Легко ли быть ведьмой
Хорошо, если это только больные внутренние органы, а не бездушие и безмерное желание потреблять материальные блага. У таких субъектов унылая серая аура. А в глазах деньги. Ну не деньги, конечно, а алчный, юркий красный огонек.
Проснулась я неожиданно для себя. Обычно нежусь в постели, пока не встанут дети, а тут вскочила чуть свет и побежала на кухню готовить завтрак. После того как нажарила блинов, встали дети.
– Доброе утро! – улыбнулась я и вспомнила, что нужно срочно покидать самых любимых на свете людей.
Любила ли я сейчас Виталия? Не знаю. После того, как он ушел, бабуля прочитала заговор на остуду, возможно, этот заговор и поддержал меня в трудный момент.
Смогу ли я простить неверного мужа, если придет? Неприятно заныло под ложечкой, когда я вспомнила, что его так называемая гражданская жена – черная ведьма. Не придет. Дети останутся без отца, а Назаренко, став Тумановой, нарожает Виталику черных душой отпрысков. Я же получу развод и вернусь к своей девичьей фамилии – Елисеева.
Елисеева так Елисеева! Я широко улыбнулась и налила детям чаю.
К одиннадцати я была у Елены. Она встретила меня как близкую и любимую родственницу.
Походив по трем комнатам элитного дома, я еще раз убедилась, что люди, не разбирающиеся в магии, совершенно беспомощны в материальной жизни.
На журнальном столике в хрустальной вазе торчал сухой камыш, на стене повисли картины с зимними и осенними пейзажами, а над кроватью на мир уныло взирала старая черно-белая фотография мужчины и женщины. Я вгляделась в нее, от портрета веяло смертью.
А самое страшное поджидало на кухне. Репродукция «Мона Лиза» хищно скалилась, наблюдая за столом, где люди принимали пищу.
– Вы хоть знаете, что эта мадам с мужскими глазами убивает хозяев квартиры? – не выдержав, закричала я, – она включена в список десяти самых смертоносных картин!
Елена Юрьевна вздрогнула.
Но я не могла больше сдерживаться:
– Фото мертвецов над кроватью сосет из вас жизненные силы, сухой камыш и картины с умирающей природой делают то же самое! Немедленно уберите их!
– Куда? – женщина покрылась пятнами.
– Фото в комод, остальное на свалку.
– И «Джоконду» тоже? – икнула Елена.
– И ее туда же! – негодовала я.
– Хорошо, – пациентка бросилась выполнять мои указания, а я зажгла свечу и круговыми движениями стала обводить ею углы комнат, кухни, коридора и санузла, читая над каждым углом по три раза «Отче наш».
– Горим? – прибежала из спальной с портретом в руках хозяйка дома.
В воздухе летали черные ошметки черной энергии. Бабуля говорила, что это сжигаются нечистые силы, но я по неопытности в это не верила.
А ведь я рисковала. Как всегда.
Отодвинув диван, я увидела за ним толстый слой пыли. За креслом меня ожидало подобное.
– Елена Юрьевна, – отвлеклась я от работы, – подойдите сюда!
Она появилась с репродукцией в руках.
– Сор от слова ссора, понимаете меня? Вы часто ссорились с мужем?
Женщина кивнула, перевела взгляд на пыль и все поняла.
– Вот и хорошо, – улыбнулась я. – С сегодняшнего дня будете выздоравливать.
***
Думала, что прием пройдет спокойно, покажу, как латать ауры, поставлю диагнозы и пойду домой. Но не тут-то было. Когда все пациенты разошлись, в комнату ворвался мужчина лет сорока.
– Мы не работаем, – преградила ему дорогу Мила.
– У меня дело, не терпящее отлагательства! – мужчина нервничал. – Я Игорь Борисович Веретенников.
– Садитесь, – устало произнесла я и позвонила маме, чтобы она задержалась. – Что случилось?
А сама уже видела, как попадает под колеса темно-синего «Пежо» восьмилетняя девочка.
Ясновидение развивалось во мне семимильными шагами видимо потому, что я переступила запретную для человека черту.
– Надя моя погибла, – заплакал Игорь Борисович.
Я впервые в жизни оторопело наблюдала, как плачет мужчина.
– А теперь пятилетняя Оля тяжело заболела. Врачи правильного диагноза поставить не могут, плечами пожимают, а старая соседка говорит, что дочка не выживет. Помогите, никаких денег не пожалею!
