Забытая Россия. Сборник рассказов

С.-Петербург

// Суббота, 5 января //

«5 января мы решили сделать перерыв и просто съездить в Питер. Естественно, что под это дело мы решили наконец-то выспаццо и позавтракать. Ну и зря, конечно». Конечно, зря, ибо кафе в гостинице открывалось ровно в полдень. К тому же все в действительности было далеко не так, как трактует сие Федор, ибо накануне вечером мы договорились с самого утра рвануть в Кронштадт, а после обеда воплотить в жизнь давнюю мечту Лины и посетить Кунсткамеру. Поскольку мне к этому моменту уже надоело все время что-либо организовывать, эту миссию «дети» взвалили на собственные плечи, клятвенно заверив меня, что все будет в наилучшем виде. Так оно и случилось, но с точностью до наоборот.

Проснулся в… одиннадцать, да и то благодаря слепящему лучу солнца, прорвавшему каким-то непостижимым образом плотную оборону глухо задернутых штор. На недоуменный вопрос о горизонтальности прочих тел последовал подкупающий своей простотой ответ. Пришлось апеллировать к великому и могучему. Несомненно, замысловатый язык слишком груб для хрупких изнеженных душ, однако эффект от его применения дает порой удивительные результаты, а уж тем более оказывается намного действеннее охрипшего писка встроенных в мобильные телефоны будильников. Так случилось и в этот раз. Правда, недовольных сразу заметно прибавилось. Зато быстро поднялись, перекусили и не очень стройными рядами, но все же первым эшелоном, выдвинулись в сторону Питера.

Начали с Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи. Или, проще говоря, с Артиллерийского музея. Первый раз меня сюда привел мой дед по материнской линии – Виктор Иванович Гузько, героической судьбы человек, мастер на все руки, большой умница. Для меня этот музей как возвращение в детство. Только все стерто, лица, слова, движения. Сплошной туман. А вот нечто неосязаемое, растворенное в кронах столетних деревьев, переживших блокаду, словно матрица памяти всякий раз охватывает мое естество, лишь стоит ногам ступить на аллеи Александровского сада. Тут-то и мелькнет в глубине сознания образ деда. В темных брюках, сандалиях и белой холщовой сорочке с боковыми карманами и строкой-вышивкой на украинский манер. На голове панамка с мягким козырьком да неизменный жесткий кистевой эспандер, сжатый в крепкой ладони. Неторопливая речь, исторические справки по поводу и без, как страницы ходячей энциклопедии, изобилующие тактико-техническими выкладками, специфическими для непосвященного терминами и поучительными историями из личной жизни. Может, поэтому, каждый раз приезжая в Ленинград, меня словно магнитом тянет в тенистые аллеи этого сада, чтобы, побродив средь вековых деревьев, хоть на миг окунуться в далекое беззаботное детство…

Артиллерийский музей расположен на территории Кронверка и в плане имеет вид огромного подковообразного равелина с амбразурами и бойницами. Здание относится к середине XIX века, однако сам музей основан еще в 1703 году по приказу Петра I как Цейхгауз, место хранения «достопамятных и курьезных» артиллерийских орудий. Сюда, согласно специальному указу, поставлялись и другие виды вооружения, а также униформа, амуниция и знамена, в том числе взятые на поле брани. Ныне в коллекции музея экспонаты из 54 стран мира, включая экспериментальные образцы, личное оружие знаменитых людей, награды, образцы скульптуры, батальной живописи, макеты крепостей и подлинники важных документов. Мелькают столетия, эпохи, исторические вехи. Копья сменяются ружьями, те, в свою очередь, пушками, танками и баллистическими ракетами. Все для блага человека и все против него. Чем выше его культура, тем изощреннее способ умерщвления и кровожаднее изобретенное им оружие. Парадокс! И имя ему Человек…

