Кровавая Аврора

– Госпожа Франко, а что, если это искали Бекки Джонс? – писклявым голосом спросила Луиза. С возрастом она растеряла свою детскость, которая умиляла взрослых, но до сих пор пыталась казаться хорошенькой девочкой, что плохо получалось.

– Меня кто-то искал? – спросила Бекки, без страха подойдя к Франко. Она её почти не боялась, потому что знала, что господин Гарсия-Фернандес всегда её защитит. Хотя на Сан-Ферни он отпросился в город, потому что ему хотелось кого-то поздравить.

– Может быть, – сухо ответила Франко. – Приходил какой-то хорошо одетый мужчина. Говорил, что приплыл издалека и спрашивал, нет ли у нас девочки с веснушками и длинной толстой косой. Я выстроила здесь всех детей, но не знала, что ты отходила, и он не мог тебя увидеть. Возможно, он искал как раз тебя.

– Что? – Бекки едва не задохнулась от возмущения. Она представила, что сюда заходил её отец, который пытался найти свою дочь, но не нашёл и теперь неизвестно, можно ли его догнать. – Он говорил имя? Говорил?

– Я не запомнила, – произнесла Франко, даже не стараясь сдержать ухмылку. Луиза же и вовсе улыбалась во всё лицо.

Бекки больше не могла терпеть. Она дёрнулась к двери, чтобы выйти из приюта, но директриса преградила ей путь.

– Ночью запрещено выходить на улицу, – грозно произнесла она, от ухмылки не осталось ни следа.

– Пустите! – рявкнула Бекки.

– Иди мети пол, – разделяя каждое слово, приказала Франко.

Бекки представила, как её отец отходит всё дальше и дальше, а потом и вовсе садится на корабль и уплывает в неизвестном направлении. Она не может этого допустить спустя пять лет ожиданий! Бекки с силой толкнула Франко, и та бы упала, если бы её не поймала Луиза. Под всеобщий возглас удивления девушка открыла дверь и выскочила в ночь.

Бекки в ночи бежала по тропинке через пустырь. Это было поле с жёлтой травой, а единственная пыльная дорога вела к городу, а там совсем недалеко от порта. Тусклое пятно света, которое луна отбрасывала на землю, освещало путь. Но Бекки, казалось, могла бежать и в кромешной темноте, настолько ей хотелось увидеть отца.

Она добралась до конца поля и почти выбилась из сил. Горло саднило из-за пыли, дышать сделалось трудно. Но Бекки всё равно направилась в сторону порта. По маленьким городским улочкам она стала спускаться вниз, туда, откуда доносился запах соли и рыбы.

На набережной Бекки растерялась. Слишком много кораблей было пришвартовано, а людей ходило и того больше. И ни одного человека в камзоле она не встретила за весь свой путь. Ни отца, ни хотя бы какого-то знакомого из дворца. Лишь простолюдины в одежде, тем не менее, лучшей, чем у девочки из приюта.

Прямо на набережной Бекки едва не споткнулась о старуху, которая побиралась, сидя на коленях. В её морщинистой руке лежало всего две небольшие монеты. Эта старуха заставила её содрогнуться от отвращения.

Бекки ходила туда-сюда по набережной, пытаясь разглядеть в толпе знакомый силуэт. Читала названия кораблей, всматривалась в лица моряков. И вдруг её взяли за руку. Сначала Бекки взвизгнула, а потом увидела перед собой пожилого мужчину с бородавкой на носу, оторванными у рубахи рукавами и татуировкой-якорем на плече.

– Чего ищете, милая девушка? – спросил он пропитым голосом. – Я могу вам помочь?

Бекки не хотела с ним говорить, но, кто знает, может сама судьба подослала ей этого матроса?

– Я ищу мужчину в камзоле. Предположительно, у него пышная чёрная борода и прямая осанка, он широк в плечах. Он искал меня, девочку с веснушками и толстой длинной косой. Моё имя Ребекка.

