Не потеряй нас
Мы просто шли – как школьники, млять. Молча и на расстоянии. Я бы сам над собой поржал, но что-то было в ней. Что-то такое, что заставляло улыбаться. Срываться с места, когда увидел ее в толпе, испуганную, растерянную. Она вертела головой и не знала, что ей делать, а я… А я сегодня рыцарь без страха и упрека.
Но когда она шла рядом, жжение в груди ослабевало. Прекращалось. Спокойно становилось. То, что бушевало в моей душе годами, вдруг утихомирилось, разбежалось по норам и не высовывалось.
Странная. Дурная. Закомплексованная. Верящая в сказки про добро и зло, как будто вчера с облака свалилась. Я пока наблюдал за ней там, в цветочном, успел заметить, что в перерывах она читала книжку в розовой обложке. Зуб даю – слюнявый любовный роман.
В мозгах зудело; казалось, что я должен был что-то вспомнить… Отголоски шуршали в голове, но ухватить мысль за кончик не получалось.
Яся поскользнулась, заваливаясь набок. Сигарета выпала из пальцев, а я ловил девчонку. Обхватил за талию, прижал к себе и дернулся, словно двести двадцать по каждому нерву пропустили.
Помпон ее щекотал нос, а у меня руки не двигались, и челюсти свело от желания ее еще в руках подержать. О том, что член не падал с момента, когда она в меня из-под ресниц взглядом стреляла, я старался вообще не думать. Холод не помогал, сигареты тоже, а воспаленная фантазия подкидывала виде́ние, где она снова передо мной на коленях, только в другой локации и без одежды.
Она хваталась за мою куртку, чтобы удержаться на ногах.
– Целая? – голос не мой. Хриплый. Неуверенный. И, сука, дрожал.
– Я… Дай мне минуту, – попросила она.
Прижал ее еще сильнее и мотнул головой, убирая помпон из-под носа.
– Мне нужно немного посидеть, ты не против?
– Нет. Пошли, – выплевывал каждое слово, раздражаясь, что придется выпустить ее из рук.
И это вообще нездоровая херня.
Она подняла голову, и наши лица оказались совсем близко.
Сука!
Неправильно так! Так нельзя. Нельзя так на девчонке залипать.
Она этими взглядами своими невинными с меня будто кожу сдирала, оставляя уязвимым.
Яся отпустила мою куртку и медленно пошла в сторону подъезда, заметив лавку. Стала сильнее заваливаться вправо и тихо застонала.
– Ты ничего не сломала?
– Нет, я в порядке, – Яся дышала так, словно спринтерский забег с препятствиями на время пробежала.
– Стой! – потребовал я.
Покачал головой, мысленно хмыкнул и взял ее на руки. Легкая. Невесомая почти. И пахла так, что у меня клапаны засвистели.
– Не надо, Тимур. Я сама.
– Помолчи!
Донес ее до лавки, посадил и сделал шаг назад.
– Спасибо, – смущенно проговорила она, опуская взгляд.
– Идти сможешь?
Я снова приблизился, сел на корточки рядом с ней и посмотрел в глаза.
– Смогу, – натянуто улыбнулась Яся.
– У тебя центр тяжести смещен, нужно упражнения делать на расслабление этих групп мышц. Почему ты хромаешь?
– Потому что одна нога на полтора сантиметра короче другой, – она сморщила нос и отвела взгляд.
– Ясно.
Я не знал, что еще говорить. Слова в горле застревали, в голове хаос.
– Тимур, а чем ты занимаешься, когда не угоняешь машины? – спросила Яся.
– По-разному, – пожал я плечами.
Я не хотел пускать ее в свой мир. Эта девчонка и так слишком быстро под кожу пробиралась, да и мир мой не для таких, как она.
Жесткий, черный и мертвый.
А она живая. Светлая. И я с ней себя живым почувствовал. Поэтому хотел с ней больше времени провести – вспомнить, каково это.
И одновременно хотел вышвырнуть ее из своей жизни, забыть, что она существует. Слишком много всего она во мне будила.
– Ой! – пискнула Яся.
Сняла варежку, залезла в карман и достала мобильный.
– Прости, я отвечу, – это мне.
– Алло. Да. Я? С работы иду. Захотелось прогуляться. Я потом тебе позвоню, хорошо? Пока.
Она наклонила телефон, а я успел заметить на дисплее имя «Рома». И меня вынесло. Настолько, что я скрежет своих зубов услышал.
– Он твой парень? – ровно поинтересовался я.