Чтобы обойти все залы музея не хватит и одного дня. Если только вскользь, бегом, галопом по Европам. Иначе никак. Так и мы: посмотрели, побродили и… заспешили на выход. Лина нервничает, хочет успеть-попасть в Кунсткамеру, она «никогда там не была и очень хотела посмотреть на заспиртованные трупы уродов». Федора, наоборот, тросом ржавым не вытянешь. Упрямится, фыркает, головой качает, рукой машет. «В Артиллерийском музее был давно, ещё до его расширения, хотелось всё осмотреть обстоятельно, но времени явно не хватало – музей очень большой. Получилось так, что последние 2—3 зала, посвященные послевоенной технике, я вообще практически пробежал напрямую. В общем, туда надо идти с утра и на целый день». Наконец, Насте удается его выманить. Много ли дитяти нужно?! Соблазнили обещанным походом в McDonald’s…

«Побежали в Кунсткамеру (он же Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого). Но для начала пришлось смотреть на участников очереди за билетами, которая стояла на улице и выходила своим окончанием прямо на набережную Невы. Они, конечно, не все были уродами, большинство из них не были даже трупами, да и заспиртованных было немного, но смотреть на них пришлось вдумчиво». Все-таки удивительно как мы прорвались?! Только что стояли в конце очереди, грелись, пританцовывая на месте и выкрикивая дерзкие шутки в адрес впереди стоящих. И вдруг за пару минут оказались вовлеченными в водоворот страстей. Менее стойкие выпали. Более терпеливые продвинулись вперед, мгновенно сократив заветную дистанцию до пары метров. Пяти, трех, двух… одного шага. А дальше? Дальше пришлось брать вход штурмом. Именно штурмом, в самом прямом смысле слова. Ничего нового. Хватаешь соседа за шкирку и вталкиваешь в приоткрытую дверь, а потом собственным телом как прессом утюжишь «тщедушную» фигуру музейного секьюрити…

Внутри тоже очередь, только их две: одна налево к кассам, другая направо и вниз в гардероб. Все почему-то сразу кидаются за билетами и, тупо толкаясь, ожидают своей участи. Когда человек пришел один – это понятно, но вот парные собратья?! Зачем же скопом наваливаться? Давка как в застойные времена за туалетной бумагой. Пришлось схитрить. Девочек отправил сдавать одежду, а сам, в который раз наплевав на приличия, умудрился уговорить иностранца взять нам билеты.

Толпа роптала, но что делать, если наглость второе счастье?! «В общем, когда мы практически ровно в пять ввалились внутрь и прорвались к кассам, я удивился – надежды, что мы туда успеем попасть, практически не было. На осмотр нам оставался ровно час».

История создания Кунсткамеры19 относится ко временам Петра Великого. Будучи в Голландии и Англии во время своего Великого посольства в 1697—1698 годах, Петр I обратил внимание на заморские кабинеты «кунштов» (редкостей, чудес) и загорелся идеей создать подобное в России. Привезенные из-за границы редкие книги, диковинные приборы и инструменты, коллекции минералов, а также образцы холодного оружия легли в основу «государева Кабинета». В 1714 году коллекцию по приказу Петра I (после переноса столицы из Москвы в Петербург) размещают в Летнем дворце и начинают именовать Кунсткамерой20, однако поступление все новых и новых экспонатов приводит к постройке на стрелке Васильевского острова «специального» корпуса. Место будущего музея, по преданию, выбрал Петр I, внимание которого привлекли две росшие на берегу Невы сосны с причудливо переплетенными и вросшими в ствол сучьями21. Второй памятной датой можно считать 1726 год, когда в залах недостроенного здания разместили первые коллекции, перевезенные из Летного дворца. В настоящее время здание Музея антропологии и этнографии, этот выдающийся образец барокко петровской эпохи, является самым старым в мире музейным сооружением.

Страсти по анатомическому разделу Кунсткамеры улеглись, едва мы ступили в переполненный охочими до «заспиртованной закуски» зал. Лине хватило пяти минут, чтобы во всеуслышание заявить, что любопытство свое она удовлетворила и теперь сыта всем этим по горло. Вот и пойми после этого женщин! В оставшееся время нам пришлось изображать метеоры, носясь по доступным еще залам, ибо многие уже успели закрыть, погасив основной свет. Удалось задержаться лишь в разделе «Северная Америка», чтобы поглазеть на воссозданные сцены из жизни эскимосов, алеутов и индейцев. Краем сознания зацепили японский и африканский разделы. Полюбовались самурайскими доспехами, детскими деревянными и фарфоровыми игрушками, замысловатыми орудиями труда земледельцев. А уходили «уже из тёмных залов с последними экскурсоводами».