Матрос задумался, а потом на его лице появилась уродливая наполовину беззубая улыбка.

– У нас на корабле есть мужчина в камзоле с чёрной бородой, он наш капитан. Мы не знаем, что он хочет, нам ничего о себе не рассказывал, но мы приплыли именно сюда сегодня вечером. Не хочешь сходить со мной на корабль?

– Пойдёмте! – без раздумий выпалила Бекки.

Где-то в глубине сознания промелькнула мысль, что её могут обманывать. Но желание увидеть отца, который её искал, стояло выше всего остального. Надежда затмевала разум, и из-за её проблеска казалось, что всё будет хорошо. Не лучше ли рискнуть, чем потом жалеть?

– Иди вперёд, – мягко проговорил мужчина. – Меня зовут Морис.

Бекки в сопровождении Мориса прошлась до корабля с именем «Удача». Затем они взошли по трапу на пустую палубу. Бекки опасливо огляделась, почему-то ей сразу же захотелось убежать с этого судна. Внутреннее чутьё подсказывало, что тут нет её отца. Но она не успела развернуться, как Морис схватил её сзади и заткнул рот вонючей мозолистой рукой. Бекки попыталась закричать и начала размахивать ногами, чтобы ударить мужчину по колену, но всё было тщетно.

Морис с устрашающим смешком потащил Бекки к люку и сбросил её туда, как мешок. Бекки упала на твёрдый деревянный пол и застонала. Плечо пронзила такая боль, что слёзы брызнули из глаз. Морис спустился быстрее, чем Бекки успела подняться на ноги.

– Мужики, я нам девку привёл! – крикнул он. – Налетайте!

И он снова схватил Бекки. Из темноты стали выходить грязные полуголые матросы, некоторые были со шрамами на тёмных от грязи торсах, у некоторых на лицах растекались язвы. Бекки почувствовала запах немытых мужских тел, и все они двигались в её сторону. Десяток матросов с голодными взглядами. Двое уже принялись расстёгивать ремни на портах. Бекки от ужаса забилась в руках Мориса, чувствуя себя птицей, которая рвётся, трепыхаясь крыльями и лапками. Из глаз брызнули слёзы беспомощности. Хотелось сразу умереть вместо того, чтобы попасть в лапы к этим грязным созданиям.

***

В приюте Пако собрал всю свою команду. Дек, Син, Тео, малыш Нико, Бернард, Мигель и Гойо выслушали рассказ друга о том, как Бекки толкнула Франко и сбежала. За ней тут же закрыли дверь, и директриса запретила кому-либо отправляться на поиски девчонки. Но Пако уже знал, что они все смогут сбежать через окно на первом этаже. Плевать на Франко, когда Бекки одна убежала в город. Скорее всего, в порт, ведь говорилось, что мужчина приплыл в Бельяду.

Не дожидаясь начала праздника, мальчишки поспешили к окну. Все выскочили быстро, кроме полненького Бернарда, которого пришлось тянуть с одной стороны и толкать с другой. После этого ребята помчались по тропинке под луной.

***

Бекки ударила первого подступившего мужика ногой в грудь. Тот взревел от ярости, схватил за волосы и грубо прижал к стене. Он называл её самыми низкими словами, а затем разорвал её рубашку, оставив в одной только длинной юбке. Бекки плакала и просила не трогать её, но мужик всё равно поднял её юбку. И в этот момент на палубе послышались крики. Затем в люк кто-то спрыгнул, а за ним ещё несколько человек. И они с воплями накинулись на мужиков.

Бекки ничего не понимала и почти не видела перед собой из-за слёз, застлавших глаза. Но, когда оказалось, что её больше никто не держит, Бекки вытерла глаза и увидела, что с матросами бьются её друзья. Они схватили первые попавшиеся под руку предметы: ящики, балки, фонари, и стали ими бить растерявшихся мужиков. Бекки попыталась прикрыться обрывком ткани, ей тут же стало стыдно и за свою наготу, и за то, что оказалась в такой позорной ситуации.

