Бабий сыск. Детективные истории

В деревню они вернулись на автобусе. Анна сказала, что пойдет в свой дом, пора ей уже возвращаться к нормальной жизни. Она неплохо себя чувствует, и готова начать генеральную уборку. Может, найдет там какие-то подсказки относительно дочери. Танзиля вспомнила, что Наталья говорила ей про чулан, куда Клавдия все вещи Лены убрала, и посоветовала начать с него. А сама отправилась к Наталье. Надо ведь отчитаться новой подруге о последних событиях.

11

В дом Натальи Танзиля попала впервые, и ей было интересно, как та живет, с кем. Об этом прежде разговора не заходило. Хозяйка встретила ее у ворот в старой замурзанной куртке. На голову был повязан цветастый платок, на ногах видавшие виды калоши. Она сделала шутливо-подобострастный приглашающий жест рукой, склонив голову в легком поклоне. Танзиля, приняв игру, изобразила подобие книксена и шагнула во двор. Она удивилась большому подворью, где в первую очередь бросался в глаза большой вольер для птицы. Куры барахтались в земле, пригретой весенним солнышком, несколько уток плескались в огромной лохани, пара гусей громко кричали, взмахивая крыльями. Часть огорода, примыкавшая к хлеву, была отведена под загон для коровы. Та щипала свежую травку, а пестрый теленок, еще совсем маленький и невероятно милый, пристроился к ее вымени. Увидав, что Танзиля засмотрелась на животных, Наталья сказала:

– Пора теленка отсаживать, иначе молока почти не остается, все высасывает, окаянный, подрос уже.

Танзиля не знала премудростей животноводства и просто кивнула головой.

– Как ты с таким хозяйством управляешься? – искренне удивилась она.

– Нормально управляюсь. В сенокос сын помогает, а все остальное сама делаю. Раньше, пока мужик мой не слинял, мы две коровы держали, да еще свиней. А теперь мне и этого достаточно. Скоро молоко начну продавать да творожок – денежка не лишняя. Да и яйцо свое, и мясо зимой. Хорошее подспорье для начинающей пенсионерки. Я месяц назад на пенсию вышла, привыкаю вот, а до этого на почте работала.

Танзиля опять кивнула и прошла за хозяйкой в дом.

– А куда твой муж девался? – спросила она, оглядывая светлую просторную избу.

– На заработки уехал, да и сгинул. Поначалу деньги присылал, а потом перестал. Лишь сыну позвонил и рассказал, что встретил любовь всей своей жизни. Большую и светлую. Ну и ладно. Любовь, так любовь. Развелись заочно. Делить было нечего. Дети взрослые, живут своими семьями. Дом этот мне от родителей достался, он на него и не претендовал. Любовью своей был сыт. Дочь на отца сильно обиделась, а сын держал нейтралитет. Через год наш кобель явился, кончилось его большое и светлое чувство. Все ведь когда-то кончается. Прощения просил, в ногах валялся. А я его не пустила, отправила восвояси. Зачем мне такой мужик? Веры ему больше нет, а быть прислугой я не нанималась, уже и привыкла жить одна. Он стал вякать, что скотина тоже денег стоит, и он на нее право имеет. Я взяла веревку, навязала на рога корове, да и вывела из хлева животину – забирай! Твое! Законное! Тогда он развернулся молча и ушел. Теперь и не знаю, где пропадает наш скиталец. Может, опять любовь неземную встретил.

Танзиля покачала головой. Наталья открылась ей с новой стороны. Надо же, какая сильная женщина. Так легко, почти весело поведала о крушении своей семьи, хотя понятно же, сколько слез и терзаний кроется за всем этим.

Тема скитаний тут же перетекла в историю Анны. Танзиля пересказала все, что от нее услышала.

– Зря, значит, Клава на Аньку сердилась, – проговорила задумчиво Наталья, – эвон как девку жизнь-то скрутила. Даже жалко ее, беспутную. А мать-то и правда, сильно на нее осерчала. Особенно с той поры, как этот сожитель у нее появился да стал подливать масла в огонь, тут уж она и вовсе отреклась от Аньки. Ему-то что? Он свое дело знал хорошо: перессорить всех, не позволить блудной дочери вернуться, выжить внучку из дому, свести бабу в могилу – и все! Он король!

Танзиля поделилась результатом поездки в город. Про посещение общежития рассказала и изъятие вещей.

– Вот и ладно, и пусть там полицейские поработают, может, чего и найдут, – сказала Наталья, разливая чай и жестом приглашая гостью к столу.

