Семетей, сын Манаса. Книга 3
«Где же мои люди?» – промелькнуло в голове Сарыкана. Как раз в направлении Сары-Озена стояли люди его сына Калыка. Будто торопясь с ответом, гурьба всадников во главе с Калыком выскочила из-за близкого хребта горы Асы.
– Враги! – крикнул Калык, поглядев на отца. – Нужно сообщить аксакалу Бакаю.
– Кто они? – спросил Сарыкан.
– Кангайцы, во главе с Конурбаем, – ответил Калык.
– А как вы узнали, что враги – кангайцы? – спросил Сарыкан.
– Нам рассказал пленный, – ответил Калык, – которого мы зарубили.
– Сколько жайсанов у них в войске? – спросил Сарыкан.
– Пленный говорил, что у них жайсанов больше, чем нашего народа в Таласе, – ответил Калык. – И так половина войска осталась в Бейджине из-за отсутствия лошадей.
– На чем они приехали?
– На мулах приехали больше половины войска, – уверенно ответил Калык. – Я сам видел.
Сарыкан задумался. Ему казалось, что калмыки, манжу и жунгары приехали в такую даль не только за угнанными лошадьми, но и за головами всех кыргызов. Чтобы не было на земле такого народа, как кыргызы. Нужно срочно сообщить Бакаю.
– Я поеду, сынок, – сказал Сарыкан сыну, – сообщить о враге нашему народу.
– Да, отец, езжайте быстрее, – поторопил его сын.
Сарыкан повернул своего Туучунака в сторону Кен-Кола.
– Постарайся следить за дальнейшим движением врага, сынок, – обратился Сарыкан с напутствием к сыну.
– Хорошо, отец, – согласился Калык. – Они начали спешиваться, отец. Видимо, решили устроить привал в землях Сары-Озена.
«Это нам на руку», – подумал Сарыкан и помчался изо всех сил в ставку Семетея.
* * *В ставке Семетея было многолюдно. Бакай находился в юрте Каныкей. Сарыкан стремительно откинул дверной полог юрты, чтобы сообщить Бакаю о враге, появившимся вероломно у порога земель кыргызского народа. Однако юрта Каныкей была полна гостями, ногойцами-шыгайцами, которые не смогли ужиться с жедигерцами после смерти Чынкожо. Они, шыгайцы во главе с аксакалом Толобаем, приехали просить, чтобы Семетей принял их в землях Таласа как братьев. Бакай посадил Сарыкана рядом с собой и попросил Каныкей угостить его напитком бозо. Бакай попросил Ормонбека, сидевшего рядом с ним, расселить шыгайцев в землях Кен-Кола. Шыгайцы поблагодарили Бакая и Семетея за радушный прием и вышли из юрты вслед за Ормонбеком, который собрался показывать им земли. Только после того, как вышел из юрты последний шыгаец, Бакай повернулся с улыбкой на лице к прибывшему из разведки Сарыкану.
– Земли Сары-Озен полны врагами! – выпалил Сарыкан, не ожидая вопроса.
– Кто они? – спросил Бакай.
– Как кто? – удивился Сарыкан. – Враг – тот, кого мы всю зиму ожидали.
– У врага большое войско? – спросил Бакай.
– У них в войске жайсанов больше, чем нашего народа в Таласе, – ответил Сарыкан с горечью.
Бакай улыбнулся и посмотрел внимательно в озабоченные глаза Сарыкана.
– Значит, враг боится нас, – утвердил Бакай и спросил: – Известно ли нашим людям, что он натворил в землях Сары-Озена?
– Нет, я не интересовался. Враг стал устраивать привал, – ответил Сарыкан.
– Я так и предполагал, – сказал Бакай.
Спокойствие Бакая начало передаваться и Сарыкану. Рядом с Бакаем ему стало легче. Появилась большая уверенность в мыслях и действиях.
– Как будем встречать врага? – спросил он у Бакая.
