Юность Богов. Книга первая: Огненная Чаша
А Лада стояла терпеливо перед ним, как если бы луч Солнца во мраке этом воссиял. Сатанэль голодную слюну сглотнул – на миг ему представилось красивое потомство – оно сияло бы его умом, блистало бы красой девицы этой непокорной. И в Сатанэле кровь вдруг закипела, как это было в годы молодые, затмение на ум его нашло и хмелем голову вскружило. А может, наважденье шло от этой Девы юной, у которой вдруг возникла страсть к нему, Властителю планеты? И потому она бодается тут с ним, таким могучим и великим, чтоб он своё вниманье на неё оборотил.
– Не бойся, подойди поближе, – голос Сатанэля мягким стал.
Голосом своим умело Сатанэль владел, и если нужно было, то его он нежным бархатом сластил, мёд с патокой он лил, чем собеседника пленял, и тот потом мечтал лишь об одном – ещё услышать голос тот, который море счастья обещал, и долго он в сознании звучал, как зов несбывшихся надежд.
– Послушай, Лада, красавица моя, – Сатанэль песнь сладкую запел, – недавно я виделся с Владыкой Ра, тебе просил он передать привет и помощь оказать, какая надобна тебе. Тебя просил он обласкать, во всём тебе поддержку дать. Я тайну выдаю тебе, о которой не должна пока ты знать, но ради Краса-ты твоей тебя в неё я посвящу. Я за тобой внимательно слежу, – здесь Сатанэль на шар хрустальный кинул взгляд, что рядом с троном на столе лежал. – И должен я сказать, что на Яви всей нет лучшей ученицы мне.
– Я ученица Ра, а не твоя! – Лада молвила сурово, лесть сразу отмела.
Сатанэлю очень не понравился её сердитый тон, но давно он научился раздражение скрывать умело и притворною улыбкой засветился:
– Да, сладкая моя, у нас один Учитель – Ра! Чтобы не тратить понапрасну слов, я к делу сразу приступлю и только лишь тебе скажу: нам нужно человечество создать, какого не было ещё, – красивое и умное, чтоб сразу – Боги, а не обезьяны и барлоги и кто-то там ещё.
– И, конечно, не драконы, – Лада строго подсказала. – Хорошо, а я при чём?
– Союз тебе я предлагаю. Если твою шакти с энергией моей соединить, то можем мы полубогов сильнейших наплодить. Здесь будет царство Любви, Добра и Краса-ты и ты Царицей воссияешь в нём!
Лада взгляд духовный устремила на Яви Властелина и ясно вдруг увидела над ним зловещий облик Чёрного Дракона, который крылья над Троном чёрным распростёр, а из трёх голов – ужасных и клыкастых – багровый дым, смердя, уже струился. Лада даже головой встряхнула, чтоб наваждение прогнать, но видение Дракона на Троне крепко угнездилось и никак не проходило – оно как будто бы в него вросло. И если бы не это, то Сатанэля на смех Лада б подняла, но с трудом сдержалася она.
– Намёк тебе я ясный дал, – Сатанэль сказал, нос выставив вперёд.
– Так ты меня за этим звал? – Лада теперь желала одного – уйти отсюда поскорей и больше не бывать здесь никогда. Ей страстно захотелось в зелёные просторы, где ветра запах вольный, где звон ручьёв немолчный, где Краса-та сама скользит над миром солнечным лучом.