– А мы тут поищем, – подхватила Танзиля. – Расскажи мне, пожалуйста про Анну и Лену. Они ведь на глазах у тебя росли. Какими были, чем увлекались? Как с Клавдией ладили? Точнее, как она с ними ладила?

– Клава хорошей была матерью, любила очень дочку. Овдовела вот только рано. Считай, одна Аньку подымала, и очень гордилась, когда та в техникум поступила. Счастливое будущее ей прочила, жизнь городскую. А как та с животом-то вернулась, по деревне сразу сплетни поползли, что нагуляла она ребеночка. Никто не верил в погибшего жениха, которого ни разу тут не видали.

– А Клава поверила?

– Хотела верить, вот и поверила, – вздохнула Наталья, – нам ведь иногда легче верить в ложь, чем знать правду. Внучку Клава тоже очень любила. Лицом обе девки на ее мужа, покойника, сильно похожи. На Анькиного отца. Светленькие обе, сероглазые. Хорошенькие. А характер разный. Анна росла послушной девочкой, а Ленка – тайфун. Чуть что не по ней, сразу взрывается. А как Анька пропала, она и вовсе неуправляемой стала. Видимо, обида на мать точила ее изнутри. Кому ж приятно сознавать, что ты родной матери не нужна оказалась?! Да и подруг у нее тут не было. Некому душу излить. В деревне к той поре мало молодежи осталось, все в город подались. Частенько мне Клава на девку жаловалась, трудно с ней было. А как Петрович появился, так та и вовсе от рук отбилась, взревновала бабку. Могла целыми днями с ней не разговаривать. Клава так от нее устала, надеялась, что вдвоем с мужиком легче будет внучку поднять. А оно эвон как вышло. Нарвалась на преступника. Рассказывала она мне, как Анька ей позвонила, а та и разговаривать с ней не стала. Да еще ирод этот рядом стоял, подначивал. Жалела она потом, что так резко себя повела, все ждала, что дочь все-таки объявится. Но не дождалась. Свел ее в могилу этот гад. Садюгой оказался. А после похорон и Ленка пропала. Приехала еще раз по осени, на сороковой день, а потом совсем исчезла. Я уж, грешным делом, думала не сотворил ли чего этот ирод. Сильно они тогда повздорили, слышно было, как ругались. Ленка ему кричала что-то, типа, «ты тут никто, проваливай!». А чего он бухтел в ответ, я не расслышала.

Тут ее рассказ прервал звук открывающейся двери, и на пороге появилась Анна, а с ней незнакомый молодой человек.

– О-па! Да это же тот красавчик, что в окно ваше на днях залезал! – воскликнула Наталья. – Где ты его нашла?

– Сам явился, – ответила Анна, – тоже Ленку ищет.

Женщины вопросительно уставились на парня.

– Здрасьте, – смущенно проговорил тот. – Я это… я Антон. Мы с Ленкой учимся вместе… раньше учились. Увидел вас в училище, ну… как вы с девчонками разговаривали… Они сказали, что вы про Ленку спрашивали, вот и приехал, вдруг нашли ее.

– А ты, стало быть, ее друг? – уточнила Наталья.

– Ну, типа того. Мы встречались с ней, пока она не пропала.

– А можно поподробнее?

– Так исчезла она, вот и все подробности. В училище ходить перестала где-то, наверное, в октябре. Телефон вне зоны. Я решил, что она просто меня бросила, психанул, перестал искать. Потом, перед новым годом, все-таки приехал сюда, вдруг она просто домой вернулась. А старик этот злющий даже разговаривать со мной не стал, дверь захлопнул перед носом. Я потом еще несколько раз приезжал, за домом наблюдал, вдруг Ленку увижу. Но, похоже, ее тут не было. А вчера Сонька мне сказала, что этот дед оказался убийцей, и его арестовали.

– Стоп! – скомандовала Наталья. – Откуда она это узнала?

– Не говорит, – пожал плечам Антон.

– А вот это очень подозрительно, – сказала Анна. – Похоже, маленькие врушки водят нас за нос.

– Давайте рассуждать логически! – предложила Наталья. – Сегодня у нас среда, а Петровича арестовали третьего дня, то бишь в понедельник, Анну мы нашли на следующий день, значит, во вторник. И в тот же вечер Антон залез в дом. То есть, на следующий день подруга уже все знала. Откуда?

– Может, она местная? – предположила Танзиля. – Кто-то из ее родни мог позвонить и рассказать.

