Пьесы

Айрат открывает дверь.

Сейчас я позову медсестру. Входи в образ. Красивая девушка, разрешаю притронуться к её груди и так далее. Хотя тебя этому учить не надо. Твоя нынешняя не двадцатипятилетняя ли?

Айрат. Нужен ли дураку ум? Женился на свою голову. Вот сейчас её и услаждай. Я у неё под каблуком.

Риваль. Ничего, не переживай. Она тебя вскоре отправит в мир иной. Зачем ты ей нужен, старикан?

Айрат. Ты что, решил меня на самом деле убить?

Риваль. Ладно уж, пойми, что я шучу. Она осталась дома? Она ведь тебя любит…

Айрат. Ждёт в коридоре.

Риваль (нажимает кнопку селектора). Сестра Лейсан, зайдите сюда. (Айрату.) Ладно, не переживай, всё будет в порядке.

В комнату входит медсестра Лейсан.

Сестричка, проводи этого больного в палату. Потом зайдёшь ко мне.

Айрат и Лейсан уходят. Риваль набирает номер телефона.

Алло, алло! Это вы, Равиль Садриевич? Это я, Якубович. Всё нормально. У тебя как дела? Молодая жена не напрягает? Развёлся? Когда? (Смеётся.) Или состарилась? Я говорю, состарилась, что ли? Когда развёлся? Месяц назад? Ну ты и шустрый. Не собираешься опять жениться? Я спрашиваю, когда ещё раз женишься? Заочно?.. Годится. (Говорит громче.) Годится, говорю! Дело есть. Одной красотке нужна шуба из соболя. Да, да, той самой. Которую возили на твою дачу. Ладно, шофёр твой завезёт. Она ведь как птенчик, примерно сорок шестого размера. Да, сам прикинь. Чтобы могла сидеть рядом со мной! Выходной… В выходной меня пригласили на кабана. Те уж, наши. Будет время, приезжай. Вместе отправимся. Да нет, вертолётом. Ладно, ждём. Пока!

В комнату входит Лейсан.

Лейсан. Слушаю вас, Риваль Якубович.

Риваль. Устроили?

Лейсан. Устроила.

Риваль. Хорошо. Вот его амбулаторная карточка. Его лечением буду заниматься я лично. Персоналу надо будет об этом сказать. Этот больной трижды накладывал на себя руки. Не подавая виду, он может сотворить с собой что угодно. Держите подальше от него лезвия, электробритву, железки, ремни и всё такое. Передачи принимайте только с моего разрешения. А, забыл, та, которая его проводила сюда, ушла?

Лейсан. Нет, попросила встречи с вами.

Риваль. Пусть войдёт!

Лейсан выходит, в комнату входит Зиля.

Добро пожаловать, единственная куколка нашего города. Я очень рад видеть вас, Зиля Саматовна.

Зиля. Спасибо, Риваль-абый.

Риваль. Кто, вы говорите? Вы меня не унижайте. Риваль-абый якобы. Я, пожалуй, помоложе вашего Айрата Харисовича.

Зиля. Простите, Риваль Якубович.

Риваль. Риваль Якубович! Вы что… Риваль. Вот это мне нравится. (Идёт и запирает дверь.) Зиля… Какое красивое имя. В эти минуты моё сердце не находит себе места. (Берёт Зилю за руку.) Какие нежные, мягкие руки!

Зиля (пытается вырвать руку). Вы что, Риваль, не шутите!

Риваль. Какие это шутки? Это великое чувство. Послушайте моё сердце! (Прикладывает руку Зили к своей груди.) Слышите? В эти минуты оно бьётся только для вас.

Зиля. Отпустите, Риваль! Вы ставите меня в неловкое положение. Отпустите! Закричу!

Риваль (открывает дверь). Ладно, я не могу противиться вашим словам. Я – ваш пленник. (Смеётся.) А вот ваш муж – мой пленник. (Смеётся.)

Зиля. Риваль, он долго здесь будет лежать?

Риваль. Всё зависит от вас.

Зиля. Риваль, я стала его бояться. У него сильная апатия. Говорит, покончу с собой. По ночам просыпается в бреду. Вы уж не выписывайте его, не вылечив окончательно. Его здоровье очень важно и для семьи, и для него самого!..

