Долина смертной тени

Меченый позвонил, распорядившись доставить досье охранников, сопровождавших груз.

– Кстати, прихватите заодно и умненького мальчика, который отвечает за банк, – добавил он напоследок.

Через полчаса папки и заметно сбледнувший управляющий находились перед ним. Не глядя на стоящего перед ним человека, Меченый открыл досье и удивился: кроме одинокого листочка, содержащего стандартное резюме, в них ничего не было. Ни характеристик, ни связей, даже фотографий – и тех не было.

– Это что? – поднял взгляд Меченый.

– Не знаю… – пролепетал управляющий. – Я не занимался кадровыми вопросами. У меня и так было много работы. Благодаря мне банк приносит стабильную прибыль…

– Прибыль… – сорвавшись заорал Меченый. – Да кто тебя сейчас, мудак, про прибыль спрашивает… Где сведения на работников? Кто у тебя за кадры отвечает?

– У нас есть инспектор по кадрам, – севшим от страха голосом зашептал управляющий, – но сведения на службу безопасности Белов держал у себя, и, скорее всего, инспектор ничего не сможет добавить, обречено закончил он.

– Издеваешься? – зловеще процедил Меченый.

– Нет, что вы…

На парня было жалко смотреть. Управляющий был еще молод, но Меченый давно убедился, что именно такие очкастые умники приносят в этом деле наибольшую прибыль. Однако они хороши в мирное время, на войне от них толку нет. А сейчас шла именно война, и потому тратить столь дорогое время на бесцельное злобствование он просто не мог. Но в этот момент он твердо решил организовать стоящему перед ним человеку скорые похороны.

– Ладно, свободен, – брезгливо махнул рукой вспотевшему от страха управляющему Меченый. Тот, съежившись, пятясь задом, попытался покинуть кабинет, но уже на пороге был остановлен окликом Меченого. – Вот еще что… с тобой ребята прокатятся, ты их там познакомь со всеми, кто общался с пропавшими… Да пусть языки в задницу не прячут… Мы должны установить их контакты, как можно скорее.

– Конечно-конечно, – забормотал управляющий, стремясь как можно быстрее освободиться от общения с этим жутким типом. – Все будет сделано, как вы сказали.

– Свободен.

Управляющий неслышно скользнул за дверь. Проводив его недобрым взглядом, Меченый еще раз проглядел скудное содержимое принесенных папок. Ничего полезного, кроме адресов, он оттуда не извлек. «Менты там, конечно, уже побывали, но у них свой стиль работы, у нас свой, – решил он. – Самих героев там естественно нет, но кто знает, что может сделать с человеком любовь к близким. Мать, жена, сестра – все сгодится при определенном подходе.

Крымов гнал машину, не считаясь с риском быть остановленным за превышение скорости. Как говорится, снявши голову, по волосам не плачут. Весь так тщательно составленный график полетел к черту, и теперь оставалось надеяться только на извечное авось. Впрочем, Крымов даже не думал об этом. Его гнала вперед злоба, обида, ярость – простые и понятные эмоции, в комплексе составлявшие такое непростое чувство, как ревность.

Лесок, в котором он схоронил трупы и деньги, находился неподалеку от дачи Белова. Почему, собственно, и был выбран для захоронки. На отрезке шоссе от города не было стационарных пунктов автоинспекции, что тоже учитывалось при выборе. К тому же, на даче его ждала Ольга… Вот только его ли она ждала? У него в ушах до сих пор звучали глумливые слова Белова.

До проселка, уходящего от шоссе в сторону дачного поселка, оставалось несколько километров, когда машину Крымова обогнал черный джип. Машина из тех, что так полюбились повылазившим из щелей хозяевам жизни. Появление черного монстра насторожило Андрея, запустив цепочку ассоциаций, приведших к тому, что он прокатил мимо проселка, не снижая скорости. Расплывчатая угроза, обретя реальные очертания, остудила разгоряченную голову и заставила собраться. Джип между тем, свернув на проселок, неторопливо переваливаясь на ухабах, уверенно направился к скрывавшимся за перелеском домам. Конечно, это мог быть один из владельцев дачи по соседству, но Крымов, неоднократно бывавший там, никогда не видел подобной машины. Притормозив, он выждал, пока джип скроется, после чего осторожно последовал за ним.