– Вы на машине? – вздохнула я и подумала о том, что мне срочно нужна помощь бабушки.
Наказав Милке прибраться в офисе, я села с Веретенниковым в фольксваген и помчалась в сторону больницы.
Доехали быстро. Как ни странно, несмотря на позднее время нас пропустили к девочке.
– Брат – заведующий отделением, – объяснил ситуацию Игорь.
Малышка лежала в отдельной палате, возле нее сидела девушка.
Над девочкой летала дымка смерти.
– Мама Оленьки, Алла, – подала руку молодая женщина и уступила мне стул.
– Рассказывайте все по порядку, – приказала я.
– С нами живет моя бабушка, – начала сквозь слезы Алла. – У нее на шифоньере лежит так называемое «смертное». Ну, вы меня понимаете, – приготовленное на смерть. Когда никого в квартире не было, Наденька стащила чемодан с этими ненавистными тряпками и предложила Оленьке поиграть в покойников. Надели они на себя кто что захотел и легли на кровать. Когда я пришла с работы, они так и лежали. Отругала их, конечно, сняли они все, затолкала я «смертное» назад…
– Понятно, – мне стало нехорошо.
– А неделю назад Наденьку сбил пьяный водитель, когда она с бабушкой шла из школы. Причем, странно сбил. Наденька вырвалась из рук и рванулась под колеса. После похорон старшенькой внезапно заболела младшая. У нее поднялась высокая температура, стало рвать. Вот, лежим под капельницей, – молодая женщина зарыдала.
– У вас в доме есть животные? – поинтересовалась я и отодвинулась от несчастной матери.
Горе заразно.
– Кошка Феня, – вставил свое слово Игорь.
– Вы ее удаляли из квартиры во время похорон? – заранее зная ответ, осведомилась я.
– Нет, – удивился Веретенников.
– И она сидела под гробом, – вздохнула я.
– Откуда вы знаете? – удивилась Алла и взглянула на мужа.
– А полы после того как вынесли гроб, кто мыл? – спросила я, но тут над головой несчастной появилась картинка с пожилой женщиной с шваброй в руках.
– Мама, – пожал плечами Олин отец.
– Родной человек не должен убираться после выноса тела, – огорчилась я. – А животных нужно изолировать от отрицательной энергетики. Теперь надо лечить еще и вашу Феню. Но я не лечу никого!
– Пожалуйста, помогите, – рухнула на колени Алла. – Все, что у нас есть, отдадим, только верните дочь!
– Она проживет еще три дня, – холодно произнесла я, хотя все во мне рыдало горькими слезами. – А я должна подумать. Завтра приезжайте за мной в офис к двенадцати дня.
Надо было срочно проконсультироваться у бабули, как помочь попавшим в беду людям, не притягивая к себе мертвую энергетику.
Глава 8. Любящая кошка
Бабуля приехала к десяти вечера, когда я уже уложила детей спать.
– И ты согласилась лечить девочку? – сдвинув брови к переносице, сурово спросила она.
– Я ничего им не обещала, – всхлипнула я. – А ведь это последний ребенок Веретенниковых – старшенькая погибла под колесами автомобиля!
– Мне тоже их жалко, – покачала головой бабуля. – Говоришь, девочке осталось жить три дня? Успеем.
Я обняла старую женщину и поцеловала в щеку.
Я знала, что мамина мама только притворяется сухой и сердитой, а на самом деле очень добрая. Ведьмам нельзя принимать близко к сердцу горе больных, иначе они быстро утратят свою силу. Если вы увидите, что экстрасенс вас жалеет, это скорее всего шарлатан.
Попив травяного чаю, мы улеглись спать на одну кровать, чего я категорически никому не советую делать, так как старики, словно вампиры, обычно отсасывают энергию более молодых и здоровых. Но бабуля сама могла подзарядить кого угодно, а потому я обняла ее, а она погладила меня, как маленькую, по голове.
– Хочешь, я поведаю, почему умер Василий Макарович Шукшин? – спросила она, заранее зная мой ответ.
– Конечно, – я уютно устроилась в постели, предвкушая ее рассказ.
– В фильме «Калина красная» он убедительно сыграл роль умершего человека. Миллионы людей плакали, потому что он всех убедил своей игрой. Спустя совсем немного времени он преставился. А Нонна Мордюкова… помнишь, как в фильме «Русское поле» она плакала над гробом сына?
Я не помнила, но кивнула.