– Насколько знаю я, у тебя своя есть половина, – сказала Лада, про себя смеясь такому дикому любовному угару, и ей припомнилось, что Сатанэль и к Ур прекрасной всегда неравнодушен был и жадными глазами исподтишка за ней следил. – Вот с ней хоть сколько можешь ты плодить людей или зверей. Она в тебе души не чает и за тобой сюда пришла и красотой большой наделена. Она готова шакти стать твоей и счастье составить для тебя. Моя же шакти предназначена не для тебя…
Великий гнев у Сатанэля эти вызвали слова – не зубы, а клыки прорезались во рту его:
– Я знаю, о ком, несчастная, страдаешь! – гром к потолку взлетел пещеры, и твари, что за него цеплялись, обрушились все вниз с каменьями и пылью. На Сатанэля самого с пяток упало тварей, и от камней ему ещё досталось. Лада каким-то чудом увернулась от мерзких тварей с камнепадом. Отдышавшись и прочихавшись, Сатанэль продолжил грохотать:
– Он твой не будет никогда! Если только тайно будешь с ним встречаться, что делаешь ты иногда! И пребыванием своим на Яви целиком и полностью обязана ты мне! И ещё Владыка Ра попросту сослал тебя сюда! Подальше с глаз долой! Да он смеётся над тобой!
– Над любовью смеяться Ра не может, Он сам – Любовь! – на Ладу возмущение нашло. – Да, Ра люблю, как любят все его, как лучшего в Мирах Владыку, который жертвует собой и высшей Краса-той, чтобы из Тьмы нас вывести на Свет! Как можешь ты такое говорить? Ра для меня – как Солнце, Он – радости поток кипящий, Он – песня звёзд горящих, Он – наша Жизнь, её Огонь и Краса-та!
У Сатанэля аура от гнева задымилась, и трёхглавое чудовище над головой его вдруг взгромоздилось: Дракон свой лик явил на чёрном троне. Едва себя от грубой брани удержав, с ехидцей ядовитой Сатанэль спросил:
– Ты хочешь вечно лишней быть и одинокою прожить?
– А я не одинока никогда! Такого чувства не ведаю пока! И когда я вижу Ра с Его прекрасною женой, то я от счастья плачу и смеюсь, как будто с Краса-той самой встречаюсь, как с Радостью великой!
– А что мешает нам такую пару вместе сотворить?!
– Есть у тебя уже Лилит – прекрасна и мила, всем хороша и предана тебе.
– Она мне не нужна! Она скучна, и если только дело в ней, то я её отсюда от-правлю к Ра! Мне ты нужна! С моею помощью и под моим началом ты станешь вровень с Ур и даже выше!
Дракон на троне похотью зловонной засмердил.
– Не могу понять твои слова: зачем мне Величайшей быть? – спросила Лада, огорчаясь за Лилит, которой предстояло слёзы лить от своего неверного супруга.
– Зачем?! – от глупости такой Сатанэль отпрянул даже. – Тебе я предлагаю повелевать мильонами существ – зримых и незримых! Царицей станешь ты для них!
– Я не хочу, чтоб славили меня! И власть, и слава чужды мне.
– Ну до чего же ты глупа! – в сердцах ей бросил Сатанэль. – Можешь ты идти, но помни: разговор наш не окончен. Коль моей ты воли не признаешь и ей во всём ты следовать не станешь, то нам вдвоём на Яви будет тесновато. А здесь, на Яви, моя лишь воля всему Законом станет, ей все послушны быть должны! – голос Сатанэля обрёл металла звон и крепость, и вся пещера задрожала от мощного звучания его. – С моею помощью ты в считанные годы прошла бы путь мильонов лет! Да, мне пока не до красот, всё грубо, просто, примитивно, но всем известно, какой я роскоши поклонник, но силы все я отдаю на выполненье плана Ра. И потому я искус одолел вещей, на путь аскезы встал. Дух должен в строгости и простоте идти к высотам горним, в трудов напряге и ревности любви, как Ра меня учил. Но, если надо, я горы сокрушу, сады здесь посажу и даже облик свой я изменю.
Тут вспыхнул свет, и перед Ладой сам Ра сидел на троне и на неё с улыбкою глядел. Лада едва не вскрикнула от удивленья и подалась вперёд, на миг поверив, что это Ра, а не другой, его личиною сокрытый. Но наважденье длилося недолго, как если б пелену кто снял у Лады с глаз: на троне перед нею снова Сатанэль явился: с горбатым хищным носом над тонкими губами и красными зрачками. И снова тень громадного Дракона над троном в воздухе возникла. Но Сатанэль разоблаченья не заметил и сладко пел про то, как счастливо они могли бы с Ладою зажить и расу новую людей плодить – воинов, великих и могучих.
