Кровавая Аврора

Пролог.

Мальчик лет десяти шёл по тускло освещённым коридорам дворца и следил за тем, как его тень перепрыгивала с одной стены на другую. Складная фигура, здоровый цвет лица, бодрый шаг и весёлая улыбка мальца могли сбить с толку любого, потому что легко было принять этого крепкого ребёнка за сына какого-нибудь богача. Но он был всего-навсего слугой, не похожим на остальных маленьких слуг-заморышей.

Мальчик выполнял важное задание: ему надо было принести стопку чистых пелёнок для новорожденного принца. Слуга с трепетом держал их в руках, следя, как бы на пелёнках не появилось ни складочки, и еле сдерживался, чтобы не побежать вприпрыжку. Ему страсть, как хотелось посмотреть на новорожденного принца. Сейчас ему несут пелёнки, а через несколько лет он будет править страной. Эта мысль вдохновляла маленького слугу, он чувствовал своё несомненное участие в становлении будущего короля.

Мальчик шёл широким шагом, но тем не менее, не издавал почти ни звука: его ботинки были из хорошей мягкой кожи. Именно поэтому за пару метров до приоткрытой двери в королевские покои он умудрился услышать шёпот. И если бы это был ласковый голос матери или нянечки, то мальчик бы не удивился и продолжил свой путь. Но голоса казались ожесточёнными, словно кто-то злобно ругался и даже кидался проклятиями. Маленький слуга сбавил шаг и медленно, на цыпочках стал подходить к двери. Его также безумно удивило, что во всём коридоре не стояло ни единого стражника.

По обе стороны от двери, ведущей в покои, находились две огромные вазы, в несколько раз выше мальчика. Он спрятался за одной из них. И не потому, что любил подслушивать или собирать сплетни – ему это было совсем неинтересно, – но он боялся подходить к знати в таком расположении духа. Не раз мальчик видел, как служанкам давали пощёчины, а детей-слуг таскали за уши, если они попадались на глаза в неподходящий момент. Поэтому сейчас решил притаиться.

Однако хоть мальчик и не хотел подслушивать двух злобных женщин, благодаря приоткрытой двери он всё равно невольно их слышал. И настолько отчётливо, что мог разобрать каждое слово.

– … как же я её ненавижу, и поделом ей, поделом, – продолжала ругаться женщина со стальным, будто бы её горло заржавело, голосом. – Она истекает кровью после родов и четверть часа назад была почти без сознания. Она не перенесёт. Когда из человека вытекает столько крови, у него точно нет шансов остаться в живых. А уж эта слабенькая миленькая королева уж тем более помрёт. Тварь такая. Она всегда падала в обмороки от каждой глупости, значит, здоровья в ней мало.

– Прекрати, пожалуйста, – первую женщину перебила вторая. Её голос был мягче. Если бы не тема их разговора, то можно было бы подумать, что собеседница была добродушной тётенькой. – Мне становится дурно от твоих слов. Побойся бога. Мы и так собрались совершить страшный грех, так давай хотя бы не будем сквернословить.

– Это король совершил страшный грех, когда женился на этой, – женщина со стальным голосом оступилась, словно вдруг передумала говорить бранное слово. – Взять в жёны дочь таркийского короля, который своей войной погубил наших дядю и братьев. Я понимаю, что это был династический брак ради заключения мира. Но Карлос мог через год отравить эту девку, замучить до смерти или хотя бы сдать в монастырь! А он полюбил её! Полюбил, понимаешь? Вместо нашей хорошенькой Алексы. А ведь она осталась сиротой из-за той самой войны. Каково ей было видеть, что её двоюродный брат, которого она всю жизнь нежно любила, отдал своё сердце дочери короля, принёсшего столько разрушений!

– Я всё равно считаю, что ребёнок в этом не виноват, – сокрушённым голосом произнесла вторая женщина.

– Не виноват? – взревела её собеседница, забыв про шёпот. Но затем исправилась и продолжила приглушённым голосом. – Этот ребёнок – плод их грязной любви. И я его уничтожу. Я сама лично уничтожу его!

– Господи, не трогай его! – донёсся отчаянный выкрик второй женщины.

