Сборник романов и повестей
Через 15 минут были уже в своих окопах. Это был длинный общий глубокий ход. От него откопаны стрелковые ячейки на одного бойца, через каждые 5—10 метров.
Всеволод уже знакомо раскладывает боекомплект по полкам. Его личная задача – вести огонь по пехоте. При необхоимости, по команде комвзвода, помогать противотанковому отряду.
Вдруг качнулась земля-матушка. В пятидесяти метрах встал взрыв раскидывая землю далеко в стороны. Тяжкий гул, металлический лязг, визг полетевших мин, накрыл второй батальон Рабочего Полка.
–Танки! – кто-то ошарашенно взвизгнул. Другой голос – спокойной и властный (похоже на комвзвода): – Приготовиться к бою!
Севе очень не хотелось вылезать из окопа, над ним несколько раз что-то пролетело с мягким шелестом и тошнотворным жужанием. Он приподнял глаза над обрезом бруствера.
Далеко по всему бескрайнему полю двигались какие-то чёрные, коптящие грязным дымом коробки. Иногда они плевались огнем. Их было очень много, страшно было считать. Сева выложил на бруствер ствол своей трёхлинейки.
Справа начал бить, закопанный по башню, КВ-1 без двигателя – последний танк Одиннадцатой Танковой Бригады. За Орловским шоссе заработали две 85 миллиметровые зенитки старшего лейтенанта Волнянского Григория и комиссара батареи Сизова. Это были 6 и 10 батареи 732 полка ПВО – командир полковник Бондаренко.
На поле между чадящими коробками вспухли разрывы, задымились восемь коробок, бивших в сторону тульских ополченцев не пустыми жестянками. Позади танков появились фигурки немецких солдат.
Со всех сторон давила слух трескотня стрельбы. Справа заработал «Максим» 2 взвода, его поддержал «Дегтярь» ДП-27 первого взвода. Вовремя. Фигурки залегли, танки стали отползать.
В этот момент Севка понял, что не стреляет!
Ужас затекал в его сознание через глаза, фиксировал этот гипнотический ад. Будто кинокадры о гражданской войне, боях с белофинами или на озере Хасан. Это отнимало осознаность и волю!
Восемь танков подбили зенитчики!!! Восемь черных, грязно коптящих, в небо стальных зверей. Молодцы зенитчики!
До немецкой пехоты было больше 500 метров, но Севка выпустил по отходящим фашистам обойму, не надеясь на попадание. Прицеливаться не получалось – ходуном ходили руки на шейке приклада, указательный палец, в толстой рукавице, неуклюже дёргал спуск.
Сполз в окоп, рукояткой откинул затвор назад, выдавил большим пальцем патроны из обоймы в приемное окно магазина, затвором дослал верхний патрон в патронник. Осторожно выглянул над бруствером. Стояла звенящая, опустошающая тишина, может быть оглох?
Тишина была страшной…
До этого он видел только, то что было впереди, как будто в трубу смотрел, а бокового зрения не было. Плотный густой туман справа и слева. Он потряс головой, посмотрел вправо. Справа ячейку занимал сокурсник из механического института Степка Хорин, вместе занимались до войны боксом. Слева – пожилой оружейник дядя Семен. Соседи смотрели вдаль и не стреляли. Никто не стрелял. Немцев не было.
-Ура! – неуверенно понеслось по окопам. Бойцы радовались первой победе. Кто-то запел Интернационал: -Вставай проклятьем заклейменный…
Но рано, вдруг справа из лощины вырвались черные силуэты с крестами, не меньше 20 штук. Стреляют куда-то. Две зенитки лейтенанта Григория Волнянского в этот момент замолчали. Почти весь расчет батареи был уничтожен. Выжил в этом бою, только комиссар Сизов.
Бьет окопавшийся КВ1, хлопают противотанковые ружья. Первый, второй, третий танк загораются, остальные сползают назад.