– Рома? – Яся удивленно округлила глаза. – Нет, конечно. Он мой друг и переживает за меня. Пойдем, иначе мама разозлится.
– Хорошие девочки не гуляют по ночам, не угоняют чужие тачки и слушаются маму с папой, – хмыкнул я.
А еще не водятся с такими, как я, а танцуют для «лучших друзей».
Сука, он меня бесит!
– Видимо, я плохая девочка, – она так улыбнулась, что я сам не сдержал улыбки.
– Ты бунтарь, – согласился я.
– А еще я в школе троечницей была, – понизив голос, призналась она и засмеялась.
– Ты? Не может быть.
Я заметил, что она дрожит от холода, покачал головой и достал свой телефон.
– Ты замерзла, я такси вызову.
– Не надо, Тимур, пойдем на автобус, или на метро.
– Я не спрашивал, – отрезал я, набирая ее адрес.
Дождался подтверждения от водителя в приложении и посмотрел на Ясю:
– Три минуты.
Мне что-то не давало покоя. Навязчивая мысль, что я что-то забыл.
Из-за поворота во дворы свернула тачка, освещая дорогу светом фар, а я поднялся и протянул ей руку, помогая встать.
Яська явно храбрилась, когда сказала, что сможет идти, потому что сморщила нос и покачнулась.
– Тебе нужно плавать, – зачем-то ляпнул я.
– Знаю, – вздохнула она, когда я помог ей забраться в салон.
Усадил на заднее сидение, обошел машину и сел рядом с ней.
– Поехали, – бросил водителю.
Машина тронулась, а я смотрел на девчонку, скромно сидящую рядом. Кайф был просто наблюдать за ней. На светлых локонах таяли снежинки, щеки были клубничного цвета, а пухлые губы, которые она нервно покусывала, заводили до черных точек перед глазами.
Водила выбрал путь по дворам и доехал до ее дома слишком быстро. Свернул во двор, остановился у подъезда и ждал.
Яся протянула руку, чтобы открыть дверь. Я перехватил другое ее запястье и хрипло спросил:
– Завтра что делаешь?
– Работаю, – растерянно ответила она, обернувшись через плечо.
И глаза эти ее, омуты, затягивали, пробуждая того, кого много лет назад я похоронил в своей душе.
– Где? И во сколько заканчиваешь?
– В цветочном на углу. В девять.
– Хорошо.
Она хотела что-то спросить, открыла рот и… Закрыла. Неловко выбралась на улицу и скрылась за подъездной дверью, а я назвал таксисту свой адрес и откинулся на спинку кресла.
Дома скинул одежду, упал на кровать, прикрыл глаза и отключился.
Впервые за много лет я спал спокойно в ту ночь.
Глава 8
Ярослава.
Мышцы бедер и ног ныли так, что я с трудом сдерживала слезы. Боль глушила все мысли, кроме одной: мне срочно нужна теплая ванна и таблетка обезболивающего.
Доковыляв до квартиры, я открыла дверь своим ключом, но войти тихо не получилось. Да и не нужно было. Отец снова был пьян, и они с мамой в гостиной о чем-то спорили.
Обычно в такие моменты я уходила из дома и ждала, пока папа уснет, но в тот день от боли все плыло перед глазами.
Как была в одежде, я дошла до кухни, достала с полки таблетки, прглотила сразу две и дышала. Обязательно нужно дышать. И горячую ванну, чтобы немного расслабить мышцы.
Я должна была каждый день делать специальные упражнения, которые мне советовал доктор для снятия тонуса мышц, но часто было банально некогда и негде.
Словно в бреду я сняла пуховик, где-то на периферии сознания отмечая, как папа разбил что-то.
Спряталась в ванной, заперлась и включила воду, трясущимися руками снимая одежду. Опустилась в горячую ванну и постаралась расслабиться, сосредотачиваясь на дыхании. Глубокий вдох, медленный выдох. Скоро все пройдет.
Прикрыла глаза, и перед мысленным взором всплыл пристальный взгляд черных глаз. Тимур.
Дикий, дерзкий, нахальный, сумасшедший. И такой теплый. Это было странно; наверное, я правда чокнутая, но мне казалось, что от него веет теплом, которое он усердно прятал. А еще – болью и звериной тоской, что притаилась в глубине его взгляда.
Я ее знала. С того дня, как я пришла в себя после аварии, в глазах моего отца поселилась та же боль и отчаяние. Он ненавидел себя и, наверное, меня – за то, что испытывал вину.