– Подтягивай все свои силы к землям Сары-Озена, – ответил тот. – Кроме вас выступит часть эштеков во главе с Шаимбетом. Оба войска должны принять бой с врагом под началом богатыря Кюлчоро, чтобы помешать быстрому его продвижению.
Бакай говорил уверенно, будто прочитал все вражеские мысли. Сарыкан с большим облегчением приступил к исполнению указаний Бакая. Немедля отправил людей к своему войску и войску эштеков, чтобы они выступили под началом Кюлчоро и двинулись на встречу с врагом на землях Сары-Озена. Сам тоже двинулся вслед за войском в сторону врага, чтобы сражаться плечом к плечу с сыном Калыком. В душе он изрядно беспокоился за судьбу ханства…
* * *В объединенном войске аргынов и эштеков под началом Кюлчоро уже было внушительное количество аскеров по его меркам. Насчитывалось около двух туменов. Калмыки, манжу и жунгары во главе с Конурбаем с удивлением смотрели на малочисленное войско кыргызов, которое оградило все пути, ведущие в Талас.
– Смотрите! – Конурбай показал плеткой на кыргызское войско и рассмеялся. – Они надеются защитить свои земли от нас.
Действительно, войско кыргызов смотрелось жалкой кучкой всадников, которая выступила против натиска мощного селевого потока, на который в точности походило кангайское войско по меркам военных знатоков Конурбая.
– Быстро сотрем с лица земли! – Чандаяк смеялся громче всех.
– Может быть, предложим им сдаться, – подсказал Акыяр Конурбаю.
– Дело говоришь, – быстро согласился Конурбай.
Ему очень хотелось быстрее оказаться в ханской ставке кыргызов. По его мнению, кыргызы должны были сдаться или бежать, видя во много раз превосходящие силы противника. Оглядевшись по сторонам, Конурбай определился с переговорщиками. Это старец Бороончу и богатырша Оронгу, которые были знакомы с некоторыми богатырями кыргызов.
– Ба-ака-ай!!! Ба-ака-ай!!!
Громким криком они звали Бакая и приближались к войску Кюлчоро. Впереди ехал Бороончу с белым платком.
– Посланники от Конурбая, – объяснил Сарыкан молодому богатырю и посоветовал: – Поговори с ними.
По совету Сарыкана Калык и его помощник вынудили посланников спешиться с коней и далее последовать до Кюлчоро пешими.
– Будьте здоровы, богатыри! – Бороончу поздоровался с поклоном, но с веселым видом.
Кюлчоро почувствовал, что посланники решили поиздеваться над кыргызским войском.
– Будьте здоровы! – Кюлчоро ответил на приветствие и спросил: – С чем пришли?
Кюлчоро посадил их рядом перед собой. Сам тоже спешился и подошел к ним поближе.
– Мы хотели поговорить с Бакаем, – сказал Бороончу. – Мы его хорошо знали.
– Он прибудет через несколько дней, – сказал им Кюлчоро. – Говорите вашу просьбу. Если она имеется у вас.
– Конурбай жалеет ваших людей, – сказал Бороончу, широко улыбаясь. – Поэтому предлагает вам сдаться.
– Почему он пожалел вдруг наших людей? – удивился Кюлчоро.
– Ему кажется, что ваши люди будут полностью уничтожены кангайским войском, – сказал Бороончу. – Жалеет, что ваш народ исчезнет с лица земли.
– А вашего народа ему не жалко? – спросил Кюлчоро. – Ведь он тоже будет уничтожен войной.
– Частично, да. Жалеет, конечно, – ответил Бороончу. – Прежде всего, он жалеет о том, что останется и без рабов.
– Вас лично он жалеет или нет? – спросил у них Кюлчоро.
– А что ему нас жалеть? – удивилась старуха Оронгу. – Мы посланники.
– А это мы сами посмотрим, – Кюлчоро одним взмахом сабли Жойкума снес голову посланнику Бороончу.
– Калык! – Кюлчоро обратился к ханзаде. – Передай Конурбаю голову старца через старуху.
