«Темная материя» социальных наук
Вербальное конституирование происходит, например, в результате консолидации в сознании человека многих разных чувственных репрезентаций в смешанный концепт с помощью специально созданной им вербальной конструкции. Скажем, такой: зверь – это дикое хищное животное: волк, медведь, тигр и т. д. Итоговый смешанный концепт представляет собой вербальную конструкцию, иллюстрируемую разными моделями-репрезентациями хищников.
Конструирование новых сущностей
Конструирование – это создание сознанием с помощью воображения и как бы на пустом месте концепта, репрезентирующего новую сущность. Как и конституирование, оно может быть чувственным и вербальным… Чувственное конструирование – это построение нового чувственного концепта, по сути дела, новой «синтетической» модели-репрезентации (и сущности) из фрагментов моделей-репрезентаций известных физических сущностей и обозначение ее новым словом, например «кентавр», «минотавр», «русалка».
Вербальное конструирование – создание с помощью вербальной конструкции вербального или смешанного концепта, репрезентирующего новую недоступную или не вполне доступную восприятию сущность, и обозначение ее новым словом. Например: иммунизация – возникновение иммунного ответа в организме после введения антигена. Нередко довольно сложно определить, вербально конституирована или все же сконструирована та или иная сущность.
Психическая конструкция и психический конструкт
Сущности, изначально создававшиеся исследователями с какими-то специальными целями как вымышленные, но для чего-то нужные их создателям, называются конструктами… Психические конструкты – это вербальные концепты, формирующие сущности, заведомо не существующие или даже невозможные.
Иногда достаточно сложно отличить конструкт от вербальной конструкции, репрезентирующей сущность, возможно, присутствующую в реальности (как представляется исследователям). Дело в том, что между сущностями, несомненно имеющими чувственные референты в реальности, и конструктами располагается непрерывный спектр сущностей, все менее очевидных ближе к одному полюсу – конструкту и все более очевидных ближе к другому полюсу – вербальному концепту, конституирующему доступную в некоторой степени восприятию физическую сущность.
У одних сущностей референтов больше и они явные, у других они косвенные и трудно обнаруживаемые. В отношении одних конституированных сущностей (например, городское хозяйство, капитализм, энергия) у нас складывается ощущение, что за ними в реальности, безусловно, что-то стоит. В отношении других сконструированных сущностей (идеальная жидкость, психологическое поле) мы не сомневаемся, что это нечто придуманное человеком.
Конструкты можно рассматривать поэтому в качестве небольшого подвида вербальных концептов, которые формируют заведомо странные для здравого смысла или невозможные сущности, плохо вписывающиеся в чувственно репрезентируемую нами реальность. Хотя порой и очевидные конструкты, например круглый квадрат, представляются нам в некотором смысле реальными и имеют в чувственно репрезентируемом окружающем мире несомненные референты – круг и квадрат.
§ 3. Психические механизмы формирования сознанием сущностей мира
Онтогенетически процесс развития индивидуальной психики, а соответственно, и репрезентирования сущностей мира человеком складывается из таких последовательных этапов, как: чувственное репрезентирование фрагментов мира, доступных восприятию, и формирование в нем сущностей; вербальное репрезентирование тех же сущностей, уже репрезентированных чувственно; вербальное конституирование и конструирование сущностей мира, не вполне доступного восприятию; вербальное конституирование и конструирование сущностей мира, недоступного восприятию вовсе, и их использование для репрезентирования новых областей мира и создания еще более умозрительных сущностей.
Очередной раз подчеркну, что человеческое сознание формирует не концепты (и понятия), а сущности[15] окружающего мира, используя для этого создаваемые им концепты (и понятия). Можно выделить два основных механизма формирования сущностей – на основе моделей-репрезентаций доступных восприятию элементов «реальности в себе» и с помощью специально построенных сознанием вербальных концептов.
Необходимо также различать формирование сущностей (и понятий) и их усвоение. Процесс формирования в сознании наших далеких предков сущностей окружающего мира в форме его предметов, физических объектов и явлений, доступных восприятию, покрыт мраком тысячелетий, поэтому о нем нет смысла говорить. Тогда как процесс формирования сущностей, недоступных восприятию, активно продолжается и сейчас, и его необходимо обсудить.
Образование новых недоступных или не вполне доступных непосредственному восприятию сущностей осуществляется исследователями, а не детьми[16]. Оно происходит по аналогии с уже сформированными у них физическими сущностями… Для создания нового объекта исследователь всегда строит из уже известных ему понятий специальный вербальный концепт, раскрывающий природу и содержание новой сущности.