– Она потеряла своего единственного ребенка на самом деле. Какой Владимир Тихонов красивый был! – бабушка цокнула языком. – Еще пример: Виктор Цой «умер» в фильме «Игла» от удара ножом, а затем погибель нашла его на обочине пустынного шоссе. И таких случаев немало. Нельзя играть в смерть.
– Но я знаю многих актеров, которые не преставились после таких ролей, – мне стало не по себе.
– У всех разная энергетика и если она слабая, то конец неизбежен. У детей она слабая, поэтому Надя погибла.
– Почему она бросилась под колеса автомобиля? – я вернулась к тому, что меня ввело в заблуждение.
– Неизбежность толкнула ее к этому, – вздохнула бабушка. – Знаю женщину, Царствие ей Небесное, которая преставилась из-за того, что подарила своей сестре надеванную ночную рубашку, а та нарядила в нее почившую свекровь. Живая энергия встретилась с мертвой, и мертвая победила. Кстати, после посещения кладбища и проведения ритуала ты подцепила на себя сатанинскую заразу. Завтра будем лечиться.
– Завтра мне надо ехать в больницу к Оле, – вздохнула я. – иначе скоро луна расти начнет.
– Хорошо, полечимся послезавтра. И что ты будешь делать, когда приедешь к умирающей девочке? – я почувствовала, что бабуля улыбается.
– Ты меня научишь, что делать, – в ответ улыбнулась я. – А потом будем смывать все грехи зараз. Семь бед – один ответ.
– Внучка из меня веревки вьет, – незлобно проворчала мамина мама. – Слушай. Молитва эта очень древняя и очень сильная. Она была известна еще бродячим актерам.
***
К двенадцати часам за мной заехал Игорь, и мы помчались в больницу.
Алла встретила нас слезами.
– Умирает моя девочка, – прошептала она. Глаза ее смотрели сквозь меня.
– Уходите оба, – приказала я, – Лицедеев лечить тяжело, недаром их хоронили за оградой кладбища»
А когда дверь за ними закрылась, подняла руки над головой Оли: «Владыко, Вседержителю, святый Царю, наказуяй и не умерщвляяй, утверждаяй низпадающия и возводяй низверженные, телесныя человеков скорби исправляяй, молимся Тебе, Боже наш, рабу Твою Ольгу немоществующа посети милостию Твоею, прости ей всякое согрешение вольное и невольное. Ей, Господи, врачебную Твою силу с небесе низпосли, прикоснися телеси, угаси огневицу, укроти страсть и всякую немощь таящуюся, буди врач рабы Твоей Ольги, воздвигни ее от одра болезненнаго и от ложа озлобления цела и всесовершенна, даруй ее Церкви Твоей благоугождающа и творяща волю Твою. Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, Боже наш, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь».
– Вы упоминали каких то лицедеев, – выглянул из двери ничего не понимающий Веретенников.
– Так ваши девочки и были лицедеями, когда играли роль покойников, – нахмурилась я. – Нельзя подслушивать, когда маг работает.
– Простите нас, – ввалилась в палату Алла.
– Семь дней надо читать этот заговор, – грубо оборвала ее я. – Приезжайте за мной к десяти утра. Девочка будет жить.
– Спасибо, – упала мне в ноги молодая женщина. – В случае выздоровления дочки мы все-все вам отдадим, как обещали.
– Все мне не надо, заплатите, сколько можете оторвать от себя без ущерба для семьи. И ни на рубль больше, иначе отнимете у меня мой дар. Вы хотите этого?
Я хитрила, но чужого горя я не хотела, потому что оно могло стать моим.
И вдруг мы услышали слабый голосок умирающей. Она открыла глаза.
На следующий день Оле полегчало, она стала улыбаться. А когда я приехала после сеанса домой, бабуля насильно усадила меня на стул, чтобы начать ритуал лечения. После него, расслабленная, я позвонила Милке и попросила сообщить больным, что экстрасенс сегодня не приедет. Срочное дело. И раскидать их по следующим приемам.
– Так возмущаться же будут! – растерялась подруга.
– Злых не лечу, – отрезала я, – а добрые поймут. Я тоже человек.
– Какая ты категоричная стала, – улыбнулась подошедшая незаметно бабуля. – И правильно, по- другому скоро выдохнешься.
– Если хочешь, квартиру, где родственница вымыла полы после выноса гроба, я могу взять на себя, а также неразумное животное, лежавшее под домовиной, – предложила мамина мама.