Риваль. Я от вас таких слов и ожидал. Такое могут сказать только такие великолепные женщины, живущие ради своих мужей. Я не возражаю.

Зиля. Спасибо вам!

Риваль. Я никогда не сомневался в вашем мужестве. Такой красивой и молодой женщине взять под своё крыло пожилого мужчину – само по себе мужество.

Зиля. Риваль, как это понимать? Это шутка или оскорбление?

Риваль. Что вы… Я искренне. Вот только я одинок.

Зиля. Почему вы так говорите? Ведь у вас есть супруга?..

Риваль. Супруга лишь. А мне нужна женщина. Такая красивая женщина, как вы, которая согревала бы моё тело, как вы!..

Зиля. Не поняла. Разве супруга не может быть женщиной?

Риваль. Нет, умница моя, это две разные вещи. Вот ваш муж для меня – друг по жизни, сотрудники мои – тоже друзья по жизни, а жена (женщина) – это совсем другое. Жена – она согревает душу и тело!..

Зиля. Вот как…

Риваль. Так уж. Откуда у шестидесятилетней жены может быть тепло телесное… Вот поэтому я и не считаю её своей женой. Эх, Зиля, всё ещё у меня перед глазами ваша выпечка, до сих пор слюнки текут. Доведётся ли ещё когда-нибудь подобное попробовать, не знаю…

Зиля. Почему же…

Риваль. Да? Получится? Но когда?

Зиля. Вот только Айрат Харисович поправится и выйдет.

Риваль. Извините, Зиля Саматовна, дорогая, ему ещё лежать и лежать… А у меня уже терпения нет.

Зиля. Ладно, я вас приглашу.

Риваль. Вот так, не обижай старого человека!

Зиля. Риваль, мне разрешено передачи приносить? Надеюсь, будут принимать.

Риваль. Здесь кормят хорошо, не беспокойтесь. И потом Айрат Харисович стал немного полнеть. Я думаю, ему не помешала бы диета. Походим в кино, в театры, в рестораны и другие места… Я имею в виду – культурно отдохнём. Не беспокойтесь, я вам скучать не дам. Только мы вдвоём, наедине, с глазу на глаз будем сидеть. Всё образуется.

Зиля. Ладно, до свидания. Я ухожу.

Риваль. Постойте, я сейчас вызову машину.

Зиля. Нет, спасибо. Я на «жигулях».

Риваль. Вы – за рулём?!

Зиля. Да.

Риваль. Хорошо, хорошо. Может быть, и меня прокатите. С такой женщиной, как вы, выехать на природу стоило бы дорогого!

Зиля. Обязательно! Прощайте!

Риваль. Я вас жду, очень жду. Вот вам моя визитка. Если позвоните, я буду очень рад. По поводу Айрата Харисовича не переживайте. Отдыхайте.

Зиля. Прощайте! (Уходит.)

Риваль. Красавица, спелая вишня, что ли?! Сама готова угодить мне в рот. Не подкачай, Риваль, не подкачай! Ты ведь не из тех парней, которые теряются!

Гаснет свет.

Картина вторая

Палата. Напротив двери – два зарешеченных окна. Вдоль стен – две кровати. Возле кроватей – тумбочки. На трёх кроватях в глубине палаты – трое больных в полосатых халатах: Садрый, Исмай, Кадыр. Они напоминают зэков. В комнату в такой же одежде входит Айрат и здоровенный, в белом халате, лет 30–35 Адам. В руке у него дубинка.

Адам (указывает дубинкой на свободную кровать). Устраивайся! (Уходит.)

Айрат (оглядывая комнату). Куда я попал… Тюрьма и есть тюрьма.

Кадыр (смотрит с места как бык). Враг народа! (Кричит Садрыю, сидящему на соседней кровати.) Немедленно арестовать! Допрос!

Садрый (вскакивает с места, набрасывается на Айрата). За Сталина! Уничтожить врага! Ур-ра!!!

Тем временем Кадыр связывает упавшему Айрату руки полотенцем. Потом он и Садрый поднимают его и усаживают на тумбочку.

