Бабий сыск. Детективные истории
– Кирилл ни в чем не виноват! – негодовала Танзиля. – Он, наоборот, спасал девочку, а сейчас вез нас на встречу с ней.
– А кто мне вчера втолковывал, что он подозрительно себя ведет и, возможно, педофил? – возмутился сын. – Ну спасибо, мисс Марпл! Дурака из меня делаешь.
И Тимур отключился. Через пару минут лейтенант Пахомов вновь подошел к машине и сказал, что ему велено доставить женщин в отделение. Он сел за руль и тронулся. Танзиле было стыдно. Это ведь из-за нее задержали Кирилла. Как она теперь в глаза ему смотреть будет?
Пришлось женщинам подождать возле отделения, пока Тимур закончит беседу с Кириллом. Потом они вчетвером отправились в Лене. Танзиля не могла поднять глаз на Кирилла, а он искоса на нее поглядывал, но молчал.
– Кирилл, простите меня, пожалуйста, это я виновата в дурацкой ситуации, – робко начала извиняться Танзиля, когда они вошли в подъезд и стали подниматься по лестнице.
– Да я сам сглупил, – без всякой обиды заговорил Кирилл, – надо было еще вчера все вам рассказать. Просто тайна не моя, и я не мог ее выдать без разрешения Лены. Зато теперь вы мне точно задолжали обед в ресторане.
И он так обворожительно улыбнулся, что Танзиля невольно рассмеялась. Тимур подозрительно покосился на мать.
Кирилл нажал на кнопку звонка, из квартиры послышались легкие шаги, и дверь распахнулась. Лена, смущенная и настороженная, молча переводила взгляд с одного лица на другое. Такого количества гостей она явно не ожидала. В этом взгляде было и удивление, и смущение, и даже робость. Сходство с матерью было поразительным. Но ни та, ни другая не бросились в объятия друг друга, не сказали ни слова, лишь обменивались смущенными взглядами. Пауза затянулась. Похоже, Анну одолевали те же чувства, что и дочь. И все неловко молчали, ожидая, что дальше произойдет, кто сделает первый шаг, произнесет первое слово.
Ситуацию спас Тимур. Представился и сказал, что ему надо задать Лене несколько вопросов. Та жестом пригласила всех войти и предложила сесть. Танзиля осмотрелась. Это была уютная квартира-студия, этакий романтический девичий уголок. Все выдержано в нежных пастельных тонах, стены цвета персика, воздушные шторы в мелкий цветочек на тон светлее, пара кресел, накрытых пушистыми бежевыми пледами. В одном углу под прозрачным балдахином стояла необычная круглая кровать, в другом – ведущая наверх винтовая лестница. Барная стойка отделяла зону кухни от комнаты. Все здесь было оформлено с отменным вкусом. Интересно, кому принадлежит такая идея обустройства: Лене или Кириллу? Заметив, с каким интересом Танзиля осматривается, Кирилл тут же пояснил, что специально нанимал дизайнера, который и сделал проект с учетом Лениных пожеланий.
Анна в это время смотрела на дочь и смахивала слезы. Та спокойно и уверенно отвечала на вопросы Тимура, давала описания мерзавцев, из-за которых она уже более полугода практически не выходит из дома, разве что иногда Кирилл выкраивает время вывести ее на прогулку, и то в сумерках. Более того, она опознала их по снимкам, предъявленным Тимуром. Так же спокойно девушка объяснила, почему не захотела обратиться в полицию. Она просто никому не доверяла. Тогда Тимур сообщил, что Хряк задержан месяц назад и его подельники тоже, ведь Лена не единственная, кто пострадал от их так называемых методов работы, а теперь в этом деле добавится еще один эпизод. Так что прятаться ей больше нет нужды. Эта новость порадовала всех.
Тимур попрощался и ушел, его ждали срочные дела. Кирилл предложил Танзиле подняться на второй этаж, чтобы осмотреть мастерскую, а на самом деле дать возможность матери и дочери побыть наедине. Танзиля с удовольствием согласилась, и они оставили смущенных Анну и Лену, которые совершенно не знали, как им себя вести.
Мастерская представляла собою небольшую светлую комнату, где в центре стоял мольберт, у стен расположились натянутые на подрамники холсты, рамы разных размеров, столик с красками, кистями и мастихинами. И запах был, надо сказать, специфический.