В какой-то момент, когда матросы стали более уверенно отвечать на удары и уже полноценно вступили в драку, тоже вооружившись всем, до чего только смогли дотянуться, к Бекки подбежал Пако и схватил её на руки. Он подсадил её, чтобы было проще вылезти из люка на палубу, а затем забрался сам. Пока друзья бежали к трапу, остальные ребята тоже выскочили из трюма. Все вместе они сбежали вниз, а последние из них – близнецы – схватили трап и откинули его в сторону. Дальше вся команда смешалась с толпой. У переулка Бекки заметила, как Пако кинул старухе-попрошайке небольшой холщовый мешочек с завязочками.

На узкой тёмной безлюдной улочке они остановились. Все пытались отдышаться, опершись руками о колени. Только Пако подошёл к Бекки и положил ей руку на голое плечо. Положить руку на плечо – был их обычный знак поддержки, но в этот раз Бекки вывернулась и отошла назад. Она изо всех сил прижимала к груди рваную рубашку.

– Как хорошо, – пытаясь отдышаться, проговорил Мигель, – что та старуха увидела и запомнила, что какой-то мужик увёл тебя на корабль.

– Я не могу представить, что было бы, если б мы не появились, – с неподдельным ужасом проговорил Бернард.

– Здорово, Пако, что ты кошель сорвал, но я бы, конечно, деньги нам забрал, – усмехнулся Дек.

– Мне не жалко, лишь бы с Бекки всё было хорошо, – ответил он и попытался снова подойти к ней.

Но Бекки вспомнила всё, что пережила несколько мгновений назад, и в горле встал ком. Ей казалось, что друзья смотрят на неё с презрением, как на падшую женщину. Это было не так, но мерещилось, что друзья осуждают её. От их взглядов было физически больно. Не выдержав стыда, Бекки сорвалась с места и убежала. Напоследок услышала лишь далёкое: «Стой!»

Бекки бежала, как напуганное охотниками животное. Неслась, пока её не догнал в тупике Пако. Он вскинул руки, как если бы хотел успокоиться лошадь.

– Тихо, Бекки, успокойся. Всё хорошо, я с тобой.

– Мне так… мне так стыдно.

И она разрыдалась, стоя между домов. Там неприятно пахло: плесенью и мочой. Но зато не было людей.

– За что тебе стыдно, глупая? – с усмешкой спросил Пако. Он снял с себя рубашку, и Бекки, увидев его обнажённый торс, такой соблазнительный, совершенно не похожий на матросский, замерла. С одной стороны, её бросило в дрожь от страха и отвращения, но с другой – это был Пако, и видеть его было приятно.

–За то, что вы видели меня в таком… положении, – кое-как сумела проговорить она.

– Это не твоя вина, – тихонько произнёс Пако и набросил на неё свою рубашку. – Для нас главное, что мы тебя спасли. А теперь одевайся и пойдём гулять. Тебе нужно отвлечься.

Пако развернулся к Бекки спиной и заверил, что не смотрит. Она же очень быстро пыталась одеться, но из-за спешки ещё больше запутывалась.

Наконец, Бекки была одета. И Пако, взяв её под руку, повёл гулять по городу. Он знал Бельяду, как свои пять пальцев, потому что жил в ней всю жизнь с мамой, пока не попал в приют. После этого он видел только стены и небольшую площадку для игр и тренировок. И теперь всё в городе навевало воспоминания.

– Здесь мы с мамой покупали сладости, а сюда она ходила подшивать одежду, а тут я как-то раз нашёл щенка и привёл домой, но он всё равно умер через несколько дней, – возбуждённо рассказывал Пако.

Бекки и впрямь отвлеклась от переживаний. Для неё имели значения лишь рассказы Пако и его близость.

В Бельяде оказалось очень шумно. В Брессонии, на родине Бекки, никогда ничего не праздновали так грандиозно, а просто украшали улицы и тихо-мирно отмечали какое-нибудь торжество всей семьёй. Кастелья же проводила фестивали с размахом. Пако рассказывал, что у них каждый сезон как минимум по три фестиваля, и ему нравится каждый. Точнее, нравился, до того момента, как умерла его мама, и он оказался в приюте.

