Путь

– Так вот, а потом папе понадобился водитель, я Марго об этом случайно сказала, а она сразу же говорит – типа, пусть на Антоху посмотрит. Тот с самого детства мобилями увлекается, в шестнадцать лет водительские получил, прикинь? У кого сейчас в этом возрасте права? Единицы же! Да и Мирон с Сэмом за него слово сказали. В общем, с тех пор Антоха работает у нас. Потом папа Нипеля к себе взял – он наш родственник какой-то дальний. Он раньше, в детстве, тоже жил у нас, а потом уезжал на много лет, поэтому был свой и быстро влился в компанию. Ийка в него сразу без памяти влюбилась, как собачонка. И закрутилось. Чуть позже Сэм встретил Риту, не помню где… привёл, познакомил, и она тоже с нами стала гулять. Вот такая компания! Эх, какое время было! Сказка, да и только! Гулеванили ночами, пели песни, купались в озере, пили пиво. Я тебе серьезно говорю – у нас тогда самая крутая компания в полисе была, все парни работали на Аттала, а мы с девчонками все как на подбор – красотки, ты же видел да?

Он покивал с широко открытыми глазами и впервые открыл рот:

– А сейчас?

– А сейчас… сейчас всё не так, – скисла она. – Я, как ты знаешь, разошлась со своим. Ия с Нипелем тоже. Ну как, они ещё держатся вместе, типа. Живут в одной квартире, я бы так сказала. Раньше делили семейное пространство, а сейчас – совместную жилплощадь. Тут решили, что вместе поедут на Фракийский берег, типа, в последний раз, может, там что-то получится – восстановить отношения. Хотя я сомневаюсь, конечно. Очень сомневаюсь. Они себе туда уже гору «снега» заказали, а это значит, что там будет то же самое, что и здесь. Если ты делаешь то же, что и всегда, как можно ждать, что что-то изменится? Я не понимаю! Думаю, что там они окончательно разосрутся* (разругаются), и на этом всё.

– А ты?

– А я… А я туда не еду. С ними. Потому что, – погрустнели её очи. – Я наказана отцом. Д я и не хочу, если честно, – неуверенно хмыкнула она. – Марго, наверное, тоже не поедет – её Антоха-то тут остается, поэтому он и жену не хочет отпускать. И правильно делает, Маргушка хоть и неплохая девка, но потаскушка, между нами говоря.

Алиса допила бокал, Алекс последовал её примеру и заново разлил ром, разбавив его колой.

– Из них всех я только про Ритку ничего плохого сказать не могу, хоть и стерва она, конечно, та ещё: вертит своим мужиком как хочет, но так хитро это делает, что Сэм думает, будто сам всё решает, наивный. А вот Мышка – да она мышка и есть – всё молчком, молчком. Правда, может подколоть, конечно – язык у неё острый, но она чаще прячет его за зубами. Да и Мирон у неё одинаковый, тоже слова лишнего не скажет, типа по понятиям чести и всё такое. Вообще, хотя Сэм и считается старшим по возрасту, но главный у них всё равно будет, мне кажется, Мирон. Просто это он по многим вопросам принимает решения. К его советам даже папа прислушивается. Был бы он немного посдержанней, меньше своё мнение выпячивал – так сейчас бы о-го-го. Папа говорит, что у Мирона есть потенциал, потому что прёт вперед и не оглядывается!

– Просто нельзя идти вперед, глядя назад! – вдруг, в первый раз прервав монолог, к месту вставил Алекс, вспомнив чью-то фразу.

Алиса расширила глаза и удивленно поглядела на него, восторженно сказав:

– Шурик, да ты меня просто поражаешь!

От её слов и действия «снега» его окатило волной такого блаженства, что ему чуть не стало плохо. Состояние счастья мгновенно сменилось на тревогу, тут же возникло чувство беспокойства, ибо высокий уровень дофамина может не только доставлять удовольствие, но и ввергать в панику. Алекс принялся было затравленно озираться и тяжело дышать, но прикосновение её маленькой теплой и мягкой, как шёлк, руки быстро успокоило и снова окунуло в нирвану, где они вдвоём мгновенно нашли темы для разговора, перепрыгивая с погоды на любимые блюда, потом на музыку и места, где они были. Минуты летели, когда Алиса болтала обо все на свете, а Алекс слушал, получая от этого несказанное удовольствие. Иногда он довольно оглядывался вокруг – комната напоминала уютнейшее в мире место, где всем нам хочется быть. В голове звучало: «Дом, милый дом», а слова Алисы мягко играли на чувствах его души: определённые составы нейромедиаторов усиленно щекотали нейронные синапсы, многократно усиливая свое присутствие в разных частях мозга. С того момента, как они приняли «снег», их состояние изменилось, он ощущал, что стал другим человеком – уверенным в себе, открытым, отзывчивым, чувствующим мир на смысловом уровне.