И опять тишина звенящая. Севка ругает себя: -Следи за пехотой, за пехотой! Не отвлекайся на танки!
Тишина прожила до двух часов дня.
В это время бегал батальонный старшина и разносил в котелках горячую похлебку и хлеб, кипяток с колотым сахаром. Ложка, завернутая в платок, лежала в сапоге.
Севе казалось, что он сильно простыл. так было ему холодно, словно трясовица напала. Он грел руки о котелок, хлебал горячее, но не помогало. Пришли обедать к нему соседи. Севке не хотелось говорить, что-то происходило в нём. Перестраивалось, перебаливало. Психика пыталась встроиться в рваные волны беспощадного урагана, который жестко накрывал его сегодня несколько раз.
Оружейник Семен Сергеевич хлопнул по плечу:– не дрейфь, пройдёт! Однокурсник уже аклимался и болтал без умолку: -Слышал анекдот про гитлера и муссолини?…Значит, лежат они в постели…
-По местам! – вдруг заорал комвзвода: -К бою!
Как вспышки, замелькали одно событие за другим.
Черные стальные звери застряли в ста метрах перед противотанковым рвом. Они осыпают окопы рабочего полка градом пуль из пулеметов. По ним бьют шесть ПТР ополчения. Но вдруг два танка появляются слева в низине. Там почему-то ров не дорыт и не соединен с остальными. Танки в 30 метрах перед окопами. Они давят проволочное ограждение, сталкивают бетонные пирамиды надолбов в ров.
Командир отделения Пётр Саликов успевает подбить оба танка, но сзади вылезают ещё пять, за ними еще. Они косо наезжают на окопы, ползают по ним, давя и засыпая бойцов. Ещё один фашисткий танк пылает, но остальные утюжат окопы ополченцев. Из-за них немецкие автоматчики закидывают окопы гранатами.
Бойцы выскакивают из окопов, и бегут в ужасе куда-то. Не слыша, не понимаю ничего. Танковые пулемёты косяк тех кто выскочил. Сева не помнит как выбрался из окопа, только спины в телогрейках и в гражданских пальто бойцов рабочего полка впереди, и он бежит за ними. Подскальзывается падает что-то мешает ему в руках – это винтовка!
На позициях он забыл и бутылки и гранаты. Не до этого сейчас. Сзади грохочут и догоняют танки. Как в страшном сне, но проснуться не можешь! Пули над головою откалывают от стен каменную крошку.
Новый кадр. Около парка Осоавиахима. На противоположной стороне улицы появляется танк и разворачивает башню с коротким стволом в их сторону. Взрыв вырывает кусок стены рядом, его сечет каменной крошкой и заваливает кроной, неизвестно откуда, прилетевшего тополя.
Следующий кадр. Панический бег продолжается. Сева весь в красной кирпичной пыли…
Следующий кадр. На окраине поселка Красный Перекоп. Комиссар Агеев бегает между ополченцами, что-то говорит одобрительно ласково, гладит 15—17 летних бойцов по плечам и голове…
Произошло что-то страшное. Немцы прорвали оборону рабочего полка. 34 танка вошли в город и батальон немецкой пехоты, заняли их окопы и дома на Рогожинском поселке.
Удар был выбран по наименее боеспособным частям – по рабочему полку! У немцев разведка, тоже, не шнапс хлебала.
Без вести пропали больше 20 ополченцев. Второй батальон 156 полка НКВД, так же, панически покинул рубежи. Спас ситуацию Председатель Городского Комитета Обороны Тульского Боевого Участка Кравченко. Он направил в зону прорыва группу истребителей старшего лейтенанта Савчинского – командира 1005 стрелкового полка (400 бойцов). Который, очень вовремя появился в городе. Его группы истребителей уничтожили 5 танков в районе парка Осовиахима.