– Нет, – уверенно возразил Антон, – из этой деревни у нас только Ленка.

– Значит, она и сказала! И девчонки знают, где она находится, но никому не говорят, – сделала вывод Анна.

– Нестыковочка! – возразила Наталья. – Как Ленка могла узнать об этом, если тут она не бывает?

– Значит, она поддерживает связь с кем-то из деревенских, – заключила Танзиля. – Но с кем?

– Ой, я совсем забыла! – спохватилась Анна. – Я же тайник с телефонами нашла в доме! Там и мой, и мамин, и, похоже, Ленкин.

– Идем к тебе! – скомандовала Наталья. – Может, в телефоне чего найдем.

И вся компания направилась к выходу.

12

Анна разложила на столе телефоны, найденные в тайнике. Их было пять штук.

– Вот мой, вот этот в розовом чехле – Ленкин, а вот этот, скорее всего, мамин, – она показала на простой кнопочный телефон.

Взяла его в руки, открыла меню, отыскала абонент «Лена» и нажала вызов. Затренькал смартфон в розовом чехле, и на экране высветилось «Бабуля». Тогда Анна взялась за него.

– Вот, смотрите, что тут есть, – сказала она, открывая галерею и повернув экран так, чтобы все видели.

На фото был Кирилл. И крупным планом, и издалека. То работающий в огороде, то садящийся в свою машину.

– Теть Тань, это же тот мужик, что сегодня в город нас вез? Я не ошибаюсь? – уточнила Анна, взглянув на Танзилю.

Та кивнула, а Наталья с удивлением проговорила:

– Кирилл Загуляев. Из наших, местных, я его с детства знаю. Ань, ты должна его помнить, сосед ведь твой бывший!

– Что-то смутно припоминаю, – сказала Анна, – был у соседки сын-студент, я еще маленькой была, когда он в город учиться уехал.

– Вот-вот, Кирилл это! – подтвердила Наталья. – Тот еще ходок был! У него и фамилия говорящая. Неужели их с девчонкой что-то связывает?

– Что связывает? – спросила Танзиля. – Ты намекаешь на роман? Нет, не может быть. Он ведь не дурак спать с малолеткой. Это же серьезная статья.

– А чего тогда она его снимала? Следила, что ли? – спросила Анна. – В чем-то заподозрила? Досье собирала?

– Нет, не похоже – возразила Танзиля. – Просто снимала все, что видит вокруг. Вот цветок на клумбе, вот скворечник.

И она указала на снимки, мелькавшие на экране.

– Влюбилась! – подал голос Антон.

– Не ревнуй, парень! – отрезала Наталья. – Он ей не то что в отцы, почти в деды годится.

Анна продолжала листать снимки, там оказалось много селфи. Лена позирует на мосту, дальше в садике под сиренью, потом на скамейке в парке. Еще были кадры с подружками, уже знакомыми Анне и Танзиле. Вот они втроем в комнате общежития, вот на фоне училища. Попалось и фото с Антоном. Парень слегка смутился, увидев себя на экране. Фото в обнимку с бабушкой. Опять с подругами.

– Она так на меня похожа, – прокручивая снимки, проговорила Анна, – я прям себя в молодости вижу, даже и не ожидала.

По щеке ее покатилась слеза. Наталья попросила у нее телефон, полистала еще немного и заключила:

– Последнее фото сделано еще в сентябре прошлого года. Восемь месяцев назад. И звонок последний был примерно тогда же. Значит, телефон пролежал в тайнике с той самой поры. И пропала Ленка именно тогда.

Все согласились.

– Кажется, я поняла, почему Кирилл сегодня так внимательно тебя разглядывал, – сказала Танзиля Анне, – он знаком с Леной.

– Однозначно знаком! – сказала Наталья, – Он ведь в последние годы часто бывал у своей матери, в огороде работал. Дома стоят рядом. Он не мог ее не видеть. Вот тут она явно тайком его снимала, через забор из своего огорода.

И она повернула к ним экран смартфона. На снимке Кирилл стоял возле капустной грядки с лейкой в руке.

– Так что не мог он не знать ее, – заключила Наталья и тут же воскликнула:

– Вспомнила! Я же видела, как Ленка к нему в машину садилась. Точно! Бывало такое! Он иногда в город ее после выходных подвозил.

– Ага, она как-то раз сказала, что с соседом приехала на крутой тачке, – подтвердил Антон. – Хвасталась, как это классно – подкатить к общежитию на дорогой машине. Особенно, когда у подъезда на скамейке наши ребята курят. Девчонки поприкалывались, типа, Быкова у нас папика богатенького завела, а она им ответила, что завидовать неприлично.

