Записки сексолога

– Подожди, я помогу! – вскинулся я. Она негромко рассмеялась:

– Как давно я не слышала этих слов: «Я тебе помогу!» Ты не обращай на меня внимания, я весь день ходила сама не своя. Так переживала, так переживала! То боялась, что ты не придёшь, то боялась, что не понравлюсь тебе…. А давай мы с тобой, выпьем настоечки? Я знаю, ты почти не пьешь, но у меня приготовлена такая вкусная настойка! Сливовая, из своего сада сливы! Она почти, как компот, сладенькая и так хорошо веселит! У меня соседка как придёт, так и норовит выпросить хоть немножечко, да выпить, – Фарида торопливо доставала из шкафа пузатые фужеры, сдернув с накрытого стола белую салфетку, накладывала мне в тарелку ломтики холодного мяса и, посыпав его зеленью, вдруг уставилась на меня:

– Ты, наверное, думаешь: «Вот дура старая! Болтает, как сорока!».

Я встал, нежно прижал прильнувшую ко мне женщину:

– Не надо за меня ничего говорить и тем более думать! Знаешь, это так приятно, когда тебя ждут и переживают! Давай лучше выпьем твоей сладенькой настоечки.

Она отпрянула от меня, словно испугавшись близости, и облегчённо рассмеявшись, протянула мне стеклянный графин с рубиновой жидкостью:

– Я в неё для цвета изюм кладу! Вот она и переливается розовым цветом! Налей себе и мне. Мужчина должен ухаживать за дамой! – все-таки смех у неё немного дребезжащий и глухой. Вот всегда у меня так – мой абсолютный музыкальный слух постоянно анализирует окружающие меня звуки. Налил напиток в пузатенькие бокалы.

– Давай за нас! Пусть этот вечер будет счастливым и радостным!

– Давай за нас!– согласился я.

Настойка и правда была вкусной и сладкой. Однако и градус был. Вот, что касается спиртного, то я всегда предпочитал держать между нами дистанцию. Музыканты, как правило, люди эмоциональные и очень быстро привыкают к шумным вечеринкам с выпивкой , обильным застольем. Поэтому, когда она повторно потянулась к графину, я прикрыл свой бокал ладонью. Молча встал, обошёл стол, бережно поднял его и перенёс дальше от дивана, на котором мы сидели. Подошел к недоумевающей хозяйке, опустился перед ней на колени и ладонями скользнул по бедрам. Фарида протяжно вздохнула и, закрыв глаза, немного отклонилась назад. Мои ладони, не спеша, словно смакую каждый сантиметр, забирались вверх. А вот и сюрприз – на ней не было трусиков! Учтём, это! Ждала и волновалась, предвкушая удовольствие от встречи. Ладони достигли плавного изгиба, она легонько придержала мой порыв:

– Подожди немного, я выключу свет.

Да и пусть её! Наверное, в первый раз, стесняется, и я откинулся на диван. Щелчок выключателя, и ещё один слабый щелчок, и комната озарилась слабым зелено-малиновым светом.

На верхней полке шкафа стоял светильник в виде зеленого гномика в малиновой шляпе.

Глаза после яркого света не сразу привыкли к изумрудному полумраку. Но даже в этой темноте по шороху и приятному запаху мяты, я понял, что она снимает кофточку.

Сильные руки огладили мои плечи, и пальцы затеребили пуговицы рубашки.

– Не помогай, я сама!

Вот не пойму, как только мне попадается партнёрша, у которой давно не было секса, так у неё всегда прямо – таки мужские замашки.

Мои джинсы были бесцеремонно сдернуты одним движением, зато короткие трусики были бережно сняты. И мой член, словно в лодочку лег в две натруженные и немного грубоватые ладони. Фарида, протяжно вздохнула и, откинув голову назад, слегка закусила нижнюю губу.

– «Может ещё и минетиком побалует?» – вскинулся, было, я.

Одна её рука, плотно охватив мой член, легонько сдвинулась назад, как бы оголяя головку, а другая легла на кончик моего аппарата и нежно и плавно заскользила по кругу.

Я положил свои руки на её грудь, все ещё закрытую чашечками бюстгальтера.

Она словно всхлипнула и оседлала мои ноги. Мы в своем кругу называли эту позу офицерской. Не знаю, насколько она удобна, но когда было мало времени, мы пользовались этой позой.

Фарида не торопилась взять мой член внутрь. Она, словно ласковая кошечка, тёрлась головкой члена по клитору.

– «Кто их знает, как там у этих татар принято?» – я расстегнул застежки её «сиськодержателя», ах, Лёха, Лёха! Нахватались мы от тебя этих сексуально – жаргонных словечек! Кстати, снимать эту часть одежды, с каждым разом у меня получалось все ловчее и быстрее. Застежки слушались моих пальцев.