– А почему Строителей бы расу сразу не создать? – Лада вопросила.
– Одно другому не мешает, – Сатанэль ей отвечал. – И разве мы не воины, разве ежечасно с Хаосом мы битву не ведём? И разве Вседержатель Ра нас воинами не зовёт? Все на словах готовы с Хаосом сражаться, а как приходит час, так прячутся за нас. И если б Хаоса потоки чёрной лавы тебе увидеть довелось, услышать ужас тот и скрежет, вой и рёв, что заполняет всё и движется стеной неодолимой! И только мужество и мысли чёткой быстрота меч составляют твой! – голос Сатанэля вновь мощью загремел, пещеру заполняя, едва её не разрывая, и вихрь ледяной на Ладу накатил и с ног её едва не сбил. А Сатанэль над ней всё грохотал и молнии чернейшие пускал:
– Не так давно – мильонов десять лет тому назад – на Явь нацелился удар кромешной Тьмы из подглубин Вселенной, и если бы огонь чернейший Хаоса сюда проник, то Явь давно бы в пепел превратил. И вместе с Ра с трудом великим мы отстояли Явь. Тогда в награду за мужество моё Ра мне доверил Явь, чтобы путём кратчайшим её я вывел в Высшие Миры! И мне не доверять?! По меньшей мере это наглость! Я предлагал тебе и Власть, и Силу, но ты меня не поняла, пеняй потом ты на себя! Всё! Свободна ты! – величественным жестом Сатанэль на выход Деве указал, любуяся самим собой.
Судьбу горчайшую предвидя Сатанэля, Лада от него ушла, боль в сердце унося.
Лада и дракон
Лада всё сильней привязывалась к Яви. Её пленял суровый дикий Мир, и она всё реже улетала на Радж-планету, где сферы высшие звучали, где Краса-та творила праздник свой чрез свет, и цвет, и мысль, и чувство, и даже воздух сам здесь веял Краса-той. В сравненье с этим Миром Яви Краса-та совсем уж дикою была: Стихии безжалостно её ломали, корёжили, пластали со всех сторон; землетрясения, вулканы, бури, ураганы её трепали, истязали, а она ещё богаче расцветала, ещё напористей и веселей вздымала горы в небеса, вершинами касаясь звёзд самих; азартными восходами кипела; шумела и звенела жизнь, и силы не было такой, чтоб огненный напор остановить её.
Дальние Миры в небесах ночных сверкали и упорно Ладу приглашали к себе – домой. Случалось, ненадолго она на зов родной планеты откликалась и в Высшие Красоты устремлялась, но Явь её звала обратно. Конечно, Ладе было нелегко всю грубость Яви выносить, её энергий ярое кипенье, материи тяжёлые тиски; дух её свободы жаждал высшей Краса-ты, а тут одна сплошная грубость, животный разум, инстинкты вместо мыслей и часто вместо радости – тоска. И когда особенно ей трудно было, и настроенье тяжкое её одолевало, и совсем невмочь ей становилось, тогда пред нею образ Ра вставал, – должно быть, мысль свою Владыка посылал. А то случалось иногда, Ра сам сюда к ней прилетал, и Мир тогда весь ликовал, её восторги разделял.
И вместе с нею Ра смеялся, он пел и танцевал, и даже в воздухе он кувыркался! Радовались Небеса, звенел, искрился водопад, в котором русалки с рыбками водили хоровод, а берёзы дружно отбивали такт весёлый в свои зелёные ладошки.
Любовь к Владыке Ра и к жизни всей за Ладой струилась шлейфом из радости, добра – всех чувств высоких и благодарности великой к Ра. И где она ступала, там расцветала жизнь; растения и камни, зверюшки и пичужки – все радовались ей, не говоря уже о Доброславах: они гурьбой за ней ходили, как дети малые, – собственно, они такими были – детьми, в которых разум только просыпался и Миру удивлялся, и она была должна людей всему учить и на понятиях Добра и Краса-ты их строить жизнь.