У ребят не было денег, но Пако знал места, где проходили бесплатные дегустации, и там он угостил Бекки сочными булочками и фруктами. Затем они оказались на площади, плотно забитой людьми. Пако указал пальцем на помост с краю.

– Смотри, обычно тут проводятся казни, а сейчас здесь танцы.

И он взял Бекки под руки. На площади было множество музыкантов, они играли такие мелодии, под которые ноги сами просились в пляс. Танцевали все, сталкиваясь друг с другом, хохоча и организовывая большие хороводы в несколько кругов. Бекки ни на минуту не выпускала горячую ладонь Пако, и они то и дело смотрели в лица друг друга, улыбаясь широко и ярко.

Когда они запыхались, Пако отвёл Бекки к небольшой арке на тихой уютной улочке. Там было темно, однако света празднующего города хватало для того, чтобы видеть лица друг друга. Бекки облокотилась о холодную каменную стену и издала удовлетворённый вздох. Такой счастливой она давно себя не чувствовала. И даже не сразу заметила, как Пако нежно коснулся её руки и встал почти вплотную. Она смотрела в его глаза на опасном расстоянии и хотела это расстояние сократить ещё больше. Её окутывал запах Пако: от его рубашки и от полуобнажённого тела. То, что пугало до смерти Бекки на корабле, теперь было желанно, хоть и всё равно страшно. Ей хотелось подпустить Пако ближе, но и пугало то, что подобное в их приюте запрещено.

Пако решился первым. Он поставил руки по обе стороны от лица Бекки, опёрся на них и приблизился совсем вплотную, прижавшись своей грудью к её груди. И поцеловал в губы. Бекки едва не задохнулась. Сначала поцелуй казался неловким и наивным. Но затем Бекки осмелилась положить дрожащие руки Пако на плечи и обнять его, прижав к себе сильнее. Тогда уже они стали целоваться страстно, любовно, возбуждающе. Они задыхались, тяжело глотали воздух, но не размыкали поцелуй ни на секунду. Бекки и не заметила, когда её руки стали гладить торс Пако, его тёплую кожу, под которыми чувствовались твёрдые мышцы. Но, когда Пако осмелился коснуться её груди, Бекки внезапно разорвала поцелуй и посмотрела на парня удивительно трезвым взглядом.

– Не будем, – покачала она головой. – Не надо, Пако. Нам вообще нельзя. Я боюсь, что не выдержу смотреть на тебя завтра и послезавтра и ещё три года без возможности снова поцеловать.

– Мы можем не ждать три года, а сбежать прямо сейчас, – тяжело дыша ей в шею, проговорил Пако.

– Сбежать… – Бекки, как будто о чём-то задумалась, а потом внезапно вскрикнула и оттолкнула Пако от себя. – Отец! Меня же искали! Боже, почему я не подумала об этом?

– У тебя было сильнейшее потрясение, – пожал плечами Пако. – Да и тем более, ты уверена, что хочешь вернуться в порт?

Бекки стояла, кусая губу в задумчивости. Как странно, что от испуга она забыла обо всём, и, чтобы прийти в себя, ей действительно пришлось отвлечься на сильные эмоции. Но теперь она наконец-то перестала чувствовать себя в тумане, в голове всё прояснилось.

– Я хочу, чтобы ты пошёл со мной, – проговорила она.

Они обошли весь порт, но так и не встретили ни отца Бекки, ни его посыльного. Иногда мимо них проходили мужчины в камзолах очень приличного вида, но, когда ребята пытались донести до них суть вопроса, те разворачивались и молча уходили.

В итоге отчаявшиеся Бекки и Пако вернулись на площадь. Народу было уже не так много, все расходились по домам. Музыка больше не играла, только иногда какой-нибудь пьяный бард лениво тренькал на своём инструменте.