Весь поселок состоял из полусотни домов, вытянувшихся в две нитки над сонной степной речушкой. Оставив машину в редколесье молодого березняка, Крымов задами пробрался к даче Белова. Как и соседние дома, она была окружена высоким забором, но Андрей знал место, где, раздвинув пару досок, можно было пробраться на участок. В свое время не любивший долгих хождений Белов сам сделал этот лаз, и несколько раз они пробирались через него во время вылазок за грибами.

Раздвинув доски, Крымов настороженно оглядел обширный участок. Увиденное ему не понравилось. Ворота, расположенные с противоположной стороны, были распахнуты настежь, а на грядках с зеленью нагло развалился давешний джип. Возле него, опершись локтем о капот, лениво покуривал громила в кожанке. Ольга по договоренности никому не должна была открывать. Она вообще не должна была выказывать своего присутствия в доме. Так что гости явно относились к числу тех, что хуже татарина.

Скрываясь в густых зарослях малинника, Крымов пробрался к задней стене дома. Дача Белова, как и все в этом поселке, была двухэтажной. В свое время он прикупил ее у прогоревшего дельца, не успевшего, к своему глубокому сожалению, всласть попользоваться плодами шальной удачи. На первом располагалась кухня и просторная гостиная с камином. На втором – спальня и бильярдная. Имелась также банька, вплотную примыкавшая к дому и соединяющаяся с ним коротким переходом. Осторожно приподнявшись, Крымов заглянул в окно кухни. В ней царил кавардак: опрокинутые столы, стулья, сброшенная с полок посуда, разбитый шкаф. Вдобавок кто-то запустил табуретом в окно, и теперь в раме вместо стекла торчали острые осколки. Впрочем, это обстоятельство было ему лишь на руку. Приподняв шпингалет, он открыл окно и влез в кухню. Прокравшись к полуоткрытой двери, Крымов прислушался. В гостиной было тихо, лишь со второго этажа доносились приглушенные проклятия и звуки переворачиваемой мебели. Очевидно, непрошенные гости, покинув первый этаж, перебрались наверх. Крымов совсем, было, собрался выйти, но тут лестница заскрипела, и на ней показались ноги в тяжелых грубых башмаках. Андрей быстро спрятался за дверным косяком, приготовившись встретить незваного гостя, если тому взбредет в голову идея забрести на кухню. Однако тот пересек гостиную и скрылся в переходе, ведущим к баньке. Через минуту оттуда послышались глухие удары и треск выламываемой задвижки. Сопротивлялась она недолго, и вскоре пронзительный женский крик возвестил о том, что обладатель грубых башмаков добился поставленной цели. Кроме Ольги, других женщин в доме быть не могло. Страх и тревога за любимую мгновенно вытеснили мутную горечь ревности. Злые мстительные мысли отступили, вытесненные желанием спасти, защитить… Андрей рванул на голос, тут ступени лестницы вновь заскрипели. Очевидно, оставшийся наверху бандит, заслышав женский крик, поспешил заценить находку товарища. Дав ему спуститься, Крымов, бесшумно подкравшись, нанес парню удар в основание черепа. Такое могло запросто отправить жертву к праотцам, но у него не было ни времени, ни желания церемониться. Подхватив обмякшее тело, Крымов уложил его на пол и, достав пистолет, нарочито громко топая, проследовал в баньку. Оттуда доносился приглушенный голос и женские всхлипы. Обладатель грубых башмаков, заслышав тяжелые шаги, посчитал, что приближается приятель, на что и рассчитывал Крымов. Глумливо смеясь, бандит крикнул: «Комар, глянь, какую я кралю поймал… побалуемся на пару…» – закончить он не успел. На пороге вместо ожидаемого Комара появился Крымов. На мгновение парень опешил, но лишь на мгновение. В следующую секунду он уже выхватил заткнутый за ремень пистолет. Реакция у него была хорошая, но лучше, если бы ее не было совсем. Глядишь, жив остался. Выстрелить Андрей ему не дал, нажав на курок первым. Пуля угодила парню в правый глаз, превратив глазницу в кровавое месиво. Падая, парень растопыренной пятерней зацепился за длинные распущенные волосы девушки, стоявшей рядом. Ольга, а это была именно она, не удержалась на ногах и, увлекаемая мертвой тяжестью тела, упала на колени рядом с убитым. Андрей быстро наклонился и прежде, чем поднять девушку на ноги, попытался освободить ее волосы. Толстые, как сардельки, пальцы запутались и никак не хотели выпускать свою добычу. Ольга, истерично всхлипывая, дергалась, пытаясь помочь, но этим только еще больше осложняла работу. Вокруг простреленной головы натекла лужа крови, и прежде, чем ему наконец удалось освободить девушку, она вся перемазалась в ней. Поднявшись на ноги, Ольга с безумным видом переводила взгляд с мертвеца на свои перепачканные руки. Крымов открыл кран, из которого, весело журча, побежала вода. К счастью, в баке еще оставалось достаточно.