Работаешь? Молчишь? Ничего, я заставлю тебя говорить. Таких, как ты, через мои руки прошли тысячи. Помалкиваешь? Страну собрался продать? Падла! Народ собрался продать, паразит?! Враг народа! На, получай! (Бьёт Айрата в челюсть.) Молчишь? Ладно, ждёшь, когда тебя отправят на тот свет прикусившим язык? Ждёшь пулю в лоб? (Опять бьёт Айрата.)

Айрат (вскакивает с места). Что ты делаешь, уволю! Тьфу, зарежу!

Кадыр. Ах, ты так?! Ты поднимаешь голос против нас, тех, кто за советский порядок?! Против нас, верных сыновей партии. На, падла! (Бьёт Айрата.)

Айрат. Убивают! Убивают! Спасите!..

В комнату входит Адам и бьёт дубинкой Садрыя и Кадыра. Те разбегаются в разные стороны.

Кадыр. Виноват, товарищ начальник! Действовал не по уставу, виноват! Больше не буду! (Садится на кровать, скрестив ноги.)

Адам (развязывая руки Айрату). А ты о чём думаешь? Дашь сдачу покруче, к тебе никто и приставать не будет.

Айрат. Пожалуйста, переведите меня в другую палату.

Адам. Говорят, лично для вас подготовили «люкс». Сиди и не вякай! Тресну тебе по лбу, мозги вылетят! Не похож ты на человека, который делает добро другому, – слишком великоват твой живот. (Уходит.)

Исмай (становится перед Айратом на колени). Абый?! (Айрат молчит.) Абый!

Айрат (наотрез). Что? А ты что за райская птица?

Исмай. Абый…

Айрат (разгневанный). Что?!

Исмай. Абый, ты моего отца не видел?

Айрат. Видел.

Исмай. Где?

Айрат (подносит к носу Исмая кукиш). Вот здесь.

Исмай. А-а-а, не ври, там людей не бывает, я знаю. Абый, где видел, говори быстрей!

Айрат. Нет, не видел!

Исмай. Не возвращается и не возвращается. Ночью постучали, он пошёл открывать дверь, с тех пор его нет и нет. Мать сварила пшённую кашу, остыла уже, всё не возвращается.

Айрат. Вернётся, жди!

Исмай. Вернётся ведь, абый, да? Вернётся и заберёт меня. Я ведь домой хочу, абый. Я здесь долго нахожусь. У тёти врача попросил, а она говорит, когда отец придёт, отпустим. Сейчас и мать не приходит, раньше часто приходила, теперь пропала. Наверно, отца ищет, да ведь, абый?

Айрат. Да, да, наверное, ищет.

Кадыр подаёт знаки Садрыю. С двух сторон они оба опять направляются к Айрату.

Чувствуя это, он прислоняется к стене.

Садрый. Задушу, гитлеровский отброс, задушу! За Сталина!

Айрат. Спасите, на помощь, убивают! (Выбегает. Через некоторое время приводит с собой Адама с дубинкой.)

Адам (швыряет на пол старика Садрыя). Не мозоль глаза. А то убью! Эй, вы, дармоеды, паразиты! Слышат ваши уши? Ещё раз нарушите дисциплину, обоих к кроватям привяжу, слышите – «За Сталина!».

Садрый (вскакивает и отдаёт честь). Служу Сталину!

Кадыр (равняясь на него). Виноват, товарищ начальник. Действовал не по уставу. (Отдаёт честь.)

Адам. Вольно! Сейчас же проветрите комнату!

Кадыр и Садрый (одновременно вскакивая). Есть! (Толкая друг друга, поднимаясь на кровать, открывают форточку.)

Адам уходит. В дверях появляется Нагима: в одной руке у неё швабра, в другой – ведро.

Нагима. Здравствуйте, детки!

Кадыр (встаёт перед ней). Ты что, с чего это я твоё дитя? Ты – уборщица моего кабинета!

Нагима (смеётся). Да уж, твоя, твоя. (Гладит Кадыра по спине.) Поэтому под твоей кроватью мою в первую очередь.

Кадыр. Действуй так, как положено по уставу. Чтоб на полу не осталось ни капли крови! Поняла?