Один танк заехал на стадион и пытался выскочить в ворота, но застрял в бетонных воротах и был тут же подбит 37миллиметровым противотанкововым орудием. Пыташихся выбраться танкистов, бойцы безжалостно отстреливали.
Танк ещё год после этого ржавел на стадионе.
Группа капитана Линькова подбила ещё 8 танков противника. После чего бойцы старшего лейтенанта Савчинского выбили с участка 2 батальона 156 полка НКВД пехоту фашистов.
Фашисты потеряв около роты бойцов, отошли в ложбину около кирпичного завода.
В 16—00
Второй батальон Тульского Рабочего Полка находится на запасных позициях. Бойцы приходят в себя, собирают трофейное оружие.
В 20:00. Около 50 танков и батальон пехоты выдвинулись на позиции боевого участка. Шесть танков загорелись, остальные отошли поспешно…
7
Всеволоду казалось, что ему не избежать трибунала за оставленные позиции. Он даже спросил об этом командира взвода. Тот горько хмыкнул:
–Комолов, а кто воевать будет, если всех посудим!? Вы что, дезертиры или предатели? У вас у всех сегодня – Первый Бой… Да ладно, понимаю всё, немцы подвесили нам сегодня пистюлей, дали просраться!…
–Командир, я бы хотел перейти во взвод разведки! -выдает Севка. -Что, только что штаны успел постирать и сразу же в разведку? Ну молодец, прямо ударник боевого труда! Видно будет… А оружие твоё где, разведчик?
После взрыва свою «мосинку» он потерял.
Севка вздохнул и отошел в сторону.
***
Под вечер артиллерийский и пулемётный огонь усилились. Батальон переформировался. Пришли новые ополченцы, всё переделанное учебное оружие заменили на трофейное.
Севка забрался в блиндаж командира взвода, пока тот отсутствовал на постановке задачи в штабе полка. В блиндаж набился весь взвод – 25 бойцов. Они курили, пили кипяток, пытались спать прямо на земляном полу, но не получилось. Все вскочили. Вошел комбат и командир взвода.
– Так, срочно троих добровольцев в разведку. Комолов ты, кажется, просился? Тогда выходи. Ещё двое…
Вышли двое молодых ребят, почти его ровесники: -Свичёв, Крагин – молодцы!… Бегом получать ППШ, боекомплект и на постановку задачи!
ППШ бойцы оттирают от масла, набивают улитки дисков, непривычно короткими, «тэтэшными» патрончиками.
–72 патрона это 14 перезарядок моей трехлинейки! – восхищается Севка:– и всё в одном диске, целый пулемет! -Херня, -корчится Крагин:-пукалка, 200 метров прицельная дальность. Толи дело «Токаревка» СВТ-40!…
Немецкие трофейные ножи в резиновых чехлах, три ргд-33 с рубашками и по три бутылки с горючей смесью.
Подогнали снаряжение, чтобы не звенело, не грохало. Билеты комсомольские и фото родных оставили в блиндаже.
Чернота ночи подсвечивалась только отсветом взрывов и трассерами.
Артналеты не прекращаются ни на минуту!
Построились на улице перед блиндажем. Комбат: -Ваша задача -разведка и диверсия! Пробраться в расположении немецкого батальона в посёлке Рогожинский. На подходе постараться не вступать в бой. Двигаться скрытно и тихо. Не курить, не разговаривать в голос, только шёпотом на ухо. При движении прикрывать друг друга.
Очень важно – узнать судьбу наших бойцов. Если в плену – постараться освободить!
Если будет возможность – поджечь, или взорвать дома где ночуют вражеские солдаты, технику. Важно также получение любой информации о противнике. Старший группы ополченец Комолов…
(-Есть! – удивленно бубнит Сева)
Возвращайтесь обратно!…
Всё, пошли! —
Странно было Севке. Двеннадцать часов назад он чуть с ума не сошел от страха, а сейчас в составе ДРГ сам идет к врагу!?