– Умойся, – подтолкнул к рану девушку Крымов.

Та послушно, словно заводная кукла, шагнула вперед, принявшись механически смывать кровь с рук и волос. Андрей не стал наблюдать за этим занятием, у него не было времени на жалость. В предбаннике имелось небольшое окошко, через которое виднелась лужайка перед домом. Выглянув, Крымов увидел, что последний из незваных гостей, спрятавшись за машиной, напряженно оглядывает дом и окрестности. Очевидно, бревенчатый сруб баньки не смог погасить звук выстрела, настороживший бандита. Судя по реакции он, как бы это сказать помягче, обладал повышенной долей осторожности. Перевести эту осторожность в откровенный испуг труда не составило. Не задумываясь, Крымов стволом пистолета разбил окно и несколько раз выстрелил в сторону джипа. С первым же выстрелом парень нырнул за машину с головой и больше не показывался, хотя и сделал пару выстрелов, целясь в белый свет, как в копеечку. Не обращая на него более внимания, Крымов сказал Ольге:

– Пошли, надо убираться отсюда.

Девушка ничего не ответила, лишь посмотрела пустым взглядом. Смешанное чувство – жалость, нежность и еще что-то щемящее затопило Крымова, мешая думать и действовать. Это было явно не то, что требовалось. Одна – словно кукла заводная, другой – слюни пускает. Встряхнувшись, будто пес, Андрей властно взял жену за руку и увлек за собой. Пройдя через гостиную, он подвел девушку к окну кухни и, внушая ей, словно ребенку, сказал:

– Сейчас вылезешь в окно и через дыру в заборе проберешься к березовой роще, там стоит машина – возле нее дождешься меня. Поняла?

– Мне страшно, Андрей… – пролепетала в ответ девушка.

Нежность опять накрыла Крымова, мешая четкости действий. Последние события дали выход душившей его ярости. Ну а обида… что ж, он не ребенок… да и ситуация не располагает. Приподняв голову Ольги за подбородок и глядя ей прямо в глаза, он произнес:

– Все будет хорошо, котенок. Ничего не бойся, я с тобой и не дам тебя в обиду, – поцеловав, он подтолкнул девушку к окну: – Иди, я догоню.

Слабо улыбнувшись, Ольга неловко полезла через подоконник. Подхватив, Крымов легко поставил ее на землю. Замерев, она еще раз беспомощно взглянула на него.

– Иди, – махнул рукой Андрей и, повернувшись, вышел в гостиную.

Выглянув из окна, выходящего на противоположную сторону, он убедился в том, что парень у джипа по-прежнему не проявляет вредной для здоровья активности. Сделав для острастки пару выстрелов, Крымов пробил передние скаты машины. Теперь, даже возникни такое желание, преследовать их будет не на чем. Поставив таким образом точку, Андрей поспешил присоединиться к Ольге, и вскоре неприметная легковушка уже катила прочь от поселка.

В нескольких километрах к югу располагался железнодорожный полустанок, что являлось немаловажной частью первоначального плана. К сожалению, время было безвозвратно утеряно, и не только необходимая, но и контрольная электричка давно отгудели. Пока, несмотря ни на что, Андрею везло, и, хотя это было крайне непрофессионально, он собирался полагаться на это и дальше. Слишком часто он видел, как тщательно разработанные операции рассыпались, словно карточные домики, от случайных совпадений. А вот хаотичное и непредсказуемое поведение, наоборот, вело к успеху. Жизнь всегда сложнее и проще, чем мы о ней думаем.

