Хранители пяти сердец

Влад был старше Сандры на двадцать два года. Но, несмотря на большой послужной список завоеванных женских сердец, вел себя с ней как незрелый мальчишка. Сандру это злило больше всего. Она мирилась с его зачастую бесцеремонными шутками, пропуская их мимо ушей, мужественно терпела унылые встречи с деловыми партнерами и их женами, даже флирт с женским полом у нее на глазах. Но как же он мастерски выводил ее из себя своим нытьем и требованием к себе непрерывного внимания! Вот и сейчас Сандра даже и не заметила бы этих юнцов, если бы не возмущенный эмоциональный фон ее партнера.

Влад иногда мог ездить сам за рулем, особенно когда автомобиль был новый и очень дорогой, и в таком случае обычно за ними следовал полный внедорожник охраны.

Он все-таки закурил, и салон люксового автомобиля наполнился дымом. Сандра закашлялась, молча открыла дверь и спрыгнула с подножки внедорожника прямо в лужу у обочины. Замшевые сапоги пудрового цвета тут же захватила жижа, смытая с дорог и тротуаров мегаполиса. Влад преподнес ей эти сапоги позавчера в качестве символа примирения и к ним сумку популярного бренда. Так было каждый раз после ссор уже в течение полутора лет. Нет, первые три месяца их встреч все было восхитительно. Тропики, Монмартр, Альпы… Сандру захватила гамма чувств на фоне калейдоскопа мировых красот, ей все нравилось, она влюбилась. Потом он сделал ей предложение, она сказала, что подумает, но согласилась переехать к нему. И погрязла в мире покупных радостей и конвертируемых эмоций.

Владислав Меркулов построил свою бизнес-империю с нуля в конце девяностых и сейчас очень гордился своими достижениями. Все, кто его окружал, должны были об этом помнить и восторгаться его успехом и им самим круглосуточно. Иначе доступа в ближайший круг не было. Сандру это поначалу даже забавляло. Потом, когда он стал наводить на нее скуку, возя ее по своим предприятиям, она отметила, что очень его ценит, но для нее количество «заводов и пароходов» ровным счетом ничего не значит. Ей важны чувства, ощущения, эмоции – их ценность в приоритете. Поэтому, если она его разлюбит, не будет иметь значения, сколько у него предприятий и заграничных счетов. Но Влад продолжал гнуть свою линию с подарками, поездками и прочими радостями благополучной светской жизни. Что ему удавалось, так это романтические сюрпризы. В них никогда не было банальности, потому что Меркулову важно было производить впечатление и выглядеть красиво, особенно если это попадало потом в светскую хронику. Сандре иногда казалось, что над сюрпризом поработала команда из какого-нибудь продюсерского центра, настолько все было театрально-постановочно-захватывающим. Хотя какая теперь разница, пусть остается один в своем самолюбовании и истеричной ревности.

Сандра забежала в метро, спряталась за колонну, чтобы убедиться, что за ней никто не увязался из службы безопасности. Но тут поняла, что ключи от собственной квартиры остались в ее машине, а машина – на паркинге в доме Влада. Она набрала номер водителя Влада, он же начальник личного и служебного автопарка.

– Добрый день, Николай, вы не могли бы поручить своим подчиненным привезти мой автомобиль к дому моей мамы?

– Здравствуйте, Александра Эдуардовна, я по поручению Владислава Аркадьевича еду в Шереметьево встречать партнеров из Китая, у них прибытие по расписанию через час. Потом в отель их везу. Освобожусь не раньше двадцати трех часов. Потом могу сам забрать ваш автомобиль и подъехать куда скажете. Сейчас все наши водители на выезде, по хозяйству и по офисным поручениям. А если необходимо, я могу прислать за вами машину, скажите, пожалуйста, куда?

Сандра положила трубку. Она слышала по голосу, что начальник автопарка врет и пытается выведать ее планы. Ну что ж, в конце концов он не ее сотрудник, а верный слуга своего хозяина. Он служил Владу уже двадцать лет, и тот в благодарность за такую преданность поддерживал всю семью Николая. Жена Николая работала у них управляющей всего офисного и домашнего хозяйства. Дети учились в хороших вузах. Да, безусловно, во Владе были хорошие черты, но он мог проявлять великодушие только к тем, кто был ниже его по статусу. Чтобы в очередной раз напитаться их поклонением и экзальтированными приступами восхищения.