Я не хотела, я решила овладеть бабулиными знаниями. А потому, подумав, отменила еще один прием, чем несказанно расстроила прагматичную Милку.
***
На следующий день после больницы меня отвезли в элитное жилище Веретенниковых.
Красиво обставленная четырехкомнатная квартира встретила меня настороженно. А когда я достала свечи, ощутила неприязнь, исходящую из углов. Как сказала бы бабушка, это бесы почувствовали погибель.
Из кухни не спеша вышла черно-белая кошка. Увидев меня, она выгнула спину и зашипела.
– Уймись, Феня, – бросилась к ней Алла, схватила на руки животное и выбежала в коридор.
Игорь последовал за женой.
Я зажгла свечу и, начиная обход дома, стала читать заговор: " Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Один умер, другой родился. Одного отпели, а другой укоренился. Благослови, Господи, спаси, сохрани и защити своих рабов (я назвала имена Веретенниковых) от смерти ранней, от беды и неудачи. Горе, несчастье, покинь рабов Божиих (снова имена). Во имя Отца и Сына и Святого Духа»!
Темные тени заметались в душном замкнутом пространстве, стало не по себе. Я вспомнила бабулю с ее предложением выполнить эту неприятную работу за меня и пожалела, что не согласилась. Через полчаса мое испытание на бесстрашие подошло к концу.
Устало опустившись на диван, я услышала крик из коридора. Выйти, посмотреть, что случилось, сил не было.
Прозвучал топот ног, затем все стихло.
Я потянулась и зевнула. Глаза слипались. От недостатка энергии, сказала бы бабуля.
– Феня разбилась, – влетела в квартиру заплаканная Алла с мертвой животинкой в руках. – Странно, ведь кошки всегда приземляются на лапы!
– Выпрыгнула из коридорного окна, – я уже все знала и понимала. – Ее убили сущности, поселившиеся в теле. А еще она не захотела приносить вам страдания и пожертвовала своей жизнью ради спасения Оли.
– Беднаяааааа, – зарыдала хозяйка дома.
– Купите свечи в церкви, – бросила я подоспевшему Игорю, – и каждый день, зажигая их, обходите квартиру, читая по три раза в каждом углу «Отче наш». Это надо делать пока не сядет солнце.
– Сколько нам проводить этот ритуал? – внезапно перестала рыдать молодая женщина.
– Неделю, – улыбнулась я.
Поднявшись, я вызвала такси.
Больше мне в этом доме делать было нечего.
Глава 9. Союзницы
Оля выздоровела, Веретенниковы заплатили мне полмиллиона. Сколько я не отказывалась, они настояли на том, чтобы спасительница их дочери деньги взяла. Я поделилась с ликующей Милкой и родителями. Бабуля от щедрот моих отказалась, сказав, что жертвует свою долю правнукам.
А на следующий день после окончания лечения Оли ко мне заявилась странная особа с черной дырой в ауре. Женщина средних лет, наверное, красивая, но почему-то неприятная мне, уселась, положив ногу на ногу.
– Поставьте колени параллельно, – распорядилась я, – и говорите, что случилось.
– Карина Валерьевна Короткова, – представилась особа, – на меня наслали смертельную порчу.
Я внимательнее вгляделась в ее биополе. Дама сказала правду.
– Не снимаю смертельной порчи, – покачала головой я. – Кто вас сурочил?
– Как? – ахнула женщина. – Я умираю!
– Кто вас сурочил? – повторила я.
– Черная колдунья госпожа Ольга, – зарыдала женщина. – Мне соперница сказала, что ходила к ней.
– Остановимся на сопернице, – холодно произнесла я.
Пациентку было не жалко. Почему?
– Мы любим друг друга! – продолжала рыдать Карина.
– Кто «мы»? – у меня перед глазами уже летали яркие цветные картинки.
Благообразная женщина по имени Екатерина со скорбными глазами сидит перед Ольгой Назаренко и просит ее спасти семью. У женщины трое детей, а муж загулял и решил с ней развестись.
Он загулял с Коротковой. Той самой, которая сейчас ревет в моем кабинете.
– Я не смогу прокормить ребят, – плачет несчастная и утирает глаза носовым платочком.
Ольга щурится и раскладывает карты Таро.
– Нельзя обездоливать детей, – нахмурилась я.
– У них есть мать! – взвизгнула дама.
– Уходите, – глухо произнесла я, а сама подумала, что даже если и смогла, не стала бы помогать разлучнице.