– Дааа, – протянула Наталья, – интересненькие отношения, однако. Тут стоит покопать.

– Теперь мы точно знаем, почему Кирилл сегодня всю дорогу бросал на Анну странные взгляды, – сказала Танзиля. – Он увидел в ней черты Лены и очень удивился, но ничего не сказал, не выразил вслух своего удивления. Вот это и подозрительно. Мог бы хоть что-то спросить, а он промолчал. Тут что-то не так. Надо звонить Тимуру!

И она взялась за свой телефон, набрала номер сына, но тот не ответил.

– Поеду я, наверное, поздно уже, пока еще доберусь, – сказал Антон.

– На чем ты поедешь? – спросила Наталья. – Автобусов сегодня уже не будет.

– Я на велике, – улыбнулся он. – Позвоните мне, пожалуйста, когда что-то узнаете. В Ленкином телефоне есть мой номер.

Анна быстро нашла Антона в списке и на всякий случай нажала вызов, в его кармане откликнулся телефон.

– Эх, молодежь! – вздохнула Наталья, когда парень ушел. – Прям завидно! Ради своей любви готовы на край света на велике мчать. Но в одном уж точно не позавидуешь парню. В случае, если и в самом деле окажется, что между Ленкой и Кириллом что-то есть. Тут свежесть чувств, романтика, а там похоть престарелого ловеласа.

– А мой муж в молодости пешком восемь километров ходил ко мне на свидания, – сказала Танзиля и вдруг смутилась от своей неожиданной откровенности. На самом деле она просто хотела увести разговор с темы, едва ли приятной Анне. Какой матери понравится связь девочки-подростка со взрослым дядькой?

– А мой таких подвигов не совершал, на соседней улице в бараке жил, со стройотрядом летом сюда приезжал, – сказала Наталья. – А потом из своего города ко мне в деревню перебрался. Хотя этот шаг тоже можно подвигом считать.

И она грустно улыбнулась. Потом посмотрела на Анну и спросила:

– Что там с остальными телефонами?

– Вот этот, похоже, Петровича, – показала та на старый черный телефон, – на клавиатуре даже буквы стерты, такой он, видимо, древний. И мамин номер в нем есть.

– А другой? – спросила Наталья.

– Другой странный, там в основном не имена, а клички какие-то: Пан, Сыч, Первач.

– Сыч, – это наверняка Петрович, – сказала Наталья, у него фамилия Сычов. Других я не знаю. И это не клички даже, а самые настоящие погоняла преступников.

– Может, это телефон того мужчины, что был убит? – предположила Танзиля.

– Скорее всего, – согласилась Наталья. – Тогда это улика, еще одно подтверждение, что Петрович – убийца. Надо Тимуру передать.

– А ты на нем свои отпечатки оставила, – сказала Танзиля Анне.

– Но это же понятно: нашла в своем доме и взяла в руки, – спокойно возразила Наталья, – она ведь не знала, что телефон может оказаться уликой.

– А посмотри-ка, Аня, нет ли в телефоне твоей дочки номера Кирилла? – спросила Танзиля.

Анна принялась внимательно просматривать контакты, но ничего не нашла.

– Она могла его и зашифровать, – подсказала Наталья, – назвать как-то иначе. Красавчик, Папуля, Пуся и тому подобное.

– Нет, ничего такого я не вижу, – сказала Анна и передала телефон Наталье. – Посмотрите сами, теть Таль.

– А если между ними нет никаких отношений, и просто Кирилл держит Ленку в заложницах, чтобы дом заполучить? – предположила Наталья. – Как Петрович Аньку держал.

– Ага, все восемь месяцев и держит! – язвительно проговорила Танзиля. – И вообще, у нас с вами почему-то лишь два варианта: либо наложница, либо заложница.

– А что еще может быть? – огрызнулась Наталья. – Подскажи мне, тупице деревенской, моей фантазии на большее не хватает.

– Моей тоже, – примирительно сказала Танзиля. – Как ни крути, а надо все рассказать Тимуру.

И она снова взялась за телефон.

13

Тимур наконец ответил на звонок, выслушал мать, поблагодарил за новую информацию, но настоятельно попросил не вмешиваться в ход расследования, он сам со всем разберется. Завтра же встретится с Кириллом и выяснит, что его связывает с девочкой. А мисс Марпл может спокойно заниматься своими делами.