Калык насадил голову Бороончу на шест и передал в руки Оронгу. Проводил ее до передних частей вражеского войска.
– Когда-нибудь расскажешь, – сказал в напутствие старухе Калык, – как Конурбай пожалел своего посланника.
Через некоторое время враг пришел в движение. Передовые части крупного войска начали перестраиваться для удара по центру войска Кюлчоро.
– Впере-ед!!!
Кюлчоро рванулся на Суркоене к врагу, чтобы опередить его нападение. За ним одновременно последовали Сарыкан и Калык со своими джигитами. Набег бурутов на войско кангайцев был неожиданным для Конурбая. Не успел он перестроить боевой порядок своего войска для обороны. Кюлчоро направил скакуна вбок, чтобы обогнуть передний строй вражеского войска. Он в одной руке крутил саблю Жойкума, а другой размахивал луновидным топором. Один за другим падали жайсаны от ударов сабли и топора Кюлчоро точно по шее каждого встречного. Следом за ним Калык работал палицей, а Сарыкан колол врагов копьем. Войско кыргызов из числа эштеков и аргынов врезалось во вражеские ряды как нож в масло. Шаимбет пытался повторить действия Кюлчоро точь-в-точь, но по своим возможностям. У него во многом получалось изящнее, чем у Кюлчоро. Всюду были слышны ругань и проклятия. Полилась кровь ручьями из ран аскеров и жайсанов. Падали люди и животные. Кто замертво, а кто – теряя сознание от полученной раны. Кто-то отчаянно кричал от боли, плакал от потери близких людей, а кто-то смотрел на происходящее без участия, обезумевшими глазами. Копились трупы людей и животных, не было возможности ступить ногой на землю. Она была вся покрыта безжизненными телами. Аскеры устали нападать на врага. Их руки уже отказывались поднимать оружие. Кроме того, скакуны под седлами аскеров тоже сбавляли прыть, падала их резвость, замедлялся галоп. Кюлчоро развернул своего скакуна, трубя войску отход в место, откуда был устроен внезапный набег на врага.
Со стороны гор Асы на перевале Чабдар показались вооруженные люди в белых калпаках. Это было еще одно войско из более крупной части эштеков и других мелких родов и племен кыргызов во главе с Бакаем и Канчоро. Возглавлял эштеков сам Жамгырчы. Оно стало примыкать к силам Кюлчоро.
– Ого! – воскликнул Бакай, увидев множество трупов на переднем крае вражеского строя. – Славно поработали наши ребята.
– Наших людей тоже полегло немало, – понурил голову Кюлчоро.
– Всю жизнь воюем с кангайцами, – сказал Бакай. – Никак с ними подружиться не можем.
– Война с кангайцами становится привычным делом для наших людей, – сказал Канчоро. – Аскеры рвутся в бой.
– А что случилось с Семетеем ава? – спросил Кюлчоро. – Почему еще его нет во главе войска?
– Его задержала Чыйырды эне, – ответил Бакай. – Она хочет благословить Семетея перед войной.
– Будут еще войска с нашей стороны? – не удержался от вопроса и Сарыкан.
– Да, еще собираются войска трех ханств, – ответил Бакай. – Войско Текечи хана во главе с Ормонбеком, Шыгай хана во главе с аксакалом Толобаем и войско из всех остальных ногойцев во главе с Байтайлаком. Семетей приедет во главе войск всех указанных трех ханств.
– Кангайцы предали нашу дружбу, нарушили с нами соглашение и вероломно напали на наши земли, – громко сказал Кюлчоро, чтобы услышало много людей. – За нами священные земли отцов и дедов. Лучше умереть, чем отдать врагам наши земли.
– Мы всегда их били! Побьем и сейчас тоже!
Бакай потряс кулаком в сторону врага. Наступали на всех землях сумерки. Аскеры приступили к устройству лагеря для ночлега…
Осада земель Таласа врагами
– Пусть тебя защитят покровители-чильтане во главе самим Кожосаном, – мать Чыйырды вознесла руки к небу, – от вражеского оружия, направленного на тебя.