Часа через два, выпив на двоих бутылку рома, но будучи почти трезвыми из-за продолжающегося действия «снега», они переключились на работу. Оказалось, что Алиса преподавала правильное питание и активный образ жизни, у неё были даже свои ученики. Вместе они отдыхали, занимались спортом, танцами, посещали косметологов, гуляли по лесу, ходили на концерты, играли в гольф и бридж, путешествовали. Всё это организовывала Алиса, неплохо зарабатывая, ведь богатые люди любят хороший досуг. Когда она сказала, сколько денег ей эта деятельность приносит ежемесячно, Алекс удивленно присвистнул и почесал затылок.

Он не ожидал, что на такой, как ему казалось, ерунде можно делать неплохие деньги, он то думал, что чем крепче работаешь, тем больше получаешь. А оказалось, не нужно сидеть по ночам над тетрадями или выполнять двойной план по количеству лекций, достаточно подумать, придумать, и тогда начнёшь зарабатывать, а не получать. Как просто! Тут он вспомнил про свою беспросветную унылую жизнь, загрустил и очень некстати ощутил, как наркотическое возбуждение спадает, уступая место классическому опьянению. С каждой минутой жар рома в крови ощущался все сильнее, а сугробы «снега» в лабиринтах нейронных связей таяли, как под полуденным солнцем.

Алиса, по всей видимости, чувствовала то же самое, потому что её речь перестала быть связной, а радостная улыбка все чаще становилась брезгливой:

– Некоторые мои ученицы вообще… Представляешь? Я им одно говорю, а они другое делают и потом удивляются. Одну тупицу уже полгода учу не употреблять пищу с содержанием холестерина, объясняю, что, в конце концов, жирная пища – всякие там яйца и мясо доведут её до инсульта…

– Да нет, не доведут, – икнул Шурик.

– Как это не доведут? Что ты, дружочек! Холестерин, то есть молекулы холестерина, входит в состав этого… липо… липо-чего-то-там… Жира, короче говоря. Он может быть как высокой плотности, так и низкой. Шурик, я всё это знаю, что ты! И вот эти жиринки скапливаются в кровеносном сосуде, на его стенке, из-за чего он сужается, и, в один прекрасный момент, происходит закупорка. Поэтому пища, богатая холестерином – печень или яичный желток, например, вызывает инсульты…

– Э-э-э, нет, не вызывает, – пьяно вздохнул доктор.

– Ты о чем, Шурик, как не вызывают-то? – чуть повысила голос Алиса.

– Ну так, не вызывают и всё.

– Да почему же? Сосуды в мозге какие? Кровеносные. Холестерин где? В крови. Жир попадает в сосуды и вызывает инсульт.

– Нет!

– Да как нет-то?! Что ты меня бесишь-то?! Шурик, дружочек, не надо так со мной разговаривать! – разозлилась Алиса.

– Ну, так я правду говоря… говорю, то есть, – уже немного заплетающимся языком ответил он, глядя в её осоловевшие глаза.

– Какую правду? – начала нервничать она. – Какую ты мне правду хочешь донести? Что в мозге нет крови? Ты дурак что ли? Ты мне тогда так и скажи!

– Я же нейрохирург, я как бы врач…

– Как бы срач ты, Шурик! – не на шутку завелась она. – Ты что, хочешь со мной поспорить что ли? Когда мы едим жирную животную пищу, то в крови накапливается много липо…, этого, я только что тебе говорила, как он? Этот…

– Липопротеин, – подсказал Шурик.