– Лена пробует писать маслом, – пояснил Кирилл, – но опыта, конечно, маловато. Я нанял ей педагога из художественной школы. Он приходит сюда два раза в неделю. Говорит, что ученица делает большие успехи, но ей, конечно, нужно профессиональное образование.
Танзиля подошла к мольберту, на котором стояла незаконченная работа. Это был натюрморт, учебное задание. На столике перед мольбертом расположилась сама композиция: на фоне драпировки насыщенного зеленого цвета стоял пузатый глиняный кувшин с букетом нарциссов, а рядом – блюдце с разрезанным лимоном и небольшой нож. Потом Кирилл показал Ленины акварели, стопкой лежавшие на столе, их еще предстояло оформить в рамки, чтобы придать товарный вид. В основном это были пейзажи.
– Они неплохо продаются, – пояснил Кирилл. – Не скажу, что приносят большую прибыль, но мне надо было чем-то отвлечь девочку от того ужаса, в котором она оказалась, вот я и предложил ей такую «сделку». К тому же это позволило выплачивать ей законно заработанные деньги, чтобы она не чувствовала себя зависимой.
Танзиля оценила этот его шаг. Вообще, Кирилл сегодня открылся ей с совершенно новой стороны и даже вызвал уважение.
Когда они спускались по лестнице, мать и дочь уже сидели в обнимку и мирно беседовали.
– По-моему, нам пора подкрепиться, – шепнул Кирилл и потянул Танзилю к выходу, – кое-кто задолжал мне обед в ресторане.
– Мы скоро вернемся! – крикнул он, открывая дверь, но из комнаты не донеслось ни звука, едва ли кого-то это волновало сейчас.
Обед был отменным. Танзиля пребывала в каком-то особенном состоянии расслабленности и удовлетворенности. То ли от того, что поиски Лены наконец увенчались успехом, то ли от уюта небольшого ресторанчика, то ли от взглядов ее спутника, а может, от всего вместе взятого. И она поняла, что чувствует себя абсолютно счастливой.
А потом Кирилл вез всех в деревню, и Лена, сидя с матерью на заднем сиденье, беззаботно болтала с Антоном по телефону. Теперь ей уже не было нужды скрываться. Анна, посветлевшая лицом, откровенно любовалась дочерью. Танзиля представляла, как станет рассказывать Наталье о завершающем этапе поисков, и та огорчится, что не поучаствовала в нем. И история с задержанием Кирилла уже не будет так смущать Танзилю, а станет лишь веселым воспоминаем о небольшом недоразумении. Но если честно, ей было даже немного жаль, что их расследование уже закончилось.
История вторая
Дела соседские
1
Танзиля возвращалась из магазина под палящим июльским солнцем и размышляла о том, как быстро летит время. Всего-то третий месяц живет она в деревне, а кажется, что уже давным-давно. С той поры, как они с Натальей помогли соседке Анне разыскать дочь, прошло почти два месяца. И за это время женщины очень сблизились. Нельзя сказать, что стали лучшими подругами, но хорошими приятельницами точно. Им было интересно вместе, всегда находились общие темы для бесед. А жизнь покажет, подружатся ли они в том понимании, как Танзиля представляла себе дружбу вообще. Нельзя сказать, чтобы она была строга и предвзята в выборе друзей, просто печальный опыт прошлого до сих пор отзывался в ней болью.
Ее лучшая подруга Нинка, с которой Танзиля когда-то училась в институте, однажды стала заведующей детским садом в элитном жилом комплексе и пригласила Танзилю к себе на работу. Конечно, она уже давно не Нинка, а вполне себе Нина Васильевна, дама уважаемая и в меру амбициозная. Танзиля тогда встала перед выбором, знала ведь, что с друзьями нельзя строить деловых отношений. Тут одно из двух: либо деловые, либо дружеские. Но подруга умоляла выручить, ей срочно нужен был опытный воспитатель, которому она могла бы полностью доверять, и Танзиля уступила. Конечно, она с первых же дней ощутила дистанцию, которую Нинка установила между ними, но Танзиля это понимала и принимала, ведь так и должно быть между руководством и подчиненными, хотя некоторые моменты в поведении подруги все же слегка коробили. А когда в группе Танзили случилась неприятность и над ней самой нависла угроза реального срока, Нинка повела себя так, словно бывшая подруга и есть настоящая преступница. Предложила ей уволиться и прекратила с ней всякое общение. Оказалось, что не того человека Танзиля считала своим другом. Но она не обиделась, понимала же, что подруга сделала эту в угоду влиятельным родителям. Элита, видите ли. Куда уж тут деваться?! Танзиля тогда вычеркнула Нину Васильевну из всех мыслимых списков и переехала в деревню, чтобы начать новую жизнь, оставив прошлое в прошлом.
