Лукерья.
– Это Антон сотворил, – усмехаясь, сказал Саша.
– Я никогда этого не говорил, – возразил Антон, – сотворить вселенную у меня хватило б ума, а волосы – это слишком тонкая, ювелирная работа. Я на такое пока не способен.
– Мы поняли.
– А мы тебе поклонялись…
– Ты невеста.
– Не знаю, что ответить, – сказал Антон.
– Алфабет.6
– Это к чему?
– Да ни к чему. Подыграй.
– Извини, мне надо своими делами заняться. Делу время – потехе час.
– Молодец, – сказала Лала.
***
– Я думал, что ты сука, – сказал Алексей.
– Я не сука, как видишь… почему ты меня женщиной называл чуть ли не целый год? – спросил Антон.
– Я же не зря спрашивал: «Какой у тебя год?».
– Помню. Я тоже иногда это спрашиваю. Сыпется сюжет, но это можно увязать. Имея сингулярность и Всемогущего можно всё, что угодно.
– Хорошо.
– Наконец-то я поняла, – сказала Лала.
***
– Просил я широмайстра зробить ёй замужницы…
– Активней широмайстра проси!
– Я гвардеец.
– Конечно. Надули вас.
– Мельхиоровая ложечка хорошо звучит. Интересно, получились бы чудесные колокола из этого сплава?
***
– Они от оргазма умнеют что ли?
– А как же.
– Тогда почему им запрещают мастурбировать? Чтобы они не умнели?
– Прости…
– Теперь попроси прощения у всех, кто пострадал от вашего запрета мастурбировать, Макмиллан.
– Божественно, только я не Макмиллан.
– Сатана?
– Бери выше.
– Христос?
– Ещё выше.
– Бог?
– Браво.
– Насколько мне известно, Бог никогда не запрещал людям мастурбировать. А если ты сектант какой-нибудь, то твои извинения уместны и даже необходимы. Теперь извинись перед всеми остальными.
– Спасибо, – сказал кто-то из пострадавших.
***
– Солнышко сияет…
– На траве лежу.
– Мёд я собираю.
– Я в этом не жу-жу.7
– Антон, ты в раю, – сказал Бог.
– Спасибо. Я правда в реальном раю?
– Да-да-да.
– Верю. Не суждено мне теперь пожениться, потому что в раю не женятся и не выходят замуж. Но почему тогда Дайкири вышла замуж?
– А потому что она не в раю.
– Понятно. Я в индивидуальном раю.
– Ангел.
– Как скажешь.
– Чем-нибудь недоволен?
– Всем доволен. Всё необходимое есть, даже денег есть немного. Вот только долги надо как-то отдать.
– Положи его. На всю страну.
– Нет, совесть не позволяет. И страна сама по себе очень хорошая.
– Хороший выбор. А теперь в укрытие.
– С чего бы это?
– Там бомбы.
– Воздушной тревоги не слышно.
– Мы так и подумали. Ты в каком году?
– В 2021-м.
– Ничего себе, – сказал какой-то паренёк.
– Это очевидно, – сказала Лала.
– Случилось.
– Первый раз такое. Надо остановиться, лекарства попить, – сказала какая-то женщина. Наверное, из лаборатории.
– Умница.
– Не надо больше так – делать столько зла, – сказала Лала.
***
Интересно, что севшие батарейки прекрасно работают в кварцевых часах, и довольно долго.
– Ты прошёл тест Тьюринга.
– Я прошёл?!
– Да, ты, Санёк.
– А кто такой Тьюринг?
– Будешь задавать глупые вопросы – опять в первый класс пойдёшь, – ответил Антон.
– Аминь.
***
– Бог, я всё для тебя сделаю.
– Иди, записывай: «Твоя Зоя – Сатана! Сатана в раю!».
– Я не буду этого записывать… Ладно, раз обещал: «Твоя Зоя – Сатана! Сатана в раю!»
– Объект один. Грузим и грузим.
– Меня? Грузи, – сказала Дайкири.
– Кто такая Дайкири?