Добро бы только люди, но ещё и гномы из пещер своих к ней за знанием стремились, советов, помощи искали, и шум, и гам, и тарарам вокруг неё с утра до вечера вихрились – всем она была нужна, всем нужен был её совет…
И потому, на эту глядя кутерьму, когда у Лады минуты не было свободной, Ра построил Домик ей подальше от людей, в котором на ночь хоть укрыться можно было ей и сердцу дать покой и мыслей рой в порядок привести, их Красатой заправить и воплотить цветами и травинками, деревьями, кувшинками и многим чем ещё, да и людям помогать энергией овладевать, что мыслью мы зовём.
А та страна, где Доброславы обосновались меж гор зелёно-синих, что Холмогорьем прозывались, цвела Красою небывалой, как будто Дальний Мир сюда спустился сам и в многоцветье красок растворился. Лада более всего Добрят своих любила – так Доброславов называла, им сердце с духом отдавала и обучала их всему: и мыслить, и летать, поделки мастерить руками, читать, писать и говорить – она всё успевала в том человеческом начале бытия.
Лада людей учила мыслеформы создавать, их затем в пространство отправлять и наблюдать, где мысли те осядут цветком иль деревцем со спелыми плодами. И славно было Краса-ту творить и умножать, Явь ею наполнять. И чудно-то сказать – растения росли здесь не по дням, а по часам и даже по минутам: не успел ты семя древа посадить, как за день оно макушкою своей уже достать пыталось облака.
И Ра, и Ур в том Ладе помогали и частенько здесь бывали; ей с ними было стократно веселей.
И вот, как громом грянуло с небес: Сатанэль ко Злу склонился, существ престранных и презлых он стал творить, что жили в двух Мирах, – видимые невидимки, – кровью жертв питались и душами ещё вдобавок, не говоря уж о драконах, которым всё, что двигалось, добычей было.
И содрогнулась Явь от первых воплей ужаса и боли, и в ауре её поплыли пятна кровавой черноты – там, где раньше светились мыслеформы Краса-ты. Так на Яви ядовитые растенья появились, с шипами, и даже щупальцами, и жадными пастями, чтоб жертв доверчивых съедать. Тьма копиться начала на Западе, в горах, где Маракара Сатанэля находилась, всё более тревогой алой наливалась, в тучи чёрные скрывалась, чтоб утром в каком-то красном мареве взойти. А ночь на Западе как будто бы застыла глухою тёмной пеленой и никуда не уходила, росла и крепла и твердела.
– Нет, надо с Сатанэлем мне поговорить! – решила твёрдо Лада и вызвала его на мысленную связь.
Сатанэль в восторг от этого, конечно, не пришёл. Он давно закрылся чёрной Мглой, которая скрывала его все мысли и дела, и выходил на связь, когда лишь сам хотел, – обычно лик драконий он являл о многих страшных головах. А тут внезапно мысль ярая и молодая затворы чёрные разрушила его и молнией сознание прожгла. Хозяин Яви увидел Деву молодую, которая сияла Краса-той такой, что у него дыхание перехватило, и мысль к нему нелепая пришла, что это Ур от Ра сбежала и вот к нему она явилась, но понял тут же, что ошибся: то Садовница была, которая мечтала всю Явь цветами засадить и явно шпионское заданье выполняла – была глазами и ушами Ра.
– Сатанэль! – сказала Дева молодая, гневом ярым полыхая. – Явь и Навь ты погружаешь в Тьму! Ты создаёшь служителей её! Я знаю! Зачем и для чего с Тьмой заключил ты договор?!
С минуту Сатанэль молчал, на эту кроху уставясь очумело, которую он мог одним мизинцем придавить. Сознанье, наконец, вернулося к нему. Успокоившись немного, он к Ладе лик приблизил свой (всё на ментальном уровне происходило) – аура его клубилась Тьмой; тень Чёрного Ничто за ним мелькала.