– Да! Много липопротеина, но не простого, а именно низкой плотности! Липопротеин низкой плотности, – старательно проговорила она. – Этот жир, как грязь в трубах, уменьшает проводимость кровеносных сосудов! Это называется «плохой» холестерин. А когда это происходит в мозге, то он может человека убить или сделать инвалидом, когда закупорит кровеносный сосуд и создаст тромб, который и станет причиной инсульта. Это значит, что пища с низким содержанием холестерина – это лекарство от инсультов, что я и говорю своим ученикам. Ну что, ты и с этим готов поспорить? – раздув ноздри заявила она, ожидая, что Шурик сдастся.

– С этим. Готов, – пьяненько рассмеялся парень.

– Ах, так! Хорошо, господин доктор. Хорошо! И на что мы спорим? – спросила она в полной уверенности, что тот откажется.

– Хоть на что, – непонятно почему развеселился Шурик, глядя на неё косыми глазами.

– А хоть на что! Без разницы тебе, значит? – разошлась пьяная девушка. – Дружочек, а ты рискуешь! Ой, рискуешь, мальчик! Не боишься, что потом испугаешься, если проспоришь?

Шурик отрицательно икнул и прикрыл рукой рот, испуганно улыбнувшись.

– Ну давай-давай… хотя, подожди … давай сначала до конца «снег» подметём* (употребим наркотик). А то что-то я в пьянку ухожу, нужно поправиться.

Она открыла пакетик со «снегом» и высыпала его на стол, сделав две дорожки. Отсыпав себе чуть побольше, Алиса глубоко втянула порошок через стеклянную узорчатую трубочку с белоснежной змеёй на тонком стекле, потом протянула её Шурику, который повторил все манипуляции за ней.

Его моментально вернуло назад, хотя и не так далеко как в первый раз. Но даже от повторной дозы он почувствовал в себе могущественную силу убеждения, дьявольскую уверенность в собственной неотразимости и небывалую чёткость мышления. И в то же время наркотик не овладел им полностью: молодой человек всё ещё чувствовал себя немного пьяным. «Неплохое ощущение», – подумалось ему, когда он снова, словно нырнул в сугроб, вынырнув из колодца с живой водой.

Алиса тоже преобразилась. Один лишь взгляд на неё снова вернул его в ту секунду, когда она поднялась навстречу в красивом платье. В тот миг он, словно попал в сказку и до сих пор оставался в ней, чувствуя себя её главным героем. Сейчас Алекс готов был сделать все ради неё, что угодно, лишь бы…

– Так что, – бодрым тоном ворвалась в его мысли Алиса. – Ты готов спорить?

– Спорить?! Всегда готов! – бодро воскликнул он.

– Тогда, если ты проспоришь, то ты должен мне одно желание, согласен?

– Какое желание? – дерзко уточнил Шурик.

– Я пока ещё не придумала, но ты должен поклясться, что выполнишь его по первой моей просьбе! Любое желание, дружочек! Ты сам сказал, что готов спорить хоть на что. Или сдаешься, мальчик? Отказываешься от своих слов? – брала она его на слабо.

– Нет-нет. Спорим. А что за желание может быть? Примерно?

– Даже и не знаю, что сказать. Может вполне невинное, типа съездить со мной за покупками, а может и посерьезней, всякое может быть. Моё желание и всё. Так что, дружочек, ты готов? – она состроила глазки и облизнула кончиком языка губы.

На Алекса снова накатило так, что он еле сдержался. Он чувствовал, что просто хочет её всей своей сущностью без остатка. По крайней мере, с точки зрения физиологии его тело было готово к этому на сто процентов.

– Спорим! – и он пожал её мягкую руку, ласковую, как молоденькая кошка.

– Погоди. А если я проиграю? – бархатным голосом промурчала она. – Что мне для тебя сделать? М?

– Знаешь что, Алиса? Сделай тогда мне минет! – вдруг услышал он собственный голос в ушах и немало поразился глубине и правильности ответа.

Девушка словно поперхнулась, её лицо внезапно поменялось, она растерялась, не зная, что ответить:

– Что ты сказал? Что мне сделать?

– Если проиграешь, то отсоси мне, Алиса, – на этот раз уже менее уверено произнёс он и пристально на неё поглядел. – Хотя, конечно, ты можешь отказаться от своих условий и спора. Ты же девочка, что с тебя возьмешь?

– Я девочка, и что с меня возьмешь?! Мне? Тебе? Отсосать?! – повторила за ним она, не веря в то, что услышала. – Ты вообще охамел, дружочек? Ты за свои слова отвечаешь, вообще?!