Небольшой променад по ночному городу, легкий ужин в забегаловке на Невском проспекте и воплощение тайной мечты, этакий подарок, с легкой руки презентованный мне девочками в качестве компенсации за труды наши праведные. Точнее, меня уговорили или дал себя уговорить. Теперь уже не так и важно. А суть в том, что хотелось попасть в Ивангород. На поезде не получалось, а вот когда возвращались из Выборга, у водителя узнал, что туда ходят автобусы с Лиговки. Примерное местонахождение искомого автовокзала вычислили по карте, от станции метро «Лиговский проспект» до него можно добраться на общественном транспорте или дойти пешком, уйдет минут пятнадцать. В общем, автобус был, билеты тоже. Единственный минус – вставать рано. Но нам уже было не привыкать. Только вот Федор капризничал, выказывал сомнения, что вдруг не проснемся, опоздаем либо еще какая непредвиденная мелочь нам помешает. Одним словом, предчувствие чего-то такого, не пойми какого. Если бы не решающее слово девчонок, билеты, наверное, мы бы так и не взяли…

Ивангород

// Воскресенье, 6 января //

Да, поездка в Ивангород была еще той аферой. С самого первой минуты, как была задумана. А ведь по-другому и быть не могло, как ни крути. «Автобус от автовокзала отходил в 7:25, поэтому из Пушкина мы решили выезжать на электричке в 5:36». Утром, будучи еще в гостинице, испытал страстное желание заказать такси. Но эта идея была отклонена, поскольку, по расчетам Федора, мы укладывались, пусть и впритык, в отведенное время. Однако последующие события начали развиваться как нарастающий снежный ком, апогеем которых, по всей видимости, и должен был стать приграничный Ивангород. Все началось с ж/д вокзала, когда в назначенное время не прибыла наша электричка.

В который раз убеждаюсь, что все складывается из мелочей. Если бы не номер телефона местного такси, который зачем-то занес в записную книжку мобильника в первый день приезда, все могло быть иначе. Такси прибыло ровно через пять минут. Это был старенький, «убитый» временем, Ford, который, тем не менее, резво довез нас до станции метро «Московская». 20-минутная поездка обошлась нам всего-то в 450 рублей. То же самое (не по времени), но до Лиговского автовокзала, стоило бы все 900. «В общем, на автовокзале мы были примерно за час до отхода автобуса», который к тому же подали с опозданием минут на пятнадцать.

«На неоплановском автобусе мы и стартовали в направлении эстонской границы. Да, Ивангород – российский сосед эстонской Нарвы. Кстати, мнения опрошенных заранее людей расходились – одни говорили, что паспорта нужны, другие говорили, что никто ничего не проверяет. Неправыми оказались в итоге все. Для проезда в Ивангород необходимо заказывать пропуск. Сделать это можно в Питере, процесс занимает примерно недельку. Нам, правда, удалось прикинуццо шлангами на дорожной проверке, и гражданин в камуфляже, получив наши заверения, что „мы только на часок, одним глазком на крепость глянуть“, разрешил-таки нам проехать в город. А вот когда мы с Настёной ездили из Калининграда в Балтийск, нас никто проверками не пугал. Проверка, правда, была, но тётка даже документы не смотрела, у нас и подозрений не было, что в приграничных городах так строго».