– Ты кто? – Сатанэль вид сделал, что Деву не узнал. – И как ты смеешь со мной в таком вот тоне разговор вести? Я – Властелин, я – Яви Господин! И делаю здесь то, что Я хочу! Здесь будет только так, как Я хочу! Здесь есть Моя лишь только воля!
Лада опешила слегка перед напором чёрной злобы, которая её сознанье острой болью сокрушала: доселе никогда она с такою злобой не встречалась и несколько секунд молчала, чтоб силы духа все собрать, и тогда она сказала:
– Я задала вопрос и жду ответа.
– Здесь задаю вопросы Я! – срединная сказала драконья голова, дым выпуская.
– А если их задаст сам Ра? – уже с усмешкой Дева вопросила.
– Какая шустрая, однако, ты, – левая сказала голова. – А не съесть ли мне тебя?
– Нет, я хочу ей закусить! – правая вступила в разговор глава.
– Нет, первой я её на завтрак пожелала! – левая сказала.
– Замолчите, дуры! – срединная тут рыкнула глава, кровавыми глазами девушку пронзая; на голове её среди рогов сияла некая корона золотая со змеиными пастями. – Такой красотке место лишь в моём Гареме – она уже созрела для него.
Лада мысленно на головы Дракона направила огонь, и те отчаянно взревели. Видение исчезло, и образ появился Сатанэля в человеческом обличье со злыми чёрными глазами и злыми тонкими губами. Он криво усмехнулся и сказал:
– Ого! Огнём, однако, ты научилась управлять? Ты кто такая и как посмела нарушить мой покой?
– Я – Лада, – Дева строго отвечала, – и тебе известно, кто я такая, хватит притворяться. Я ответа жду…
– Я говорил тебе уже, – с раздражением ей отвечал Хозяин Яви, – мой план развития планеты одобрен был самим Владыкой Ра, и от плана я не отойду. План давно уже в движение пришёл, я следую ему, – тут Сатанэль осклабился, и нос его едва ль на губы не наполз. – Но если согласишься стать моей женой, то так и быть, я план, быть может, изменю. Ну как?
– Никак! – ответ он резкий получил.
– Тогда ты уходи отсюда или терпи мильоны лет, – Сатанэль над ней сме-ялся откровенно, зная, что власть и сила – всё за ним. – Ещё раз предлагаю со мною вместе быть и делу моему служить.
– Никогда! Я делу Ра служу и только лишь ему! Хоть на окоём Вселенной я за Ним пойду, но только не с тобой!
– Говорят, что часто ненависть сменяется любовью, лишь только надо подождать, – насмешливо сказал Властитель Яви. – Ты забываешься, кто здесь Хозяин! Я – первый ученик у Ра!
– Здесь, на Яви, последним станешь ты! Если с Тьмой союз ты заключил, то Ра ты подло изменил!
– Какие доказательства тому? – ощерился Властитель Яви, тяжёлым взглядом девушку сверля.
– Пока почти что никаких, за исключением того, что ты создал чудовищ Мрака, с Тьмой в союз вступил. Тебя, Властитель, ревность подгоняет и зависть тяжкая к Владыке Ра сжигает. Ты первым хочешь быть, но это невозможно! Гордыня злобная тебя съедает и съест когда-нибудь! Я не прошу, а требую: своих чудовищ уничтожь и к Краса-те ты обратись, пока ещё не поздно!
Сатанэль ответно ей смех послал, как будто гром прогрохотал, и в туче мрака он исчез, гонимый мыслями своими и очень злыми на всё и вся, особенно на Ладу, которая его своим учителем не признавала и изменником уже считала.
