Мужчина с самыми красивыми глазами

Глава 1. Встреча

– Найти высокооплачиваемую работу по своей специальности в совместном предприятии сразу после окончания университета – это же просто сумасшедшее везение какое-то! Ну и подфартило же тебе, Светка!

Так, растягивая слова и не скрывая зависти, говорили те, кто разглядел лишь верхушку айсберга. Виданное ли дело – едва оперившаяся вчерашняя студентка уже разъезжает по столицам в командировки, участвует в каких-то конференциях и международных симпозиумах! Да ещё и деньги гребёт лопатой – вон как разоделась! А ведь ещё вчера, казалось бы, залатанные платьица за сёстрами донашивала. Везёт же некоторым! Ну вот за какие заслуги, спрашивается, этой пигалице такое небывалое везение?

Им и невдомёк было, что за этим так называемым «везением» – пять лет бессонных ночей за учебниками и конспектами вперемешку с вахтовой работой в жёстких условиях Заполярья, сдача экзаменов и зачётов в перерывах между работой, реки слёз от усталости плюс подорванное здоровье.

Но об этом знали только самые близкие друзья и семья Светы. Молчаливая от природы, она безразлично проходила мимо чужих мнений:

– Пусть болтают, если нечем заняться. А мне работать надо.

И работала за десятерых. С виду – этакая инженю – хрупкая тоненькая блондиночка с задумчивым взглядом огромных синих глаз.

Но на деле – перчёная бизнесменка со стальными нервами и цепким умом. Многие коллеги, не воспринявшие Свету поначалу всерьёз, уже испытали на себе её железную деловую хватку. И прикусили языки. Оказалось, с этой девчушкой шутки плохи: развернётся и так профессионально озадачит, что мало не покажется.

Её и на работу-то приняли, выбрав из сотен других кандидатов, за нестандартное решение ситуации, которая остальных поставила в тупик. А Светлана усмехнулась и предложила совершенно неожиданный подход, подключив недюжинный аналитический ум. И начальство сразу обратило на сообразительную девушку внимание. Не стали даже дожидаться положенных семи дней – тут же выскочили за ней вслед и объявили, что принята на работу.

Карьера Светланы стремительно шла в гору – за полгода она выросла от рядового финансового сотрудника до начальника отдела. Руководство не нарадовалось: Света разве что не ночевала на работе. Домой уходила не раньше десяти вечера. А в семь утра – уже вновь на рабочем месте. Свежа, бодра, и совершенно одинока. Идеальный сотрудник! Одни цифры, отчёты и сводки в голове. Perfetto!

И в самом деле, складывалось ощущение, будто личная жизнь девушку абсолютно не интересовала.

Любые попытки углубить знакомство со стороны коллег она сухо пресекала. Это озадачивало и злило мужскую половину предприятия. И страшно раззадоривало. Ещё бы: в каждом носителе брюк дремлет охотник, а тут такая роскошная дичь! Заковыристая, недоступная. Ведь чем напряжённее охота – тем ценнее добыча.

И разношерстные Светины коллеги, лихо подкрутив усы и засучив рукава, бросались в бой, вооружившись цветами, шоколадками и билетами в театр.

Света, хитрая бестия, дары принимала, посмеиваясь внутри. А затем наносила колотую рану охотнику прямо в сердце:

– У вас, смотрю, свободное время есть? Сделайте тогда вот этот отчёт. Срочно. Когда закончите, скажу, что делать дальше.

И взгляд – как ушат ледяной воды. Получив такой от ворот поворот, не многие решались на повторный заход.

Кто-то злобствовал и поливал гордячку бранью себе под нос. Но в большинстве случаев – проникались ещё большим уважением. А некоторые, кто посильнее характером, открыто восхищались ею.

Друзей Света в коллективе не искала: ей некогда было поддерживать дружеские разговоры. На общение, выходящее за рамки профессиональных вопросов, упорно не шла. Зато с готовностью помогала любому, если возникали трудности по работе. Тут же сбрасывала маску холодной надменности и бросалась на помощь, если требовалось её вмешательство.

Это удивительное сочетание твёрдости и отзывчивости вызывало уважение и в женской части коллектива. Если поначалу сотрудницы безжалостно перемывали Свете косточки во время обеденных перерывов, то со временем кривотолки иссякли – как-то сами собой сошли на нет. Да и поводов для сплетен, признаться, Светлана не давала никаких. Застёгнута наглухо от всех, как в бронежилете. Непробиваема.