Складно поет, аж за душу цепляет. Но самое смешное, что перед поездкой мы посетили интернет-кафе на Московском вокзале. Только непонятно для чего. Информацию читали все, но никто не обратил внимания ни на то, как добраться, ни на то, что город официально входит в погранзону и для въезда в него необходимо получить спецпропуск. Хорошо еще, что паспорта у всех с собой были, а у пограничника настроение воскресное, предпраздничное. Но не думаю, что моя тирада в защиту собственных прав на свободу передвижения по родной стране сыграла какую-то роль. Скорее всего, заверения, что мы по делу, т.е. крепость посмотреть и через пару часов назад выехать. Минуты через две препирательств наш диалог с ним уже крутился вокруг продолжительности времени пребывания в «запретной» зоне. «Торг» начали с четырех часов, дошли до двух. А если быть совсем точным, то этот временной отрезок правильно назывался «чем быстрее, тем лучше». На том и сошлись. Правда, у некоторых, не будем тыкать пальцами, тут же появилось явное желание наплевать на тот уговор и действовать по принципу «выберемся, как получится». Одно не давало покоя. Упоминание о патрулях. Может, вояка и взял нас на пушку, утверждать не берусь. Однако военная закалка все-таки дает о себе знать. Дисциплинирует. Плюс чувство солидарности. Да и слово уже было сказано.

В общем, прибыв примерно в 10:30 на конечный пункт, «мы тут же забились в тесное здание местной автостанции (5 на 5 метров, не больше) и купили обратный билет». На все про все нам выделялось чуть больше двух часов. «Из здания долго не хотелось выходить – а вдруг, типа, патруль. Но, осмотревшись, осмелели и двинули в сторону крепости, благо видно её было сразу. И практически тут же наткнулись на таможенный пункт. Деловито повернули налево», прикинувшись валенками, подошли к зарешеченному сеткой рабицей забору, сделали пару снимков и повернули обратно. На вид обычный, забытый богом и людьми населенный пункт, каких на Руси-матушке в каждом районе и на каждом шагу. Ничего примечательного, разве что крепость. Только она там, метрах в двухстах впереди, сразу за грозным щитом-надписью: «Впереди государственная граница». Тут же КПП, международный знак, извещающий о таможне, снующие в черной амуниции бойцы, заправски проверяющие документы у проезжающих автомобилистов. Слева овраг, заросший непролазными кущами, справа дорожка для пересекающих границу пешком. А позади город-пустыня, который стоя спиной к КПП вообще не видно. Только Художественный музей слева (здание желтого цвета, его мы не посещали) да близлежащие многоэтажки по правую руку. Вот и вся любовь. Плюс холод собачий. Картина Репина «Приплыли».

Только решили ретироваться, как навстречу идут две женщины. У одной из них интересуюсь-спрашиваю, неужели крепость эстонцам отдали?! Нет, отвечает, там музей нынче. Как, где, а добраться, пройти можно, никто не постреляет, в полон не заберут? Мысли в голове скачут. Столько новых открытий сулит это известие! Резкий выброс адреналина. Кровь закипает, предчувствуя стартовый гонг. Внутренне собираюсь, делаю стойку как гончая, учуявшая было добычу. Только дюже на подвох все похоже. Женщина словно читает мои мысли. Дружески улыбается, качает головой, заверяет, чтобы мы не беспокоились, мол, она там работает и дорогу нам покажет. Действительно, провела козьими тропами, минуя таможенную зону и погранзаставу. Сами бы мы ни в жизнь не догадались, что маршрут может быть столь незатейливым.

Ивангород был основан в 1492 году на русско-ливонской границе Великим князем Иваном III Васильевичем, заложившим «град на немецком рубеже против Ругодива немецкого на реке Нарове на Девичьи горе». «Крепость оказалась матёрая, с огромными стенами и башнями, с лестницами внутри и бойницами (или как их?) для орудий. На протяжении лет она достраивалась, поэтому форму в плане имеет довольно причудливую». Может, поэтому архитектор, возведший неприступную цитадель, был так щедро «отблагодарен» царем?!

Его попросту ослепили, чтобы план крепости не достался врагу. И по сей день крепость хранит немало тайн и загадок. Так, например, от основания башни к мосту через Нарву ведет подземный ход, а в Колодезной башне находится многоярусный тайник с бойницами и колодцем.