Она говорила шепотом, насколько хватило у нее силы. Каныкей повторяла ее слова во всеуслышание. Семетей, сидя в седле скакуна Тайбуурула, тоже вознес обе руки к небу. Мать Чыйырды сидела на олпоке, что был сложен рядом с юртой Каныкей, стоявшей рядом с ней. Это она, мать Чыйырды, настояла на том, чтобы Семетей без благословения матери не ушел на войну с неприятелями.
Проводить на войну Семетея собрался весь народ из аулов вблизи ханской орды. У каждого человека в толпе было одно желание – изгнать из своих земель вероломно ворвавшегося врага.
– Пусть Тенгир, наш Создатель, вас всех бережет, – продолжила Каныкей, повторяя слова матери Чыйырды. – И покарает он твоих врагов. Пусть дух твоего отца Манаса всегда будет рядом с тобой. Духи богатырей Алмамбета, Чубака, Серека и Сыргака встанут во главе всего кыргызского войска. Пусть они тоже защитят наши земли от врагов.
Голос старой матери Чыйырды настолько ослаб, что уже невозможно было услышать. Но она продолжала говорить от всего сердца свои пожелания. И вот наконец она замолчала.
– Ак жол тебе, сынок! – Каныкей тоже благословила сына уже от себя.
– Ак жо-ол!!! Ак жо-ол!!!
Зашумели все, женщины, старцы и дети, которые стояли вместе с матерью Чыйырды и Каныкей.
– Пусть дух хан аты, моего свекра, бережет вас всех! – Айчурек дополнила благословение.
Все люди провели ладонями по своим лицам.
– Благодарю вас, мои матери! – Семетей тронул коня.
Тайбуурул рвался вперед, к войску, которое стояло неподалеку неподвижно, наблюдая за благословением матери Чыйырды. Благословение матери Чыйырды своего внука Семетея воспринималось всеми аскерами как напутствие для всего войска. Каждый аскер уверился, что на него смотрит с Вечного Синего Неба сам Тенгир и тоже благословляет его на священную войну, на войну, на изгнание врагов из родных мест и на защиту земли предков, что хранит останки отцов и дедов всех поколений, со времен появления первых племен кыргызов. Войско собралось из джигитов трех ханств народов-ногойцев. Первое ханство – ханство Текечи во главе со старцем Ормонбеком, второе ханство – ханство Шыгая во главе с Толобаем, и третье ханство – все остальные ногойцы во главе с Байтайлаком, сыном Бакая. Каждое ханство постаралось собрать для Семетея по тумену аскеров.
Игривая походка Тайбуурула восхищала весь народ. Народ гордился своим богатырем. Будто на скакуне сидел дракон, что скоро загонит неприятеля в его нору, в земли поднебесья, от которых начинаются небеса…
* * *Кангайцы перестроились, как только Кюлчоро отвел свое войско. Однако наступившая темнота заставила кангайское войско устроить в лагерях. На следующий день, несмотря на внушительные потери в своих рядах, кангайцы по-прежнему смотрелись величаво и грозно. Третья часть войска кыргызов во главе с самим Семетеем подошла немногим раньше полудня. После набега войско Кюлчоро уже отдохнуло от вчерашних нагрузок. Семетей помчался на встречу со своими братьями и Бакаем. В это время со стороны врага выехал на поляну между войсками на играющем гнедом скакуне богатырь крупного телосложения.
– Выходи на поединок! – кричал он. – Буруты! Кому не терпится на тот свет?!
Войско кангайцев шумело в восторге от вызова своего богатыря.
– Это Карагул! – сказал Бакай. – Красуется на своем Торайгыре. Что ему нужно на старости лет?!
– Видимо, взбодрить хочет своих богатырей, – сказал Семетей. – Я должен ему сдачи дать.
– О чем ты? – спросил Бакай.