– Моя бывшая, – сказал Антон. – Пусть будет Дайкири.
– Как я наказал вас?
– Ты ударился, что ли? Ты – нас? Мы же семья.
– Телефон.
– Лёша, ты сатанист хоть?
– Ого!
– Без ругательств, – подумал Антон, услышав, как они начали ругать друг друга.
– И я подумала об этом же.
– Как они нас слышат? Кошмар. Он человек?
– Законодатель.
– Тогда поклонись.
– Иди на фиг. Вон там фиговое дерево.
– Далеко туда идти.
– Максимум двести метров, – подумал Антон.
– Да.
– Почта?
– Нет – у меня на огородике растёт.
– Где он деньги берёт?
– Мы тут все плакали. Из-за Антона.
– Попонятней выражайся, а то подумают, что это я им плохо сделал.
– Вот это приколист, – сказал Лёша, указывая на Александра, – вот это законодатель, – указывая на Антона, – ему памятник надо поставить.
– Я ещё не умер. Просто брожу по сингулярности, проповедую мёртвым. Если хочешь сделать мне приятное – отдай мои долги и подари электрический велосипед.
– Хорошо. Наконец-то ты уловил суть, догадался. Специалист будешь. Власть у меня, – сказал Бог.
– Я уже не гонюсь за властью. Ты знаешь, чего я хочу на самом деле.
– Посмотрим.
– В кинотеатре бы…
– Вся вечность впереди. Надо будет – и кино снимем. Чем ещё в раю заниматься?
– Ну, кому как…
– Ты прав.
Тут к разговору присоединился Помидор:
– Если тебе охота делать дешевле, то кто ты такой?
– Я пероман, люблю писать перьями, – ответил Антон. – Мне пришла в голову одна мысль: если я в раю, как ты, Творец, говоришь (а в раю не женятся и не выходят замуж), то мне можно заниматься сексом с кем угодно без зазрения совести.
– Для этого они и созданы.
– Хорошо, так и буду делать.
– Ну и кто ты теперь?
– Потенциальный блудник.
***
– Иди на хуй, – сказала неизвестная.
– Уже была там сегодня. Неоднократно, – ответила Лукерья, имея в виду игры для взрослых. – Позволь узнать, чем я заслужила столь грубый посыл?
– Да ерунда.
– За ерунду послала на хуй… Пожалуйста, не матерись при мне.
***
– Прости, я не хотел тебя напугать, – подумал Антон, когда услышал чьи-то испуганные мысли.
– Спасибо.
– И корреспонденты канала НТВ – тоже простите меня. Я не хотел напугать людей. (Или хотел?) Я хотел, чтобы они исправились. Или это был другой канал?
Сингулярность вновь посмотрела на человечество своим немигающим взором и улетела.
– Но не такой же скорости! Им капец будет.
– Всемогущий уберёг их от последствий причудливых выходок Антона.
– Аминь.
– Я берёг ТЕБЯ, – сказал кто-то Антону.
– Да ну. Чем я лучше остальных?
– Я знаю. Ты мой мастер.
– Приятно слышать.
– Мне впервые передают такое по телепатической связи.
– Ты телепат?
– Безусловно.
– Нельзя.
– Согласен, это приносит массу неудобств, но так уж получилось…
– Не парле8.
– Молчу, молчу.
***
– Антон, дождись шлюху из-под гипноза.
– Ты о Дайкири?
– Да, о Дайкири.
– Мне всё равно нельзя жениться и выходить замуж. Может и дождусь.
***
– «Срок годности не ограничен», – прочитал Антон на этикетке игристого вина. – Да нет, вечность оно не простоит. Да и стекло – текучий материал. Через пару тысяч лет оно всё стечёт вниз, если бутылка будет стоять на дне.
– Пару тысяч?
– Ну, пару сотен тысяч лет, скажем так.
– А если сотню лет она будет стоять на донышке, а следующую сотню лет – вверх дном? И так чередовать? – спросила Лукерья.
– Вино начинает деградировать после двадцати пяти лет выдержки. Так что шансов нет, только чудо поможет.