– Нет! – заорала посетительница. – Не уйду! Вы должны помочь мне! Предлагаю любые деньги!
– Я никому ничего не должна, – голос мой задрожал от возмущения. – И деньги мне ваши не нужны. Вы воровка, мадам, так как обокрали семью.
В комнату забежала Людмилка и с изумлением уставилась на хлюпающую носом пациентку.
– Помогите! – упала на колени Короткова, но я встала и ушла на кухню. В коридоре роптали люди, которые пришли ко мне со своей болью.
Закрыв дверь, налила себе кофе и задумалась. Сделала ли бы я, если была черной ведьмой, подобное?
Отхлебнув глоток горячего напитка, подошла к окну. Возле подъезда толпился народ. Он толпился по мою душу.
– Она удалилась, – заглянула на кухню Милка. – Надо срочно арендовать офис с охраной в ближайшем бизнес-центре, иначе тебя раздерут на кусочки.
– А как бы ты отнеслась к просьбе Коротковой? – перебила подругу я.
– Жалко ее, – вздохнула Людмила.
– А жену с тремя детьми, оставшуюся без мужа?
Мила задумалась.
– А вот этой женщине я бы с удовольствием помогла, – скорая мысль прожгла меня насквозь, – где она живет, интересно?
– Короткова стоит в подъезде и ревет, она, скорее всего, знает адрес, – осветилась улыбкой Милочка. Она умела освещаться улыбками, показывая ровные, ослепительной белизны, зубы.
– Спроси у нее место жительства брошенной жены, – проронила я. – И скажи, пока не откажется от того, что ей не принадлежит, проблемы не кончатся.
– А если откажется? – с надеждой поинтересовалась подруга.
– Там посмотрим, – ответила я, – посоветуюсь с Лилией Васильевной.
Я впервые назвала бабулю по имени-отчеству.
На следующее утро мы с Людочкой выехали по указанному адресу. Дверь открыла бледная сорокалетняя женщина.
– Помощь на дому, – сострила Милка, отстраняя хозяйку квартиры, безвольно отступившую назад.
– Итак, вы благодаря госпоже Ольге наслали смертную порчу на разлучницу, – усаживаясь в кресло, утвердительно произнесла я.
А сама подумала, что мне везет с элитными домами. Уже третий раз оказываюсь в гостях у богатеньких, которые, как и простые люди, тоже плачут.
– Мы скоро съедем отсюда, – вздрогнула дама и представилась, – Екатерина.
– Почему? – влезла Милка.
– Муж квартиру разменивает на две двушки. Так настояла его пассия. А вы кто? – красные пятна обозначились на лице несчастной.
– Экстрасенс, у которого вчера была Карина Короткова, – произнесла я.
Женщина отшатнулась.
– Не бойтесь, – успокоила Катю торжествующая Людмилка. – Госпожа Вероника вам поможет. А вот эту мразь она выгнала из кабинета.
– Поможет уйти на тот свет? – с горечью усмехнулась хозяйка дома.
– Вернуть мужа! – вспыхнула подруга.
А я пожалела, что взяла Милку с собой. Да и какая я госпожа? Хотя в магическом мире заведено так назыавать ведьм.
Катерина заметно ожила.
– Вы обратились за помощью к черной ведьме, а это грех, – для вида нахмурилась я. – Если кто снимет с Коротковой порчу, она рикошетом вернется к вам и поразит вас насмерть. Но я вас понимаю, у вас дети.
Еще бы не понимать, сама нахожусь в подобной шкуре! Только мне намного тяжелее: моя разлучница – черная ведьма, тягаться с которой я никогда не стану.
Женщина молчала, но я чувствовала, как тесно мыслям в ее голове.
– Впрочем, хотите ли вы помощи? – мягко поинтересовалась я.
– Хочу, – выдохнула Катерина.
– В таком случае, сначала прочитайте заговор на разлад. Возьмите бумагу и карандаш, чтобы записать.
Несчастная кинулась к компу, включила его и приготовилась печатать.
С каким удовольствием я надиктовывала ей текст рассорки, думая о ненавистной Назаренко!
– Разлад делайте на убывающей луне. А на нарастающей положите фото мужа под правую голую пятку и прочтите это. После чего портрет уберите в надежное место, чтобы его никто не видел. Чем дольше он пробудет там, тем лучше.
Изящные руки женщины легко летали над клавиатурой.
– А еще есть приворот на утреннюю и вечернюю зарю. Их вы будете произносить после ритуала на фото.