Без вариантов, к подруге ночевать. К маме или сестре ехать совсем не хотелось. Опять начнутся нотации на тему, как ей повезло, а она, дура, не ценит своего счастья. Сандра зашла в поезд и присела в середине вагона. Ехать было далеко: подруга снимала квартиру на другом конце Москвы. Пассажиры в вагоне поглядывали на Сандру с большим интересом. Таких женщин редко встретишь в общественном транспорте. Кашемировое пальто фиалкового цвета, такого же оттенка сумка из кожи высочайшей выделки с замком из желтого золота, лайковые перчатки оттенка цветущей сакуры до середины предплечья, замшевые сапоги цвета пудры вверху и непонятного теперь цвета у подошвы. Высоко взбитые густые локоны медового цвета, фарфоровая кожа, тонкий нос, пухлый очерченный рот и прозрачные небесно-голубые глаза.

Как же это могло с ней произойти, что она, так любящая эмоции, превратилась в почти бесчувственное бревно? Как она себе это позволила? Неужели Владу и вправду удалось ее купить? Она полюбила, потом чувства угасли, но она продолжала быть с ним. В душе – пустыня Сахара. А она ничего не делает, чтобы это изменить. Плывет по течению сытой жизни. Нет чувств, есть инерция. «Что делает меня счастливой? Брр, что за глупости, вопрос как на самом дурацком психологическом тренинге». Мысли роились в голове у Сандры, когда она вышла из вестибюля станции. Нужно было идти еще минут пятнадцать до дома Ариадны. На самом деле подругу звали Алла, но с недавних пор она попросила звать ее Ариадной. Ну, Ариадна так Ариадна. Хоть Мата Хари.

Сандра почувствовала, что замерзает, и прибавила шагу. Срывался снег, и ей было так зябко и грустно, что она начала реветь. По-настоящему, как в детстве, навзрыд. Перепрыгивая через лужи и шмыгая носом, Сандра пробралась к подъезду подруги и нажала на кнопку домофона. Дверь в подъезд поддалась – слава Богу, подруга на месте, не надо заплаканной объясняться со старушкой-соседкой, у которой Ариадна обычно оставляет ключи от квартиры, уезжая.

Ариадна открыла дверь в странном одеянии. На ней был блестящий фиолетовый плащ и фиолетовые туфли с золотой пряжкой фасона эпохи Наполеона Бонапарта.

– Привет, Ари, извини, что без звонка. Ушла от Влада. Переночую у тебя? – расстегивая молнию на сапогах и одновременно разыскивая взглядом тапки, всхлипывала Сандра.

– Бонсуар, мон ами, – промурлыкала Ари, – конечно, оставайся, живи сколько нужно!

– Ты одета, уходить собралась? У меня ключи от квартиры в машине. Машина на паркинге, ехать за ней сегодня – значит встречаться с Владом, а я этого не хочу. Не говори ему, что я у тебя. Он будет звонить наверняка.

– Окей, дарлинг, никому ни слова. Проходи, у меня есть пицца. И кьянти. Ты как?

– Я пас, Ари. Ни есть, ни выпивать нет сил. Душ и травяной чай, у тебя он есть всегда, я знаю.

Сандра долго согревалась в потоках воды, горюя, что душу свою согреть она не может, и как объяснить это Владу? Она осознала, что точно не хочет больше быть с ним. Ее любовь ушла, и внутри пустота, которую не восполнить ни внешним лоском, ни кажущимся благополучием. Слезы градом лились из глаз, смешиваясь на щеках с теплыми струйками воды. «Больно, но хотя бы чувствую что-то». Закутавшись в махровый халат, она с удовольствием забралась в кресло с ногами. Ариадна заботливо укутала ее мягким пледом, а на журнальном столике благоухал травяной чай, привезенный из гималайской экспедиции. Чай успокаивал и разливался теплом по всему телу.

– Алечка, дружочек, я немного с тобой побуду, а потом мне нужно будет уйти. Ты не обижайся, что я тебя оставляю, я вижу, что тебе непросто, но все наладится, поверь. Ты даже не представляешь, сколько в мире всего прекрасного и интересного. Ты – чудо, и жизнь твоя должна состоять из чудес, а не череды предсказуемой рутины.