И эта новая жизнь с ее неспешностью и отсутствием жестких рамок Танзиле очень даже понравилась. Женщина каждое утро обходила свои владения, разговаривала с растениями в огороде, насыпала в кормушку угощение для птиц, слушала их щебет и ощущала себя свободной, даже счастливой. Находись она сейчас в городе, тряслась бы в душном автобусе, набитом потными людьми, а тут шагает себе потихонечку по просторной деревенской улице и наслаждается летним деньком.
Неожиданно из соседского двора вышел незнакомый мужчина. Дело в том, что участок этот принадлежал дачникам, которых она вообще никогда не видела. В нынешнем сезоне они ни разу не появились тут, и огород стоял в полном запустении, вольно зарастая высоким бурьяном. Танзиле такое соседство не очень нравилось, не хотелось, чтобы на ее территорию ветром заносило семена вездесущих сорняков. Но познакомиться с хозяевами заброшенного участка никак не получалось. Правда, пару раз она видела приезжавших на скутерах парней, видимо, кто-то из них был сыном хозяев. Молодежь жарила шашлык, аромат которого мгновенно расползался вокруг, будоража обоняние и вызывая активное слюноотделение у соседей. Со двора доносилась громкая музыка и веселый пьяный смех, который мог не прекращаться до самого утра. Но не это беспокоило Танзилю. Она боялась пожара, который могли учинить безбашенные малолетки. Не затушенный вовремя костер или мангал способны наделать много бед. И вот наконец появился взрослый человек, видимо, хозяин.
– Здравствуйте, – с улыбкой сказала Танзиля, на что мужчина среагировал как-то странно, нервно дернулся и опустил голову. Козырек бейсболки скрывал половину лица.
– Я ваша соседка, – продолжила она, – меня Таней зовут.
Мужчина пробурчал что-то себе под нос и отвернулся, явно пряча от нее лицо.
– Вы не могли бы выкосить свой участок? – не унималась она. – Скоро все ваши сорняки осеменятся, и ветром их раздует по соседним огородам. А не хотелось бы.
– Завтра, – буркнул тот и поспешил вернуться в свой двор.
Странный мужчина. Чем-то он напоминал Петровича, прежнего соседа с другой стороны ее участка, который (не без помощи Танзили) недавно был арестован.
Она вошла в свой дом, разложила купленные продукты по местам и занялась домашними делами. Но мысли ее то и дело возвращалась к соседу. Уж очень подозрительно мужчина себя вел. Может, позвонить сыну? Все-таки он служит в полиции и наверняка что-нибудь подскажет. Но она тут же представила, как Тимур назовет ее мисс Марпл и заявит, что она опять отвлекает его от работы своими глупостями. Тогда Танзиля решила позвонить Наталье и спросить, что ей известно о соседе. Оказалось, что почти ничего, помимо того, что зовут его Николай, а жену – Люба. Оба они невысокого роста и весьма упитанные, за что в деревне их прозвали Колобками. Но странный мужчина, с которым только что разговаривала Танзиля, был худощав и ростом не сказать, что высок, но явно выше среднего. Это что же получается? На соседский дом посягнул какой-то чужак? Или это был вор? Или же у дома появился новый хозяин, а в деревне об этом еще никто не знает?
Заинтригованная Наталья бросила свои дела и поспешила к Танзиле. Давненько в их жизни не было загадочных происшествий. Вместе они притаились за ветхим забором, разделявшим участки, и прислушались. Никаких звуков с соседской территории не доносилось. Обычная заброшка без признаков жизни. Что тогда тут делал неизвестный мужчина?
– Давай проберемся туда и посмотрим, – предложила Наталья, – если что-то подозрительное увидим, то позвоним Тимуру.
– Неловко как-то вторгаться на чужую территорию, – с сомнением ответила ей Танзиля, – да и противозаконно, все-таки это частная собственность.