– Я отвечаю. А ты? – перебил её он.

– Я-то за свои слова отвечаю, понял?! И если ты…

– Так что тогда, принимаешь условие? – он протянул ей руку.

В её глазах возникло сомнение, поплясало немного и исчезло. Алиса раздула ноздри, твёрдо пожала ему ладонь и сказала жестким тоном:

– Хорошо. Ладно. Если проиграю я, то сделаю тебе минет, дружочек, хотя я очень и очень в этом сомневаюсь, но если проиграешь ты, в чем я уверена, то ты от меня так просто не отстанешь! Ты у меня поскачешь, как козленок вокруг колышка, слышишь? Ты так просто…

– Хорошо! Ну что, замазали?

– Замазали! – веско, по-мужски произнесла Алиса, разжав его ладонь. – Давай, дружок, попробуй мне рассказать, что я не права.

*

– Ладно, слушай, – ответил Алекс, ощущая в себе ораторский талант, помноженный на знание тематики, – вот скажи мне, Алиса, ты знаешь, что такое герпес?

– Герпес? – переспросила она. – Знаю. Это когда простуда на губах и иногда на половых органах есть, но редко. У меня не было ни разу. А при чём тут герпес, вообще?

– А при том, – начал Алекс, – что простой герпес встречается у восьмидесяти процентов населения, и, в основном, не вызывает ничего, кроме пузырьков на губах, ты это правильно заметила. Но иногда этот вирус попадает в мозг, по обонятельным нервам, например. И тогда он может привести к его разрушению: у одних людей развивается хроническая усталость, другие чувствуют несуществующие запахи, у некоторых развивается слабоумие, бывает, что пациенты даже умирают. В Аквилее недавно был интересный случай, когда женщина перестала свою кошку узнавать: она не могла вспомнить, что есть такие звери как кошки. Короче говоря, один и тот же вирус вызывает разные последствия. Всё зависит от того, где он живёт и развивается – в кровотоке тела или головного мозга. Это понятно?

– Понятно, и что? – фыркнула Алиса.

– Слушай дальше. Это значит, что кровеносная система тела и кровеносная система мозга различаются. Между ними существует препятствие, которое называется гематоэнцефалический барьер – этакая граница между головным мозгом и всем остальным телом. Он не даёт различным веществам: бактериям, вирусам и прочей гадости из крови, циркулирующей по телу – попасть в совершенно другую, более чистую кровь. По сути, этот барьер является защитником мозга от многих чужеродных веществ, которые легко могут его разрушить. Я тебе так скажу, что даже иммунные клетки не могут проникнуть сквозь него, их словно стена не пропускает. Кислород проходит, спирт, впрочем, тоже, да и крошечные частицы наркотиков, вот как сейчас. А крупные частицы, увы, к сожалению многих фармацевтов – нет. Можно придумать крутую действующую молекулу, но она окажется чересчур крупной для барьера.

А липопротеин, содержащий холестерин – это огромная белково-липидная молекула, слишком большое соединение, чтобы пройти через ГЭБ, как называют барьер нейрологи. Поэтому уровень холестерина, содержащийся в крови, напрямую не связан с уровнем холестерина в мозге.

Да, в мозге есть свой холестерин, он жизненно необходим для формирования новых синапсов между нейронами и для создания миелиновой оболочки, обволакивающей аксоны, если ты понимаешь, о чём я говорю. Вообще, ты не поверишь, но мозг – это орган с самым большим количеством холестерина в нашем теле, и это, повторюсь, не связано с питанием напрямую. В мозге есть специальные глиальные клетки, которые называются астроцитами, они и вырабатывают то количество холестерина, которое нам необходимо. Вот такие дела.

Поэтому, повторюсь, что ГЭБ – это такой барьер, который физически не сможет пропустить холестерин из крови в мозг, а это значит, что жирная пища напрямую не может вызвать инсульт, то есть ты проиграла, Алиса.

Алекс широко улыбнулся.