Сатанэль напомнил Ладе багровую тревожную луну, что средь чёрных туч зияла, и тут же Ра представила себе: громадным Солнцем Ра сиял, любовь в лучах своих Вселенной посылал. Мысли Лады умчались к Ра, усиленные пламенем Кольца, и в том огне лик Ра мелькнул, превесело Он глазом подмигнул: «Мечтаешь всё, а дела-то ждут-пождут». И Ладе стало вдруг смешно, и настроенье тяжкое пропало, истаяло, как утренний туман под солнышка лучами. Тревоги прочь ушли, и Лада, в сердце образ Ра храня, опять взялася за дела: учила мыслить Доброславов: предметы мыслью создавать, Краса-той сознанье навострять и жизнь ей подчинять.
Под защитой Лады и тайных сил, которыми Ра Доброславов Долину незримо окружил, Доброславы жили не тужили, не зная бед и в радости купались, и с Богами они общались, которые тогда частенько среди них бродили, всему полезному уча, и лучше времени на Яви не бывало!
Хозяин Яви забросил эту часть земли «до времени, до срока», как говорил он сам себе, вынашивая мысли за пределы далей временных, когда на крыльях разума и Силы он поднимет армии свои. Сатанэль был крепко занят: он войско собирал и множил, людей своих он разводил, рогатых и хвостатых с телами змей, зверей и прочих гадов с крылами и без них.
А кроме них он гоблинов и орков армии растил – тупых и жадных, одной лишь злобой налитых, готовых растерзать хоть Сатанэля самого. Конечно, ударной силой в войске Сатанэля драконы были, некогда в ловушку Сатанэля хитрую попав, души молодые, что в учениках его ходили, драконьи шкуры сотни лет нося, привычки низменные обрели и по скользящей вниз пошли, Добро забыв и к Злу свои натуры устремив, – так плоть их души победила и легкомыслие сгубило: думали, что это всё игра, но это жизнь суровая была.
Однажды у Ладиного дома с небес дракон упал и громко зарыдал. От слёз его горючих пожаром занялась трава и пар зловонный поднялся. Русалки, что плескались в омуточке, с визгом спрятались за кочки. Лада вышла на крыльцо, явлению дракона немало подивилась и слезам в глазах его.
– Что с тобой случилось? – дракона Лада вопросила. Ей ещё не доводилось рыдающих драконов видеть. – Тебя обидел кто иль что-нибудь ещё с тобою приключилось?
Дракон лишь жалобно стонал, закрыв глаза, и слабо бил хвостом. Лада к дракону подошла и ладонью провела по голове, нисколько не боясь клыков и лап когтистых и шипастого
хвоста. Дракон тогда открыл глаза, уставился на Ладу, что рядом сострадала, ещё разочек он вздохнул: ведь до этого никто его ни разу не ласкал, и ей сказал:
– О, прекраснейшая Дева! В ловушку мы попали все!
– В ловушку? Да кто в неё попал?
– Хозяин предал нас, он обманул! Одна лишь ты его не вняла лжи, а мы драконьи шкуры нацепили и в капкан ужасный угодили: хотели порезвиться, подурачиться слегка, а оказалось, что обречены мы жить в проклятой этой шкуре десятки тысяч лет! – закричал в отчаянье дракон, себя хвостом лупя. – За это время мы в драконов полных превратимся и позабудем, кто мы есть на самом деле. Про Ра забудем, про Высшие Миры и в темноте здесь будем ползать! Мы драконеем здесь, ты понимаешь? Мы превращаемся в зверьё, и дух наш в этой оболочке умирает! Ты вот меня не узнаёшь, а я когда-то твоим ближайшим другом был, я это ещё помню, но скоро позабуду.
– Да кто же ты? – спросила Лада, пытаясь угадать, кто из друзей скрывается в обличии драконьем.
– Да я же Светозар! Не узнаёшь уже меня, сестра? – сказал дракон, и слёзы снова крупным градом из глаз драконьих полились. – Что делать мне, как дух мне свой спасти? Ещё немного, и про тебя я позабуду, и Зла служителем я стану. Скажи, что делать мне, моя сестра? Ты одна лишь только совет мне добрый можешь дать. Хозяин чёрные ошейники для нас уже сковал и в рабство страшное загнал.