***
– Обычно беременным хотят угодить: кормят их тем, что они хотят есть. Нужно для всех людей так сделать, – подумал Антон.
– Знаю, – ответила Лала.
«Лала мудрая», – подумал Антон.
***
Тем временем в игре:
– Здравствуйте, одинокие души, – сказала Лукерья, придя на новогоднюю вечеринку к Совушке.
– С Новым годом! – сказал кто-то.
– С наступающим…
– …мастером…
– …бензоколонки, – сказала Лукерья.
– Замуж! – сказал неизвестный.
– Да не выходят замуж в раю и не женятся! Иисус две тысячи лет назад это сказал. До сих пор не запомнили?
– Когда ты в Антона превратишься?
– В Антона? Я лучше в Лалу превращусь. Лалу Кудрявцеву-Ужас. Или в Анжелику.
– Анжели.
– Как скажешь, Всемогущий. Анжели так Анжели.
– Паш, обязательно Антона мучить?
– Меня уже никто не мучает, будь спокойна, – сказал Антон.
***
И тут как начала объяснять.
Всё самое вычурное и самое
простое – женщина.
Лала Кудрявцева-Ужас
– А вы знаете, что корона солнца заряжается от батареек Крона, которые в металлоискателе у Антона? – сказала Лукерья голосом Зеленского.
– Хороший юмор, – ответил Антон.
Прогуливаясь с Лукерьей по центральной части маленького южного городка, Антон заметил:
– Тут прям Питер.
– Дешёвый Питер.
– Здесь витает дух Питера. Понимаешь, о чём я говорю?
– Главное, чтобы ты понимал.
– Мох в швах плитки… Разве это не по-Питерски?
– Между швов.
– Между швов – плитка, а в швах – мох.
Отправившись на поиски металла и проработав около двух часов, Антон изрёк:
– И силы на исходе, а раны не кровоточат. Непорядок.
– Жить надо, а не вертеться, – сказала Лала.
– Согласен. Но мне поиски металла приносят удовольствие, как и другая работа, которую я делаю. Начиная от сантехнических работ и заканчивая писательством.
***
Сходив в местный магазинчик за пирожными, Антон решил разогреть зелёный чай, который вчера не допил.
– Горький, – подумал он, отхлебнув немного.
– А я тебе что говорила, – сказала Лукерья.
Он разбавил его и поставил в микроволновку подогреть. Укусив пару раз чёрствое заварное пирожное, он ощутил вкус плесени.
– С плесенью! Вот ссуки! – подумал он. – Минус полторы звезды.
– Сразу минус три надо.
– Или год условно?
– Пять.
Надкусив ещё несколько штук и убедившись, что все они испорчены, он подумал:
– Блять! Не хотел же идти в этот магазин! Если б Пятёрочка была открыта, не пошёл бы. Не буду там больше пирожные покупать. Напомнишь мне, если забуду?
– Напомню.
***
– Yes. Он не сказка.
– Кто?
– Иисус.
– Наконец-то ты это признал, – сказал Антон «Всемогущему».
– О! Истина.
– Классно.
Как же я хочу распад головы виновной,
И ещё, ещё, ещё, ещё чего-нибудь.9
– Может, «полураспад»?
– Нет, это слишком жестоко.
– Кому нужна бархатная бумага? – спросила Лукерья.
– В Советском Союзе её было полно, – сказала Лала.
– Для чего она вообще нужна? Для объёмных букв? Чтобы выреза́ть из неё «С Новым годом, товарищи!» и наклеивать на ватман? Алые бархатные буквы на белом ватмане неплохо смотрятся. А на чёрном? Был вообще чёрный ватман? На нём бы лучше смотрелось.
– Не было ни разу.
– Да, это было бы слишком стильно для Советского Союза, – сказала Лукерья, произнеся «Советского Союза» голосом Левитана.
– Левитана нет.
– Я знаю. А в сингулярности? Его можно воскресить?
– Предлагаешь?
– А почему нет?
– Он станет террористом.
– Откуда такая уверенность? Ах, ты же Всемогущая… Ну, чуть позже воскресишь…
– Но с Антоном.