Вербальный концепт, формирующий новую сущность, выстраивается «открывающим» (как до сих пор принято считать и говорить по аналогии с открытием физических сущностей) ее изобретателем, который затем экстериоризирует концепт и созданную им сущность в объективную психическую реальность общества для всеобщего использования. Все остальные люди лишь усваивают вербальный концепт и знакомятся с новой сущностью. Для этого им необходимо интериоризировать концепт и обозначающее сущность слово.
Ребенок усваивает новые вербальные концепты (и соответствующие сущности) в процессе социализации. Чувственные же модели-репрезентации его сознание формирует самостоятельно, но в чувственные концепты, репрезентирующие физические сущности, они превращаются только после изучения ребенком слов, обозначающих данные сущности. Процесс непроизвольного образования моделей-репрезентаций[17] в сознании ребенка приводит к дифференциации окружающего мира на чувственном уровне, к дроблению его на отдельные физические предсущности, облегчающие ребенку его понимание.
Благодаря появлению в сознании ребенка моделей-репрезентаций он легко усваивает в процессе коммуникации слова (и понятия), обозначающие уже представленные чувственно в его сознании элементы окружающего мира… Заместительное вербальное репрезентирование доступного восприятию мира приводит к запоминанию ребенком обозначений для всех уже чувственно репрезентированных им предсущностей и формированию из его моделей-репрезентаций и образов обозначающих их слов полноценных чувственных концептов (и понятий).
В сознании ребенка, а соответственно, и в окружающем его мире появляется большое количество обозначенных словами физических сущностей – «мама», «папа», «мячик», «тетя», «киса» и т. д. Одновременно выстраивается устойчивая индивидуальная чувственная конструкция – глобальная модель-репрезентация доступного ему предметного физического мира, сходного с мирами других людей. Без этого его сознание утонуло бы в нескончаемой череде изменяющихся сенсорных репрезентаций бесчисленных элементов «реальности в себе».
Сущности (и понятия), сформированные с помощью вербальных концептов, усваиваются ребенком гораздо позже тех, которые формируются на основе его собственных моделей-репрезентаций. Первые простые вербальные конструкции, перенятые или даже сформированные ребенком, моделируют его же чувственные репрезентации окружающего мира, дублируя их. Затем, используя уже усвоенные сущности (и понятия), его сознание усваивает вербальные концепты, репрезентирующие более сложные сущности (и понятия).
На каждом следующем этапе репрезентирования мира сознание ребенка знакомится с новыми, более сложными сущностями и обозначающими их новыми словами, овладевая вербальными конструкциями, построенными из уже известных ему понятий. Процесс повторяется многократно, и вербальные концепты усложняются с каждым новым циклом своего развития. Это позволяет ребенку, опираясь первоначально на чувственные концепты, познавать в конечном счете максимально умозрительные сущности.
В физическом мире язык представлен словами, устными фразами и письменными предложениями, а в сознании людей – преимущественно слуховыми и зрительными образами этих слов (понятиями) и их значениями – концептами. То есть язык – это, с одной стороны, множество слов, используемых людьми в процессе языковой коммуникации. С другой стороны, это грандиозная вербальная репрезентация реальности, созданная человечеством за время его существования в виде множества вербальных репрезентаций сущностей и используемая людьми в процессе вербального мышления и словесной коммуникации.
Понятия и вербальные конструкции индивидуального сознания легко трансформируются людьми в слова и фразы языка, как бы материализуясь в них, и передаются в процессе коммуникации, а также с помощью технических материальных носителей. Будучи воспринятыми, слова, фразы и письменные предложения языка вновь трансформируются в сознании других людей уже в их собственные вербальные психические конструкции. Благодаря этому люди способны как бы обмениваться своим вербальным психическим содержанием.
Овладевая родным языком, ребенок интериоризирует огромный объем знаний о мире, накопленный обществом в виде слов и языковых конструкций. В его сознании они превращаются в понятия и вербальные конструкции, репрезентирующие ему не только окружающие предметы, но и отвлеченные сущности мира. Благодаря усвоению языка у ребенка на базе чувственно-образного мышления формируется вербальное мышление. Именно поэтому усвоение родного языка в буквальном смысле превращает его в разумного человека.