Да и губы мои уже знали свое дело. Её груди не столь крупные, но, несмотря на возраст, все ещё подтянутые, легко скользили и перекатывались в моих ладонях. Фарида, закатив глаза, ритмично двигала бёдрами, стараясь насадится на мой член. Мой «мальчишечка» с каждым толчком твердел все больше и больше. Я, уже совсем не стесняясь, захватывал ртом её упругие соски, и слегка покачиваясь бедрами в такт, доставал что-то в глубине её влагалища. Теплота от члена пошла вверх, и я понял – пора включать дыхательную гимнастику! Взрываться раньше времени мне не хотелось.

Успокоил нервы парой глубоких вдохов и медленных выдохов. Моя неуёмная татарочка, не так поняв мои потуги наладить дыхание, ещё сильнее задвигала попочкой:

– Серёженька, дорогой мой, – прерывающимся голосом взмолилась она, – потерпи немного, сейчас, я сейчас!

– Не спеши, дай и мне насладится твоим телом, не бойся, я не кончу. Очень хочу попробовать тебя сзади! Бедра твои мне так нравятся!

– Попробуешь! Ох-х! Как захочешь, попробуешь! Только дай я получу своё!

– «Да бери! Не жалко!» – мысленно фыркну я. Но вслух не произнёс ни слова.

Фарида в исступлении откидывалась назад, и словно молясь неведомому богу наслаждения, мягким движением, прижималась всем телом ко мне. Шептала, какие – то слова, наверное, на татарском языке. Да и зачем они были нужны? Я прекрасно понимал язык её плоти, язык страсти соскучившегося по сексу тела. Тела зрелой женщины.

Мелькнула мысль: «А не обучить ли эту голодную до любви бабёнку, всем премудростям наслаждения? Пусть угождает мне!»

– Не сразу, Серж! Не сразу! – я не заметил, как в пылу страсти стал говорить вслух.

– Да, да! Мой миленький! Ты не сразу кончай! Какой ты упругий, да ласковый! – она даже слова стала произносить с акцентом.

Ай, спасибо, той официанточка! Научила меня держать паузу! И пусть яйца поджало, так что стало немного больно, я терпеливо двигал своим членом в ласковом гнездышке татарочки.

– Всё, всё! Больше не могу-у!– она опустилась на мой член и, как-то обмякнув, обняла меня, словно укутала в свое тело. Я терпеливо ждал, когда что-то внутри её перестанет слабо подергиваться. Потом бережно приподнял её ногу, собираясь выйти из её объятий. Она, суетливо соскочила с моих колен, но я удержал её за руку:

– Теперь моя очередь! Я тоже хочу получить своё!

– Да, да! Ты не стесняйся, делай, как тебе нравится! Мне так хорошо с тобой!

И я делал!

Развернул и положив ладони на её плечи, заставил немного согнуться. Огладил руками бархатно – округлые бёдра. Фарида прекрасно поняла моё желание – сильнее согнулась и оперлась руками о диван. Неторопливо поведя членом снизу вверх, я без труда отыскал вход в зовущее ложе. Не спеша, двинул свой аппарат внутрь.

– Ты потихоньку сначала! А то у меня все опущено, много приходилось работать, попросила она.

Я ничего не ответил, лишь положив ладонь ей на спину, заставил сильнее прогнуться.

Этому приему меня научила все та же неуемная в своей похоти официанточка.

– «Знаешь, Серёженька, за день так набегаешься с разносами, что ног не чуешь! А ты, давай, потихонечку, да полегонечку, пусть твой мальчишечка гинекологом поработает!»

Сначала я даже замер, не поняв смысла её слов, но она, абсолютно не стесняясь, со всем, как мне показалось, бесстыдством, объяснила мне смысл сказанного.

Оказалось при гинекологическом обследовании врач вводит вовнутрь, специальный инструмент, с помощью которого раскрывает шейку матки для дальнейшего осмотра. Так вот, мой член должен был служить вместо этого инструмента. Признаюсь, в дальнейшем эта роль мне нравилась! Тут, главное, не причинить боль! Поэтому я мягко тыкал кончиком внутри её киски, словно нащупывая дальнейший вход. Моя татарочка, поняв мой замысел, стала приподниматься на ногах и как бы слегка крутить попочкой.

Получилось! Головка члена, словно обжатая искусными губами опытной минетчицы, проскользнула внутрь.

«Жаль, бабенка толстовата! А то бы сквозь животик прощупал, где он там расположился»

Числился за мной один грешок. Не скрою – был это самый плохой в моей жизни секс. Хотя, как сказать! Вот всегда я вспоминаю отдельные моменты из того невнятного для меня приключения.

А было все очень просто. Гуляла в нашем ресторане какая-то шумная компания. Диплом они там отмечали, или докторскую диссертацию, точно не припомню.

И положила на меня глаз одна дамочка.

С нами, музыкантами, так часто бывает. Подвыпьют посетители, лезут на сцену – кто музыку заказать, кто спеть – сплясать, общем если бы было не денежно, то было бы противно смотреть.

А та дамочка, прямо мне заявила – делай со мной, что хочешь, только проводи меня до дому!

У меня даже скрипка от изумления такого петуха выдала! А тут ещё ребята подначивают:

– Давай, Серёга, не робей! Ночка выпадет, страстей хапнешь!