Ариадна присела на кресло напротив. Сандре было не обидно, ей было спокойно и хорошо. Она в глубине души даже была рада остаться наедине со своими мыслями, а не героически принимать слова дружеской поддержки. И к тому же Ариадна обратилась к ней как в детстве – Аля, это ее совсем расслабило и заставило улыбнуться. Они дружили почти всю жизнь. Сначала жили в одном доме, ходили в один сад. Потом Сандра переехала, но они продолжали дружить и ездить друг к другу через пол-Москвы. Подруга Алка и она – Алька. Сандра с улыбкой вспомнила, как ждала выходных, чтобы отправиться к Аллочке на дачу – там всегда было весело, вкусно и очень по-семейному. Родители подруги любили Сандру как родную и окружали теплом и заботой, а Лидия Аркадьевна (мама Аллы) пекла им восхитительные торты на дни рождения – Сашин они тоже праздновали и поздравляли ее. Иногда брали с собой на море, и тогда у подруг наступал самый счастливый в их жизни период. Каникулы вместе – предел мечтаний! А потом, как стали постарше, Борис Львович (папа Аллы) предложил им вместе заниматься с одними и теми же репетиторами, так и сказал: «Я за обеих дочек волнуюсь, чтобы поступили». Сандра очень была ему благодарна: ее родители не смогли бы оплатить все эти занятия. «Широкой души люди – вся их семья. Никогда их доброты и любви не забуду». Подруги поступили вместе в один вуз. «Можно сказать, выдали мне путевку в жизнь». Как только Сандра стала взрослой и начала зарабатывать, она завалила своих вторых родителей подарками наравне с родными мамой и сестрой. Так она хотела хоть немного вернуть внимание и любовь и благодарила их. Сандра стала дремать и сквозь сон уже услышала, что в дверь позвонили. Ариадна бесшумно выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь.

Сандра провалилась в дрему. Стресс от принятого решения расстаться с Владом забрал все силы. Ей снились горы, потом она оказалась на плато шириной метров в двести, оно было сплошь покрыто зеленой травой. Вокруг никого, она бежит по траве одна, но очень счастлива. Во сне было солнечно и туманно одновременно. Потом она как будто бы поднялась в воздух и увидела это плато с высоты птичьего полета. Она летела и приземлилась на краю скалы. Обернулась, а на противоположном краю утеса Ариадна с каким-то мужчиной. Мужчина сидел, свесив ноги с утеса, а Ариадна стояла к нему спиной, расправив руки, как крылья. Сандра попыталась окликнуть Ариадну и проснулась.

Спать в кресле – не самое удачное решение. Ноги затекли и спина устала. Сандра потянулась, как кошка, скинув плед. Часы показывали первый час ночи. Из кухни раздавались негромкие голоса. Странно, Ариадна обычно очень редко приглашает к себе гостей, особенно мужчин.

Сандра неторопливо вошла в кухню. За столом мирно беседовали Ариадна и какой-то мужчина, он сидел спиной, и Сандре был слышен его низкий приятный баритон.

– Санечка, проснулась, разбудили тебя своей болтовней, – засуетилась подруга. – Ты присаживайся, угощайся. И, конечно же, знакомься, это мой близкий друг, коллега и просто хороший человек.

Мужчина повернулся к Сандре, и она застыла в дверях. Перед ней сидел здесь, в кухне, спутник Ариадны из сна. При этом Сандра была на сто процентов уверена, что видела его впервые в жизни, вернее, во второй раз. Первый раз во сне.

– Александра, – протянув руку, представилась Сандра.

– Очень приятно, я Элвис, – мужчина привстал и поцеловал руку Сандры, чем вызвал у нее мимолетную гримасу скепсиса на лице.

– Я вижу, вы не жалуете пижонов, но поверьте, это знак глубокого уважения, а не позерство, – еще раз склонился к ее руке Элвис.

– Да, мне тоже приятно, – не стала возражать Сандра. – А что есть из еды? Я так проголодалась!

– Мы пьем кофе, – подвинула к Сандре тарелку со сладостями Ариадна. – Элвис привез пирожные.

– Ой, нет, сладости в час ночи – не моя история, – стала сопротивляться Сандра. – Я суши закажу.