Лада пристально вгляделась и только тут заметила она на шее у дракона обод чёрного шипастого кольца.
– А это что такое?
– А это он на нас ошейники рабов надел, которые он волей чёрною заклял, и мы безсильны перед ней. Они какой-то страшной силой обладают – мы ум теряем свой, и сердце наше каменеет, одна лишь злоба чёрная сознание буквально выжигает, одной теперь мы злобой яростной живём! И только лишь покорно ждём приказов Чёрного Дракона, а воли нет своей, она куда-то испарилась, как если б не было её совсем.
И снова слёзы из глаз дракона градом полились, от них трава затлела и сразу побурела. Тут гномы набежали, воду на огонь таскали, а Лада глазами только повела, и огнь тот час же уняла.
– Теперь навечно мне быть драконом, – понурил головы дракон. – Плоть эта дух съедает мой, и скоро полностью драконом стану я. О, как же ненавижу я себя! Как мне избавиться от шкуры этой?
– Но ты же прилетел сюда, – ему сказала Лада. – Значит, воля есть же у тебя.
– Скажи, сестра, что делать мне? Я знаю, только ты помочь советом мудрым можешь мне. А я совсем свой разум потерял, им воля чёрная владеет, и этот вот ошейник, что на мне, он душит уж меня. Хозяин так вот и сказал, что каждый, кто попытается удрать из Драконата – так ещё он Чёрную свою страну зовёт, – ошейником задушен будет. И вот он душит уж меня!
– Давай-ка снимем мы его.
– Что ты?! – дракон перепугался. – Это же убьёт меня! Чёрный Властелин заклятья на ошейник наложил, одно страшней другого.
– А может, он лишь попугал тебя?
Лада мысль сердца напрягла, ошейник задымился под взглядом глаз её. Дракон от боли криком разразился:
– Ты убьёшь меня!
Лада призадумалась слегка, потом потёрла лоб и молвила сурово:
– Здесь выход только есть один…
– Какой?! – аж подскочил дракон, и даже лапами он засучил. – Так говори скорей! А то от этого кольца погибну скоро я!
Лада дракона взглядом обвела:
– Выход здесь такой: ты должен сделать то, чего боишься.
– А чего же я боюсь?
– Того, чего на самом деле нет! Тебе лишиться надо своей драконьей плоти.
Только так свой дух освободишь.
– Ты смерть мне предлагаешь??! – дракон от страха почернел.
– Какую смерть? – Лада его не поняла. – О чём ты говоришь?
– Яви Властелин нам объявил, что за непослушание ему нас ждёт ужаснейшая Смерть, которой лучше б нам не знать.
– А всё же, это что такое?
– Не знаю, но это, кажется, какой-то там ужаснейший конец, мученья вечные и боль, Тьма Хаоса и скрежет – словом, некий Ад, как Яви Властелин сказал.
– Во Вселенной нет понятия такого, есть только Жизнь. Всего же оболочки этой ты лишишься, а так останешься живой и жизнь продолжишь в оболочке ты иной. – Ведь Жизнь есть Вечность.
– А он сказал, что если кто предаст его, то превратится тот в ничто, в ужасный Хаос, который будет вечно грызть его. Ещё он нам сказал, что мы есть только тело.
– Он сам себе противоречит: вас страхом к плоти привязал, а сам прекрасно знает, что в каждом существе есть вечная душа и духа вечный Огнь. Вселенная есть Жизнь, в которой смерти нет и просто быть не может, а есть лишь перемена форм. Ты что, забыл, что раньше человеком был, а потом Властитель Чёрный тебя в дракона поселил. Он дух твой вынул, что семя жизни есть, и в это тело всунул. Так надо выйти из него.
– Как можно выйти из него?
– Да просто, вот смотри, – и Лада дух свой вынула из тела и встала рядом с ним, сияя светом голубым. – Видишь, нас двое стало – тело вот моё, а вот с ним рядом я.
– Но я же жить ещё хочу, пусть даже в этом теле! – вскричал дракон, от Лады отползая.