Что я творю? Почему думаю о нем? Ведь объективно я для него просто развлечение. Занятная, сломанная игрушка, которую уже не починить.
Я давно смирилась с тем, что я не такая. Белая ворона. Ромка всегда говорил, что ограничения только в моей голове, но постоянные больничные и невозможность долго двигаться не способствовали появлению друзей.
Да и приятели самого Ромы не очень тепло принимали меня в своей компании. Считали молчаливой и замкнутой. Я же молчала потому, что считала себя лишней…
Дверь в ванную комнату дернулась, а я испугалась.
– Кто там? – пьяно кричал отец и грохнул кулаком в дверь.
– Пап, это я. Уже выхожу.
Я неловко поднялась, укуталась в полотенце и выдернула пробку из ванны. Схватила вещи в охапку и вышла.
– Яська, доченька, – заплетающимся языком пропел папа.
– Пап, я спать пойду, ладно? – опустила я глаза.
Он пошатнулся и заперся ванной, а я ушла в гостиную, где на диване сидела мама.
– Привет, – махнула я ей рукой.
– Иди спать, не мельтеши!
Она спрятала лицо в ладонях, а я вздохнула и скрылась в спальне, чтобы уснуть и снова вернуться в свой день сурка.
Легла на кровать и долго ворочалась, чтобы найти удобное положение, в котором ничего не болит.
– Анка! – гаркнул папа, вырывая меня из накрывающего теплым одеялом сна.
– Тихо ты, Яся спит! – буркнула мама.
Тяжелые шаги, дверь в спальню открылась. Папа несколько мгновений постоял на пороге, потом прикрыл дверь, и в квартире воцарилась тишина.
Я снова прикрыла глаза и уснула, а проснулась рано утром от кошмара. Мне снилось, что меня арестовали за соучастие в угоне автомобиля.
Страх был таким сильным, что сердце колотилось в горле еще минут пять после побуждения, а я боялась высунуть нос из-под одеяла.
Все же сумела взять себя в руки и собраться на работу. Подумала и надела другую шапку и шарф, ведь я Тимура узнала по одежде. Глупо, конечно. Если полиция действительно решит нас найти, то мои уловки покажутся детсадовскими, но так мне было спокойнее.
Рабочий день ничем не отличался от десятков предыдущих. Привычные действия немного снизили градус тревожности.
До конца рабочего дня оставалось пятнадцать минут, я пересчитывала кассу, когда колокольчик над входом звякнул. Я подняла голову и округлила глаза. Сердце, только недавно бившееся спокойно, вдруг заколотилось в горле, а к щекам прилила кровь.
Тимур стоял на пороге и смотрел на меня. Его куртка была расстегнута, а на черных волосах таяли снежинки.
Он сверкнул глазами и хрипло прошептал:
– Привет.
– Ты что здесь делаешь? – удивилась я.
– Вчера обещал зайти. Ты не возражала, – он нахмурил брови.
Боже, вчера в такси он действительно что-то говорил, но мне было так больно, что я не услышала, а переспросить постеснялась.
– Точно, – натянуто улыбнулась я, – за цветами?
– За тобой, – он напрягся.
– Десять минут, – полушепотом попросила я.
И… обрадовалась – сама не зная, чему конкретно. Голос разума все еще настаивал на том, что я должна держаться от него подальше ради собственной безопасности, но…
Я обрадовалась и ничего не могла с этим поделать.
Тимур делал вид, что осматривается, но все время косился на меня. По позвоночнику бегали мурашки от его присутствия рядом.
Я посмотрела на часы, зачем-то кивнула и отправилась за верхней одеждой.
Накинула куртку, шапку и вышла из подсобки. Тимур стоял у дверей и спокойно ждал.
– Все? – уточнил он.
– Да, только нужно салон на сигнализацию поставить.
Он открыл дверь, вышел на улицу и замер на крыльце, прикуривая сигарету. Тимур смотрел куда-то во дворы, медленно опуская руку с тлеющей сигаретой.
Мрачно красив.
Вздохнула, набираясь смелости, и вышла к нему. Заперла магазин, включила сигнализацию, проверила и робко посмотрела на Тимура.
– Пойдем? – предложил он и попытался улыбнуться, приподнимая правый уголок губ.
– Куда?
– Для начала в машину. У тебя какие-то особые отношения с гравитацией, покалечишься еще.
– В машину? Угнал?
– Ага.
– Водитель цел?