– Элвис веган, пирожные без сахара, яиц и жира, – продолжила настаивать Ариадна.

– Я не ем сознание и другим не советую, – пошутил Элвис.

– Иногда это делают и травоядные. Мой бывший веган, но выжимал меня очень старательно, как будто я апельсин, – со вздохом протянула Сандра.

У нее из головы не шла картинка с Элвисом и Ариадной, увиденная во сне, и она размышляла, сказать об этом или сдержаться – этот фат еще подумает, что она флиртует, мол вы мне снились. «Нет, лучше промолчу, может, я сквозь сон его увидела, пока Ариадна ему двери открывала. Точно, когда я засыпала, был звонок в дверь, вот поэтому он и приснился. А может, он в друзьях у Ариадны в соцсетях».

Сандра присела на край подоконника – кухня съемной однушки была узкая и длинная, окно выходило на лоджию. Сандру всегда раздражали такие бестолковые планировки. В хмурой полгода Москве лишать жилище солнечного света, нагромождая лоджии перед окнами квартиры, очень негуманно. Она сделала вид, что смотрит в окно, потягивая мятный чай. Это была вынужденная мера, потому что она не хотела садиться за стол со странным веганом. От него еще и пахло какими-то благовониями, как в сувенирной лавке, торгующей предметами в стиле фэншуй. Поэтому на подоконнике безопаснее – сохраняя дистанцию, Сандра продолжала рассматривать гостя.

Брюнет, средних лет, можно даже сказать, старше среднего, смугловатый, волосы длинные, вьются, этим он напомнил ей Влада. Тот тоже носил волосы до плеч, только в отличие от Ариадниного знакомого никогда их не собирал – любил пижонить, а вообще Сандре казалось, что Влад очень гордится своей шевелюрой: когда вокруг полно лысеющих двадцатилетних парней, его волосы пятидесятипятилетнего мужчины чуть тронула седина, а уж лысина даже и не намечалась. Рецепт шампуня Владу разрабатывал француз из швейцарской клиники эстетической медицины. И так было почти во всем, что касается внешности Влада, Сандре иногда казалось, что в нем больше женского, чем в ней самой… «Так, прочь все мысли о нем и не возвращаться в прошлое!»

Глаза у незнакомца были миндалевидные, черные. Нос с горбинкой, это единственный изъян, в остальном черты лица правильные, даже утонченные. Говорит с небольшим акцентом, но звучит довольно мило. «Либо кавказская кровь, либо еврейская», – сделала вывод Сандра.

В чем в чем, а в экзотике Ариадна знала толк. Она училась в вузе, где даже название пропагандировало дружбу народов. А, повзрослев и не изменяя своим пристрастиям, из-за этой дружбы-любви она перестала общаться с родителями и уехала из элитного поселка в Подмосковье в маленькую съемную квартирку. Не смог ее папа – военный дипломат – смириться с выбором дочери, а она тогда была сильно влюблена в индуса, адепта тантрических практик. Страсть продержалась недолго, буквально до первого прозрения Ариадны, когда она внезапно нагрянула в йога-студию, застав любимого за практическими занятиями тантрической любовью с одной из его прихожанок. В искусстве тантры Рави не было равных. Ариадна потеряла голову от смуглого бога любви в индийской экспедиции и привезла его с собой в Москву, организовав ему тут маленький храм – йога-студию на Садовом кольце. Но он ее стараний и искренности чувств не разделил, аргументировав это псевдофилософией: весь мир – любовь, и он, Рави, – часть этого мира – не может отказывать ему в обмене любовью, ну, или что-то в этом роде, Сандра уже не помнила, ей вообще были противны мужчины-ловеласы, какую бы аргументацию они ни подводили под свою распущенность.

Эрудит со знанием семи языков, Ариадна была незаменимым переводчиком для больших смешанных делегаций. Ее часто вызывали на международные конференции. Звали и в постоянный наем в «большую тройку» консалтинговых компаний, но она хотела быть свободной от всяческих обязательств и условностей. Много путешествовала по Ближнему Востоку, изучала археологию и историю. В общем, находка, а не друг. С ней можно было проболтать с вечера до утра, не замечая времени.