На территории так называемого Бояршего города два каменных храма: Никольская церковь (1498) и Успенский собор (1509). Авторство приписывают итальянскому архитектору Греку Маркусу. Рядом с Водяной башней, где арсенал, установлена «казематная пушка на вертящемся лафете. Очень, короче, круто». Замковая часть в том месте, где в 1492 году стояла крепость, до наших дней дошла в весьма плачевном, точнее, руинном состоянии. Однако доподлинно известно, что была она невелика и квадратная в плане. Небольшие размеры крепости породили даже легенду о том, что при ее разбивке будто бы взяли одну лошадиную шкуру, разрезали на узкие полосы, а потом, связав их в ленту, определили размеры крепости. Поэтому-то местные жители называли Ивангород «городом лошадиной шкуры». Стены Переднего города возведены в начале XVI века, дабы исключить длительность осады крепости с суши. «С крайних к реке стен крепости можно практически докинуть камнем до аналогичной крепости эстонской. Камней мы, конечно, пожалели, но постарались всё тщательно зафоткать. Одна беда – дубак, как всегда, был страшный и аккумулятор банально замерзал. Ну, чем богаты, тем и рады. Вот только склеить бы отснятые панорамы».

Обратно выбирались без приключений. Документы на выезде уже не требовали, да и автобус не останавливали, поэтому можно было спокойно предаться воспоминаниям и отсортировать в памяти только что увиденное. Учитывая наше раннее отбытие из Ивангорода, решили напоследок заглянуть в Военно-морской музей, от которого Федора, по его же словам, «торкало с самого детства: кораблики, пушечки, макетики и их разрезики, все дела». В общем, «заползли и всё осмотрели, типа, прилежные туристы, не алкаши-финны».

«На обратном пути зарулили в кафешку Subway, которую я в своё время знал ещё как „Минутка“. Кафе в последний мой приезд в Питер на отдых примерно в 2001-м было закрыто, а теперь, как оказалось, открылось. Там подают вкусные сэндвичи с разнообразной начинкой, а ещё, как оказалось, там есть быстрый и бесплатный Wi-Fi. Необходимость в Интернете к тому моменту, правда, уже отпала, но всё равно было приятно».

Ну а вечером? Вечером, как всегда, мы смотрели мультики.

Пушкин

// Понедельник, 7 января //

«В последний день отдыха (поезд уходил в 17:58 с Московского вокзала) мы решили раслабиццо. Выспались, позавтракали, в вялом ритме собрали пожитки. На часах двенадцать. Оставив вещи в гостинице, решили опять погулять по Пушкину. На этот раз пошли в другую сторону от Федоровского собора, в результате увидели заброшенный ипподром (?) с лошадьми, а в итоге вышли к Пушкинскому дворцу. Дворец весь вымытый, выкрашенный, блестящий и совершенно безлюдный. Впрочем, обойдя его, мы нашли и людей. Дворец как дворец, чего тут описывать, мало их, что ли? Зато на выходе мы купили Диме правильные перчатки с хорошим утеплителем (вовремя, ага, под самый конец похода). Дочапали до гостиницы, забрали вещи и попёрли на автобус в Питер.

Московский вокзал – довольно точная копия Ленинградского в Москве, так, типа, и задумывалось. Там продавали офигительные машинки на радиопульте всего за 500 рублей. Я вообще испытываю тягу к дешёвым удовольствиям, наследственность, что поделаешь – чуть не купил. Но так как жаба оказалась сильнее (приобретённое, но выстраданное и взлелеянное) и переборола наследственность, остался я без машинки.

Закупив нехитрый провиант, погрузились в поезд. Я-то думал, что сидячие места – ацтой. Ха! Оказалось, сидячие места бывают разные. В этот раз мы попали в эдакое сидячее СВ – в купе с дверью всего две полки со спинками в стене, но при этом на каждой три места. Есть столик (т.е. вроде можно бухать), но зато ни поспать, ни банально откинуцца – спинки абсолютно вертикальные. Кроме того, весьма душно – вентиляции-то толком и нет.

Как уж мы доехали до Москвы, я не знаю, спасло, видимо, то, что спать захотелось уже ближе к прибытию (в 3:20, не хухры-мухры).

Вот так вроде и спутешествовали. That’s all, folks! Кстати, бутылка немировского компота до сих пор ждёт своего часа в шкафу за халатом. Желающие могут тянуть руки».

КАЛУЖСКИЙ ВОЯЖ