– Ладно, девоньки, пора расходиться, меня там скотина ждет, – сказала, поднимаясь, Наталья. – Да и у Анны полно работы, а мы отвлекаем ее пустыми разговорами. Сыщицы из нас те еще, сплошные вопросы и никаких ответов.

– Ну почему же, – возразила Танзиля, – кое-что мы сегодня все-таки узнали.

– А больше домыслили, – улыбнувшись, сказала Наталья и направилась к двери.

Танзиля тоже поспешила домой, весь день она посвятила поискам Лены, а свои дела совсем забросила. Позже, хлопоча по хозяйству, она размышляла о Кирилле и его роли в этой истории. Не походил он на растлителя. Да, возможно, он ходок, как выразилась Наталья, но не педофил же.

Утро опять началось с появления Кирилла. Танзиля пила кофе, когда он постучал. Опять в ресторан приглашать будет? Или что-то новенькое придумал?

– Мне надо срочно с вами поговорить, – начал он, усевшись за стол и принимая от хозяйки чашку кофе.

Танзиля села напротив, всем своим видом выражая внимание.

– Тут такое дело. Я вчера рассказал Лене Быковой, что подвозил ее мать. Она удивилась, что та вернулась, и теперь хочет с ней встретиться.

– То есть, вы знаете, где находится девочка? – почти гневно проговорила Танзиля, в голове которой снова проснулись самые противоречивые мысли. – Ее все разыскивают, а вы знаете и молчите? Или сами прячете ее?

– Во-первых, у меня никто про нее не спрашивал, – серьезно ответил Кирилл, – во-вторых, это в целях ее же безопасности.

– Ей что-то угрожает? – встревожилась Танзиля.

– Возможно.

– Вот только не надо загадок. Выкладывайте все начистоту, раз уж приехали.

– Позвоните Анне, пусть она придет сюда, и я сразу вам обеим все объясню, чтобы не пересказывать несколько раз.

Анна прибежала буквально через пару минут после звонка.

– Она живая? – с порога спросила Кирилла.

– Живая, – улыбнулся тот, – живет в небольшой квартирке возле центральной площади.

– В вашей квартире? – уточнила встревоженная мать.

– Да, в моей.

– В качестве содержанки? – сурово спросила Анна.

– Ну что вы, ей богу! Какая содержанка? Она мне в дочери годится. Лена просто работает на меня. Квартира двухъярусная, наверху мастерская, там она пишет картины. А я продаю их через свой салон. У вас очень талантливая девочка, но ей надо учиться. Я предложил ей поступать нынче в художественное училище. А она сомневается.

– Я нашла в чулане папку с акварельными рисунками, – растерянно сказала Анна, – и очень удивилась, откуда они там взялись. Выходит, это ее работы?

– Думаю, да, – кивнув, сказал Кирилл.

– Но почему она живет у вас? И о какой опасности вы говорили? – спросила Танзиля.

– Все началось после смерти Клавдии, – принялся рассказывать Кирилл. – Петрович заявил Лене, что содержать ее он больше не обязан, она должна теперь сама зарабатывать. И, естественно, делиться с ним, зря что ли он ее столько лет кормил-поил. У него в городе есть какой-то приятель по прозвищу Хряк, которому Петрович якобы сильно задолжал. Тот промышляет сутенерством и готов обеспечить Ленку хорошей работой. Девка она ладная, а на малолеток большой спрос. Иначе придется продавать дом, чтобы отдать долги. Лена, конечно, встала на дыбы и послала Петровича подальше. Он заявил, что она еще глупая, не понимает, как ей повезло, она ведь будет не какой-нибудь уличной проституткой, а эксклюзивным товаром. Если захочет, со временем станет элитной эскортницей. С ее заработка Хряк будет брать половину в счет долга, а другую половину оставлять ей. Все продумал, стервец. А она ни в какую. Тогда он припугнул, что лучше ей быть посговорчивее, иначе надежные люди сделают так, что в ее сумочке отыщется наркота, и пойдет строптивица по этапу. У Хряка полно шестерок, которые быстро ее обломают. И вообще, за нее уже дали залог, и отказываться она не имеет права. Если что, Хряк ее из-под земли достанет.

– Бедная моя девочка! – всхлипнула Анна. – Мое хроническое невезение как будто передалось и ей.

– Это что же получается? – возмущенно сказала Танзиля. – Он ее продал? Вот просто так: захотел и продал?