Не доезжая станции, он бросил машину в чахлом перелеске, после чего, забрав Ольгу и потрепанный старый рюкзак, тронулся к станции. Ольга молчала, двигаясь словно заводная игрушка, но Крымов, и раньше встречавшийся с подобной реакцией, ее не тормошил. Для того чтобы действовать в экстремальной обстановке адекватно ситуации, требуется либо не так уж часто встречающийся особый тип нервной организации, либо пройти долгий и далеко не безопасный курс спецподготовки, который, кстати, не всегда гарантирует стопроцентный результат. Недаром порой вроде бы подготовленные профессионалы или мастера различных единоборств терпят поражение от обычной шпаны. Это вовсе не означает, что их подготовка недостаточна… Нет. Просто люди, пытающиеся в себе выработать те навыки, что другим даны от рождения, изначально слабее. Они могут неплохо действовать, заранее настроившись и просчитав ситуацию, но, сталкиваясь с неожиданностью, с внезапной немотивированной агрессией, зачастую теряются, упуская время, а вместе с ним и собственную жизнь. Чего уж говорить об обычных людях. Сталкиваясь с ситуацией, несущей угрозу безопасности жизни, большинство людей теряются, не зная, как себя вести, А уж если к ним, помилуй бог, применят физическое насилие – так и вовсе впадают в ступор. Сила и жестокость, ломая привычные стереотипы, загоняют сознание вглубь, где оно прячется под крыло подсознания, словно испуганный тетерев. Действительность начинает восприниматься с иллюзорной нереальностью кошмарного сна. Человек двигается, что-то делает, говорит, но от него нечего ждать критики и трезвой оценки окружающего и своих поступков. У него нет активной роли, он уже не участник, а зритель. Впрочем, с изменением ситуации к лучшему он через некоторое время приходит в себя. Крымов, не раз сталкивавшийся с подобной поведенческой реакцией, не удивлялся, он лишь направлял Ольгу, четко контролируя ее действия. Она сейчас была лишена собственной воли, ей несложно было управлять.

Оставив машину, он даже не потрудился вытащить ключи из замка зажигания, не без основания полагая, что в ближайшее время о ней позаботятся. Тот, кто бродил с лукошком в пригородных перелесках, наверняка встречал ободранные остовы машин, сиротливо ржавеющие средь чахлых сосенок либо повязнувшие в черной воде мелких болот.

До станции добрались без приключений. Посидев некоторое время на колченогой лавчонке возле запертого на висячий замок покосившегося станционного павильона, они вскоре дождались проходящей электрички. В вагоне было пусто. Добропорядочные граждане предпочитали возвращаться засветло, не желая подвергать хрупкие тела и души тревожному беспокойству подступающей ночи. Лишь два запоздалых пассажира – женщина лет сорока с усталым лицом и пожилой мужчина – встретили их появление настороженными взглядами. Устроившись в отдалении, Крымов обнял Ольгу и устроил ее голову у себя на плече. Она, повозившись немного, словно ищущий удобного положения котенок, затихла. До конечного пункта – райцентра в соседней области – ехать было часа два. Крымов решил, что ему тоже не помешает передохнуть. Смежив веки, он постарался задремать, однако сон не шел. В голове мелькали обрывки тревожных мыслей, и Андрей, оставив бесплодные попытки, стал пусто смотреть в проносящуюся за окном темноту, оживляемую иногда далекими огоньками. Это помогло собраться, и мысли вновь вернулись в привычное русло.

Пока, несмотря на то, что весь так тщательно составленный график полетел к черту, все шло не так уж плохо. В целом план продолжал действовать. И даже более того – удалось переиграть Белова, вытащить Ольгу. Выход за границу области на время обрубит хвост оперативного розыска. Даст бог, все еще будет хорошо. Только вот грызет душу червячок уязвленного честолюбия. Точит, словно шашель старую доску. Забыть не обращать внимания так глядишь и в труху обратишься. Но пока потерпим денек. а там глядишь разберемся. Если будет еще кому и с кем разбираться.

Электричка медленно тащила свое длинное тело сквозь ночь. Иногда она замирала на несколько минут на очередном полустанке, но темные силуэты пассажиров редко мелькали за окнами, а если и появлялись, то обходили их вагон стороной. Однако где-то часа через полтора этой спокойной езды на одной из поселковых станций в вагон ввалилась галдящая и сквернословящая толпа юнцов. Человек десять от шестнадцати и старше, прикинул Андрей. Одежда в беспорядке, у некоторых заметны синяки и ссадины.