Так прошло три года. Никаких изменений. Работа-дом-работа. Мама вздыхала, отец качал головой.

Подчинённые перешёптывались за чашкой чая, прикрыв двери в кабинет:

– Она что, вечно так будет одна? С работы не вылазит. Карьеристка. Откуда тут мужику взяться?

Но однажды дверь в кабинет широко распахнулась.

– Уважаемые коллеги! Позвольте представить. Наш новый финансовый директор. Лебедев Артём Анатольевич. Прошу любить и жаловать.

– А это… – Генеральный развернулся к Свете, – один из лучших наших сотрудников, начальник отдела, Звягинцева Светлана Николаевна.

Света поднялась из-за стола, шагнула к новому финансовому директору, протянула ему руку для приветствия. Сильная мужская ладонь мягко обхватила протянутую ладошку, обтекла её приятным теплом. Света подняла взгляд на новичка. Артём Анатольевич смотрел на неё сверху вниз, не выпуская руки.

Их глаза встретились. И Свету пронзил электрический разряд. Щёки вспыхнули. Всё лицо заполыхало. Стало так душно, нечем дышать. И уши заложило – Света не слышала, что говорил директор, только машинально тянула губы в улыбке. Она силилась, но никак не могла оторвать взгляд от лучистых, пронзительных, ясных глаз, чуть затенённых самыми длинными ресницами, которые ей когда-либо доводилось видеть. Эти глаза, как бездна, поглотили всё окружающее пространство – оно растворилось бесследно. Только два чудесных луча, пронзивших насквозь, сквозь все бронежилеты.

Кровь стучала в висках, сердце рвалось из груди.

«Боже мой… Какие глаза… я никогда, никогда в жизни не видела таких красивых глаз… никогда прежде!»

Глава 2. Жестокая правда

Лучистый взгляд Артёма Анатольевича не шёл у Светланы из головы весь вечер, преследовал её в ночных сновидениях, а утром наполнил собою целый мир, едва она пробудилась ото сна. Небывалая нежность захлестнула изнутри, переполнила сердце до краёв, пролилась наружу пылающим румянцем и блеском в глазах.

Душ Светлана принимала тщательно, в два раза дольше обычного. Завтрак готовить не стала – есть не хотелось.

Лихорадочно перерыла все платья в шкафу – всё не то… надо обновить гардероб…Как она могла носить такое старьё? Что надеть? Ну, разве что вот эту белую шелковую блузку и чёрную юбку. Не коротковата? Привыкла к миди, а эта выше колен. Ничего, смотрится, вроде, довольно мило.

Света покрутилась у зеркала, критически оглядывая себя с головы до ног. Распустила белокурые волосы. Подумала, забрала их в тугой узел.

Может, в парикмахерскую сходить? Пожалуй, стоит записаться. Она и забыла, когда в последний раз наведывалась в салон красоты.

Подвела глаза, подкрасила губы. Снова внимательно всмотрелась в отражение.

– Что, неужели влюбилась?

Усмехнулась и задумалась, вновь вспомнив ясный взгляд, всколыхнувший душу.

Артём. Мужчина с самыми красивыми глазами на свете. Произнесла вслух:

– Артём.

Сердце рванулось в груди, воздуха стало мало.

«А какие у него ресницы! И брови… соболиные, вразлёт!

Надо бы и мне брови привести в порядок. Господи, как можно было так махнуть на себя рукой? Всё работа, работа…»

Кстати, работа! Света вскинула запястье к глазам, присмотрелась к часикам.

– Ох, почти восемь утра!

Накинула плащ, схватила сумку, впопыхах чуть не убежала в домашних тапках. Такси уже поджидало внизу.

По дороге в офис Светлана всё пыталась представить, какой будет их следующая встреча. Старалась настроиться, как-то внутренне собраться, чтобы не выдать бушующего внутри урагана – при одной только мысли о волнующих глазах Артёма, всё внутри сжималось и разлеталось мириадами искр, пульс частил, в горле пересыхало.

И всё равно подготовиться как следует не успела – к одиннадцати всех начальников отделов созвали к генеральному на совещание. Светлана заметила Артёма Анатольевича почти сразу, как вошла в кабинет. Он сидел за дальним концом стола, по диагонали. Лебедев выглядел уставшим, даже немного раздражённым. И от этого дышать стало чуть легче, хотя Света ощутила едва ощутимый укол разочарования: в её сторону он даже не взглянул, пока ей не дали слово.