Тут же послышался детский плач. У маленького слуги всё похолодело внутри. Что эта злобная женщина, как он по разговору понял, старшая сестра короля, сделала с младенцем? Но потихоньку испуг стал сходить с мальчика, потому что из комнаты стало доноситься успокаивающее пение второй женщины. Ребёнок затих, и наступила тишина. Но ненадолго. Сестра короля продолжила:

– Нам невероятно повезло, что эта грязная королева и наша милая Алекса родили почти в одно и то же время. Её муж, этот болван граф, сейчас в разъездах по соседним странам. Но он не вернётся, на его карету нападут уже завтра.

– Господи, прости наши души грешные, – прошептала вторая женщина, будто бы крестясь.

Не обратив на эту реплику внимания, старшая сестра короля продолжала:

– А сегодня мы поменяем младенцев местами. Алексе будет трудно делать вид, что её сын умер и ещё труднее называться для своего настоящего ребёнка тётей, но она понимает, что так мы восстановим справедливость. Грязная кровь не должна осквернить наш престол своим правлением, трон никогда не займёт потомок Таркийского государства. Может быть, потом наш племянник узнает правду и будет нам безмерно благодарен. А от этого грязнокровки мы должны избавиться.

– Прошу, не говори так, – взмолилась вторая женщина. – Почему мы обязательно должны убивать его? Он же просто невинный ребёнок. Подкинем его в детский приют, например.

– Нет! – взревела сестра короля, снова забыв про шёпот. – Если мы не убьём настоящего наследника, то королевская реликвия не укажет, что наш малыш – законный король. Если умрёт сын Карлоса, то наследником сделается сын Алексы. Реликвия укажет на это, и никто ничего не заподозрит. А если этот грязнокровка останется жив, то всем всё станет известно.

Послышался слабый скрип.

– Не трогай его хотя бы сейчас, – снова взмолилась вторая женщина. – Тебе мало того, что ты собираешься сделать? Пойдём, ради бога, пойдём. Могут возникнуть подозрения, ведь мы и так надолго распустили стражу.

– Ладно, – недовольно проговорила сестра короля. – Идём за будущим принцем.

И женщины вышли за дверь. Из своего укрытия мальчик убедился, что обладательницей сурового голоса действительно была старшая сестра короля – высокая женщина, худая настолько, что острота её локтей и рёбер была видна через ткань платья. Вторая женщина оказалась младшей сестрой короля. Она была пухлой, и походка её больше подошла бы многодетной больной крестьянке, нежели знатной особе.

Завидев, как женщины вышли в коридор, мальчик вжался в стену. Он очень боялся, что его могут увидеть, сердце билось так громко, что он был уверен – звук этот эхом отскакивает от вазы впереди. Мальчик также очень старался не дотрагиваться до этой самой вазы, чтобы ненароком не уронить её. К счастью, женщины двинулись в другую сторону. Гнев, казалось, настолько застилал глаза старшей сестре короля, что она не видела не просто вазы перед собой, но и дороги, поскольку слегка шаталась, идя по коридору.

Когда они скрылись за поворотом и их голоса и цоканье каблуков стихли, мальчик, тяжело дыша от страха, метнулся к двери. Он распахнул её и влетел в покои так, что споткнулся о край ковра, упал на пол и всё же уронил чистые глаженые пелёнки. Но это уже было неважно. Маленький слуга быстро поднялся на ноги и подбежал к люльке, украшенной шёлком и бантами. Мальчику приходилось стоять на носочках, чтобы видеть сморщенного, завязанного в тугой кулёк, младенца. Он мирно спал, жмурясь, отчего складки на его лице напоминали складки на морде одной из пухленьких сопящих королевских собачек.

Мальчик, до боли закусив нижнюю губу, смотрел на новорожденного принца. И ему было больно на сердце. Этот ребёнок никогда не вырастет и не увидит маму. Он никогда не будет бегать с друзьями, у него никогда не будет игрушек, он не сможет мечтать о том, каким бородатым и мужественным он вырастет. Не попробует варенья, не набьёт первых шишек во время драки с мальчишками, не узнает, как это здорово, когда тебе, простудившемуся, мама приносит горячее молоко. Слуга слабо представлял себе, какие могут быть радости в жизни у принцев, но подозревал, что их должно быть ещё больше, чем у детей прислуги. И этого всего у него не будет. Мальчик вообразил, что было бы, если бы его, только-только родившегося, убили. Что он так бы и умер, никогда не осознав, кто он, и не увидев мир вокруг. Мальчик вдруг представил, как пелёнки, в которые был закутан младенец, пропитываются кровью. От этой мысли он вздрогнул и пошатнулся. Ему было жалко новорожденного принца. Он бы не мог дальше жить, всю жизнь зная, что почти у него на глазах убили младенца. Он бы до конца своих дней вспоминал это сморщенное личико и думал бы, каким этот ребёнок будет, когда вырастет.

