Призраки из прошлого

– Шутка. Побег – это часть процедуры-реабилитации пациента. И, обращаясь ко мне, вошёл в роль:

– Представь, что то, чего ты боишься больше всего, – случилось. Всё: ты осталась одна на всём белом свете. Что ты чувствуешь? Ты одна! И что? Теперь почувствуй, что несмотря на боль утраты, ты ещё ЖИВА. Еле-еле душа в теле. Почти конец. Но есть надежда выкарабкаться из конца. Что ты будешь делать? Что ты можешь сделать, понимая, что ты ещё ЖИВАЯ и что ты не в вакууме живёшь? Ты можешь поменять работу. Ты можешь начать свой бизнес. Ты можешь путешествовать. Ты можешь окружить себя новыми знакомыми. ⠀

– Понимаешь, я действительно живее всех живых. Понимаешь, на свете ещё миллионы мужчин. И из этих миллионов мне нужен лишь один. Что с тобой будет происходить? Кстати, один выстрел задачу не решает…⠀

И здесь наша игра прерывается, мы возвращаемся в здесь и сейчас, и я так серьёзно спрашиваю:

– Страшно? А вот тут и спроси себя: зачем этот страх, что делать, чтобы не складывались ситуации, в которых нет выхода. Ведь я чуть не сдохла, но ожила. Для того, чтобы встретить одного из миллиона.

Максату нравится, когда я вхожу в роль. Он тоже превращается в Отелло. И тут держись, миллион (уж очень задевала его по самолюбию моя коронная фраза «один из миллионов». ⠀

– Что я могу делать уже сейчас, чтобы избежать ситуаций, что вызывают у меня страх? Ведь я уже практически сдохла… – Ан, нет, снова ожила. Так, вот тебе и самое время спросить себя: чего мы боимся, когда всё в наших руках. Хочу – тебя люблю, хочу – другого. Не сошлись – разбежались, впереди – миллион. А можно и сразу в точку попасть, если слушать сердце своё, а не инстинкты.

И что во мне заговорило в этот момент, я не знаю. Только так захотелось любви прямо сейчас. Я приблизилась к Максату насколько это возможно, притянула к себе его голову и поцеловала смачно… Но без чувств.

Мы привязались друг к другу. Шалили, играли в отношения, но единственным Максат так и не стал. А кем? Другом, собеседником, советчиком, консультантом по взаимоотношениям с противоположным полом. Мне льстили его красивые попытки ухаживания, которые продолжались и после выписки из больницы. Но и долгие вечера общения по телефону не сделали нас ближе. Он был забавный, смешной, добрый. Но как мужчина не привлекал. Мы взрослели, на глазах друг у друга становились теми, кем стали. Все события из наших параллельных жизней были пересказаны, тайны вскрыты. Но моё сердце молчало. Пожалуй, оно хорошо усвоило мамин урок: несчастливое замужество и, как следствие, нежеланный ребёнок.

В романах не везло ни мне, ни Максату. Это тоже нас сблизило: вместе искали ответ на вопрос «за что»? А зимой он сделал мне предложение: пригласил в гости, познакомил с мамой, сестрёнкой. Я была не готова. Долго мучилась сомнениями, смогу ли я сделать его счастливым и имею ли я право выходить замуж, не любя? Но последующие события расставили все точки над «i».

Максат уходил в продолжительные запои и устраивал дома сцены. На одно из таких выступлений меня пригласила его сестрёнка. Да, это точно не мой герой. Я ушла, навсегда…

Отдалившись друг от друга, мы жили каждый по-своему, но в праздники обменивались тёплыми пожеланиями, желая искренне счастья, любви, надёжного спутника. Звонили друг другу не часто, и потому каждый звонок был долгожданный и приятный, родной. Время летит молниеносно. Мы знали, что рано или поздно наши пожелания сбудутся. Но когда, спустя три года после наших законченных отношений как громом среди ясного неба прозвучало приглашение на свадьбу, у меня земля ушла из-под ног, слёзы потекли по лицу, я не находила себе места: до последнего думала, что это очередной розыгрыш Максата.