Кирилл лишь развел руками и продолжил:

– Вскоре к ней на улице подвалили двое парней, представились полицейскими, назвали ее по имени и фамилии и предложили проехать с ними. Она девушка далеко не глупая, сразу потребовала предъявить удостоверения. В ответ на это один из парней взял ее под локоток и потянул к автомобилю, который стоял у обочины с открытой дверцей. Ленка сразу все поняла, по их рожам было видно у обочины, что никакие это не полицейские, одному саданула сумочкой в лицо, другому ногой в пах и побежала. Преследовать ее среди бела дня парни не рискнули. А назавтра у бабушки были поминки, сороковой день. И Лена поехала в деревню. После поминального обеда она вдрызг разругалась с Петровичем. Заявила ему, что не позволит лезть в ее жизнь, просто пойдет в полицию и расскажет, к чему он ее склоняет, и вообще, убирался бы он восвояси, это не его дом, и делать ему тут нечего. Тогда тот запер дверь и сказал, что теперь она никогда отсюда не выберется, он посадит ее в подпол на цепь до той поры, пока не станет покладистее. Отобрал телефон, чтобы она не могла позвонить, и стал открывать крышку подпола. Ленка его чем-то ударила по спине, первым, что под руку попало, тот упал, а пока поднимался, она вылезла в окно. Я как раз только машину завел, в город уезжал, она дверцу открыла и кричит:

– Спасите! Увезите меня отсюда!

И плюхнулась на сиденье. Я и погнал. Лена не захотела мне рассказывать, что с ней случилось, а я не лез под кожу. Она сначала всхлипывала, потом немного успокоилась, но вид у нее оставался неприступным. А когда я подъехал к общежитию, она вдруг побледнела, попросила увезти ее оттуда побыстрее и спрятать где-нибудь. Я привез ее к себе домой и твердо сказал, что должен знать, чего она боится, иначе не смогу ей помочь. Тогда она все и рассказала. А возле общаги ее поджидали те два типа, что накануне полицейскими представились, вот она и испугалась. Я предложил пойти в полицию, но Лена не захотела, боялась, как бы хуже не вышло, Петрович-то заявил ей, что у Хряка там все схвачено, и никуда она теперь от него не денется. Я не стал давить, пусть девчонка успокоится. Так она безвылазно просидела у меня почти месяц. Даже на улицу не выходила. Я заметил, что она постоянно что-то рисует в своей тетрадке, и у нее неплохо получается. Тогда я и предложил ей сотрудничество, нашел эту квартирку с мастерской, переселил ее туда, стал продавать ее работы. Не все, конечно, выбирал лучшие. Она начала понемногу зарабатывать, повеселела. Поняла, что учиться на повара, имея такой талант, это пустая трата времени. Да и ходить на учебу она боялась, знала, что ее там найдут. Так и прожила зиму. Я ей пока не говорил, что Петровича арестовали, а про мать вчера рассказал. Она не сразу пожелала увидеться, обида на мать, которая ее бросила, в ней уже основательно укоренилась. А потом любопытство разобрало, поговорить захотелось, самой расспросить обо всем, но поехать со мной побоялась, попросила привезти вас в город.

– Я сейчас! – воскликнула Анна, вскочив. – Только переоденусь и дом закрою.

– Может, и вы с нами? – спросил Кирилл Танзилю.

Она согласно кивнула, ей очень хотелось увидеть девочку, которая вот уже несколько дней занимала все ее мысли.

14

По оживленной трассе домчались быстро, но перед самым въездом в город машину остановили сотрудники ГИБДД. Один подошел к водителю, другой куда-то позвонил. Усатый мужчина в ярком жилете представился лейтенантом Пахомовым и попросил предъявить документы. Пока он их рассматривал, пока расспрашивал Кирилла, куда он едет и с какой целью, к обочине подкатила полицейская машина с мигалкой, двое вооруженных полицейских скомандовали Кириллу выйти из машины, заломили ему руки и увели к своей машине. Мгновенно взревел мотор, и они умчались. Женщины лишь переглянулись.

– Что это было? – ошарашенно спросила Анна.

– Я не поняла, – растерянно проговорила Танзиля и тут же набрала номер Тимура.

Когда она взволнованно рассказала ему, как их тормознули и Кирилла увезли, а они вдвоем сидят в машине и не знают, что им теперь делать, сын ответил, что Кирилла задержали по его указанию, потому что того с утра не оказалось ни дома, ни на работе, и пришлось объявить в розыск его машину. Сейчас задержанного привезут, и Тимур во всем разберется.