– Мы с тобой ещё подружимся, – прошептал мальчик одними губами.

Он встал на цыпочки и потянулся так высоко, что у него задрожали ноги. Но слуга умудрился аккуратно вытащить младенца из люльки и крепко встал на ноги. Покачал его на руках, оценивая, насколько малыш тяжёлый, и понял, что таскал вещи намного тяжелее. Но не мог же он бежать по коридорам дворца с младенцем на руках!

Мальчик нахмурился в задумчивости. А потом радостно расплылся в улыбке. Он аккуратно, чтобы не потревожить ребёнка, нагнулся и стал подбирать с пола пелёнки. Скомкав их в неаккуратную кучу, он замотал в неё младенца. Выглядело так, будто слуга просто несёт комок грязного белья. Подавляя в себе желание подпрыгнуть от радости, мальчик медленно двинулся к двери. Медленно высунул голову в проём и оглянулся в обе стороны. Мысленно он ликовал, что в коридорах нет стражников. План злобной сестры короля сработал против неё.

Мальчик, стараясь идти своим обычным шагом и не перейти на бег, двинулся туда, откуда и пришёл. Обычно он стеснялся обращаться к богу с просьбами, но теперь вспомнил все молитвы, которые ему читала мама. Самым сильным его желанием было, чтобы младенец не заплакал.

Мальчик шёл, и всё его тело было пропитано страхом. Теперь он с ужасом отшатывался от своих собственных теней на стенах. Когда слуга вышел в коридоры, где уже стояли стражники, он надеялся, что не вызовет у них подозрений, и они потом не расскажут королю или другим о том, что он ходил туда-сюда с пелёнками. И вдруг из одной комнатки навстречу вышел старичок с длинной бородой. Это был ключник. И связки со всеми ключами висели у него на шее, как раз за густой бородой.

– Ты же только что шёл с пелёнками! – добродушно воскликнул мужичок.

– Не донёс, – дрожащим голосом проговорил мальчик. Старик принял это за досаду и испуг перед руганью. – Уронил все и помял.

– Скорее тогда, пока никто не увидел. Принесёшь новые, – поторопил его старик, пытаясь подбодрить голосом.

Мальчик натянуто улыбнулся и поспешил дальше. Он радовался, что ему встретился ключник, ведь стражники слышали их разговор и, если что, не заподозрят его в краже младенца. Он ведь, растяпа, даже не дошёл.

Уже чуть ли не теряя сознание от страха, быстрого шага и важной ноши, мальчик всё-таки добрался до деревянной лестницы, ведущей вниз, в подвалы дворца. Именно там располагались комнаты слуг. Тут никогда не ходила знать, и можно было немного расслабиться. Мальчик уже пошёл чуть более твёрдым шагом, и почувствовал, что младенец у него на руках зашевелился и стал издавать кряхтящие звуки. В этот момент мимо него по очень узкому коридору проходили две прачки. Они нахмурились и посмотрели на мальчика. Тот закашлялся, чтобы перебить слабое кряхтение ребёнка.

– Это постирать надо? – спросила одна из прачек, кивая на кучу пелёнок.

– Нет! – крикнул мальчик, испугав женщин и испугавшись сам. – Не тронь, я потом принесу.

– Ты чего это хамить вздумал, а? – спросила вторая прачка и двинулась прямо на мальчика. – Сейчас ухо откручу, потом матери твоей нажалуюсь. Ишь ты, какой!

И прачка действительно протянула свою толстую руку к уху мальчика. Но тот уклонился и проскользнул под ней.

– Простите, я не хотел! – крикнул он, оглянувшись.

Вдруг мальчик громко закашлялся и побежал вперёд по коридору. Он всеми силами пытался заглушить кряхтение проснувшегося младенца, которое в любой момент могло перейти в плач.

И ребёнок и впрямь заревел. Но мальчик уже прошмыгнул за дверь, оказавшись в крошечной комнате, половину которой занимала скрипящая кровать с толстым бруском под одной ножкой – для устойчивости. Помимо кровати в комнатке находились низкий столик и сундук.