– Может, замерз в сугробе, но я не проверял, – его глаза насмешливо сверкнули.
– Я серьезно. Мне даже ночью снилось, как нас с тобой арестовывают за угон.
– Я тебе снился? – он приподнял бровь.
– Да, в соседней камере сидел. Не смейся, это ты привык так жить, а мне страшно. Я даже шапку с шарфом другие надела, чтобы меня не узнали.
Тимур удивленно распахнул глаза, а потом неожиданно рассмеялся, глядя на меня так, словно я на его глазах приняла облик единорога.
– Пиздец, – резюмировал он. – Пошли, не угнал я ее, у друга взял покататься. Сегодня холодно.
Тимур жестом показал на «девятку», припаркованную у тротуара.
– Идешь? Или опять боишься?
– Не боюсь, но не понимаю, почему ты приехал.
– Есть варианты?
– Есть. Ты с кем-то поспорил? Я недавно читала книгу, как хулиган поспорил, что за неделю влюбит в себя девушку.
– И чем там дело закончилось?
– Он в нее влюбился, но она узнала про спор и обиделась, потом он долго извинялся, и закончилось все свадьбой.
– Классно, – с непередаваемой интонацией выдал Тимур. – Дашь почитать?
– Ты читаешь любовные романы?
– В перерывах между угоном тачек.
– Издеваешься, да?
– Ты… Как будто вчера с облака свалилась, – он покачал головой.
– Кошмар. Я думала, никто не догадается, а это так заметно, – я всплеснула руками и, кажется, покраснела.
– Пойдем в машину сядем, расскажешь мне, что ты еще недавно читала, – сдерживая ухмылку, предложил он.
Спустился, развернулся, покачал головой и протянул мне руку:
– Давай, а то опять свалишься.
– Не волнуйся, я привыкла.
– Я не волнуюсь. Просто не люблю, когда мои слова забывают.
– Извини, мне было очень больно.
– Извиняю. Руку давай…
Я осторожно вложила свою ладонь в его – горячую и чуть шершавую. Тимур крепко ее сжал и напряженно смотрел, как я спускаюсь по ступенькам.
Довел до машины, обошел ее и сел за руль, с любопытством наблюдая, как я устраиваюсь рядом.
– Домой торопишься? – спросил он, когда я захлопнула пассажирскую дверь.
– Часа два у меня есть…
Глава 9
Тимур
Я ждал, когда появится раздражение от ее наивности, но оно, сука, не появлялось. С Ясей, как в гребаном королевстве кривых зеркал, видишь себя не таким, какой ты есть на самом деле.
Я присмотрелся к ней и мысленно зарычал. Девчонка. Сто процентов – девственница. Наивная, что пиздец, но это даже заводило. И помпон чертов на ее макушке, как вишенка на торте.
А мне, сука, пиздец как нравился этот помпон.
Тебя, Гафаров, несет куда-то хер пойми куда с этой девчонкой. И мысли странные в голове стали селиться, правильные как будто. Точнее, такие, какие общество считало правильным.
Отцу бы точно понравилось то, что я впервые за долгое время не хочу просто затащить девчонку в постель, трахнуть и выгнать, а катаю по городу и негодую, что она надела не ту шапку. Без помпона.
Поржал сам над собой, потому что у меня, кажется, у самого помпон вместо мозга образовался, который думает хрен знает о чем.
Например, о ее губах, которые она нервно кусала.
А в моей голове хаос, и впервые я не знал, что говорить. Чертов ком в горле не давал слово протолкнуть.
На нее хотелось смотреть. Просто посадить рядом и рассматривать тонкие черты лица, кожу почти прозрачную и румянец во всю щеку. А потом тихо попросить потанцевать, мать вашу, под снежинками.
Я достал из кармана сигареты, прикурил и покосился на нее.
Бежать бы тебе, дурочке, от меня подальше, а ты сидишь губы кусаешь. Открыть дверь и со всех ног нестись домой к своему другу, родителям, книжкам.
Сам не смогу выгнать. Ее – не смогу.
И оставить надолго не получится… Ей не место в моем мире, а мне – в ее. И непонятно, какой чертовой магией пересеклись эти две параллельные вселенные.
Я сунул сигарету в зубы, молча завел мотор тачки Рата и сорвался с места.
– Куда мы? – заинтересовался ангел с соседнего сидения.
– Место тебе одно красивое покажу, – пообещал я.
Вынул сигарету, приоткрыл окно и выдохнул дым.
– Это далеко?
– За городом.
– А… Может, не надо?