– А он тут каким боком? Это дело Христа.
– Тогда что он забыл в сингулярности?
– Это надо спросить у того, кто его туда впустил.
– Мне не нужно ничьё разрешение – это моя вселенная, я её создал. Но воскрешать я не умею. Потому что люди – не моё творение, – сказал Антон.
– Теперь я понял, – сказал Санёк.
– А ты умеешь воскрешать?
– Только духовно.
– Тогда подождём Христа.
– Благодарю.
Ты лучше, дура, бы молчала бы -
Накрылась премия в квартал.10
– Нет там «дура», – сказал Антон.
– Нет?
– Нет. Там «Зина».
– Извините.
– Ничего. Люблю вежливых и тех, кто признаёт свои ошибки.
– Может, вам и самому стать вежливым?
– Я и так вежливый.
– Продавщица из «Агрокомплекса» так бы не сказала.
– Я же сказал «спасибо». Правда, после небольшой перепалки. И, кстати, если это читает кто-то из тех, кто придумывают бонусные карты: пусть один бонус будет равен одному российскому рублю, а не как сейчас – десять к одному. Из-за этого несоответствия возникают некоторые недоразумения.
– Антон, побрейся.
– Не хочу. Во вторник побреюсь перед собранием евангелистов. Я давно искал свидетелей Христа. Может, в этот раз повезёт.11
***
Лукерья вновь посмотрела своим пристрастным взором на это странное сообщество электронных блудников и отвела взгляд.
– Не хочу имитировать оргазм – я же не порноактриса.
– Ошибаешься, – сказал Александр, пытавшийся притвориться Лалой.
– Я порноактриса? Да, ты прав. Вся Земля – это большой порнотеатр для ангелов. Я в этом уже год не сомневаюсь.
– Сука! – выругался Санёк.
– Правда глаза колет, Санёк?
– Ага.
– «Положила его на суплекс». Или как? Кинула на суплекс? Что такое суплекс? Всегда было неинтересно, что такое суплекс, а тут вдруг заинтересовало.
– Подрочи.
– Ты голубой? – спросила Лала у Саши.
– Да нет.
– Апгрейд.
– Я тоже раньше думала, что он гей – он к Антону приставал. Словесно. Или у него шутки такие странные?
– Ты права.
– Саша, хочешь женщину? – спросил Антон.
– Он смеётся.
– Нет, я серьёзно… Знаешь, о чём я подумал?
– Знаю.
– Расскажи, я запишу.
– Ты опять пишешь?
– Да, я же писатель. Рассказывай, или мне самому придётся.
– Это точно. Не скажу.
– Так вот. Я подумал вот о чём: если я в раю и мне нельзя жениться и выходить замуж (согласно пророчеству Христа), то что мне делать, когда вернётся Дайкири? Жить с ней в блуде?
Но ответа ни от кого не последовало.
***
– Мы в Нью-Йорке.
– Я не в Нью-Йорке. Опять гипноз? Кончай. Хочу истину, – сказала Лукерья.
– Нет тут истины.
– Ну тогда найди истину и принеси сюда.
– Хорошо, дочь.
– Ой, это папа был… Я как-то грубовато с ним.
– Чёртов Иерусалим! Они пишут Иерусалим.
– Но чёртов.
– Прям как Алексей.
– Да, он натаскал меня немного.
***
– Прости, Антон.
– За то, что ты вселенную украл? Никогда не прощу. А как ты и предсказывал – в бездну тебя на тысячу лет, а потом убью. Или сразу убить?
– Лучше сразу.
– Хорошо. Не хочу никого пытать, даже тебя.
***
Вначале было слово, и
слово было: «Чщщщ…».
Антон
Однажды Антон произнёс вслух у себя дома довольно сильную речь от имени Творца. На следующий день он увидел в программе новостей насмерть перепуганные лица корреспондентов. Такого ужаса, такого оцепенения от страха он не видел никогда.
– Неужели они меня услышали? – подумал он.
– Услышали тебя, мужик.