Садрый (кричит на Кадыра). Ты чего, с какой стати она твоя? Она – медсестра нашей части! (Подходит к Нагиме и целует её в щёку.) Вот только закончится война, я увезу тебя в Россию. Нарожаешь мне много детей.

Нагима (смеётся). Нарожаю, Садрый, нарожаю.

Кадыр. Эй, я тебе говорю, старая карга. Хорошо моешь или нет? Кровью пахнет.

Нагима. Ждал ты всю жизнь, ещё немного потерпи! Наверно, недолго осталось ждать. Может быть, если есть тот свет, встретитесь в раю. Говорят ведь, у таких больных людей, как мы, грехов не бывает. И отец твой, наверно, был светлой души человек, иншалла. Дай бог в раю встретиться с ним живым и здоровым. Нам только на том свете будет спокойно и хорошо. Дай бог!

Айрат. Бабуль, состарилась ведь, почему работаешь? Детей, что ли, нет?

Нагима. И дом мой здесь, и дети мои здесь. Вся жизнь моя здесь прошла.

В палату входят с лекарствами медсестра Лейсан и Адам с дубинкой.

Лейсан. Нагима-эби, здравствуй! Исмай-бабай, как дела?

Исмай. Хорошо, апа, твоими молитвами.

Нагима. Здравствуй, доченька! Раз ты сегодня дежуришь, то и дом наш лучится. Дежурила бы ты всегда.

Лейсан. Спасибо, эби.

Адам. Боже упаси каждый день у вас появляться! Того и гляди, сам в дурака превратишься.

Лейсан. Нагима-эби, выйди пока, потом домоешь.

Нагима. Ладно, дочка, ладно. Времени у меня много.

Адам (Кадыру). А ты, палач, иди сюда!

Кадыр (строевым шагом подходит к охраннику). По вашему приказанию военный исполнитель Кадыр Нигматуллин прибыл. (Широко раскрывает рот.)

Лейсан кладёт ему в рот таблетки. Адам протягивает ему с подноса стакан с водой.

Кадыр запивает, открывает рот и показывает Адаму.

Адам. Вольно!

Кадыр. Можно удалиться? (Сам себе разрешает.) Направо! (Поворачивается направо.) Шагом марш! Раз-два, раз-два. (Уходит.)

Адам. Сталин, иди сюда!

Садрый (таким же образом подходит к охраннику). По вашему приказанию рядовой, сапёр Гильфанов Садрый прибыл. (Выпивает таблетку.) За Родину, за Сталина! (Уходит.)

Адам (зовёт пальцем Исмая). Эй, ты, мальчик, иди-ка сюда, конфетой угощу! (Хохочет.)

Исмай (подходит к Лейсан). Апа, когда ты меня домой отпустишь, дашь мне одну-две таблетки? Такие же вкусные, как те конфеты. А то мне отцу нечего подарить.

Лейсан. Дам, Исмай-бабай, дам. А вот эти выпей сейчас.

Исмай. Сберегу для отца, а, апа?

Лейсан. Нет, эти выпей сам. Когда отец вернётся, я ему намного вкуснее дам.

Исмай (выпивает таблетки). Апа, почему ты меня называешь бабаем? Я ведь ещё мальчик.

Адам (хохочет). Да, почему бабаем называешь?.. Как бы на тебе ещё не женился. Ха-ха-ха… (Вдруг, став серьёзнее, кричит на Исмая.) Исчезни с моих глаз! Иначе ногтем придавлю! Вошь, холера! Убить бы уколом!..

Лейсан. Вы поосторожнее выражайтесь. Они ведь больные.

Адам. Паразиты, дармоеды! (Исмаю.) Тебе сказал, исчезни. Сыт я вами. По ночам мне снитесь.

Исмай. Ухожу, абый. Я скоро навсегда от вас уйду. Будешь по мне, апа, скучать?

Лейсан. Да, да.

Адам (выходя из себя). Эх, была б моя воля, выстроил бы вас всех в коридоре и вколол бы вам яду. Вы у меня перед глазами как призраки.

Айрат. Поменьше спирту пей, на человека станешь похож.