Усвоение языка ребенком идет по стопам чувственного моделирования «реальности в себе» и на базе уже построенных его сознанием моделей-репрезентаций физических сущностей, что сильно облегчает и упрощает процесс обучения. Образы слов, обозначающих предметы, их свойства, действия и отношения, становятся составной частью уже присутствующих в сознании ребенка чувственных концептов физических сущностей, обозначаемых этими словами, и просто замещают их в его мышлении.
Ребенок не реализует некие «врожденные языковые универсалии», а связывает ментальный образ обозначающего предмет слова с собственной моделью-репрезентацией этого предмета. То же самое верно в отношении свойств и действий предмета. Чтобы построить пропозицию из двух понятий, репрезентирующих, например, предмет и его свойство, ребенку надо лишь заменить образами соответствующих, хотя и новых для него слов свои чувственные репрезентации предмета и его свойства. Для этого ему не нужно усваивать никаких правил грамматики и лингвистических законов. Достаточно просто подражать окружающим[18].
Язык не является чем-то самостоятельным и независимым от прочих когнитивных функций человека. Он не «отдельный лингвистический модуль», как утверждает доминирующая в психологии и лингвистике теория языка, а часть когнитивного аппарата, использующая те же когнитивные способности человека и даже те же психические феномены. Разница лишь в том, что чувственные образы слов имеют дополнительное символическое значение. Использование языка является высшей, но естественной частью процесса когнитивного развития человека, а вербальные модели реальности надстраиваются над чувственными ее репрезентациями как их органичное дополнение и развитие, так как язык базируется на чувственных репрезентациях мира.
Вербальные репрезентации окружающих сущностей возникают у ребенка на базе чувственных репрезентаций, сначала лишь обозначая и замещая в его сознании доступные восприятию сущности. По мере усвоения языка и расширения словарного запаса ребенок начинает постигать вербальные концепты, репрезентирующие сущности, недоступные восприятию.
Вербальные конструкции являются репрезентациями реальности (окружающей, прошлой, будущей, возможной и даже вымышленной), а потому их структура определяется чувственными репрезентациями соответствующей реальности, а не логическими законами или правилами языка. Устным и письменным языковым конструкциям (фразам и предложениям) в сознании соответствуют вербальные конструкции, которые могут быть осмысленными (мама варит кашу), если они правильно репрезентируют реальность, и бессмысленными (висит зеленый смех), если они реальность не репрезентируют.
Универсальные глубинные структуры языка – это не что иное, как сходные у всех людей чувственные репрезентации общего для всех мира. Соответственно, глубинная структура предложения – это сходные у всех людей чувственные репрезентации того элемента реальности, который репрезентируется данным предложением. Чувственная репрезентация легко трансформируется в специфические для конкретной культуры вербальные конструкции, а затем – в так называемые поверхностные структуры, то есть в предложения разных языков. Причем делает это по правилам, присущим конкретному языку.
§ 4. Вербальные репрезентации – основа человеческого разума
Что такое разум?
Нам известна пока лишь одна форма разума – психическая[19]. Разум можно условно разделить на два уровня – низший (чувственный, или животный) и высший (человеческий, или вербальный).
В психологии разум, или ум, трактуют как способность понимания и осмысления; высшую умственную способность и сущность человека, лежащую в основе познания им мира и целенаправленного поведения в нем. М. Кордуэлл (2000, с. 270) замечает, что термин используется для обозначения совокупности сознательных процессов (восприятия, внимания или интеллектуальной деятельности). В. А. Жмуров (2012) рассматривает разум как гипотетическую, а иногда и метафорическую конструкцию, представляющую умственные способности и ментальный опыт личности.
В то же время, как пишет, например, Р. С. Немов (2007, с. 356), термин «разум» недостаточно четко определен в своем научном значении. Чаще всего с его помощью обозначают интеллект или совокупность мыслительных, познавательных процессов человека.
Другими словами, разум представляет собой психическую сущность, несомненно, имеющую референты в реальности, так как он позволяет, например, отличать человека от прочих живых существ. Однако в силу своей сложности и многомерности эта психическая сущность пока недостаточно четко определена. Тем не менее, несмотря на трудности с ее определением, мы можем выделить то, что позволяет нам говорить о наличии разума у живого организма.
Главным образом это правильное, целесообразное в данной ситуации (с нашей точки зрения) поведение организма. Применительно к человеку это еще и качество создаваемых им языковых конструкций, которые должны быть адекватными ситуации, связными, целесообразными, последовательными, понятными нам и правильными (с нашей точки зрения). Следовательно, мы говорим о наличии разума, если организм эффективно и правильно (как мы считаем) репрезентирует мир и действует в нем, а человек еще и создает на основе своих репрезентаций правильные и понятные другим людям языковые конструкции.