Светлана говорила, но собственный голос казался чужим. Она отвечала на вопросы начальства сухо, однако говорила по существу. Сумела отодвинуть обуревавшие её чувства подальше, чтобы не мешали вникать в работу. Хотя разок всё-таки запнулась – когда встретилась с ним взглядом. Щёки тут же вспыхнули, краска покатила до самых ушей, но Артём Анатольевич уже отвернулся, о чём-то приглушенно заговорив с начальником отдела связи.

«Уф, можно перевести дыхание».

Больше ни в тот день, ни в последующие несколько дней они не виделись. Каждое утро Света с замиранием сердца ждала встречи, и всякий раз напрасно. Ей стало его не хватать. Душа жаждала насытиться им, и не получала желаемого.

Приходилось набираться терпения и ждать, ждать…

А тем временем, все разговоры в маленькой кухне «рабочего» крыла компании вертелись вокруг нового финансового и волны нововведений, захлестнувшей предприятие. Мужчины наливали крепкий чёрный кофе и торопливо уходили, с жаром обсуждая подвижки в штатном расписании. Женщины постарше заваривали травяные чаи и тревожились по поводу слухов о предстоящих сокращениях.

Молодые сотрудницы разбавляли американо сливками и шептались:

– Красавчик нереальный, конечно… Говорят, он местный, просто учился и работал где-то за границей. Интересно, женат? Кольца, вроде, нет…

– Ну, конечно, женат. – Жанна Риффель, администратор московского представительства предприятия, раздражённо закатила глаза.

Света понятия не имела, зачем Жанна так часто наведывается к ним из Москвы, и никогда особо не вникала в шлейф новостей и сплетен, тянувшийся за этой холёной столичной барышней. Вот и сейчас Светлана уже собиралась вернуться обратно в кабинет, но три слова, небрежно брошенных Жанной, буквально пригвоздили её к полу.

– Нельзя же быть такими наивными. Подумаешь, кольца нет. – Назидательно продолжала Жанна, упиваясь жадным вниманием, с каким девушки обступили её. – Посмотрите вокруг, многие женатые мужчины сейчас носят кольца?

– Ну, мой носит, например…

– Один из десяти. А остальные…

– Подожди, а откуда ты знаешь, что он женат?

– Так мы сегодня с его женой и детьми одним рейсом летели. Он их в аэропорту встречал.

– Ого! Так у него и дети есть!

– Да, двое. Мальчик и девочка. Старший уже подросток.

– Надо же! А такой молодой, вроде…

– Молодой да скорый.

– И как жена? Тоже молодая? Красивая?

– Жена как жена. – Жанна неопределённо дёрнула плечиком. – Ничего особенного. Так, простушка. У такого-то красавца… Глаза у него, конечно, ммм… Я, пожалуй, задержусь здесь! – Она приподняла брови и многозначительно улыбнулась.

– Ты же сама говоришь, что он женат!

– Ой, да ладно вам. Что это вообще меняет?

– Ну, так-то всё меняет.

– Да? Ну-ну. Посмотрю я, как это будет мешать вам глазки ему строить. Вон все как взбодрились, никакой кофе не нужен! – Жанна рассмеялась, а девушки, перешучиваясь, потянулись к выходу.

Света машинально помешивала ложечкой в чашке, совершенно забыв положить в кофе сахар.

Только что услышанное ещё отдавалось в ушах, сумраком разливалось внутри, медленно поглощая свет. Едва обретённая мечта, не успев окрылиться, разбилась вдребезги. Света шагнула из кухни, превозмогая нестерпимую боль.

Мужчина с самыми красивыми глазами. Шаг, ещё шаг…

В полном смятении, Светлана сделала шаг из кухни и… уткнулась прямо в виновника своей сердечной боли.

– А, вот вы где! Звоню, звоню… Пришлось самому идти на поиски.

– Ой, простите, – Света так растерялась, что не знала, куда деть глаза – в них закипали слёзы, которым не суждено было пролиться: уж кем-кем, а плаксой она в жизни не была. «Кремень-девка» – с гордостью говаривал про дочь отец, вспоминая её детские травмы.

Ноги-руки ломала, когда с соседскими парнями по крышам прыгала. Дралась с хулиганами, отнимавшими портфель у школы. С качелей и великов падала, расшибаясь в кровь. Дерущихся собак разнимала, невзирая на дичайшие укусы. Рассаживала губу, прыгая с забора задом наперёд. Терпела, пока пришивали оторванную фалангу пальца – и ни единой слезинки, лишь стиснутые крепко-накрепко зубы.