Я надиктовала и эти заговоры.
Напечатав, Катерина подняла на меня глаза, в них читалась надежда.
А вечером позвонила Назаренко.
– Ты стала моей союзницей? – хрипло рассмеялась она. – Хочешь, я за это верну тебе мужа?
– Надоел? – обмерла я.
– У меня другой появился, – Ольга вздохнула. – Такова селяви. А ты молодец, не стала лезть в бутылку. Награждаю тебя за терпение.
– Чем? – я прислушивалась к своим ощущениям и не понимала себя.
– Не чем, а кем, – хихикнула черная колдунья. – Виталий твой – тряпка. Делай отсушку и забирай.
Хотела ли вернуть назад супруга, я не знала. Но вспомнила о детях.
– Не хочешь? – удивилась Назаренко. – Так я его живо пристрою к какой-нибудь вдовушке.
Я снова подумала об Олесе и Анжеле, вспомнила о нашей с Виталием первой встрече и тяжело села в кресло.
Краем глаза увидела, как подбежал обеспокоенный сын. За ним прискакала на скакалке дочка.
– Рассорку делай сама, – устало проговорила я, – у тебя лучше получится.
– Договорились, – хмыкнула Ольга и отсоединилась.
Обняв детей, я заплакала.
– Что с тобой, мам? – обеспокоился Олесь, а Анжела захлюпала носом.
– Хотите, чтобы папа вернулся? – сквозь слезы проговорила я.
– Хотим! – закричала детвора дуэтом.
Этого мне было достаточно.
И я по мобильнику попросила бабулю приехать.
Отправив ей такси, я накрыла на стол и поставила на него бутылку белого сухого вина.
Через час мамина мама была у меня, а еще через полчаса мы пили вино и беседовали.
– Не хочу бросать работу, – разоткровенничалась я, – только сейчас я почувствовала себя самостоятельным человеком. К тому же, я буду лишена общения с тобой.
– А мы станем секретничать на кухне, – погладила меня по голове бабушка. – Детям нужен отец.
– Кажется, я разлюбила его, – выдохнула я и закашлялась.
На меня удивленно смотрели глаза малышей.
– Идите в детскую, – приказала бабуля.
Ребята повиновались.
– Не мне тебе говорить, что любовь можно восстановить при помощи колдовства, – Лилия Васильевна улыбалась. – Все будет хорошо.
– А как же быть с памятью и разочарованием? – заплакала я.
– Он не изменял тебе, – обняла меня бабуля – Его приворожили. Есть разница.
Весь следующий день я была невнимательна, ауры пришедших людей видела плохо, но Милка вышла из положения. Она отпечатала и размножила советы по восстановлению биополя.
– Скоро будешь меня заменять, – после приема рассмеялась я. – Остается только научиться ясновидению.
– Самая малость! – расхохоталась подруга. А потом быстро посерьезнела и положила руку на мой лоб. – Горишь?
Я горела. Чувствовала, как неуютно Виталию, как он сомневается, идти домой или нет. Видела Назаренко. Она что-то объясняла моему бывшему и размахивала руками. А потом ее глаза с беспросветными зрачками остановились на мне. Я вздрогнула и постаралась абстрагироваться.
– Пойдем домой, – потянула меня за рукав Мила. – И под окнами народ рассосался. А завтра направим стопы в новый бизнес-центр. Я договорилась об аренде офиса.
Вечером в дверь неуверенно поскреблись. Открывать не хотелось.
– Мама, кто-то пришел, – подлетела ко мне Анжела.
– Папа пришел, – вздохнула я.
– Папа! – обрадовалась дочка и помчалась оповестить об этом брата.
В коридоре стоял Виталий и переминался с ноги на ногу.
– Как же ты долго был в командировке! – бросился к нему Олесь. Прислонившись к стене, Анжела ждала своей очереди.
Я тоже ждала. Ждала объяснений и извинений. Потискав детей, Виталий разулся и, пряча глаза, прошел в спальню.
Развернувшись, я удалилась на кухню, чтобы за чашкой кофе обдумать происходящее.
Глава 10. Чистый четверг – время изменить судьбу
Ночь я проворочалась в постели, размышляя о странном поведении Виталия. Он спал в гостиной на диване. Спал ли?
Наши общие дети дружно сопели в своих уютных кроватках, они легли уверенными, что папа приехал из долгой командировки.
Весь вечер муж прятал глаза даже тогда, когда согласился выпить с нами чашку чая.