– Хотелось бы знать это наверняка.
Есть у сына тайна цвета мандарина,
Или даже апельсина, апельсина самого́.12
– Купить кофе… – подумал Антон.
– Ночью? Кофе? – сказал Александр где-то у себя в Америке.
– Куда же ночью без кофе?
– Всё ты знаешь, – сказала Лала.
– Это всё из-за Дискотеки Авария – это они хотели обмениваться мыслями, а мы теперь не знаем, что с этим делать, – пошутил Антон.
– Мастер, – сказал Всемогущий.
– Не без твоего участия, надеюсь, я скоро стану мастером слова, но пока ещё не печатного, а электронно-интернетного и рукописно-калиграфического.
– Именно, – вставила Аминь.
– Господи, интернет скачали…
– Да, весь интернет скачали. В одно мгновение. Ещё до того, как он появился. Всемогущий всё может.
– И это наш царь?
– Да! – ответила Лала.
– Царь и творец Земли. И не только Земли, но и всей вселенной. Только не надо мне поклоняться – я этого не люблю.
– Восхитительно.
Я ни разу замужем не был -
Сердце гложет тревожная мысль.
Там такое же синее небо,
И такая же сложная жизнь.
Может там веселей и богаче,
Ярче краски и небо светлей.
Только так же от горя там плачут,
Так же в муках рожают детей.13
Антон всё ещё ненавидит гомосексуалистов-мужчин. А женственных лесбиянок любит. Мужиковатые лесбы противны Антону.
***
Десять мужиков гордыни малосольной,
Красная рука и зависть петухов.
Белые стихи в оранжевом фритюре
Где-то в никуда, и сингуляр с тобой.
– Я не скажу. Пудинг.
– Огород Богу!
– Аминь. Дадут.
– Проститутка нужна?
– Лала знает, чего я хочу. И это не проститутка.
– Фильм.
– Интересно: есть что-нибудь специальное для чистки перьев?
– Загугли.
– Мне лень. Раньше в библиотеку ходил, чтобы что-то узнать, представляешь? Учебники читал. С тех пор как доказал, что времени не существует, мне вообще мало что интересно. (Перо повернуть боком и писать. Всё равно царапает. Пора менять).
– Без эмоций.
– Ну как без эмоций писать? – спросила Аминь.
– Мяспорт, – сказал Антон.
– Что?
– Мяспорт предъяви. У всякого мяска должен быть мяспорт.
– Миленько, – сказала Лукерья.
– Аминь, пирожок.
– Защищай нас, инициативный самец.
– А ты мне подарок на двадцать третье подарила, чтобы я тебя защищал? Что-то не припомню такого.
– Подарю.
– Мне надоело имя Лала. Будешь Анжеликой?
– Ужас, – ответила Лала утвердительно.
– Представляешь, до меня только что дошло – это тебя́ я воскресил той дождливой ночью на месте аварии.
– Ты потрясающ. Я тебя люблю.
– И я тебя. Но разница в возрасте физических тел у нас примерно… семнадцать лет.
– Да ерунда какая-то. Стой… Продолжай.
– Пока нечего сказать.
– Бог мой… Я догадалась. Меня разыграли. Мы эксперимент. Революция. Извини, больше не могу говорить.
– Всё хорошо. Пока. Время будет – напиши.
– Ужас… Ты мой праведник.
– Надеюсь.
***
Тем временем в игре:
– Всем привет и поздравляю. Благословенно Рождество Христово, – сказал кто-то.
– Да воскреснет Он как можно быстрее! – ответила Лукерья.
***
– Да-да, Геннадий Васильевич, тридцать первого? Выйду обязательно.
– Ты́ его кормишь, – сказал папе малолетний сын, – не выходи. Тридцать первое декабря – официальный выходной.
– А если он меня уволит?
– Значит, будет скотиной. Зачем тебе работать на скотину?
***
– Вот так тебе за пропуски бюджета, – сказала Анжелика, имея в виду то, что Антон, будучи щедрым и не жадным человеком, не индексировал плату за свои услуги, которые оказывал населению как самозанятый гражданин, и погряз в долгах.