– Он огрел меня укрюком по голове, – Семетей улыбался. – И ускакал на Алгаре.
– Тебе нельзя, – отрезал его Бакай. – Возможно, тебе придется сразиться с самим Конурбаем.
– Позвольте, Бакай ава, – попросился Канчоро. – Попробую я с ним сразиться.
Канчоро знал возраст Карагула. Пожилой богатырь кангайцев казался ему слабоватым противником. Он был уверен, что превосходит противника в силе. Но все знали, что Карагул хитер, увертлив и коварен. Никто не мог предположить, каким будет его очередной выпад в бою. Канчоро решил рискнуть, нельзя же постоянно казаться всему войску слабее, чем Кюлчоро.
– Хорошо, Канчоро, выходи на поединок, – согласился Бакай. – Пусть тебя духи берегут.
Канчоро выехал на своем скакуне Коктелки на поединок со знаменитым богатырем кангайцев Карагулом.
Войска бурутов поддержали своего богатыря шумными и радостными возгласами.
– Молодец, Канчоро!!!
– Не срами память своего отца!
– Вернись с победой!
В ответ кангайское войско тоже зашумело в поддержку Карагула.
Оба всадника разъехались подальше, чтобы скакуны под седлами могли развить большую скорость. Они оба понимали: чтобы проколоть противника копьем, понадобится очень большая сила. Надо приложить к копью силу разбега скакуна и, во время удара, еще и свою силу. Кто сможет использовать все возможности сил скакуна и свою силу, тот и одержит победу в поединке. Оба противника прекрасно помнили об этих истинах. Они одновременно остановили своих скакунов, посмотрели друг на друга и помчались навстречу. На лету скакунов они пытались определить место для удара копьем на теле противника. Целились оба в грудь врага. Мгновенье, и удар. Копья полопались и разбились вдребезги. Они взяли еще по одному копью. Сражение принесло лишь огорчение обоим. Опять поломались копья. Оба противника одновременно взялись за лунообразные топоры. Бились отчаянно, пока руки не онемели. Удары приходились по щитам и шлемам противников. Стали биться палицами. Противники не могли одолеть друг друга. Торайгыр стал запрыгивать на голову Коктелки, мешая Канчоро. Благодаря неудобному его положению, пару раз Карагул сумел нанести по голове Канчоро прицельные удары палицей, которые приходились по шлему богатыря. Удары Карагула палицей Канчоро выдержал, но почувствовал, что так может проиграть поединок. Он вытащил саблю. Как только стал Торайгыр запрыгивать на голову Коктелки, Канчоро сумел ударить саблей по шее скакуна, где проходили главные кровотоки. Брызнула кровь ручьем во все стороны. Воспользовавшись замешательством Карагула, Канчоро сумел нанести еще один удар саблей. На этот раз по шее противника. Тот упал замертво вместе со своим конем. Радостный шум сторонников Канчоро вылился в выкрики урана.
– Ма-ана-ас!!! Ма-ана-ас!!!
Враг сник, совершенно подавленный. Уран кыргызов всегда был победоносным, что стало страшить кангайское войско. Но Конурбай даже не повел бровью. Он велел тысяче жайсанов напасть и поймать Канчоро.
– Скачи и поймай богатыря бурутов! – крикнул Конурбай Чандаяку, указывая на Канчоро. Чандаяк прискакал к Эзкаре с приказом от самого Конурбая, чтобы он отправил тысячу жайсанов из числа манжуйских силачей, над которыми главенствовали знаменитые богатыри Каман алп и Жоон алп.
– Кто этот богатырь?! – закричал Эзкара Чандаяку. – Лицо его мне напоминает богатыря бурутов Чубака, взявшего в плен Нескару.
– Это его сын, Канчоро! – крикнул ему в ответ Чандаяк. – Нужно его взять в плен, чтобы он ответил за деяния отца.