Страха не было, только нервная зевота. В Рогожском поселке горело несколько домов. Там было очень светло. Немцы ходили группами по 8…10 человек.
Сева с бойцами, перед самым поселком, проползли 200 м по жидкой глине, потом заползли в овраг. По оврагу шли в рост. Вдруг Костя Свичев споткнулся и упал. Лежал на земле, встал на четвереньках и что-то ощупывал на земле.
– Посвети!
– Нельзя Костян, заметят!
– Блять, это же наши ребята! Ушанки со звездами!
Нащупали 14 тел.
– Расстреляли, уёбки!
– Ну, суки-оккупанты, зверьё фашистское! – завёлся Костя:– надо мстить!
– Всё, вперёд, – сказал Сева: – приказ выполним и отомстим обязательно!
Вылезли из балки, проползли в тени домов. Близко слышалась немецкая речь. За крайним, по улице, домом заползли за низкий дощатый забор. В проломах досок видно было пространство впереди на 200 м.
Немцы заходили в большой двухэтажный кирпичный дом справа по улице. Там было не меньше 30 зверьков. Видимо они здесь отдыхали. До этого дома было не меньше ста метров. Гранату не добросишь. Перед домом были окопы и блиндаж, в котором кто-то шевелился и порой сверкала каска.
У здания стояли три грузовых машины и бронетранспортер.
Они лежали почти два часа под этим забором.
–Скоро начнётся рассвет, – сказал Севка:-я пошел!
–Ты что!? – пытались остановить его бойцы, хватая за руки.
ППШ за спину, в правой руке граната, в левой бутылка. Прошёл 50 метров. Никто из немцев, почему-то, не среагировал. Ещё двадцать спокойных шагов и метнул гранату в окоп, чиркнул трут и метнул бутылку в кузов машины. Сразу же залег и достал вторую гранату и бутылку. Первая граната рванула близко, так что заложило уши. Тентованный кузов грузовика здорово заполыхал.
Заработал пулемёт из блиндажа. Пули ложились где-то рядом, вдоль улицы, обкалывая угол за которым он лежал, и летели в сторону где были за забором ребята.
Вскочил, обегая дом, метнул гранату в блиндаж, сразу залёг и отполз. Заглох пулемёт. Из двухэтажного дома, из нескольких окон, во все стороны начали садить из автоматов. Но совсем не туда где находился он. Он вскочил и метнул в ближайшие окно гранату, сразу за ней бутылку и побежал.
В институте он бегал стометровку за 11 секунд. А эти 200 метров до оврага он пробежал, как ему показалось, за 6 секунд. Плашмя упал на живот. Из-за домов выскакивали фашисты. Автомат со спины в руки, 2 короткие очереди слева направо и справа налево. Четверо фашистов опали прошлогодней листвой. -Карацупа какой-то! – улыбнулся он себе.
–Отходим! – крикнул он и побежал по склону оврага. Тут он увидел бегущих ребят – они были ярко освещены и по ним вели огонь немецкие автоматчики. Опять залёг на скате оврага, и стал методично расстреливать дом и окна где мелькали огоньки выстрелов. Справа три окна уже полыхали. Севкина работа!
Заметил, как огоньки стали обходить его справа и слева.
–Слева держи! -крикнул он. Заработали ППШ его разведчиков, направо он всаживал короткие очереди, по мелькающим на фоне пожара теням. Зло, не спеша стрелял, как на полигоне.
–За Родину, за Сталина, за пацанов, за Зину! -орал он. Подумал:– а почему за Зину?
Но уже спустился в балку и бежал по дну, за своими разведчиками, видя их спины впереди. Два раза останавливался и залегал и осматривался – погони не было.
Вышли на край города, до старых позиций 500 метров. Их уже заняли бойцы 1005 стрелкового полка.