Почему было так больно? Почему в груди дыханье спёрло? Ревность ли это или что-то другое? Как же сильно я привязалась к Максату. Да, он не стал моим мужем, вышел из роли поклонника, но он – мой родной человечек, который жил в моих клетках.

Стёрлись из памяти фрагменты свадебной попойки (мы пили так, словно прощались с миром, словно хотели провалиться в сон, а проснуться вместе: нам не жить друг без друга). А потом снова потекли будни. Но я ещё больше полюбила гранаты: наберу ягодок в рот, надкушу их и наслаждаюсь тем, как взрываются маленькие фонтанчики. Держу язык за зубами, наслаждаюсь послевкусием… И как сладко понимать, что неважно, что или кого ты любишь: гранаты или Максата, кошку Белку или собаку Шарика. Ведь любовь – это состояние твоей души в тот момент, когда ты находишься в гармонии с собой, живёшь по законам Вселенной. И неважно, наконец, на кого любовь направлена, потому что, если мы переполнены любовью отца нашего небесного, мы начинаем творить то, ради чего и пришли в этот мир: отдавать, делиться. И в тот момент, когда сосуд сердца переполняется, наше сердце расширяется до размеров Вселенной, и мы готовы весь мир обнять, возле нас появляются те, кто больше всего нуждается именно в нас. Мы становимся для них чистой любовью, которая зажигает звёзды. Чаще это происходит на уровне физики – тела, порой – на уровне – души, иногда – на уровне разума. Счастье, когда искра пробежала сразу по трём уровням. Вот такая монада, такая алхимия… В этот момент зажигаются звёзды, и мы уносимся в космос.

А хочешь я расскажу тебе по секрету другую историю про Максата? Местом встречи стал Санкт-Петербург. Белые ночи. Алые паруса. Главные герои – я, он и другие. Сюжет практически тот же: оказавшись на планете Земля, найти тех, кто с тобой в одной связке, кто играет в том же спектакле, кто думает о тебе и благодарен жизни за встречу. Мы нашли друг друга. И так же, как прежде, я желаю Максату счастья.

Сам себе режиссёр

И кому это в голову пришло живописное ущелье Широкой щелью назвать? Какое-то сексуально-половое название. Ну эти творческие люди во всём интим видят. И это так здорово: чем интимнее, тем более захватывающий сюжет. Мы идём по извилистой тропе, направляясь к своему дачному теремку, доставшемуся нас в наследство от дальней-дальней родственницы нежданно-негаданно. Хотя почему нежданно? Мы мечтали с Лёкой о своей мастерской творителей, где мы будем заниматься алхимией. И вот она материализовалась. Неважно, каким путём она появилась. Но она есть. Здесь мы лепим, творим, малюем… И пишем свою книгу жизни. Вернее, пишет Лёка, а я – главная героиня, по совместительству сказительница. И рассказываю всё как на духу, правду жизни. Ну, конечно, иногда меня заносит. И я начинаю воспроизводить события с заглядом вперёд. Ведь всё, что с нами происходит, мы создали сами. И мы никогда не знаем, когда нам повезёт. А повезёт непременно, если мы это запланируем.

– Мамочка, расскажи мне историю с режиссёром, – канючит Лёка.

И меня уносит на кухню к тёте Оле, маминой подруге, откуда берут начало love stories моих студенческих лет. Вот шаловливые ручки Малика тянутся к моей одногруппнице, а утончённые пальцы Вани – ко мне… Как ловко они нас обнимали и одновременно водили за нос, потом разводили руками и как-те нечаянно уплывали… За теми, кто умел ловко прибрать к рукам тех, в ком видели весь смысл своей жизни. А что же я? Любила? Кадрила? Флиртовала? Что делала я в этих историях?

– Мамочка, а ты любила Ивана как сестричка Алёнушка?

– Лёка, в настоящей жизни скоро сказка сказывается, да не всё в ней так ладно, как хотелось бы.