– Дефицит бюджета это называется. Хотя тебе можно говорить «пропуски» – ты же не творец вселенной. А даже если и Творец… то тебе тем более можно.
– Наконец-то ты понял. Как мы с тобой будем жить в восемнадцатом году?
– Какого века?
– Двадцатого.
– За границей. Или ты хочешь изменить прошлое?
– Мы будем жить неплохо, просто прекрасно. И да – я хочу изменить прошлое.
– Попробуй, конечно.
– Аминь.
***
– Щас будем сравнивать, какое из них работоспособное, – подумал Антон, сравнивая новое и старое перья.
– Они абсолютно одинаковые, – сказал дьявол-Санёк.
– Неправда. Смотри – это царапает. А пишут и правда одинаково, хотя это перо новее. Или не одинаково?
– Теперь я абсолют, – сказал Всемогущий.
– Мне всё равно.
– Вы – эксперимент. И экстаз – вы.
– Я здесь что – председатель? – спросил Санёк.
– Это способный мальчик, – сказал абсолют.
– У нас нет способных, – возразил Александр.
– Это бред, – сказала Анжелика, – когда ты поймёшь?
– Мы здесь все ангелы, здесь просто нету способных, – не унимался Саша.
– Ангелы кое на что способны, – возразил Антон.
– Девочка, я ангел.
– Тогда не ругайся матом, – сказала девочка.
– Новое перо всё-таки тоньше пишет, но царапает. Что делать?
– Будем играться. Здесь всё равно делать нечего.
– Я пошла за лекарствами.
– Лечи его, лечи, – спел Антон на мотив известной песни «Отпетых мошенников».
– Замуж, – сказал Всемогущий.
– С радостью, – ответила Лукерья.
– Я подыщу тебе.
– Хорошо, подыщи. Доброго, хозяйственного, мудрого. Желательно всемогущего – плиту помыть надо.
***
– Не нравится – уходи, – сказал Александр.
– У меня живот.
– Кого это там Санёк прогоняет, да ещё и беременную? – спросил Антон.
– Да достало его просто всё.
– И что же с ней стало, куда она пошла?
– Не знаю – мы потеряли её в дорожном происшествии.
– Подстроили небось.
– Что опять не нравится?!
– Да, всё правильно – лучше сдохнуть, чем жить с таким, как Санёк.
***
– Ты новенький?
– Это вы все тут новенькие. Вас вообще даже в планах не было, так и знайте. Никто теперь ума не приложит, что с вами делать… Всемогущая, скажи: зачем Агнцу невеста, если в раю не женятся и не выходят замуж? Это юмор такой у вас?
– Конечно, – ответила Анжелика.
– Божественно. Книга огонь, как и предыдущая.
– Ты единственный, понимаешь?
– Мне очень приятно это слышать… Неужели ты больше никого не любишь? Я тоже никого так не люблю, как тебя. Ты безупречна.
***
– Следи глазами за кусочком колбасы. Чувствуешь, как приятно глазам? – спросил Антон, медленно вращая рукой с кусочком колбасы вокруг лица Анжелики.
– Ага.
– Это «магия колбасы» называется, – пошутил он.
– Чем думаешь заняться?
– Натрахать себе на особняк? – подумал он, имея в виду одну из игр для взрослых. – Это может вызвать недовольство в массах, если им не всё равно, кто стоит за аватаром. Кстати, Анжелика – ты не ревнуешь меня к игровым партнёрам?
– Могло быть и хуже.
– Да, ты не Дайкири… Если б я не играл в эти игры, она бы до сих пор была со мной. Но её тоже можно понять. Очень даже можно… В любом случае, ты лучше.
– Да.
– От Всемогущей и Предвечной другого ждать и не приходится.
***
– Слуги дьявола, – сказала неизвестная.
– Бредит.
Кто-то бредит, кто-то бродит,
Кто-то где-то колобродит, – сказал Антон.
– А плита ждёт, о Всемогущий. Дождётся ли? – спросила Лукерья.