Как мы определяем качество чужих языковых конструкций?
Исключительно по их понятности или непонятности нам, их правильности и уместности. Субъективно оценивая их, мы делаем вывод, что их создал кто-то разумный, не вполне разумный или вовсе неразумный.
Разум чувственно-образного, или животного, уровня выражается в форме возникающих в психике сенсорных репрезентаций, адекватных окружающему миру; в возможности достраивания имеющихся незавершенных или неполных сенсорных репрезентаций; в построении прогностических чувственных репрезентаций вероятных изменений актуальной окружающей реальности и действий организма, необходимых в ней. Наличие адекватных, упорядоченных и связанных между собой чувственных репрезентаций окружающей реальности вполне объясняет на этом уровне функционирование разума, от которого требуется правильное и эффективное представление мира в психике, обеспечивающее наилучшие приспособительные действия организма в нем.
Человеческий разум должен уже делать возможными адекватное вербальное репрезентирование окружающей реальности и самого человека в ней; творческое достраивание имеющихся незавершенных или неполных чувственных и вербальных репрезентаций, свободное произвольное манипулирование репрезентациями и их произвольные преобразования; построение вариативных прогностических вербальных репрезентаций возможных изменений реальности и преимущественно вербальных стратегий поведения, эффективных с точки зрения адаптации человека к миру; успешную коммуникацию с другими людьми благодаря способности экстериоризировать собственные вербальные конструкции в форме конструкций языковых.
В результате констатации (С. Э. Поляков, 2011; 2017) того факта, что понятия и вербальные конструкции – это никакой не «особый лингвистический модуль», самостоятельный и загадочный, а главное, не связанный с чувственными репрезентациями человека[20], с вербальных образов спал ареол таинственных психических сущностей. При рассмотрении феноменологии понятий и вербальных конструкций оказалось, что это такие же (преимущественно) слуховые и зрительные образы простых физических объектов – слов, как, например, визуальные и слуховые невербальные образы прочих физических объектов (зрительные образы книги, грозы и поля пшеницы или невербальные понятные нам слуховые образы гудка паровоза, рева мотора, жужжания мухи).
Различия между невербальными и вербальными образами восприятия заключаются в том, что первые имеют только одно значение – репрезентируют воспринимаемый объект. Тогда как вторые имеют дополнительное и более важное для человека значение. Они репрезентируют не столько сами слова, сколько совершенно иные сущности, которые обозначаются этими словами.
Постижение феноменологической сути и функций понятий и вербальных конструкций вполне позволяет нам объяснить содержательные механизмы разумной психической активности. При этом образов слов и конструкций из них, репрезентирующих не самих себя, а другие, дополнительные сущности, оказывается вполне достаточно для полного раскрытия содержательных механизмов человеческого разума. Каждому из нас, чтобы понять смысл разумной вербальной (и языковой) конструкции, например этого предложения, достаточно просто знать значения составляющих ее понятий.
Вербальные (и языковые) конструкции по определению осмысленны (если соответствуют реальности и нашему жизненному опыту) или бессмысленны (если им не соответствуют). Разум проявляется непосредственно в них. И именно они, а не биохимические или физиологические процессы в мозге являются содержанием и выражением человеческого разума.
Странными и даже нелепыми представляются поэтому доминирующие сейчас в психологии теории, согласно которым причиной разума является мозг, его электрическая или биохимическая активность и т. п. Они доминируют потому, что в психологии по-прежнему чрезвычайно сильна бихевиористская парадигма. Бихевиоризм, конечно, эволюционировал в менее радикальные и маскированные формы, но и сегодня преобладает в головах исследователей.
Именно он не позволяет им принять очевидную реальность того, что проявления разума можно даже непосредственно увидеть (и услышать) в языковых конструкциях окружающих людей. И их не следует искать в нервных импульсах нейронов или в биохимии нейромедиаторов. Последние, несомненно, интересны сами по себе, но не как «ключи к разуму»[21], а скорее как его предпосылки. Как субстраты и механизмы, участвующие в процессах порождения психики, но не более того.