Адам. Ах ты, какой умник! Ладно… Я тебя укрощу. Иди сюда, райская птица! (Унизительно.) Цып-цып-цып. Ти-ти-ти. Чё как идиот застыл? Иди сюда! (Айрат молчит.) Тебе говорят! А то ведь сам сейчас к тебе подойду. (Поднимает дубинку.)

Лейсан (тянется к дубинке). Не вздумай ударить. Сейчас же позову Риваля Якубовича. Сколько можно издеваться над больными? Ты опять выпил!

Адам. Кто выпил! Я? Вот! (Дышет в лицо Лейсан.) Есть запах?!

Лейсан. Нет, но ты ненормальный человек, глаза у тебя навыкате.

Адам. С этими зрачки вылетят. Так вот, дорогая. Если ты лечишь таблетками и уколами, то мой укол – дубинка. Иди, чего не зовёшь Риваля Якубовича? Иди, иди! Боишься, да? Боишься… если захочу, завтра же тебя отсюда попрут. Здесь я главный! (Айрату.) Тебе говорю!

Айрат. Я лекарства пить не буду.

Исмай. Иди, абый, выпей. А то он изобьёт. Вкусные ведь таблетки.

Адам. Может, тебе спирт нужен?

Айрат. Я не больной.

Адам. Тебя никто не спрашивает. Ты не больной, но, вернее, настоящий дурак, чокнутый.

Исмай (умоляя). Иди уж, абый, иди. Из-за тебя нам спать не дадут. В коридоре будут держать.

Кадыр. Уставу не подчиняешься… Разрешите, товарищ начальник.

Садрый. Знаю я таких, как ты. С поднятыми руками выходили из окопов, прикинувшись ранеными, чтобы вернуться домой. В окоп не хочешь идти, сволочь, предатель… Задушу, продажная тварь. Задушу, за Сталина!

Лейсан. Иди, абый, дорогой, иди. Ты сам не знаешь о том, что ты болен. Небольные люди здесь не лежат. Мы ведь вам желаем добра.

Айрат. Позовите главврача!

Адам. Может, вам вызвать министра здравоохранения?!

Айрат. Я эти лекарства пить не буду.

Адам. Куда ты денешься, тварь?

Кадыр. Заставим, товарищ начальник.

Садрый. Трибунал тебе, гад! Полевой суд и пулю в лоб!

Исмай. Всё равно заставят выпить, абый, выпей!

Кадыр. Говорю ведь, враг народа. Чурается советского лекарства.

Айрат. Я объявляю голодовку.

Адам. Правильно делаешь, сейчас не только дуракам, но и умным есть нечего. Талон! «Гестапо», «За Сталина!». А ну-ка, заломите ему руки!

Те с двух сторон скручивают Айрата.

Кадыр. Последний час, последние минуты врага народа!

Садрый. Уничтожить предателя, уничтожить продажную душу!

Адам силой открывает ему рот, Лейсан кладёт туда таблетки. Айрат, всхлипывая, падает на подушку.

Исмай (плача, встаёт возле него на колени). Абый, абый, не плачь, пожалуйста, не плачь!..

Картина третья

Кабинет главного врача.

Риваль (набирает номер телефона). Алло, алло, аптечное управление? Кто это? Кто? Валентина Сергеевна… Я такой не знаю. Так и скажите, «Валюта». Алло, алло, Валентина Сергеевна, здравствуйте. Это я, ваш дядя «Доллар». Перейдём к делу. Я-то спровадил. Как договаривались, ампулу – по прежней цене. Есть ещё заказы. Пока! (Стучат в дверь.) Занято! (Платком вытирает лицо и шею.)

Приоткрыв дверь, в кабинет заглядывает Зиля.

Зиля. Риваль, может быть, уделите мне минутку…

Риваль. Пожалуйте вот сюда. (Показывает на диван.) Добро пожаловать, Зиля Саматовна! Наконец-то я вас вижу. И не звоните, и дома вас нет. Сами позвали в гости, а сами меня избегаете.

Зиля. Пожалуйста, извините, Риваль. Я съездила к маме в родные края. Это впервые с тех пор, как я соединилась с Айратом Харисовичем. Сами знаете, Айрат Харисович не молод. Неловко оставлять его одного. Он требует к себе большого внимания.

Риваль. Зиля Саматовна, я готов вам поверить, потому что вы самая красивая на свете, хотя в словах ваших правды нет.