На кровати лежала бледная женщина. Она была миловидна, с длинными пшеничными волосами, большими голубыми глазами и обычно красными губами, которые в тот момент выглядели серыми. Десятилетнему мальчику казалось, что она была взрослой тётей, и он изумлялся, почему все, даже его мама, называли её девочкой. Он не знал, что в шестнадцать лет девушки уже приобретают свою женственную красоту, но ещё не могут считаться по-настоящему взрослыми. Зато мальчик знал, что эта красивая тётя лежит в кровати не потому, что простудилась или ещё почему-то болеет, а потому, что вчера умер её первенец. Другие служанки разрешили ей отдохнуть денёк и обещали прикрыть её, если спросят.

Когда в комнату ворвался знакомый мальчик, почему-то запыхавшийся, но, что самое странное, сопровождаемый детским плачем, девушка приподнялась на локтях. Мальчик, ничего не говоря, аккуратно положил комок пелёнок на одеяло, в то место, где у девушки были бёдра, и резко сдёрнул все пелёнки. Увидев ревущего и извивающегося младенца, девушка ахнула и прикрыла рот ладонью. На её глазах выступили слёзы. У ребёнка были такие же голубые глаза, как и у неё.

– Я сплю? – спросила она севшим голосом.

– Это не он, – резко проговорил мальчик. – Это… короче, это новорожденный принц.

Девушка перевела взгляд на мальчика. Она смотрела на него, и по лицу было видно, что сознание вот-вот покинет её.

– Слушай, – проговорил мальчик, садясь на сундук рядом с кроватью. – Только ты можешь спасти ему жизнь. Я слышал от мамы, что у тебя от нервов может молоко пропасть. Но, может, ещё не пропало? Тогда ты его и кормить сможешь.

Девушка смутилась, и её щёки всё же приобрели румянец, словно ей стало неловко, что мальчик так открыто говорит о столь сокровенных вещах.

Она не успела ничего спросить, как маленький слуга поведал ей обо всём, что услышал возле покоев принца. Он рассказывал так эмоционально, как и чувствовал в тот момент, размахивая руками и всё время указывая на младенца, который снова стих и уснул.

Девушка до боли кусала губу, и та, как и щёки, приобрела живой цвет. Но в глазах стояли слёзы.

– Но ты понимаешь, как это опасно? – спросила она слабым голосом, глядя на младенца у себя на ногах. – Если принца хватятся? Если узнают, что он у меня?

– У тебя умер ребёнок, поэтому тебя не будут проверять. А принца… принца мы скроем! – возбуждённо воскликнул мальчик. – В любом случае, эти тётьки просто подложат сына, – как там её, – Алексы, и их план удастся. А если мы не спасём принца, то его убьют. А ведь он смотри, здоровый! И на тебя похож. Через какое-то время никто и не вспомнит, что твой ребёнок умер, ведь слугам счёт особо не ведут. Поэтому бояться нам недолго. Ты же не хочешь, чтобы малыша убили? Он же ни в чём не виноват!

Вдруг девушка всхлипнула. Слёзы покатились по её щекам, и она приложила руку ко рту. Она горько всхлипнула ещё пару раз, а потом взяла на руки младенца. Прижала к груди и стала качать.

– Ты же мой хороший, – шептала она, не переставая плакать. – Ты мой славный. Твоя маленькая душа попала в тело принца, но я всё равно буду твоей мамой. Сам Господь так распорядился. Спасибо.

И девушка опустила голову к младенцу, целуя его и роняя на него слёзы.

Мальчик сидел и улыбался. Он был уверен, что сделал самое хорошее дело, какое только может сделать человек. Он спас чью-то жизнь. Благодаря ему у мальчика будет мама, потом он станет ему другом, и всё будет хорошо. Переполненный гордостью, мальчик представлял себя смелым джентльменом, который, когда вырастет, будет сражаться на шпагах и спасать жизни попавших в беду людей. Молва о нём разойдётся по всем уголкам мира, о его чести и славе будут говорить люди. Но даже тогда он будет хранить тайну о своём первом подвиге, о том, что спас новорожденного принца.

Он опомнился лишь, когда успокоившаяся девушка притянула его к себе и поцеловала в макушку.

– Спасибо, – с улыбкой проговорила она. – Теперь нужно придумать, как прятать малыша. Когда будет обед, позовёшь свою маму?