Психологическое изучение собственно психических явлений как проявлений и содержательной формы разума сейчас не просто нужно, оно необходимо немедленно и облигатно. Многие важнейшие психологические термины до сих пор не определены даже в самой психологии. Из последнего факта с очевидной неизбежностью следует, что, например физиологи, пытающиеся изучать психические феномены, не могут понимать, что именно они изучают, поскольку даже психологи этого не знают, ибо сами не вполне разобрались еще с предметами своего изучения. Говоря метафорически, для того чтобы начать изучать на биохимическом уровне, как растут грибы, надо сначала понять, что такое грибы и чем они отличаются от листьев, желудей и улиток.
Как буквы обеспечивают возможность письменности, так и понятия (ментальные образы известных и понятных человеку слов) обеспечивают возможность функционирования его разума. Изучать вместо вербальных образов и конструкций из них физиологическую активность мозга, чтобы понять сущность разума, так же «полезно» и «продуктивно», как изучать перья и чернила (вместо значений слов), чтобы понять смыслы текстов.
Несомненно, психическая разумная активность сопровождается и обеспечивается физиологической активностью мозга, а также выделением железами внутренней секреции множества гормонов и других биологически активных веществ, сокращениями сердечной мышцы, дыхательными движениями диафрагмы, перистальтикой кишечника и прочее и прочее… Однако из этого не следует, что разум – это физиологические процессы, протекающие в организме. Подобные рассуждения – просто вредный и не соответствующий реальному положению дел редукционизм.
Следует провести границу между содержанием человеческого разума – его психическими субстратами, с одной стороны, и механизмами его обеспечения, с другой стороны. Если его механизмы можно разделить на психологические (восприятие, мышление и т. д.) и биологические (головной мозг, нейронные сети, их электрическая и биохимическая активность и т. д.), то его содержание, или понятные людям психические проявления разума, – это несомненно прерогатива психологии. И привлечение для объяснения содержания человеческого разума анатомических, физиологических и биохимических сущностей мозга ничего не добавляет к пониманию разума[22].
Понятия и вербальные конструкции человеческого мышления – это основные его строительные элементы – общепонятные людям кирпичики, обеспечивающие опосредованную языком ясность и доступность для людей содержания чужих слов и языковых конструкций, а через них и вербальных мыслей. Экстериоризируемые человеком в форме языковых конструкций понятия и вербальные конструкции его мышления являются для окружающих основной, а главное, понятной и очевидной для них формой проявления его разума. Они несут в себе постижимые и ясные всем смыслы, дают каждому возможность заметить и признать наличие у Другого разума, аналогичного собственному.
Люди используют в своем мышлении понятия и конструкции из них. Они легко интериоризируют в форме собственных понятий воспринятые ими чужие языковые конструкции и правильно понимают их. Одновременно они экстериоризируют в своих словах собственные вербальные конструкции, легко понимаемые другими людьми, воспринимающими их. Следовательно, все люди, владеющие определенным языком, имеют в своем сознании одни и те же субстраты человеческого разума – понятия и вербальные конструкции с общими понятными всем смыслами
Понятия и вербальные конструкции замещают собой в психике людей чувственные психические репрезентации и прочие психические явления. Экстериоризировав их в форме конструкций языка, человек легко может сообщить другим людям о своих субъективных ощущениях и образах, даже о собственных эмоциях, желаниях и предпочтениях, может изменять поведение окружающих и предлагать им способы действий. Все это позволяет говорить, что материализованные в словах, фразах и предложениях адекватные реальности понятия и вербальные психические конструкции являются основной формой выражения человеческого разума
Очевидность того факта, что понятия и вербальные конструкции обеспечивают вербальное мышление, а следовательно, и функционирование человеческого разума, доказывается тем несомненным обстоятельством, что мои оппоненты, читая данный текст, понимают сейчас в качестве моих репрезентаций реальности изложенные здесь слова, с которыми могут быть согласны или не согласны. И именно эти вербальные репрезентации, а не физиологические механизмы их мозга вызывают появление в их сознании вербальных конструкций, созвучных моим идеям или противоречащих им, то есть проявлений их собственного разума.
Вербальное содержание человеческой психики может быть относительно устойчивым и, наоборот, весьма изменчивым. К первому, кроме репрезентаций существенных событий личной жизни и жизни близких людей, относятся вербальные репрезентации физического и социального мира; научная картина мира; доминирующие в сознании членов общества и регулирующие поведение людей вербальные конструкции; вербальные концепты, репрезентирующие сущности, в наличие которых человек верит; некоторые наиболее выдающиеся (с точки зрения общества и самого человека) результаты вербального творчества людей (сюжеты литературных произведений, мифов, притч, басен и сказок, отдельные песни и стихи, пословицы и поговорки и прочее).