Бекки ходила понурая, а Пако пытался поддерживать её хотя бы своим присутствием. И тут он увидел знакомого мужчину. Тот прихрамывал и держал за талию девушку в пышном платье.

– Эстебан, – в полголоса проговорил Пако.

Бекки, как будто оживилась.

– Давай проследим за ним? – спросил Пако.

– Нам делать больше нечего?

Они посмотрели друг на друга. Вообще, делать и в правду нечего. Они нырнули в переулок вслед за Эстебаном и женщиной.

Когда те остановились у дома, который плотно примыкал к соседним зданиям, Бекки и Пако затаились в тени напротив, там, где находился вход на другую улочку.

Женщина прижалась к Эстебану. В темноте было невозможно разглядеть её лицо, но оценить её фигурку друзья сумели. Незнакомка, одетая в платье с пышной юбкой в пол, изящно подчёркивавшее талию и грудь, была стройна. Длинные распущенные волосы кудрявыми локонами ниспадали вдоль спины. Движения женщины были плавные, она что-то говорила, и жестикулировала, но не быстро, а словно в медленном танце. Иногда её бёдра покачивались из стороны в сторону, и вся она походила на ветку плакучей ивы, танцующей на ветру.

Потом послышался смех. И вдруг Эстебан притянул женщину за талию и поцеловал. При этом спина её красиво изогнулась, а его руки сначала гладили её волосы, а потом спустились ниже и легли туда, где начиналась юбка.

– Ого, – с придыханием сказал Пако.

– Я не знала, что у нашего Эстебана есть женщина, – призналась Бекки шёпотом.

Поцелуй всё не прекращался, и наоборот, становился жарче. А потом вдруг Эстебан сделал шаг вперёд, прижав женщину к стене и рукой поднял ей голову, а сам пылко впился в шею.

Бекки не осознала, как пискнула и тут же скрылась за угол. Она была смущена, щёки горели, а телу сделалось жарко. Ей хотелось забыть всё, что она только что увидела. Она посмотрела на Пако в надежде, что друг сейчас спрячется вслед за ней. Но он наоборот ещё больше вылез из укрытия. Из-за дома уже виднелась его нога и половина корпуса. Бекки гневно дёрнула его за предплечье.

– Фу, Пако! Как ты можешь подглядывать? А если бы на нас так смотрели?

Вдруг Пако сделал резкий шаг назад, в укрытие. Будто бы перестав дышать, он взглянул на Бекки.

– Чёрт, кажется, он заметил, – прошептал друг.

Они плотнее прижались к стене, будто это могло их спасти. И вдруг прямо перед ними возник Эстебан. Он остановился у входа в проулок и резко повернулся в их сторону. Как ему удалось пройти так бесшумно, осталось загадкой.

Бекки вскрикнула от страха и обхватила двумя руками руку Пако. Кажется, только в тот момент Эстебан понял, кто перед ним стоит. Он демонстративно сложил руки на груди и выставил одну ногу вперёд.

– А подглядывать нехорошо, – было первое, что он сказал. Шутливо-недовольным тоном.

Бекки и Пако смотрели на учителя, чувствуя себя нашалившими детьми. Хотя, по сути, так и было.

– Что вы здесь делаете? – уже чуть серьёзнее спросил Эстебан. – Пако, почему ты в таком виде? Твоя рубашка… Бекки!

Бекки покраснела. Ей было неловко перед Эстебаном за то, что увидела то, чего не должна была.

– Слишком много всего произошло за одну ночь, – тихонько ответила она.

– Ладно, – вздохнул учитель. – Идём за мной.

И он кивнул в ту сторону, где всего пару минут назад обнимался с женщиной. Бекки и Пако переглянулись. Друг пожал плечами и последовал за учителем. Бекки же всё пыталась отогнать от себя воспоминания об увиденном.

Женщины у входа больше не было, поэтому пришлось пройти прямо в здание. Над дверью Бекки увидела табличку: «Колдовская лавка».