Никаких слёз. Ещё чего!

Не придумав ничего лучше, для отвода глаз сунула чашку под нос начальнику. – Я кофе наливала.

– Я так и понял. Мне срочно нужна ваша помощь, Светлана Николаевна.

Тут девушка всё-таки осмелилась поднять на Артёма потухший взгляд и обмерла. Его глаза обволакивали её тёплым светом, покачивали, словно в сияющей колыбели, притупляя сознание, лишая воли. Как могут так лучиться простые человеческие глаза? Что в них там за тайна такая?

Света силилась проникнуть туда, вглубь сияющего взгляда, и снова, как и в первый раз, весь мир вокруг начал таять, растворяться, оставляя лишь эти два ослепительных луча, обжигающих душу.

Длинные ресницы вспорхнули, отбросив на льющееся свечение мимолётную тень, и в сознание прокралось безмолвным шипением:

Ты – бандерлог, пленённый гипнотическим взором Каа. Ты в его власти. Смотри, как сужаются кольца, рисующие танец смерти.

Пугающая мысль с треском взорвалась, ослепив яркой вспышкой, разрушив чары. До слуха Светы донеслось:

– …только прямо сейчас, пожалуйста.

– Что, простите?

Артём Анатольевич удивлённо взглянул на Свету сверху вниз:

– Вы что, всё прослушали? Не болеете?

– Нет, нет, не болею, всё в порядке. Просто… много всего навалилось в последнее время.

– Ясно. Понимаю. Дубль два. Мне срочно нужны выписки Bank of A*** за последний квартал. И консолидированный отчёт по обслуживанию основного долга за прошлый год.

– Хорошо, идёмте.

Они промчались по длинному коридору, не говоря ни слова. Пройдя в кабинет, Света поставила чашку на стол, краем глаза срисовала общее впечатление от появления финансового: широко распахнутые глаза, приоткрытые рты, тихую панику и следом – сверхкипучую деятельность. Пространство наполнилось яростным шелестом бумаги и пулемётными очередями щелчков клавиатуры.

"Всегда бы так!" – мелькнуло в мыслях, но Света тут же одёрнула себя – "Да я и сама такая же".

Сунула папку с выписками Лебедеву, и пока он шуршал страницами, притулившись у её стола, погрузилась в вылавливание нужных цифр и выстраивание их в стройные экселевские колонки. Бросив отчёт на печать, повернулась, взглянула на Артёма Анатольевича. Он сосредоточенно выискивал нужные суммы, отрешившись от происходящего вокруг.

Несмотря на глубокую поперечную морщину между бровей, в сущности, совсем ещё юн. Губы ярко-красные, с чётким контуром, нижняя чуть более выпуклая. Волосы чёрные, как смоль, завиваются в тугие жгутики наверху, но виски и затылок аккуратно выбриты. Нос ровный, почти греческий – профилем можно залюбоваться. Света с трудом отвела глаза от этого брызжущего жизнью образа. Взяла с принтера распечатку, протянула Лебедеву.

– Готово.

– Спасибо большое. Я возьму эту выписку. Вся папка мне не нужна, можно только эти две страницы взять?

– Конечно. Давайте достану.

– Верну в конце дня. Спасибо, Светлана.

Артём Анатольевич улыбнулся краем губ, кивнул ей и исчез так же внезапно, как появился.

Света осела на стул – ноги сами подогнулись. Посмотрела на руки, подождала, пока успокоится дрожь в пальцах.

Отпила холодный, горький кофе. Поморщилась, отодвинула чашку на край стола. Внезапно навалилась такая усталость, словно вспахала поле без передышки.

А ведь и правда, сколько она уже вот так работает, без отдыха? Может, взять отгул?

Раньше никогда бы не пошла на этот шаг, но силы куда-то делись. Надо просто отоспаться. И всё будет как раньше.

Отгул даже выпрашивать не пришлось. Пока Генеральный подписывал платёжные поручения, Света едва могла держаться на ногах – пол внезапно заходил ходуном, всё поплыло перед глазами. Она ощутила сильнейшую слабость и попросила разрешения присесть, чего никогда прежде не делала.

Генеральный удивлённо поднял на неё взгляд и присвистнул:

– Светлана Николаевна, да вы не заболели ли случаем? Выглядите вы, мягко говоря, бледновато…

– Да, что-то мне нехорошо, если честно. – Еле выдохнула девушка, сдерживая постукивание зубов – лоб пылал, а по телу шёл такой озноб, что её физически потряхивало.