Собственно, свободолюбие и делало ее одинокой. Ариадна никогда не была замужем, отношения с мужчинами у нее длились не больше двух-трех месяцев. Ариадна была классически красива. Высокая, стройная. Мама Ариадны была очень похожа на актрису Элину Быстрицкую в молодости. А Ариадна – на маму. Только телосложением и ростом – в аристократичного тонкокостного отца. Нимфа, богиня. Как ее только ни называли мужчины. Посвящали стихи, один поклонник даже написал поэму на фарси. Она была очень легка в общении и изящна в манерах. Ее знание иврита, латыни, хинди, французского, арабского, английского и итальянского языков стирали границы стран и континентов. Она не могла долго находиться в одном месте. Ездила в экспедиции, писала статьи в различные международные научные журналы, как правило, под псевдонимом, который был хорошо известен в профессиональных кругах путешественников и исследователей. Блогами принципиально не увлекалась, считая их попсовым развлечением как для пишущих, так и для читающих.

И все-таки откуда взялся этот джигит в ее сне?

– Я венецианец, как будто прочитав мысли Сандры, улыбнулся Элвис, обнажив белоснежные идеальные зубы. – Русский язык знаю не очень хорошо, но ваша подруга любезно согласилась мне помочь, у нас с ней культурный обмен и взаимопомощь. Я для лучшего эффекта читаю классику на русском, поэтому моя речь может показаться вам старомодной.

– Да, Элвис – очень способный ученик, еще полгода назад он мог произносить только несколько приветствий на русском, а сегодня мы с ним обсуждаем роль Пастернака в литературе двадцатого века, – улыбнулась Ариадна.

– Пастернак жил в Венеции и ходил с ней на свидание, по его словам, – оживилась Сандра. – Я обожаю Италию, а Венеция в любимицах среди прекрасных городов. О, как, должно быть, чудесно жить и наслаждаться красотой этого волшебного города!

– Да, вы абсолютно правы, Венеция – мой мир, моя душа. Я историк искусства, а вы чем занимаетесь? – венецианец блеснул ослепительной улыбкой и пристально посмотрел на Сандру.

– Я председатель совета директоров в одной финансово-промышленной корпорации, но эта корпорация принадлежит моему бывшему, а я от него ушла накануне вечером, поэтому несколько формальностей – и я безработная, – равнодушно болтая ногой, ответила Сандра.

– Сандра у нас вообще очень талантливая, у нее был бизнес – сеть студий загара, а начинала с одной, – поспешила реабилитировать профессиональные данные подруги Ариадна.

– Да, Ари, Влад их у меня купил, с этого все и началось, – взгляд Сандры как будто устремился внутрь щемящих воспоминаний, тень от которых сразу же отразилась на ее лице.

– В Италии женщины больше нацелены на семью, но я приверженец свободы выбора, – продолжал улыбаться Элвис, но взгляд его стал серьезен.

– В Италии очень много любви, – мечтательно улыбнулась Ариадна.

– Александра, извините, что я так скажу сейчас, иногда мне по профессии приходилось видеть, как под шедевром живописи на холсте великого мастера находили абсолютно другое произведение, другой сюжет – ну, вы меня понимаете. И тот сюжет, которому поклонялся до этого весь мир, существовал лишь до того момента, пока не находили истинный. Иногда там могло быть несколько эскизов, один над другим. И как вы думаете, какой сюжет для мастера был важнее: тот, что он оставлял на виду, или тот, что надежно спрятан? Что он хотел этим сказать, оставляя послание потомкам, что будут любоваться его искусством спустя столетия?

Сандра в недоумении посмотрела на венецианца. Какого черта он лезет со своими умозаключениями в ее жизнь? Может, в Италии принято лезть в душу первому встречному, но, хоть к этому часу на кухне у подруги сложилась вполне располагающая обстановка, это не значит, что она позволит кому-то интерпретировать ее решения, пусть даже и с претензией на изящность.

– Еще раз прошу простить меня, если я заступил на вашу границу, – прямодушно и без тени иронии или сожаления произнес Элвис.

– Знаете, Элвис, возможно я и камуфлирую дополнительными красками истинный эскиз своей жизни, но я точно не готова вам позволить стирать верхние слои, чтобы добраться до истины. Творческим людям присуще ощущение вседозволенности, они в своих грезах не видят реальности, и их заносит, что с вами сейчас и произошло. Но, делая скидку на то, что вы иностранец и не знаете чужой культуры, я не стану на вас сердиться.