Звериная скука сельской жизни частенько заставляет молодежь искать нетрадиционные формы досуга. Хотя опять-таки, что понимать под традицией. Кулачные бои «стенка на стенку» издревле давали выход застоявшейся кровушке добрых молодцев. Не их вина, что цивилизация считает это диким обычаем. Однако деревня – не город, здесь налет цивилизации тоньше. И воспитание не то, и слово не в чести, а уж власть… ау, где ты? Вот и ездят спитые и сбитые компании по соседям на танцульки. Не своим же юшку пускать, для этого соседи. К тому же, как известно, соседский кусок завсегда слаще, а девка краше.

Сопляки Крымова не пугали, но лишний раз привлекать внимание не хотелось. Ему сейчас необходимо вести себя тихо. Но тихо не получилось. Юнцы, заняв несколько лавок в начале вагона, принялись громогласно обсуждать перипетии пережитой битвы. Ольга завозилась, обеспокоенная громкими выкриками. Крымов искоса глянул на компанию, прикидывая, вразумит ли их доходчивое слово. Решил, что вряд ли. Ольга не проснулась, и он промолчал. Это было ошибкой. От компании отделился прыщавый тип, физиономию которого украшал большой синяк. Ему, видимо, нечем было похвастать перед приятелями, и он решил исправить упущенное за счет случайных попутчиков. Нетрудно быть героем, когда за тобой с доброжелательным интересом наблюдает кодла приятелей. «Надо было сказать слово…» – поморщился Крымов. Промолчав, он выказал слабость, а слабость всегда привлекает шакалов.

Парень плюхнулся на сиденье напротив и по-блатному, растягивая слова, произнес:

– Ты че так вылупился… Шибко борзый что ли?

На вид ему было лет двадцать, но на самом деле, наверное, меньше. Разгульная жизнь и беспробудное пьянство сказываются быстро. Крымов пусто смотрел сквозь него, обдумывая ситуацию. Парень, неверно истолковав его молчание, продолжал куражиться:

– Че молчишь, козлина? Я к тебе обращаюсь…

Ольга при звуке его грубого голоса вздрогнула и открыла глаза. Тут же в нее уперся наглый взгляд юнца. Он радостно осклабился и, повернувшись к остальным, радостно заорал:

– Ребята, валите сюда, тут такая бикса клеевая, прям загляденье…

Больше Крымов не раздумывал. Коротко ударив юнца основанием ладони по носу, он бросил Ольге:

– Сиди спокойно, ни во что не вмешивайся, – после чего поднялся на ноги.

Прыщавый валялся под лавкой в полной отключке, его приятели, вскочив, громко выражали свое недовольство нецензурной бранью. Не дожидаясь, пока они бросятся на него, Крымов, приблизившись, выбрал на глаз самого крупного. Выдав классическую двойку, он свалил парня на пол и еще стремился отделаться малой кровью. Как правило, вид поверженного вожака рождает в остальных страх и замешательство. Стоит только цыкнуть, и они разбегутся, словно суслики, однако на сей раз он ошибся. По всей видимости, несмотря на крупные размеры, поверженный парень вожаком не был. Сбоку послышался истеричный вопль: «Ах ты падла». И Андрею чувствительно съездили по уху. Впрочем, удар, хоть и был достаточно силен, особого эффекта не произвел. Били просто так, лишь бы вдарить.

За что Крымов любил хулиганов – так это за бестолковость. Ведь была у шакалов возможность, повезло, можно сказать, дуракам – не воспользовались. Тогда, извините, сами напросились. Через пять минут все было кончено. Хотя Крымов и старался работать в щадящем режиме, у него не было полной уверенности в том, что кое-кому из шакалов не придется поваляться на больничной койке. Двое-трое наиболее расторопных успели удрать в соседний вагон, преследовать их не было ни смысла, ни желания. Оглянувшись, Крымов поймал испуганный взгляд усталой женщины.

– Не тревожьтесь, я не причиню вам вреда, – попытался успокоить ее он. – Вы видели, они напали первыми… у меня не было выхода.

Женщина китайским болванчиком закивала головой, изображая понимание и одобрение, но страх не уходил из ее глаз.