Зиля. У вас не может быть никаких сомнений в моих словах… Я…

Риваль. Это так. Но однако один из моих людей охранял ваш подъезд полмесяца. Вас, вдвоём с ухажёром…

Зиля. Вы что, Риваль Якубович! О каком ухажёре вы говорите?

Риваль. О том, который у вас ночует!..

Зиля. Вы ошибаетесь, у меня никто не ночевал. Возможно, вы перепутали подъезды.

Риваль. Не знаю уж. До сих пор память у меня была в порядке. Не забывал то место, где хоть однажды побывал. Если в одном доме две семьдесят восьмых квартиры, пожалуйста, извините меня. Ладно тогда, Зиля, сестричка, что поделать, того молодого, симпатичного друга придётся положить к нам в больницу.

Зиля. Ничего не понимаю…

Риваль. Получается, у этого товарища крыша поехала уже смолоду. Что ожидать от человека, если тот вечером «Волгу» ставит не у своего дома, не в государственном гараже, а под вашими окнами…

Зиля. А! Он… он… Личный шофёр Айрата Харисовича был… Вспомнила.

Риваль. Вот так-то. На пару, глядишь, и вспомнили. Нет… я вас не виню. У меня нет права. Вы молодая, красивая, цветущая. И невозможно прятать чувства и страсти, данные природой.

Зиля. Риваль, пожалуйста, пусть Айрат Харисович не знает об этом.

Риваль. От вас зависит, от вас. Если вы меня однажды пригласите на выпечку…

Зиля. Ладно… Если так, поговорим напрямую. Я ваше предложение принимаю. Только ставлю одно условие.

Риваль. Выслушаем.

Зиля. Я на один месяц уезжаю в Сочи на отдых. Со мной едет ещё один человек.

Риваль. И что?

Зиля. Я думаю, вы поняли, кто это.

Риваль. Продолжайте.

Зиля. Тому человеку на три недели сделайте больничный и тут же при мне скажите Айрату Харисовичу, что у меня около месяца не будет возможности появляться у него.

Риваль. Не дорого ли вы мне обходитесь? А где гарантия?

Зиля. Гарантия такая: если я не оправдаю ваши надежды, вы раскрываете перед Айратом Харисовичем карты. Козыри в ваших руках.

Риваль. Вы хоть и молодая, но искушённая.

Зиля. Школа Айрата Харисовича. Договоримся так, Риваль. Я возвращаюсь из Сочи и приглашаю вас на выпечку, расстелив постель.

Риваль. Хорошо. Я ваши просьбы выполню. Только предупреждаю. Вы меня хорошо знаете. Со мной шутить опасно.

Зиля. Риваль, ублажать вас несколько вечеров мне ничего не стоит. Я думаю, у вас нет сомнения в том, как я могу ублажить старого человека. От этого одно место не износится.

Риваль (смеётся). Классно сказано. Теперь, если вы не обидетесь, задам вам последний вопрос.

Зиля. Попробую выслушать, Риваль.

Риваль. Вот вы, ещё молодая женщина, но уже успели вкусить и страсть, и богатство. А теперь ближе к делу… Что такого вы нашли в этом простом парне? Во-первых, положение, во-вторых…

Зиля. Риваль, у вас ведь есть жена, а вы тянетесь к молодой. Я думаю, мне тоже нужен человек, который мог бы согреть и душу, и тело.

Риваль. Понятно. Я молчу. Сдаюсь. Вы лучше знаете, по сравнению с нами, как жить на этом свете. Не спорю, Зиля Саматовна, кажется, с тех пор, как Айрат Харисович здесь, вы с ним не встречались.

Зиля. Нет. Времени нет. Сплошные проблемы и заботы. Не знаю, как ему об этом сказать…

Риваль. Не волнуйтесь. В этом случае и я вам на помощь приду. Но за это мне…

Зиля. За это вам… Не знаю уж…

Риваль. Один поцелуй! (Обнимает.)

Зиля кладёт ему руки на плечи, они целуются. Слышится чувственный голос Зили.

Зиля. Вызови его. Вызови, дорогой! Вызови Айрата Харисовича…

Занавес.

Картина четвёртая