– Неловко штаны через голову надевать! – ответила Наталья и отодвинула державшуюся на одном гвозде доску, обнажив приличного размера дыру. В деревне народ гораздо проще относится к вопросам частной собственности, личного пространства и нарушения границ – это Танзиля давно подметила. И теперь ей ничего не оставалось, как ринуться следом за Натальей. Но стоило женщинам протиснуться в соседский огород, как с улицы послышался треск скутеров, лихо подруливших к воротам. Пришлось сыщицам спешно возвращаться, пока их не заметили. Они отошли от забора и затаились за кустом смородины, вслушиваясь в звонкие голоса приехавшей молодежи, хлопанье дверей и шуршание щебня под ногами.
– Фи, как тут позорно, – прозвучал недовольный девичий голосок, почему-то показавшийся Танзиле знакомым. – Я думала, хоть дача приличная будет.
– А какая тебе разница? – ответил ломающийся юношеский басок, заглушаемый скрипом двери. – Вот мангал, вот мясо, вот пивасик. Ща Косяк переноску найдет, музон врубим, и все станет окейно.
– Ну не зна… – только и успела проговорить девушка, как ее голос перекрыл громкий вопль ужаса.
– Ты че, Косяк, в натуре! – раздался голос первого парня.
– Там… там… в доме труп! – истерично взвился другой юношеский голос.
Наталья ринулись было к дыре в заборе, но Танзиля схватила ее за руку и потянула за собой. Выбежав на улицу, они направились к соседскому дому.
– Че делать-то теперь? – донеслось со двора, когда они подбежали к калитке, – щас этот трупак на нас повесят!
– Не повесят! – холодно и твердо сказала Танзиля, распахнув дверь и входя во двор.
– Мы подтвердим, что вы только что подъехали, – добавила вошедшая следом Наталья. – А вы будьте готовы беседовать с полицией.
Молодежь оторопело уставилась на них. Какие-то странные тетки, можно сказать, бабульки, неожиданно явились и командуют. Но в данной ситуации ребята готовы были подчиниться им, потому что сами сейчас едва ли могли принимать осмысленные решения.
2
Танзиля велела всем оставаться на месте и направилась в дом. Наталья – за ней. Вошли и остановились. От порога просматривалось все помещение. Это было единое пространство: справа – печь и обеденный стол, слева – жилая зона, где им сразу бросился в глаза диван. На нем лежало тело молодой женщины с ножом в груди. По голубому платью расплылось кровавое пятно. Пряди длинных черных волос свисали почти до пола. Яркая помада скрывала синеву губ, остекленевшие глаза широко распахнуты. Они подошли ближе – женщина явно была мертва.
– Что-то мне не по себе, – сказала Наталья и направилась к выходу.
Танзиля последовала за ней. Выйдя из дома, она первым делом позвонила сыну, потом попросила молодых людей ничего не трогать и не затаптывать следы, а сесть в сторонку и спокойно ждать полицию.
– А вы-то как тут оказались? – робко спросила одна из девиц, и Танзиля повернулась к ней.
– Здрасьти, – скромно кивнула вторая, стоявшая немного позади подруги.
Теперь Танзиля их узнала. Это были Соня Романович и Настя Сергеева. С ними женщина познакомилась, когда пару месяцев назад разыскивала пропавшую Лену Быкову. Девушки были ее соседками по общежитию.
– Мы-то здесь живем, – ответила Танзиля, – а вот как вас сюда занесло – большой вопрос.
– Нас парни позвали на пикник, – нервно проговорила Настя, – а тут… вот…
– Понятно, – одновременно кивнули женщины.
– Так Ленка из этой деревни, что ли? – сообразила наконец Соня.
– Да, – ответила Танзиля, – и она сейчас тут, у матери гостит. Давайте-ка я вас к ней провожу, нечего вам толкаться на месте преступления. Но не смейте никуда уходить, пока полицейские вас не допросят.
– Так мы все равно ничего не видели! – сказала Настя.
– Но ответить на вопросы все-таки придется, это в ваших же интересах, – мягко и в то же время строго проговорила Танзиля и попросила Наталью присмотреть за парнями, пока она проводит девчонок. Юноши стояли бледные и поникшие.
– Блииин! Я реально чуть не обосрался от страха! – раздался позади голос одного из них, когда девушки уже вышли за ворота.
Видимо, это высказался хозяйский сын, который обнаружил труп. Танзиля представила картину, которую тот увидел в доме, и невольно содрогнулась. Но тут же не смогла сдержать улыбки, услышав ответ Натальи:
– Памперс принести?