«Ну и черт с ней… Пускай думает, что хочет. Хуже то, что мужика не видно. Старичок-то похоже из бывших, поди, оперативно за милицией побежал. Как же – невинных младенцев избивают… А то, что эти младенцы с удовольствием станцевали бы джигу на костях всех присутствующих, обернись все иначе, не в счет». К счастью, электричка уже замедляла ход, подползая к очередному полустанку. Подхватив рюкзак и таща за собой безвольную Ольгу, Андрей вышел в ночь. Единственный фонарь тускло освещал прибитое к стене станционной будки расписание. Скрывшаяся в темноте электричка была последней, следующая ожидалась только в пять утра. Впрочем, даже появись она через пять минут, вряд ли они бы сели на нее. После столкновения в вагоне ему не хотелось рисковать, проверяя бдительность транспортной милиции. Да в этом и нужды не было. Они уже вышли за административные границы области, до намеченного райцентра оставалось не более пятидесяти километров. Дело за малым – найти машину. Однако в такой дыре, да еще ночью, это могло стать проблемой. Впрочем, было бы желание, а главное деньги, и выход найдется.

Одним из редких достижений нарождающегося капитализма стала круглосуточная торговля. Как и ожидалось, за дощатым зданием станции находились несколько киосков, зазывно выставляющих стандартный товар в освещенных витринах. Однако поздний час не радовал продавцов наплывом покупателей. На требовательный стук окошко отворилось далеко не сразу.

– Хозяйка, какая у тебя тут водка получше есть? – сунулся в открывшееся наконец окно Крымов.

Навстречу показалась заросшая черной щетиной заспанная физиономия, и низкий голос с восточным акцентом прогудел:

– Какая я тебе хозяйка…

– Извини, брат, не разглядел… Дай там бутылочку, что почище… Лучше импортной… «Абсолют» есть?

– Не, «Абсолюта» нет. У нас такое не берут. Коньяк есть… Возьмешь? – оживился почуявший наживу кавказец.

«Вот ведь шелупонь черножопая, – в который раз подавился Крымов, – кругом, как тараканы, расползлись. Ведь дыра дырой, кажется, уж держать тут лавчонку, так местному. Ан-нет, местный, пока раскачается, расчухается, черные уже из щелей выползли и все места рублевые забили. Голову прозакладывать можно, что и в остальных ларьках они заправляют». Впрочем, его это не касалось. Мысли текли по привычному руслу в силу глубоко укоренившейся неприязни. Но неприязнь неприязнью, а дело делом.

– Давай твой коньяк, и вот еще что: видишь, со мной дама, так что под это дело и закусь подбери соответствующую. Ценой не дорожись, что получше, то и давай… Колбаска там, икорка, фрукты… Да что тебя учить, сам, небось, все знаешь… – небритый джигит, хитро осклабившись, засуетился, почувствовав денежного клиента.

– Сейчас, дорогой, все сделаем… Доволен останешься… Рафик понимает… С такой девочка все самое лучшее должно быть… – приговаривал он, накладывая в пакет нехитрые деликатесы.

Через минуту поставив наполненный до отказа пакет на прилавок, он выжидательно замер, красноречиво поглядывая на Андрея.

– Сколько? – небрежно осведомился тот, вытягивая из кармана пачку купюр.

– Тыща, – сдавлено просипел кавказец, пучеглазо таращась на толстую пачку.

«Жаден тракан-то, от того и в палатке сам сидит, что другим платить не хочет, – брезгливо отметил Крымов. – Впрочем, это лишь упрощает дело», – решил он, отсчитывая деньги.

– Слышь, брат, тут дело такое… Подзадержались мы… Хотели к электричке подгадать, да вот видишь, не успели. Может, знаешь кого, кто за хорошие деньги подбросит? – как бы между прочим спросил Андрей.

– Хорошие деньги – это сколько? – тут же заинтересовался ларечник.

– Ну, сколько у вас тут обычно берут?

– Тыща, – опять просипел джигит. Видимо, дальше этой суммы его фантазия не гуляла.

– Плачу вдвое, если ждать долго не придется, – тут же обнадежил Андрей.

– Сейчас, дорогой… Не надо ждать, сам свезу. Для такого человека все, что угодно, только скажи, – радостно лопотал кавказец, одуревший от свалившейся удачи.

– Что-то я у тебя машины не вижу. На чем везти-то собираешься? – прервал его Крымов.

– Машина тут, близко… Сейчас магазин закрою и живо подгоню, – заверил кавказец.

– Э, нет, дорогой, так не пойдет… Ты уйдешь, а мы тут тебя жди… Не люблю я этого, – решительно отмел его предложение Крымов.

Он хоть и не опасался этого южного выползка, но береженого бог бережет. Черт его знает, что ему от жадности в голову взбредет. К тому же, ожидание в ночи – занятие не из веселых.