И я достаю со дна души свою невысказанную боль о том, как не пущала меня мама окунуться в омут любви с головой, как наматывала она мои косоньки на кулак, как прилюдно строжилась и отчитывала. А потому мне ещё больше хотелось вкусить плод любви, и я пускалась во все тяжкие: жил во мне какой-то бесёнок. Эх, оторвусь. И пусть потом, возможно, пожалею, но сейчас: и понеслась душа в рай. Жалею? Нисколечки. Это моя вкусная сочная жизнь. Слюнки и сейчас бегут…

– Представь, Лёка, иногда роман начинается на кухне. И если бы история случилась в Германии, всё шло бы по алгоритму «трёх K»: киндер, кюхе, кирхе (с нем. – «дети, кухня, церковь»), потому все европейские любовные истории на одно лицо, только имена героев меняются. А у нас? У каждой девушки своя история: путь к счастью лежит через массу препятствий, встреч, разборок… И эти сцены повторить невозможно: каждый сходит с ума по-своему. И до цели доходят только самые дерзкие, самые смелые, те, кто верит в свою звезду и не боится даже маминых «ох и задам же я тебе».

В студенческие годы на меня как на мёд слетались ухажёры. Исключением не стал и поход в гости к маминым друзьям. Здесь я и встретила харизматичного Малика, продюсера казахстанско-российской группы, познакомившего меня с Иваном, романтическая история с которым могла иметь happy end. Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Амур летал вокруг всей нашей компании и метал стрелы, которые болезненно задевали мою маму и заставляли хмурить лобик: как бы чего не вышло. Малик морочил голову фотомодели, с которой мы учились в одном и том же вузе. А пока мы с ним тусовались на кухне и мыли косточки хозяевам квартиры на Пушкина: дяде Валихану и тёте Оле, чья кухня и стала началом прекрасной лирической истории. Похоже, на этой кухне немало зародилось романов.

Да, в этом доме были свои скелеты, но оставим их в шкафу и насладимся атмосферой веселья, роскоши, широты души. Как же мне хотелось жить именно в такой атмосфере, распространяющей дух самого Пушкина. И мы непроизвольно цитировали поэта: «Я вам пишу, чего же боле», «Я думал, сердце позабыло способность лёгкую страдать, я говорил: тому, что было, уж не бывать, уж не бывать!».

Мамины друзья вызывали у меня умиление, казались идеальной парой, заботливыми родителями. Вот прямо осталась бы я на этой кухне, сбежала бы от критики и нравоучений мамы: «Кому нужны советы мам, которые и сами-то не знают, как жить, как счастье добыть, и от обиды и злости на самих себя всю свою несостоятельность щедро выливающих на сыновей-дочерей». Ох, у нас будет всё по-другому. Мы-то найдём дорогу к счастью. А пока хотелось, чтобы меня удочерили такие вот весёлые тёти Оли или, хотелось сбежать хоть на край света, подальше от маминого бича и плётки. Только никто туда дорогу не знал.

И потому вернёмся пока в уютный дом тёти Оли. В тот вечер нас всех развезла по домам подруга Малика фотомодель Ира, мы подружились. И как-то, пригласив новых друзей в гости, я попросила взять с собой друга для моей одногруппницы, жаждущей приключений. Ребята пришли с Ванечкой. Красивый, статный, воспитанный и необыкновенно обаятельный паренёк. Это был ажурный лёгкий вечер. Девушки щебетали, юноши ухаживали по нашему сценарию: хочу то, хочу это…, и потому в животе летали бабочки.

Но всё пошло не по сценарию. Достаточно было посмотреть друг на друга, чтобы зацепиться сердцами. Прощаясь, Ваня протянул визитную карточку. Так началась дружба с многообещающим режиссёром. Вечера с придыханием, звонки с добрым утром и сладких снов. И длился бы он, похоже, вечность, если бы не вмешалась моя фантазия, точнее домыслы. Ох и крепкий же у меня ум. Накручивает и накручивает.