– Да я вижу, что нехорошо. Отправляйтесь-ка немедленно домой. Сегодня четверг, завтра всё руководство уезжает в Москву, никаких платежей не предвидится. Да и документы подписывать некому. Так что побудьте дома, восстановитесь. Пятницу, будем считать, вы на работе. В выходные отсыпайтесь. Если к понедельнику не поправитесь, тогда сядете на больничный. Договорились?

Света кивнула:

– Спасибо. Большое.

Генеральный проводил её до приёмной и передал своему личному шофёру:

– Виталий Александрович, отвезите Светлану Николаевну домой. Она приболела.

Очевидно, температура поднималась очень быстро, так как Света уже с трудом соображала, что ей говорили, только вяло кивала. Помощь старенького директорского водителя оказалась поистине неоценимой. Он подвёз её к самому подъезду, по дороге заскочив в аптеку – купил жаропонижающее, что-то от гриппа и для горла. Сама бы она не сообразила купить лекарства, а в её домашней аптечке водились только пластыри да зелёнка.

Виталий Александрович всегда по-отечески опекал Свету: она напоминала ему дочь, уехавшую к мужу за границу. С самого начала Светиной карьеры, не раз выручал добряк неопытную сотрудницу и дельным советом, и практической помощью – подвозил по неотложным делам, если руководство было в отъезде и у него появлялась свободная минутка.

Вот и сейчас, Света с благодарностью прижала к себе пакет с медикаментами, повторяя про себя, как мантру "Мир не без добрых людей". Мозг потихоньку отказывался работать, и она держалась за эту спасительную фразу, как за поручень, связывающий её с реальностью.

С трудом преодолела несколько метров от лифта до квартиры, закрыла дверь на два замка, отправила родителям сообщение "Всё в порядке. Хочу отоспаться. Не волнуйтесь, я дома. Потом сама позвоню". Телефон отключила. Глаза слезились, и девушка погасила свет, задёрнула шторы.

Из последних сил умылась, переоделась в пижаму. Трясло уже так, что зубы выстукивали азбуку Морзе. Приняла жаропонижающее, поставила бутылку воды у изголовья на тумбочку и, как подкошенная, рухнула в кровать. Непроглядное, чёрное забытьё тут же поглотило её.

Как прошла пятница, а вслед за нею и суббота, Света не помнила. Она выныривала время от времени из какой-то кромешной тьмы, вся взмокшая от пота. Переодевалась в сухое, скидывала сырую простыню, застилала свежее бельё и снова падала навзничь.

Когда опять начинало затряхивать – принимала жаропонижающее, пила воду и вновь проваливалась в тяжёлое беспамятство. Сон не приносил облегчения. Наоборот, казалось, во сне её ломали, избивали и топтали тысячи безжалостных ног. После пробуждения всё тело ломило так, будто в нём ни единой целой косточки.

Больше двух суток Свету трясло и колотило. Мучительная пытка выбила из головы всякие мечтания о красивых глазах и прочей романтической ерунде, оставив лишь боль, озноб, наплывы жара и ночные кошмары. Это была битва за жизнь, и романтике в ней не места не оставалось.

Света поняла, что выздоравливает, когда на место палящего, непроглядного беспамятства пришло светлое, тихое сновидение. В воскресенье утром она задышала ровно и погрузилась в спокойный, освежающий сон.

Девушке снились чудесные глаза Артёма. Он обогрел её лучистым взглядом, а затем спросил с улыбкой: "Вы не болеете?" И Свете так смешно стало от этого вопроса. "Конечно, не болею. Разве не видно, что я уже здорова?"

И она проснулась. Но долго ещё лежала с закрытыми глазами, пытаясь уловить исчезающий образ – лучистые глаза таяли, ускользали от неё, но всё равно вызывали улыбку. Так хорошо! Света вздохнула, и, всё ещё не открывая глаз, потянулась всласть. Тело больше не болело, кости вернулись в своё прежнее состояние, ощущение ломоты ушло, как не бывало. Слабость, конечно, но ничего удивительного – столько времени без еды, да ещё столько пропотеть – только успевала рубахи менять.

Господи, как же хорошо быть здоровой!

Да, если есть здоровье – всё остальное приложится. Надо себя беречь и не нервничать без надобности.