Разрыв мины спереди, скорее за дом укрыться! Но вдруг его оглушило и потемнело в глазах…
–Севка, эй! Всё, приходи в себя!
–Что со мной?
–Контузило, наверное! Догнали нас фрицы из миномёта! -Доложите комбату про пацанов!
8
Подвал жилого дома, оборудованный под бомбоубежище, битком набит ранеными бойцами и гражданскими.
Кто-то гладил его по голове, целуя в губы, щёки и глаза… -Мама, сестрёнка???
Как тяжело открыть глаза – мир кругом тяжел и тошнотворен. Нестерпимая головная боль.
Он лежит на полу. На коленях перед ним в грязной телогрейке, с пропитанными кровью рукавами, сидела Зина.
-Зина? Ты же в истребительном батальоне!?
–Тихо-тихо, помолчи родной. Всех девочек сегодня перевели в санитарный батальон. Очень много раненых. Одна наша девочка – Клава Чурляева сегодня шестьдесят бойцов вынесла. Комиссар Агеев с нами был, раненых выносил 7 раз… погиб… Слышала как на него ругался комполка, зачем не своим дело занимаетесь, комиссар. А он ответил: -Это и есть мое дело, самое важное сейчас! А политграмоту я потом почитаю, после боя…
–А я сегодня 17 бойцов наших вытащила, представляешь!?
–Героиня, – тихо сказал Сева, вспомнил, как по детски, еще вчера, успокаивал комиссар плачущих навзрыд бойцов…
–Целуешь меня? Что так-то? Товарищ профорг, я же вам не интересен!
Губами она прильнула к его, чтобы он замолчал. Потом затараторила: -Севка, я ходила на КП, за раненным офицером, он в нашем институте на четвёртом этаже. Институт весь разрушен! – слезы закапали ему на щеку, будто они плакали вместе.
Он закрыл глаза, слушал её всхлипы, чувствовал её поцелуи на своём лице и губах.
–Я искала тебя, спрашивала мальчишек из твоего взвода, они сказали, что ты, кажется, в разведке! Боялась, что не вернешься… Как хорошо, что я нашла тебя, Севочка!
-Зина, – позвал он. -Да? -Ты же такая красивая и сильная, я на тебя всегда ровнялся. Из-за твоей твердолобости влюбился в тебя!…
Не плачь, отстроим после войны институт наш… Выгоним фашистов и отстроим… Наши с тобой дети в нём будут учиться… -Ты не против, профорг? -Комсорг, я за! – и она подняла правую грязную, с потёками чужой крови, ручку, как на собрании…
Шёл третий страшный день обороны Тулы…
9
Дневник начальника штаба 766 стрелкового полка 217 стрелковой дивизии старшего лейтенанта В. А. Бенцель
«31.10.41
Всю ночь на 31.10.41 противник вёл ураганный артиллерийский и миномётный огонь по всему южному участку обороны Тула – Воронежское шоссе – Орловская ж/д.
Ночью занимался организацией штаба, наблюдательного пункта, установлением связи с частями. Прибыл комиссар участка старший политрук Акудинов и 4 человека политработников. Прибыл 58 зап. сп, 154 сд, 217 сд, делегат связи 2/447 кап и 8 танков ТБР.
Ушёл в неизвестном направлении отряд РК милиции, оборонявший Михалково.
На протяжении всей ночи занимались перегруппировкой частей, реорганизацией обороны. Вместо сбежавшего отряда милиции поставлен в оборону сб 58 зсп, усилен правый фланг 156 сп НКВД за счёт придачи 1 роты 58 зсп. 2-й сб 156 сп, понёсший значительные потери, выведен во второй эшелон, а на его место переведён со 2-го эшелона 3/156 сп и 80 человек артиллеристов 843 ап.
1005 сп и 154 сд заняли район обороны на участке Рабочего полка. Намечены основные и запасные огневые позиции имеющейся у нас артиллерии.