Немедленно по знаку Эзкары тысяча жайсанов двинулись во главе с алпами Каманом и Жооном туда, где остановился Канчоро после поединка. Навстречу жайсанам Эзкары по знаку Бакая вышло множество аскеров во главе с Кюлчоро – в не меньшем числе. Началось кровавое сражение между аскерами и жайсанами. Воины с обеих сторон кололи друг друга пиками и копьями. Рубили саблями и мечами. Количество раненых и погибших все росло. Кто-то визжал от боли со стрелой, торчащей из живота. У кого-то была сломана рука ударом лунообразного топора. Кто-то валялся в луже крови, став безжизненным телом. Многие воины полегли с перерезанным горлом. Множество кангайских жайсанов постепенно начало окружать богатыря Канчоро, который славно бился с врагами. Заметил это Кюлчоро. Он рьяно бросился на окружавшую Канчоро гурьбу неприятелей. Гурьба жайсанов тесно сгрудилась. Кюлчоро бил копьем с разбега Суркоена, поражая так по пять, по шесть жайсанов одновременно. Еще расторопнее работал он луновидным топором и саблей поочередно. Вдруг с левого бока Кюлчоро возник Каман алп, набросившийся на него с огромной палицей. Он пешим оказался выше ростом, чем Кюлчоро на своем скакуне. Руки и ноги у алпа были огромными, будто состояли они из отдельных человеческих туловищ. Суркоен резко отскочил в сторону. Палица попала в землю, выбив каменную глыбу величиной с казан. Кюлчоро повернул своего Суркоена обратно к Каман алпу, который уже начал с размаху поднимать палицу, чтобы еще раз ударить кого-то по туловищу. Но он тоже увидел Кюлчоро, рванувшего в его сторону со смертоносным копьем. Каман алп был вынужден еще раз замахнуться палицей, чтобы встретить врага ударом. Он не заметил, как копье Кюлчоро пробило его шею, и не смог завершить удара. Ему было уже все равно. В сторону Кюлчоро двинулся Жоон алп, наблюдавший поединок Каман алпа с богатырем бурутов. Он был еще крупнее, чем Каман алп. В руках Жоон алпа блеснула смертоносным лезвием секира. Казалось, что своим ударом Жоон алп прорубит и каменную глыбу, будто дыню. Бесполезно подставлять под удар щит или какое-то оружие. Нужно принять все меры, чтобы удар не смог достичь цели. Нужно увильнуть от удара, выполняя обманное движение. Сделать выпад в сторону, чтобы удар пришелся по воздуху в сторону выпада. А самому нанести смертельный удар саблей в шею противника. Когда Кюлчоро пустился на Суркоене к Жоон алпу, он увидел, что алп приготовился встретить его ударом по голове. Когда замахнулся вражеский силач секирой, Кюлчоро откинулся на круп коня и запустил саблей в шею противника. Он заметил, что лезвие секиры пролетело по воздуху перед носом, а сабля впилась в шейные кровотоки Жоон алпа…
Поредели ряды жайсанов, направленные на поимку Канчоро. Кюлчоро обещал себе выручить брата, несмотря на численное превосходство врага. Ему это удалось. Враг начал отступать…
В душе аксакала Бакая родилось облегчение. Он чувствовал, что его сын Байтайлак, Калык, сын Сарыкана, и Шаимбет, сын Жамгырчы, по одному маху его руки готовы были ринуться на врага, в помощь Канчоро и Кюлчоро. Ему не нужно было усложнять положение войска кыргызов. Враг, который в два, даже в три раза превосходит численностью войск, может быть, испытывает терпение Семетея, он, может быть, хочет, чтобы буруты ринулись в бой всей силой, с тем чтобы окружить их всеми кангайскими войсками и постараться не выпускать из кольца. В этом случае войско кыргызов оказалось бы в трудном положении. Бакай знал твердо и непоколебимо, что войску Семетея не следует всей силой идти в наступление. Это войску Семетея нужно взять кангайцев в кольцо, окружить их со всех сторон малыми силами по возможности. Не давать противнику использовать свое численное превосходство. Ему нужно выждать, изнурить противника набегами малыми силами и вести с ним только «собачий бой». По-бурутски, постоянно «кусать» скопления вражеской силы в самых неожиданных участках и убегать в безопасные места. В такие места, чтобы врагу было не выгодно и вредно преследовать бурутов…
На поле сражения стемнело. Солнце садилось. Оно спряталась за темным облаком, что стояло на черте между небом и землей. Обе стороны прекратили сражение. Спешно стали устраивать отдых аскеров и жайсанов после изнурительного напряжения, что испытывал каждый воин, ожидая наступления для себя смертельной битвы.