А Артём… Ну что Артём? Нечего даже мечтать и придумывать всякое. Надо выбросить его из головы. Вот и всё. Из-за него ведь и заболела. Нельзя так переживать из-за какого-то женатого мужика. Пусть даже очень красивого и умного мужика. Здоровье дороже. Да. Решено: не думать больше ни об Артёме, ни о его глазах, ни об этих длиннющих ресницах. Всё.

Не думать!

Страшно довольная мудрым решением, Света откинула одеяло и попыталась встать. Это оказалось не так-то просто. Истончившиеся ручки-ножки напоминали веточки и тряслись от слабости.

Надо помыться и хорошенько поесть. От голода сводило живот и это обстоятельство обрадовало Свету не меньше вернувшейся способности здраво мыслить и принимать верные решения. Аппетит – признак здоровья. Значит, будем жить!

Светлана выпила воды, с трудом поднялась с кровати, подошла к окну и отдёрнула шторы. В комнату хлынул солнечный свет, девушка зажмурилась на мгновение. А затем распахнула глаза навстречу сиянию воскресного утра.

Как же хорошо снова радоваться солнцу!

Только собралась включить телефон, как в дверь позвонили. "О, Боже. Ну кто там ещё? Не, не буду открывать. Идите все лесом. У родителей есть ключ. А остальных не звали".

Света затаилась в надежде, что незваный гость потопчется у дверей и уйдёт восвояси.

Но не тут-то было. В дверь продолжали настойчиво звонить.

Никуда не денешься. Придётся посмотреть, кто там. Света вздохнула, накинула халат и поплелась в прихожую.

Глава 3. Не он рядом

Свете пришлось тихонечко приподняться на цыпочки, чтобы посмотреть в глазок: прежние хозяева квартиры явно были выше ростом. Что-то шуршит снаружи и ничего не видно. Наконец, тьма качнулась и стало понятно, что в глазок по ту сторону двери тыкаются всклокоченные тёмные вихры – то отдаляясь, выпячивая вперёд гротескно обтекаемый лоб, то вновь загораживая обзор.

Ну, всё ясно. Только один человек на всём белом свете способен так падать на дверь в изнеможении, если долго не открывают, при этом держать ладонь на звонке и настойчиво трезвонить.

Димка Чупрынов. Друг детства и сосед родителей с пятого этажа. С Чуприком они, считай, выросли вместе. Он на год её младше. Всё пытался в кавалеры приклеиться, да Света прогоняла его, дразнила шкетом или карапетом за мелкий рост. А он не обижался, продолжал настойчиво делиться конфетами, дрался из-за неё с дворовыми хулиганами – так и подружились.

Когда Димкин отец ушёл из семьи, мальчишка стал чаще бывать у Звягинцевых – помогал Светиному отцу с домашними делами управляться, увязывался за ним в гараж – возиться с машиной. Николай Семёнович не отталкивал парня – понимал, что тому не хватает отцовского внимания.

А когда Димкина мама снова вышла замуж и родила ребёнка, мальчишка и вовсе стал никому не нужен. С отчимом отношения не сложились – пасынок путался под ногами, раздражал, от него старались избавиться. Мать не вступалась за сына, наоборот, покрикивала и неизменно вставала на сторону мужа. Ни тепла, ни любви в родном доме. А во дворе – компания, выпивка и никто не лезет с нравоучениями.

Так и соскользнул бы парень на неверную дорожку, но Николай Семёнович вовремя заметил дурную тенденцию и пресёк глупости на корню. Родители Светы стали брать Чуприка с собой везде – и на дачу, и в походы, и на рыбалку и просто посидеть дома за сытной едой и душевными разговорами, чаю попить вместе. Оттаял сердцем и прикипел Димка к Звягинцевым. И они к нему привыкли. Можно сказать, стал членом семьи. У Тамары Дмитриевны и Николая Семёновича выросло три дочери, а сына Бог не дал, и Димку Чупрынова они полюбили, как родного.

Вот так и вышло, что Чуприка Света воспринимала, как брата. А он звал её Креветкой и с поцелуями как раньше, в семилетнем возрасте, больше не лез. Вытянулся, стал таким дылдой – почти на голову выше Светы. Больше она его «карапетом» не дразнила. Зато они могли часами разговаривать обо всём на свете – у них почти не было тайн друг от друга. Дима любил названую сестру и считал своим долгом заботиться о ней.

Вот и сейчас приехал, названивает – и ведь никуда не уйдёт, пока ему не откроют. Настырный.