– А как вы понимаете, где реальность, а где грезы, Сандра? Разве это доступно обычному человеку? Вот сейчас мы с вами в реальности или в грезах? – не отступал Элвис.

– Элвис, я понимаю, что ночь и все устали, плюс еще трудности перевода, давайте остановим наш метафизический спор на пожелании друг другу спокойной ночи, – Сандра, спрыгнув с подоконника, прошла в комнату с твердой решимостью поехать ночевать в отель.

Ариадна поспешила за ней.

– Санечка, постой, куда ты?

– Я не хочу играть в ваши игры, я поняла, что это очередная твоя пассия, ты развлечешься и отвезешь его назад к запыленным идеалам искусствоведения. Зачем ты рассказала ему обо мне и моих отношениях? – злилась Сандра, натягивая платье.

– Сандра, дорогая, я ничего не рассказывала ему о тебе, и тем более он не хотел сделать тебе больно своими словами, это искренний порыв интуита, ты прости его.

– Ари, я переночую в отеле, не буду вам мешать, извини, что вторглась и нарушила твое пространство, – торопливо переодевалась Сандра.

Звонок в домофон и одновременно на мобильный прервал их эмоциональный диалог. Ариадна кинулась к окну.

– Сандра, во дворе несколько внедорожников и люди, похожие на личную охрану, думаю, это за тобой. Что будем делать?

Домофон тем временем не унимался. В кухне горел свет, это, видимо, вселяло настойчивость в звонящих. Мобильные Ариадны и Сандры тоже звонили непрерывно. В комнату, постучавшись, заглянул Элвис:

– Да это настоящий штурм, синьоры, сдается мне, что эти люди не намерены останавливаться и пойдут до конца.

Сандра наконец осознала, что деваться ей некуда. Бесцеремонность Элвиса сейчас, когда она пребывала под натиском службы безопасности Влада, уже казалась детской шалостью, и Сандре было немного стыдно за свою эмоциональную реакцию. Она присела на пол. Выходить и, значит, возвращаться к Владу она категорически не хотела. Как противостоять такому напору, она не могла сообразить, тем более начались звонки и стук в дверь: охранникам удалось пройти в подъезд в третьем часу ночи. Удивительно, но окраины Москвы так равнодушны, что на шум в подъезде никто не откликнулся. Вызывать полицию бессмысленно: на бытовые ссоры никто не обратит внимания. Сандра села на пол и зарыдала.

Элвис присел рядом и взял Сандру за руку.

– Александра, вы не обязаны делать то, чего вам не хочется. Этот союз – не ваш выбор, он создан искусственно, и, если вы позволите, я вам расскажу об этом более подробно завтра. Но сейчас вам нужно выйти и поехать с ними, чтобы забрать свои вещи, их ни в коем случае нельзя оставлять ему. Вытрите слезы, поезжайте в этот дом и соберите все свое до пылинки. Оставьте ему все вещи, что он вам дарил. Я с вами завтра встречусь, не потеряйте этот браслет.

С этими словами Элвис надел на руку Сандре серебряный изящной выделки браслет. Он был инкрустирован чароитом чудесного фиолетового оттенка и гравирован какими-то знаками, на которые Сандра в суматохе не обратила внимания. Тем временем входная дверь в квартире Ариадны выдерживала настоящую осаду, до комнаты доносился грохот от непрерывного стука. Молодчикам была дана команда еще и нажимать на сигнал в автомобилях. Нагромождение этих звуков напоминало Сандре темы Апокалипсиса в различных произведениях. Наконец она решительно поднялась с пола, вскинула копну волос и направилась к двери. С размахом распахнула ее, да так, что двое стучавших охранников чуть не ввалились в квартиру.

– Какого черта вы тут делаете?! – напустилась на остолбеневших парней Сандра.

– Здравствуйте, Александра Эдуардовна, нам приказали вас разыскать, Владислав Аркадьевич очень беспокоился, когда вы пропали и никто не знал, где вы. Нам приказано вас сопровождать. Желаете здесь остаться или поедете? Владислав Аркадьевич в машине внизу.

Сандра натянула сапоги, накинула пальто и, растолкав охранников, поспешила по лестнице вниз.