И самое важное, за ночь на всём участке создано 10 групп противотанковых истребителей из лучших бойцов и командиров, вооружены ПТР, гранатами и бутылками с горючей жидкостью. В местах наиболее вероятного прохождения танков отрыты ячейки для противотанковых истребителей. Утра ожидаем в полной боевой готовности.
Со штаба 1005 сп, который помещался этажом выше КП участка в том же общежитии, в 06.30 я вышел на 4-й этаж – НП. Наблюдаю буквально за всем участком, видно всё, как на ладони.
Участок обороны устлан дымком от частых разрывов снарядов и мин, которые, не жалея, всю ночь бросает нам противник. Южная стена общежития исклёвана в полном смысле этого слова. Ни одного квадратного метра непоражённой площади на всей стене.
К 7:00 из лощины справа Кирпичного завода у шоссе выползает по направлению обороны 156 сп 50 тучных чудовищ и до батальона пехоты. Невероятный шум моторов развёрнутого фронта 50 машин, беспорядочная стрельба артиллерии, пулемётов и автоматчиков. Небо устилается пеленой трассирующих пуль. Танки подползли ко рву, выстроились, как на параде, и ведут ураганную, но беспорядочную стрельбу.
Немедленно докладываю Кравченко, он сам вышел на НП и посмотрел «парад» диких чудовищ. Чёткая команда, и команда артиллерии, моментальный и цельный её залп из-за зданий института. 8 против 50 смело и быстро двинулись наши смелые танкисты. 2 часа упорного поединка 50 чудовищ, артиллерии, миномётов и автоматчиков противника и 8 красных танков и 12 орудий и славных пехотинцев обороны.
Несколько выстрелов пристрелки, и снаряды нашей артиллерии, корректируемые начразведки 2/447 кап лейтенантом Исай, который находится возле меня на НП, ложатся в цель. Три машины врага покрылись чёрным дымом. Пристрелялась и бьёт в цель артиллерия подоспевших из-за домов «КВ». до 2-х рот пехоты выбыло из строя у противника убитыми и ранеными, 10 подбитых и горящих чудовищ, и противник беспорядочно уходит в лощину, сопровождаемый нашим организованным огнём.
День 31.10.41 для фашистов начался бесславно, закончился так же, ибо две других атаки, предпринятые на протяжении всего дня, были так же успешно отражены огнём нашей артиллерии, танков и стрелковых подразделений. Эти атаки, предпринятые им в районе Китаевка, Гостеевка, стоили противнику до 100 человек убитыми и 6 танков.
1.11.41
Весь день и ночь на 1.11.41 наш участок простреливается интенсивным артиллерийским и миномётным огнём. Досталось институту. Продырявлены снарядами стены, ни одного целого окна, разбиты статуи во дворе института.
Вторая ночь организации штабной работы, разведки и наблюдения. Проверка частей, частичное изменение огневых позиций. Кравченко лично ночью обходит район обороны участка, подготовляя бойцов к завтрашнему дню. В штаб приходят командиры частей, подразделений. Уточнение обстановки, обсуждение и разработка системы огня и порядка отражения ожидающихся к утру атак противника.
Так прошла ночь на 1.11.41. С наступлением рассвета противник силой в 17 танков и до двух рот мотопехоты со стороны Н. Басово предпринял стремительную атаку нашего фронта по шоссе Орёл – Тула в направлении механического института. Располагал, как видно, застать врасплох.
Когда я на выходе Н. Басово заметил первую машину, артиллерист уже делал расчеты для стрельбы. Команда Кравченко была настолько чёткой, что только лишь 17 чудовищ успели подползти на возвышенность перед Кирпичным заводом, как 3 из них были охвачены огнём, и до 100 человек автоматчиков превратились в безмолвные трупы. Противник после 2-х часового боя с тяжёлыми потерями отошёл.