*

Алиса облизнула сухие губы и покашляла в кулачок – ситуация складывалась анекдотичная. С одной стороны, она действительно проиграла и не может нарушить слово, но этот парень, хоть он и симпатичный в целом хочет нереальную вещь. И что делать? Просто на первом и даже десятом свидании такое поведение для нормальной девушки её круга считалось всеми, да и Алисой тоже, аморальным. Хотя, в это же время состав наркотических веществ в крови легко проникнул через ГЭБ, взбудоражил мысли, что-то внизу её живота заполыхало, и она внезапно пришла к мысли, что грязные танцы на сегодня – это не так уж и плохо. С другой стороны:

– Я проиграла, признаю. Но вот скажи мне, Шурик, ты же вроде доктор? Умный причем, наверное, да?

– Такой, – замялся от неожиданного вопроса Шурик, – нормальный.

– А раз ты нормальный, то почему на такую хрень со мной поспорил?

– Ну, ты же согласилась. По сути, ты сказала: «Да, я согласна». А сейчас уже не согласна?

– Шурик, подумай сам, – отмахнулась от его сарказма девушка. – Как ты себе это представляешь? Вот я встаю на колени перед тобой, расстегиваю ширинку, достаю и все прочее… Вот так?

– Как-то так, ага, – дурачком засмеялся Шурик.

– А прикинь, я бы блеванула! – вдруг бросила она.

– Чего? – не поверил Шурик.

– Ты же весь вечер не мылся, вот бы я не вытерпела запаха и блеванула прямо тебе на штаны? – пояснила она подробней. – Прикинь, какой психологический шок у тебя бы остался на всю жизнь? А потом бы я ещё показала пальцем на твою пипиську и расхохоталась. Представил? У тебя бы год потом не стоял, – зло ухмыльнулась она. – Ну что, не ожидал такого поворота, дружочек?

Шурик что-то промолчал в ответ. Да, он не ожидал такого, если честно.

– Да ты не бойся, ты нормальный парень. Просто ты не с той карты зашел. Сразу с козырей начал, – вдруг победно засмеялась она, как бы прощая его.

– Да брось ты, с каких козырей? – попытался глупо отшутиться он. – С тузов?

– Да, да, с них, – погасила она улыбку. – Ну что, дружочек, как будем проблемку решать? Пойми, у нас так не принято.

– Что не принято?

– Вот это всё – не принято!

– А как у вас принято?

– Ха, – хакнула она, а потом задумчиво хмыкнула. – Хм!

– Ты пойми, – попытался объяснить он, – я же не знаю, что для тебя значило мое предложение. Может, ты из тех, кто не против лёгких связей? А как мне узнать, не проверив? Понятно? Вот ты расскажи мне, пожалуйста, что для тебя значил мой вопрос, растолкуй мне, ведь для того, чтобы тебя услышать, нужно, прежде всего, выслушать.

– Ха, – повторила она, собираясь с мыслями. – Наверное… наверное, сначала я была поражена, услышав такое, потому что считала тебя таким типичным парнем во френдзоне, а ты вдруг оказался другим. Потом я была раздосадована проигрышем, затем обескуражена тем, как мне придется исполнять твою ставку. Мы с тобой вообще плохо знакомы, я первый день тебя знаю, и ты мне такое предлагаешь! Для меня это шок, у нас так не принято, Саша.

– Да я понял, а как принято-то, скажи? – он пристально в неё вглядывался.

– Принято сначала почувствовать к объекту страсти сильную эмоцию.

– Я чувствую, – выпалил он. – Вот, правда, я чувствую!

– Что ты там чувствуешь? Шевеление в штанах?

– И это тоже. Но всё же, я чувствую, что… что я, наверное, влюбился, – открыто улыбнулся Саша, и Алиса вдруг почему-то покраснела. В камине треснуло полено.

– То есть ты попросил меня отсосать, потому что влюбился? – после долгого молчания она сощурила глаза и недоверчиво вытянула мордочку.

– Да, выходит так! – расплылся в довольной улыбке тот.

Алиса глубоко вздохнула и посмотрела на люстру.

– Мужики, вы вроде умные все, некоторые даже учёные, магистры, а такую херь несёте, просто нет никаких слов!

– Ты сейчас с кем разговариваешь? – хохотнул он.

– С тобой, дурачина! – махнула она рукой. – Ты понимаешь, что для того, чтобы добиться всякую уважающую себя девушку, тебе нужно научиться о ней позаботиться? А в чём я твою заботу увидела? Ни в чём. Все вокруг моё. Мобиль мой, дом мой, ром мой, спасибо боженьке, «снег» вон и тот тоже мой, – она саркастически улыбнулась.