Семетей собрал своих приближенных во главе с Бакаем, всех, кто хоть мало-мальски соображал и принимал участие в боевых действиях. Кроме старцев, вся молодежь участвовала в оогано-жедигеровской войне при осаде Опола Толтоем и Чынкожо. Тогда ооганцы одержали победу благодаря участию в войне молодежи из Таласа во главе с Семетеем.
– Мы определили, что враг превосходит численностью наши войска, – сказал Семетей. – Нам нужно выработать правила ведения войны с кангайцами, чтобы добиться малых потерь среди наших людей.
– С врагом нужно продолжать вести «собачий бой», другие способы для нас вредны, – сказал Ормонбек. – Только вот нам не хватает навыков.
– «Собачий бой» предполагает и вынуждает нас отступать в глубину наших земель, – сказал Семетей. – Вплоть до земель Кен-Кола, до ханской орды.
– Если сумеем нанести большой урон врагу, – заговорил старец Бакай, – отступление без больших потерь вглубь наших земель для нас не поражение. Мы с гордостью сможем изгнать ослабевшего, изнуренного и крайне изможденного врага из наших земель.
– Разделим войско на пять частей, – сказал Семетей. – Каждая часть нашего войска самостоятельно будет вести «собачий бой» с врагом на своем участке.
Далее Семетей сказал, что ногойцы во главе с ним самим, ведя «собачий бой» с врагом, могут отступать в сторону перевала Котермо, аргыны во главе с Сарыканом и Калыком пусть возьмут направление в сторону перевала Кум-Кыя. Эштеки должны разделиться на две части, где первая часть во главе с аксакалом Жамгырчы будет продвигаться к перевалу Таш-Кыя. Вторая часть эштеков во главе с Шаимбетом должна взять направление к перевалу Куу-Кыя.
– А что будет делать войско Ормонбека? – спросил Бакай.
– Пусть оно устраивает набеги с задней стороны кангайского войска, – сказал Семетей. – Чтобы уничтожать запасы еды и оружия врага с их охраной.
– А вдруг враг ринется уничтожать каждую нашу часть по очереди? – высказал сомнение Сарыкан.
– Местность не позволит им сделать такой ход, – сказал Семетей. – Любой набег врага обречен на провал, если он совершается только в одном направлении. Он сразу заглохнет.
– Почему? – спросил Калык, самый молодой из присутствующих.
– Войска не могут быстро продвигаться в одном направлении в горной местности, – объяснил Семетей. – Проезды и проходы в горах внезапно то сужаются, то расширяются. Или пологие склоны вдруг становятся крутыми.
– Понятно, – буркнул Калык, сам недовольный своим вопросом.
Кое-кто усмехнулся…
* * *Утром со стороны врага раздался большой шум. Стучали доолбасы и барабаны. Разыгрались кернаи и сурнаи. На поляну, что располагалась на краю земель Таш-Кашата, выехал сам Конурбай на гарцующем скакуне Алгаре. Барабаны извещали о начале поединка. Все поняли, что на поединок вышел сам Конурбай.
Глашатай кангайцев выкрикивал требования Конурбая.
– Бурут! – кричал он. – Выходи на поединок, либо сдавайся. Отдай мне все земли Ала-Тоо, Талас! Отдай мне казну ханства и тысячу красавиц. Отдай мне Тайбуурула во главе тысячи отборных скакунов.