– Боишься, что я тебя изнасилую? Правильно делаешь. В твоих романах не учат, что с плохими мальчиками лучше не ездить? Или там плохих не бывает?
Потому что ты, Яся, не просто наивная и воздушная, но еще и слабая. На тебя чуть сильнее надави морально – ты сама отдашься, а что потом с тобой будет, я даже представлять не хочу.
Видел. Знаю.
Реальная жизнь – это не слюнявые романчики, где добро всегда побеждает зло.
– Ты правда меня насиловать везешь? – чопорно спросила она.
– Как пойдет, – хмыкнул я, косясь на нее.
– Не получится.
– Почему?
– На улице холодно. Ты замерзнешь. А в машине мало места.
– Логика, достойная восхищения. Садись – пять, – заржал я.
– Ты не насильник, слишком самоуверен. Зачем тебе брать кого-то силой? Это ударит по твоему самолюбию, и только. Ты не сможешь пережить факт, что девушка тебя не хочет и ее придется заставлять.
– Что еще про меня скажешь? – я забыл сделать затяжку.
– Что тебе нравится думать, что ты хулиган.
– Это как?
– Очень просто. Это все мишура. Маска твоя с мордой питбуля и вот это все – просто фантик. А в душе́ ты…
– Конфетка, млин, – заржал я.
Так меня еще никто не называл. Совсем. Никогда.
– Тебя трогают женские слезы, ты не оставляешь человека в беде.
Я ТЕБЯ не трогаю, и ТЕБЯ в беде не оставляю, ангел. На остальных мне плевать. Была бы на твоем месте любая другая, да хоть Мона Лиза или принцесса Диана – наплевал бы и прошел мимо.
Кажется, она сама себе нарисовала в голове образ меня. Знала бы она, какой я на самом деле.
А я… Впервые не хотел рушить ее грезы обо мне.
– Продолжай, – потребовал я.
– Думаю, что в душе́ ты добрый. И точно не насильник. А спросила я потому, что ехать нам долго туда и обратно, а меня дома ждут.
– Тебе лет сколько?
– Восемнадцать. Весной будет девятнадцать. В марте. А тебе?
– В марте будет двадцать три.
– Ого. А когда?
– Второго.
– А у меня двадцать второго, – она улыбнулась, а у меня, сука, зайчики перед глазами поплыли. Солнечные.
Красивая она. Нереальная. Чистая. Не потерявшая еще способность мечтать.
– Сними шапку, – хрипло потребовал я.
Сбавил скорость и повернулся к ней. Яся надула губки и медленно сняла шапку. Положила ее себе на колени и поправила волосы.
Белокурый ангел.
Она повела плечом, моргнула и посмотрела на меня из-под ресниц.
Сука.
– Тимур…
Она так мое имя произносила каждый раз, что у меня челюсти сводило.
– Что?
– Где ты работаешь? Или ты учишься?
– Я? Работаю.
– Где?
– На себя. Фрилансер я. Угоняю тачки, потом на запчасти разбираем и толкаем их. Еще иногда вскрываем тачки и выносим из них все ценное. Но! Только дорогие тачки. Робин Гуд я, беру у богатых, раздаю бедным.
– А я цветы продаю, – она вздохнула так, словно не поверила мне.
– Я видел. Красиво. Почему в универ не поступила? Или ты на заочке?
– Баллов не хватило, а на платное у меня денег нет. Я очень плохо училась в школе.
– Почему?
– Потому что сломала ногу.
– Это как-то влияет на мозг? – не понял я.
Яся рассмеялась. Громко, заливисто и, сука, заразительно.
– В моем случае, видимо, влияет, – она стерла слезинку с уголка глаза.
– Сочувствую. На кого ты хотела поступать? Подожди, сам угадаю. Филолог?
– Ненавижу классическую литературу, – призналась она.
– Учитель? Врач?
– На бухучет. Мне нравятся цифры. И я хорошо считаю.
– Здорово. А потом куда? В офис, бумажки перебирать?
– Наверное, это не так весело, как угонять машины, но интересно, тепло и стабильно.
– А машины угонять нестабильно?
– Не особо. Всегда есть вероятность, что тебя арестуют. Тут не до стабильности.
– Зато появится время читать. Ты мне списочек обещала.
– Напишешь мне адрес колонии, я тебе посылку пришлю.
– Договорились, – кивнул, удивленно на нее посматривая.
Она действительно не такая, как все. То ли правда волшебнутая, то ли мне не верит.