Весь день не прекращался ураганный миномётный и артиллерийский обстрел наших позиций. На протяжении всего дня то на одном, то на другом участке нашего фронта появлялись атакующие 5—3 танка со взводами автоматчиков. Но после того, когда успешно отражены атаки групп в 50 и больше танков с батальонами пехоты эти ничтожные попытки противника нащупать слабое место и прорваться казались просто «шуткой», и успешно отражались нашей обороной.
В 21:30 противник выбросил последний на южном участке «трюк» – психическую танковую атаку.
Оставив на НП адъютанта при Кравченко лейтенанта Ситепу, который выполнял немало работы по штабу, я сошёл на КП ужинать. Только принявшись за ужин, когда заходит адъютант и говорит, что к противотанковому рву подъехало много каких-то машин с зажжёнными фарами.
Майор Кравченко и все мы вышли на двор и установили, что до 50 танков противника, а потом установили, что с ними батальон пехоты, решили предпринять ночную атаку нашей обороны в направлении Верх. Китаевка. Эти чудовища выстроились с зажжёнными фарами и открыли ураганный артиллерийский и пулемётный огонь по фронту 1 и 3 сб 156 сп.
2.11.41
/ Тула – Дворец Труда /
Ночь осветилась светом трассирующих пуль. Выведены со строя орудия ПТО, установленного около В. Китаевка, 1 и 3 сб 156 сп дрогнули и начали отход, оставляя рубеж обороны.
Майор Самойленко (командир дивизиона 843 ап) с двумя бойцами подбежал к ПТО, где выведена прислуга, и прямой наводкой лично открыл огонь по подошедшим танкам. Немедленно на участок 2/156 сп был введён батальон 1005 сп и на участок 1/156 сп батальон 58 зсп, которые были в резерве.
Стремительное появление под пеленой трассирующих пуль этих батальонов остановило бойцов 1 и 3 сб 156 сп. Они заняли свои позиции и совместно открыли огонь по надвигающейся мотопехоте противника, вынудив её прекратить движение и залечь. Приступили к своей работе группы танковых истребителей, открыв огонь по танкам из противотанковых ружей.
Одновременно Кравченко удалось вызвать два залпа гвардейского дивизиона и через делегата связи артиллерии капитана Вербицкого и лейтенанта Исай вызвать артогонь 2/447 кап и 1 дивизиона 3 ап.
Потушив огни, танки продолжали с остервенением сопротивляться нашему организованному огню и после 2-х часового боя, оставив 6 сгоревших чудовищ и до роты уничтоженных фашистов, к 24:00 противник отошёл в район Косая Гора, продолжая обстреливать наш участок артиллерийским и миномётным огнём.
В результате 3-х дневных ожесточённых атак гудериановская группа силой до 100 танков при поддержке пехотного полка «Великая Германия», потеряв 38 танков и свыше 500 человек убитыми и ранеными, убедилась в невозможности прорыва южного участка обороны Тулы.
Противник явно перешёл к активной обороне, ибо к утру 2.11.41 район Кирпичный завод – Н. Басово беспрерывно освещается ракетами, а шум моторов слышен в направлении д. Крутая. Вероятно, перегруппировка сил.
Утром получили приказ, что южный боевой участок ликвидируется. Приехали в Тулу. Сегодня отдохнём. Три бессонных ночи и три напряжённых боевых дня. Боялись садиться, старались быть на ногах. Борьба была упорной.
А в штабе Кравченко, которым он должен был обеспечить управление, было всего 5 человек: я – начштаба, ПНШ, начарт, уполномоченный ОО и адъютант. Технической связи с частями не было. Управлять приходилось только через делегатов связи, связных, а чаще всего личным посещением частей и подразделений боя.
Дни горячие, но Тула Советская, хоть за 3 дня мы потеряли до 100 человек убитыми, до 220 ранеными, 3 подбитых орудия, 3 подбитых танка, 4 станковых пулемёта и 5 противотанковых ружей.»