Хотел я незаметно выскользнуть за дверь, через кухню, так нет, она села с краю ряда столов и зорко, словно коршун за добычей, следила за каждым моим движением.

А когда мы отыграли последнюю вещь, почти подбежала ко мне и сунула в карман пиджака бумажку:

– Ещё столько же получишь! Идём со мной!

Настойчивая бабёнка попалась! Да и уговорила она меня этой бумажкой – сто долларов за вечер – для студента консерватории такие деньги на дороге не валяются!

После, потащились мы с ней по улице. Квартал идем, второй, а такси поймать? Всего одна машина проскочила и, хотя голосовали мы в две руки, куда там! Мимо!

А тут, как назло, дождичек накрапывать начал. Промокли немного.

Так и притащились мы на её квартиру почти в два часа ночи. У неё от страсти аж глаза горят, а я сплю на ходу! Конечно, мы познакомились: Галиной её зовут, так эта Галина, только мы вошли, повернула в замке ключ, и ко мне:

– Раз я тебя сняла, будешь делать всё, что я захочу! – достает откуда-то халат и мне, – давай в ванну, я за тобой.

Вышел я из ванной, хоть немного сонливость прошла. Тут она протягивает мне какие-то плавки, чёрные, растягиваются: «Как презерватив в жаркий день!»– это Лёхин жаргон опять прорвался.

Да и пусть себе растягиваются, главное у них спереди такая дырочка – аккуратно под член. Я, было, напялил их задом наперед, да застыдился – гомосек что ли получился?

Ладно, надел как надо, член, согнул коромыслом, что-то поблескивает, а что, не особо понять. Тут она выходит из ванной, нет не голая, в халатике.

– Сержик, ты давай вон из буфета рюмочки достань, бутылочки перебери, выпьем с тобой.

А из меня знаток этой выпивки, как из коровы скакун! Поставил парочку бутылок – пусть сама выбирает. Она баба шустрая, салатик, колбаска, шпроты открыла, и свечи на стол. Зажигает парочку таких розовых кубиков, тушит свет, и ко мне:

– А чего ты свою прелесть прячешь? – и раз, рукой в эти самые почти резиновые трусики и член мой в дырочку направила. Я думаю – хоть бы он не встал! А он – предатель! Шевельнулся и слегка приподнял «голову»! Это я опять на Лёхину терминологию съехал! Тот часто приговаривал: «У него своя голова, а у меня – своя!»

Пока я раздумывал, стесняться мне или не стесняться, Галина, подает мне рюмку с коньяком, молодец – немного налила!

– Давай, Сержик, за нашу любовь!

Опрокинула рюмочку в рот, рукой помахала, как бы отгоняя запах и удалилась в спальню, сделав мне знак, сиди мол.

Только пригубил я обжигающую жидкость, даже закусить не успел, выходит она из спальни. Мать честная! Одета она, да ни в чем не одета! Точнее – в каком-то прозрачном балахоне и с красной ленточкой на голове!

Это ладно – пусть её! С причудами бабёнка, бывает! Но что же ты, бедолага, тощая – то такая?! У меня ломтик колбасы сам собой из рук выпал! «Из какого ты концлагеря сбежала, сердечная? Да тебя не трахать надо, а накормить!» – загрустил я от таких мыслей.

Вот как вам описать её фигуру? Нет, точно не смогу! А вот Лёха, потом, когда перестал ерничать по поводу моего сексуального приключения, нашёл точную фразу.

Извольте – вот она: «Две доски сложены, да пиzda вложена!» Ну, так-то Лёха, кратко и точно!

А эти «две доски» примостились с краю диванчика и ладонью по нему похлопывают – иди сюда! Раз пришёл, надо же баксы отрабатывать….

Легонько так рукой толкнула она меня и стала оглаживать мою грудь ладонями. Хорошо хотя ладошки тёплые, можно даже сказать горячие, а то я чуть не запаниковал: думал, смерть моя надо мной склонилась! Ан нет! И губы у неё жаркие, да мягкие.

Целует она меня так легонько, словно птичка носом клюет в руки все ближе и ближе подбираются к этим самым, резиновым трусикам. Раз, и член зажат, нежненько так и бережно. А что ей? Хорошая игрушка попалась! И тут моя худышка, согнулась, чуть ли не дугой и легонько так подышала на член. А у меня голова с ним ещё не совсем ладит, он и не расправился в полную силу. Ну, думаю, ничего у тебя голубушка не выйдет! Рот у тебя для моего «болта» маловат! Зря это я подумал….

Хапнула так, что я даже вздрогнул от неожиданности. Вошёл весь голубчик, вся головка поместилась! Минет она делала так себе, и лучше получал, а вот эффект неожиданности как – то на меня подействовал. Ну не было у меня таких стройных дамочек!

Вот видите – уже не называю её худышкой! Да и как называть? Расстаралась она и подняла моего «мальчишечку» в полную силу. А он и в рот не стал помещаться.