«Мобиль папин, дом папин, ром и «снег» у Ии взяты», – подумал он, но вслух сказал: – Конечно, никакой заботы от меня ты ещё не видела! Но я постараюсь…

– Постараешься? Постарается он… – хмыкнула она. – А что это значит? Повезёт или не повезёт?

– Нет, скорей не так, – ответил он прямо. – Скорей, захочу или не захочу!

– Ах, вот как? То есть ты ещё можешь меня и не захотеть? Ты это хочешь сказать, или я ошибаюсь?

– Что ты, что ты?! Ты абсолютно права. Могу и не захотеть, вдруг ты мне минет не очень прикольно сделаешь, – все так же хохмил, не уступая, Алекс. – Проиграла ведь, не поспоришь.

– Я вообще сейчас до этого с кем разговаривала? – внезапно разошлась она. – Ты не услышал что ли ничего? Ни одного аргумента? Мне повторить? – и зашагала по комнате.

– Нет, нет, я все помню! Я же в адеквате* (адекватный). Ну, давай не сейчас, потом, когда сама захочешь, договорились? А вдруг? Однажды? А если? Что тут такого? Мы ребята молодые, чего нам? – пошёл он на мировую. – Давай отложим на потом этот вопрос. Я же всё понимаю, а сейчас ты тогда давай уступка за уступку. Сможешь сделать мне небольшое одолжение? – вдруг уже более спокойно произнес он, переводя тему. – Ничего криминального.

Она повернулась к нему и ехидно уточнила.

– Что за одолжение?

– У тебя тут есть другой халат? – озабоченно сдвинув брови, спросил Алекс.

– А-а-а, – озадаченно произнесла Алиса, – ну есть, а что?

– А какой он, можешь мне вкратце рассказать?

– Обычный халат, коротенький, лёгкий.

– А ты можешь его надеть?

– Надеть? А зачем?

– Любоваться!

– Мной?

– Да!

Алису пробрала дрожь, начавшаяся между ног и пронесшаяся вдоль позвоночника, рассыпавшись ярким приходом возбуждения в мозг. Она протяжно и глубоко вздохнула, а кожа на груди, которую открывало неглубокое декольте, покрылась розовыми пятнами. С неестественной улыбкой, с выражением на лице – «ох, уж эти поклонники!», грациозно покачивая бедрами, Алиса молча ушла в другую комнату переодеваться.

«Один-один – схватка продолжается», – подумал Александр, оставшись один. Её не было минут десять, и половину этого времени в доме явно слышался шум душа. Затем шикарная девушка с подведёнными глазами появилась в очень коротком кружевном халате телесного цвета. Он был таким лёгким, что буквально струился по телу. Неспешной, возбуждающей походкой красавица прошлась перед ним, по дороге включив негромкую музыку. Потом все так же неспешно остановилась в нескольких сантиметрах от него, обдав запахом духов и горячей женщины. Сердце Алекса застучало, как после быстрой пробежки, в руках почувствовалась дрожь, в голове творился хаос. А Алиса, как будто не замечая оторопь молодого человека, присела в соседнее кресло и стала задавать какие-то непонятные и бессмысленные вопросы. Что-то отвечая невпопад, безуспешно пытаясь вникнуть в суть, он восхищенно её разглядывал.

Минут через пять сила «снега» опять стала сходить на нет, взоры обоих затуманились, в то время как женский вокал в музыкальном треке определенно настраивал на лирическую волну с сексуальным подтекстом. Алкоголь снова побеждал, поэтому дальше всё происходило так, словно мелькали кадры в испорченном кино.

И вот.

Они вдвоем.

Медленно танцуют.

Целуются перед камином.

Играя, он покусывает её за шею.

Она томно шепчет ему: «Я без трусиков»

Тут же, возле камина, он проникает ей под халат.

Она, умудренная опытом, тянет его за руку на кровать.

Он плюхается на спину, а она – сверху.

Он расстегивает халатик, и тот падает вниз.

Кладет руки ей на бедра и скользит по её телу вверх.

Она начинает извиваться, но вдруг вздрагивает и замирает.

Обнаженная, она встает с кровати и затворяет дверь в спальню.