Танзилю порой забавляла прямолинейность подруги, не терявшей здравого смысла ни при каких обстоятельствах и умевшей любого поставить на место.
По дороге женщина успела немного расспросить девчонок и выяснила, что с ребятами они познакомились совсем недавно в каком-то ночном клубе и сюда приехали впервые. Это родительская дача одного из парней по прозвищу Косяк, а на самом деле его зовут Костя. Он единственный видел труп, остальные в дом не заходили. Его друг Никита, а в обиходе Ник, только успел развязать рюкзак и вынуть из него замаринованное мясо, когда в доме раздался вопль Кости.
– Отдохнули, блин, на природе, – проворчала Соня, – щас весь день тут проторчим, и ни шашлыка, ни музона.
– Да, едва ли полицейские быстро вас отпустят, – сказала Танзиля, – поэтому я и веду вас к Лене, чтобы не томиться возле дома. Пока все осмотрят, всех опросят, много времени пройдет.
– Вот влипли! – простонала Настя.
Дверь им открыла Лена и очень удивилась, увидев своих бывших соседок по общежитию. Анна, Ленина мать, выслушав объяснение соседки, тут же усадила девчонок за стол, чтобы напоить чаем. Танзиля от угощенья отказалась, не до того ей сейчас. Лишь уточнила напоследок, был ли закрыт дом, когда ребята приехали. Настя пожала плечами, а Соня уверенно сказала, что на двери висел замок и Костя открывал его ключом. Все ясно. Вот теперь она может подробно отчитаться перед сыном. И женщина поспешила обратно к месту преступления.
К соседскому дому тем временем подкатила полицейская машина, и возле нее уже собралась толпа зевак, над которой монотонно роились пересуды, раздавались негромкие вопросы, строились предположения. Полицейские деловито сновали туда-сюда. Перед домом натянули оградительную ленту и близко никого не подпускали. Танзиля окликнула Тимура, рассказала ему о незнакомце и своих сомнениях. Полицейские сняли жертву на телефон и начали опрос жителей, предъявляя им фото трупа, но ничего существенного не услышали. Девушку никто не опознал. Предполагаемого убийцу тоже никто, кроме Танзили, не видел. Она оказалась единственным свидетелем.
– И как тебя угораздило завести беседу с убийцей? – недоумевал Тимур. – Я теперь буду переживать. Прям хоть охрану к тебе не приставляй.
– А если бы не угораздило, кто б тебе его внешность описал? – возразила сыну Танзиля.
– Так из твоего описания все равно ничего не вырисовывается, ты даже лица его не разглядела. И возраст назвать не можешь. Такой разбег – от сорока до шестидесяти.
– Если бы знала, что он убийца, пригляделась бы повнимательнее. Я ведь его за своего соседа приняла.
– И дала ему понять, что живешь рядом?
– Конечно! Открытым текстом.
– И что мне теперь с тобой делать?! – сокрушенно проговорил Тимур.
– Радоваться, что у тебя есть такая помощница, – съязвила Танзиля.
Но Тимуру было совсем не до шуток.
Приехали хозяева дома, вызванные полицейскими. Наконец Танзиля смогла с ними познакомиться. Говорить им о бурьяне она, конечно же, не стала. Не время сейчас вести подобные беседы. Хозяева были ошарашены. Кто мог оставить труп в их доме? И зачем? И как убийца туда попал? И почему именно в их дом? Ну, положим, на последний вопрос ответ был очевиден, именно своей внешней запущенностью дом и привлек преступника. Но все остальное было совершенно непонятно.
К вечеру полицейские уехали, опечатав место преступления. Тимур остался ночевать у матери, не мог он оставить ее одну. Танзиля еще раз пересказала сыну все, что видела и слышала за этот день. Он дотошно переспрашивал ее, уточняя детали.
– Какой у него был голос? Глухой? Звонкий? Низкий или высокий? Может, с хрипотцой?
– Да не поняла я ничего! – в который раз повторяла Танзиля. – Он буркнул себе под нос что-то, разве поймешь!?
– Тогда давай про тот нос, под который он буркнул. Какой он? Длинный? Вздернутый? Картошкой?
– Из-под бейсболки торчал только кончик. Как по нему понять про весь нос?
– Но губы-то ты видела? Какие у него губы?
– Я ведь уже говорила, что не помню! – начинала злиться Танзиля от очередного переливания из пустого в порожнее. – Губы как губы.