– Позову! – радостно вскочил мальчик на ноги. – Клянусь, я буду для него как родной брат, нет, дядя. Или всё же брат? Я буду его всегда защищать, а он никогда не узнает, почему. Но, может быть, когда-нибудь справедливость восстановится, и я помогу ему стать законным королём!

– Нет, не надо, – девушка покачала головой. – Пускай у него будет спокойная жизнь.

Но мальчик её не слышал. Он выбежал из комнаты, радуясь своему подвигу и внезапному приключению. Тогда он ещё не знал, какие события за собой повлечёт спасение законного наследника.

ЧАСТЬ I. ДЕТСТВО БЕККИ ДЖОНС. Глава 1. Трагедия на острове Брессон.

Маленькая скрипучая кровать стояла прямо возле окна. Девочка, закутавшаяся в кокон из одеяла, не могла сомкнуть глаз и пристально смотрела на жгуче яркую круглую луну, которая, как казалось, светила только на неё, маленькую, испуганную, пытаясь приласкать своим сияющим лучом.

Кровать находилась в третьем ряду, если считать от стены, противоположной окну, и бог знает какой по счёту справа и слева. И это была не единственная подобная комната. В приюте жило очень много детей, и половина из них попала туда в тот же день, что и девочка, лежавшая под лунным светом. Ни одного из этих детей нельзя было назвать счастливым, каждый познал горечь потери, и их жизни сделали слишком крутой поворот, не позволяющий вернуться назад.

Девочка смотрела на луну, и та плыла из-за выступивших на глазах слёз. Вспоминались все ужасы того рокового дня. Девочка ворошила в памяти всё от начала и до конца, обжигаясь о летящие искры, возникавшие в её сознании.

Тот день начинался как самый обыкновенный день в её жизни. Утро было солнечное и обещало быть приятным, несмотря на то, что с моря дул прохладный ветерок. Такая мелочь не могла расстроить девочку, когда у её отца выдался долгожданный выходной. Никакие советники или министры не должны были беспокоить его, и король мог весь день провести со своей любимой дочуркой.

Десятилетняя принцесса с самого утра готовилась к приключениям, которые обещал ей отец. Однако она не мучила служанку выбором пышного платья и симпатичных туфелек. Девочка самостоятельно натягивала на ноги кожаные штаны и удобные высокие ботинки, а наверх надевала льняную рубаху и кожаную куртку. Улыбаясь своему веснушчатому лицу в зеркале, она старательно заплетала длинные, до поясницы, каштановые густые волосы в косу. А закончив утренние приготовления, вприпрыжку побежала искать отца.

Король, высокий и крепкий мужчина с густой тёмной бородой, в свои немалые годы выглядел здоровым и сильным, словно в одиночку мог сломить небольшое войско солдат, а после этого, отряхнув свои ручищи, пойти веселиться, но не в кабак, а на природу, набираясь ещё больше сил и здоровья. Он всегда улыбался, и по глазам было видно, что он добряк. Но никто и никогда бы не посмел пойти против его воли, ибо взгляд короля очень быстро делался суров, голос – резок, а кулак взмывал вверх и с грохотом опускался на стол. Однако так же, как и убедительно жёстким, он мог быть и ласковым. Но только со своей любимой дочуркой.

Они с удовольствием гуляли по дворцовому парку, выходили на конные прогулки, тренировались биться на мечах, стрелять из лука, или же мирно пили чай у себя в покоях. Но в тот день король и принцесса решили порыбачить в море.

Они сидели в лодке, и на расстоянии, достаточном для того, чтобы не мешать, но суметь защитить, со всех сторон находились корабли.

Лодка безмятежно качалась на волнах, а далёкий берег зеленел высокими соснами. Запах моря и сосен был самым любимым у Ребекки, он кружил голову и вызывал неимоверное чувство восторга, самый настоящий трепет, и душа становилась неспокойной, как ветер.

– Если бы я не была принцессой, то я бы хотела быть пиратом, – мечтательно протянула девочка, копошась рукой в большом холщовом мешке. – Я бы очень хотела, чтобы моя жизнь была связана с морем.

– Нет, – покачал головой король. – Быть пиратом очень плохо. Они губят жизни, разрушают города и грабят, чтобы потратить всё на ром. Это бесчестное существование. Лучше уж быть торговцем или путешественником, который открывает новые земли.

Девочка глубоко задумалась.

– В любом случае, я была бы капитаном, – сказала она уверенно. – Меня бы все слушались, несмотря на то, что я девчонка!