Думает, я ее специально пугаю или вру, чтобы круче показаться?
Я свернул с трассы на проселочную дорогу, проехал еще несколько метров и остановился на возвышении. С этого места весь город было видно как на ладони.
Заглушил мотор, сделал звук магнитолы погромче и развернулся к Ясе:
– Раздевайся.
– Не могу, вид очень красивый. Может, попозже?
– Ты очень странная.
Я протянул руку, подхватил прядь ее длинных волос и медленно наматывал на палец.
– Почему? Потому что верю, что в каждом есть что-то хорошее?
– Нет в людях хорошего, Яська.
– Если ты чего-то не видишь – это не значит, что этого нет! А если в твоем окружении нет хороших, то смени окружение. Или стань первым.
– И что мне за это будет?
– Ничего. Для души полезно. Один хороший поступок в день.
– А если ее нет? Души.
– У тебя она точно есть. Тебе нравится думать, что ее нет. Или ты ее спрятал от всех.
– Так, все, сеанс поиска моей души отложим на потом. Иначе ты меня сейчас ангелом добра и защитником света назначишь, а меня к такому жизнь не готовила.
– Все когда-то случается впервые.
Она развернулась, потянулась к замку, открыла дверь и выбралась на улицу, разминая ноги.
Вытянула руки и ловила падающие снежинки. А я завис, наблюдая за ней.
Вышел из машины, опираясь на дверь, и просто смотрел на девчонку, которая упала с облаков прямо ко мне под ноги. И не понимал, что с ней такой, наивно-бесстрашной, делать.
Она наклонилась и… Мне в лицо прилетела горсть снега.
– Шапку надень, – прорычал я, рукой стирая снежинки.
Яся шкодливо улыбнулась, натянула шапку, варежки и пикнуть не успела, как вместе со мной улетела в сугроб.
Пискнула, отползла, набрала горсть снега и снова бросила в меня.
– Это война, Ярослава! – предупредил я, чувствуя, как перехватывает дыхание.
Никогда, наверное, со дня ухода Камиля, я не дурачился вот так в снегу. Не до того было. Дрался в снегу – да, но чтобы так… Как пацан догонять девчонку, давая ей фору, позволять убежать – никогда. Специально поддавался, не уворачиваясь от снежков. Не чувствовал холода, не осознавал, сколько прошло времени.
Немного. Яся устала и тяжело задышала, начиная заваливаться вправо.
– Сдаюсь! – поднял я ладони вверх. – Садись в машину греться.
Усадил ее в салон, сам снял с нее мокрые варежки и шапку, включил печку на всю и взял крохотные ладони в свои, согревая. Двести двадцать по каждой нервной клетке хренакнули так, что меня подкинуло на месте.
Член давил на ширинку, отключая способность думать, а ангел хлопал ресницами и улыбался.
– Тимур, нам, наверное, пора, – прошептала она.
– Да. Пора.
Я нервно выпустил ее ладони, сжал зубы и глубоко вздохнул.
Снял машину с ручника и попытался вспомнить обратную дорогу.
– Согрелась? – спросил, когда сердце немного угомонилось в груди.
– Да. Спасибо.
– Хочешь, завтра снова приедем? Предупреди родителей, что ты будешь поздно.
– Я постараюсь, – она опустила голову.
– Значит, договорились.
До ее дома доехали слишком быстро. Или мне так показалось?
Я въехал во двор, Яська напряглась и попросила:
– Можешь остановиться за углом?
– Почему? – не понял я.
Отследил ее взгляд и понял. Рома, млять. Возле ее подъезда стоял этот мудак, спрятав руки в карманы куртки.
Мало мы его отделали, быстро в себя пришел…
Глава 10
Ярослава
Я вздрогнула, когда встретилась взглядом с Тимуром: он заметил Ромку у моего подъезда и заиграл желваками.
Тимур притормозил возле соседнего дома, сжал челюсти и повернулся ко мне.
– Я… здесь выйду, ладно? – пролепетала я.
– Боишься? – он говорил отрывисто, зло.
– Не хочу, чтобы вы снова поругались.
– Иди, – бросил он, с неприязнью глядя на Рому.
А я испугалась. Вспомнила, на что способен Тимур, и испугалась. За Рому, за себя. Казалось, что я нахожусь в клетке с диким зверем, и неизвестно, что придет ему в голову в следующий момент. Может позволить себя погладить, а может сожрать.
– Тимур, пожалуйста, не злись, – едва слышно попросила я.
– Вы встречаетесь?