– Вот ты в первый раз сказала, что растительности на лице не было, то есть ни усов, ни бороды ты не заметила. Тогда какой формы подбородок? Его-то ты видела?
– Видела. Но не помню. Не круглый точно. Лицо слегка вытянутое, продолговатое, – задумчиво проговорила она, пытаясь воспроизвести картинку.
– Заостренный? Квадратный?
– Я же говорю, что ничего не успела разглядеть! Все так размыто, словно он… Точно! Он был небрит. Щетина на лице. Это сейчас модно.
– Во-о-от! Хорошо! – воодушевился Тимур. – Какая щетина? Темная? Светлая? Седая?
– Темная, но не черная. Хотя светлой ее тоже не назовешь. Что-то среднее. Может, с проседью, но не уверена.
– Вот, уже что-то, – почти довольно проговорил Тимур. – Завтра поедем с тобой в город, попробуем фоторобот составить.
– И что это будет? Козырек и щетинистый подбородок? – усмехнулась Танзиля.
– Хотя бы это.
Только они улеглись спать, как во дворе залился лаем Грей. Пес был хоть и молодой, но на чужаков реагировал отлично. Значит, что-то там неладно.
– Я сейчас осторожно выйду во двор, а ты включи пугалку, когда я дверь закрою. Может, сумею разглядеть, где движение будет, – сказал Тимур.
Танзиля так и сделала. Как только сын выскользнул на крыльцо, она нажала кнопку, тут же вспыхнул прожектор, закрепленный на крыше дома, и в динамике громко прозвучало:
– Руки вверх! Стреляю без предупреждения!
Такую защиту от недобрых людей придумал для матери Тимур, но воспользовалась она ею всего лишь раз еще по весне. С появлением во дворе Грея никто больше не посягал на ее территорию.
Сын долго не возвращался, и Танзиля уже начала волноваться. Вглядывалась в освещенный прожектором огород, но никого там не видела. Наконец не выдержала и вышла на крыльцо. Тимур как раз появился во дворе. Он сообщил, что кто-то пытался проникнуть в опечатанный соседский дом. Скорее всего, любопытная ребятня. Разбежались в разные стороны, только топоток стоял. Не каждый ведь день в деревне криминальные трупы находят. Для них это настоящее приключение. Ужастик в чистом виде.
3
Утром Тимур привез мать в город составлять фоторобот. Как и ожидалось, картинка получилась такая, что по ней можно принять за преступника половину мужского населения страны. И как по такому портрету человека искать? Но самое невероятное, что, закончив работу и выйдя из кабинета сына, Танзиля в коридоре увидела того самого мужчину, портрет которого только что воссоздавала. Она ахнула и остановилась. Предполагаемый преступник явился сам, он как раз искал, к кому бы обратиться. Узнал остолбеневшую женщину и понял, что и она его узнала. Значит, не зря пришел, иначе пришли бы за ним. Тимур пригласил мужчину в кабинет и внимательно выслушал.
Оказалось, что это Семен Казанцев, сорока двух лет от роду, проживающий в соседней деревне под забавным названием Медовуха. Он забрел в заброшенный дом с конкретной целью. С металлоискателем. Мужчина давно увлекается поиском старинных монет и различных металлических предметов, которые можно найти в заброшенных деревнях. И даже блог ведет, в котором показывает, что он откопал. Дом этот заприметил давно, решил, что он ничейный, вот и отправился туда. Пробрался к нему со стороны леса, через заросший огород. Но, увидев замок на двери, понял, что у дома, скорее всего, есть хозяева, поэтому ни искать, ни снимать не стал. На улицу вышел, чтобы посмотреть, не валяется ли чего перед домом, а тут как раз соседка и проходила мимо. Чтобы избежать долгих расспросов, пришлось прикинуться хозяином, за которого она его приняла. Что было в доме, он сказать не может, не видел, хотя в окно заглядывал, чтобы понять, жилой дом или нет. Но стекло оказалось очень грязное, и разглядеть что-то было весьма сложно. Встретив назойливую женщину, Семен поспешил удалиться, опять же через огород и лесок. А когда у них в селе прошел слух, что в соседней Сосновке найден труп в заброшенном доме, он испугался, что могут выйти на него. Почему-то сразу именно на этот дом подумал. Утром пришел туда, увидел натянутую ленту возле дома и понял, что надо срочно идти в полицию, пока за ним не приехали. И сразу отправился в город.