– Тебя и так все будут слушаться, несмотря на то, что ты девчонка, – по-доброму хохотнул король. – Ты же принцесса.

– Но это не то! – воскликнула она. – Я же просто буду сидеть во дворце, а мне хочется бороздить моря. Да ещё и все гувернантки только и делают, что говорят о замужестве. Ну, объясни, для чего мне муж, если у меня есть ты? Сильнее и умнее папы мужчины точно не найти.

Король лишь ласково посмеивался над рассуждениями дочки. Он и не собирался ей что-либо возражать или пытаться переубедить, что замужество – это очень важно. Он знал, что его дочь умная и сама поймёт, что для неё важно, когда вырастет. Лучшее, что он мог сделать, это просто быть рядом и начать-таки рыбачить.

В лодке они провели целый час. И всё было замечательно, как всегда им хорошо отдыхалось вдвоём. Но вдруг взгляд короля привлекло нечто странное. На берегу, вдалеке, где на окраине города вырастала гора, в небо поднимался серый дым.

– Мне сейчас очень хорошо и весело, но я всё равно представляю, будто мы путешественники, которые потерпели кораблекрушение и единственные кое-как спаслись на шлюпке. И что сейчас вокруг плавают акулы, но я возьму гарпун и спасу нас с тобой.

Девочка говорила без устали, но вдруг заметила, что её отец крайне напряжён, и обернулась в сторону суши.

– Это пожар? – спросила она встревоженно, глядя на высоко поднимавшийся дым.

– Не знаю, – без прежнего веселья произнёс король. – Надо скорее возвращаться на берег.

– А мы потом дорыбачим? – тут же спросила девочка, оборачиваясь на отца. В её взгляде было сожаление. – Я так давно ждала твой выходной.

– Конечно, дорыбачим, – проговорил король. – За это можешь даже не переживать.

К ним уже на всех парусах шёл один из кораблей.

В тот день её высочество чувствовала неописуемое возбуждение. Она понимала, что происходит нечто страшное, все взгляды были устремлены на столп дыма, который из серого стал чёрным и тяжёлым одеялом накрывал город. А так как их островное государство Брессония было совсем крошечным, то вся страна с ужасом наблюдала за тем, что происходило на огнедышащей горе на окраине столицы. И большинство уже понимало, что это была не гора, а вулкан. Об извержениях знали лишь понаслышке и воспринимали, как страшное чудо из других далёких стран. До того момента.

В воздухе ощущались страх и всеобщее напряжение. Принцесса, не отводя взгляда, смотрела на столп дыма из своей спальни. Она не ощущала той паники, которая охватила всех взрослых, но трепетала от волнения, вызываемого её собственными мыслями. Принцесса представляла, как она берёт в руки шпагу, выходит на улицы города на коне и призывает всех спасаться. Она велит народу бежать к кораблям, но сама несётся в сторону горы. И вдруг гора разверзается, и из неё вылетает огромный огненный дракон. Он летит прямо на девочку, бесстрашно скачущую на коне со шпагой в руках. И она протыкает его прямо в сердце, спасая всех жителей Брессона от страшной кары дракона и заставляя отца улыбаться от гордости.

Но вдруг в комнату забежала взволнованная гувернантка. Она что-то торопливо сказала, но принцесса, не выкарабкавшаяся из своих мечтаний, не успела осознать, что именно. Опомнилась, лишь когда поняла, что её ведут за руку по коридорам дворца.

Принцессу вывели к главному входу. Там, на широченной высокой лестнице стоял король, а рядом с ним один из советников – сухощавый гладковыбритый мужчина, чьё лицо всегда носило маску сомнений.

Девочку привели в самый разгар обсуждений.

– Первыми с корабля бегут только крысы! – суровым голосом заявил король. Этот тон знали все, и никто не любил, когда его величество переходил на него. Становилось страшно. – Поэтому я никогда не взойду на корабль первым! Сначала отплывут жители страны, и только когда я смогу убедиться, что спаслись все, то отплыву и я.

– Ваше величество, – с напором возразил собеседник. – Будьте благоразумны, важнее всего для государства – защитить короля.

– А для короля важнее всего – защитить государство. Нехилый парадокс, верно? – с иронией усмехнулся король. – Значит так, я не желаю ничего слушать. Сначала спасаются жители, а лишь потом вся верхушка власти. Вы поняли меня?