Реалии жизни. Первая часть. Путь борьбы за право жить по закону
Суд, состоявшийся 16 июня 2016г., вынес Определение: «Исковое заявление Шуман С.Г. к ИООО о взыскании денежных средств за выполненную работу по договору возмездного оказания услуг оставить без рассмотрения». Таким образом, как мне казалось, я добилась того, чтобы мой иск не рассматривался в суде района по месту моего проживания. Но, мне это только так казалось.
Не дожидаясь ответа из Верховного суда, я поехала в Минск, на приём к заместителю председателя Верховного Суда РБ. Меня принял заместитель председателя Верховного Суда по гражданским делам. Я объяснила ему ситуацию, в которой оказалась, сказала, что не доверяю ни одному суду города и области, где проживаю, просила рассмотреть моё исковое заявление в Верховном Суде.
В Верховный Суд республики Беларусь. Заявление
01.09.2015г. на срок до 31.12.2015г. ИООО заключило со мной договор возмездного оказания услуг № 01/09/2015. Договор заключался на разработку научного Проекта построения предприятия, как развивающейся системы. По условиям договора выплату гонорара за выполненную работу предприятие должно было осуществлять ежемесячно. В сентябре 2015г. мне оплатили сумму 8 640 000 рублей (согласно актам от 09.09.2015г. и 29.09.2015г.). Но, это была работа, которую я выполняла на предприятии до заключения договора. 23 октября 2015г. мне предложили заключить контракт на выполнение работы по отбор резерва руководящего состава и по отбору претендентов на должность, на которую был объявлен конкурс. По контракту на должности психолога я проработала до 14 января 2016г. Разработку научного Проекта я осуществляла с 01.09.2015г. до 31.12.2015г. Отчёты о выполненной работе 24.12.2015г. я сдала начальнику отдела по работе с персоналом, которая была определена представителем от предприятия для взаимодействия со мной. 01.01.2016г. юрист ИООО подготовила дополнительное соглашение к договору № 01/09/2015 на срок до 29.02.2016г. Расторгнуть договор в одностороннем порядке мне было предложено с 18 марта 2016г. При этом, в письме о расторжении договора, директор ИООО отметил, что работы мною «выполнены в срок и полном объёме» и «Заказчик не имеет претензий к количеству и качеству оказанных услуг». Отчёты о выполненной мною работе в рамках договора возмездного оказания услуг № 01/09/2015 в это время находились у директора, который «изучал» их, начиная с 11 января 2016г. Ещё один Отчёт о выполненной работе в рамках дополнительного соглашения к договору возмездного оказания услуг № 01/09/2016, был мною сдан начальнику отдела по работе с персоналом 24 февраля 2016г. и, соответственно, был передан для изучения директору в это же время. Надо полагать, что, предлагая мне расторгнуть договор 18 марта 2016г. и, давая оценку выполненной мною работе, директор имел в виду всю работу по разработке научного Проекта, которую я выполнила за время с 01.09.2015г. по 29.02.2016г.
Получив письмо, в котором меня уведомляли, что ИООО в одностороннем порядке разрывает со мной договор, я написала директору письмо, в котором напомнила, что договор может считаться расторгнутым, если стороны выполнили взятые на себя обязательства. Я выполнила свою работу в рамках договора возмездного оказания услуг № 01/09/2015 и в рамках дополнительного соглашения к договору, а он забыл мне полностью оплатить всю выполненную работу. Ответа я не получила. Как стало ясно позже, директор решил сделать вид, что я на предприятии никакой работы не проводила, никаких Отчётов ему не представляла.
Я обратилась в суд с «Исковым заявлением о неисполнении обязательств по договору возмездного оказания услуг». На следующий день, когда на предприятие пришла информация о том, что я подала на них исковое заявление, на предприятии появился адвокат З. Э.П. Он подошёл к К.О. и сказал ей, что, если она пойдёт на суд в качестве свидетеля, то, директор её уволит. Кроме того, он сказал ей, что «Шуман никакой работы на предприятии не выполняла, поскольку, нет никаких Отчётов, а Вы хотите вместе, по сговору, обобрать предприятие». И ещё он сообщил К. О., что «был у «нашего судьи», который сказал, что «вопрос с Шуман решён: никаких денег она не получит».
Получив всю эту информацию от К.О., я пошла к секретарю суда и рассказала о поведении адвоката. Видимо, после этого и начал «переигрываться» сценарий взаимодействия со мной.
07.04. 2016г. состоялось заседание суда района под председательством судьи К.Е.С. Что это было за заседание, я так и не поняла: а) судья удалила с заседания К.О., которая предполагала принять участие в заседании, как свидетель; б) вёлся протокол «предварительного заседания»; в) в Определении было написано, что это было «открытое заседание». Судья выяснила у меня, знала ли я, что в договоре местом подсудности определен суд района, в котором я проживаю, спросила моё мнение о месте и времени проведения суда по моему иску и, несмотря на то, что я была категорически против рассмотрения моего иска в другом суде и просила рассмотреть мой иск сейчас, в заседании этого суда, она вынесла Определение о передаче моего дела в суд другого района.
Согласно ст. 244 ГПК РБ, судья должна была в течение трёх дней изучить моё исковое заявление и другие материалы, и, обнаружив местом рассмотрения иска, согласно договора, другой суд, вернуть мне моё исковое заявление. Или, если решила возбудить дело, то, начав его рассматривать на заседании, обязана была его завершить. Мне судья объяснила, что, даже если она рассмотрит дело сейчас, принятое решение будет отменено. Значит, она предполагала, что решение будет принято в мою пользу, а этого допустить было нельзя?
Согласно ст. 246 ч.6 ГПК РБ, судья не имела права направлять материалы моего иска в другой суд без моего согласия.
Считаю, что нарушено также моё право, данное мне, как истцу, ст.47 ГПК РБ – выбирать место подсудности.
Как выяснилось потом, судья либо удалила из дела Определение о возбуждении дела по моему иску, или – не возбуждала его совсем. Однозначно, когда дело по моему иску попало в областной суд (туда я подала жалобу на Определение районного суда), в нём не было Определения о возбуждении дела по моему иску и это – очень удивительно, как областной суд мог принять для рассмотрения моей жалобы на Определение судьи от 07.04.2016г., дело, которое не возбуждено, то есть, которого, нет! Хотя, дела и не было, тем не менее, областной суд принял решение отправить его (?) в суд другого района. Почему оба суда, куда я обращалась, так упорно выталкивали меня в другой суд? Объяснение этому можно найти не в законе, а в наличии личной мотивации, заинтересованности судей.
Определение о возбуждении процесса по делу об иске приняла судья другого суда. Зачем второй раз возбуждать дело, если оно уже возбуждено? Значит, оно не было возбуждено? Тогда, что рассматривал суд района и областной суд? И, как можно возбуждать дело, если нет на то согласия истца?
После того, как я направила судье суда, где я проживаю, письмо с предложением отправить моё исковое заявление в суд того района, откуда оно поступило, чтобы они вернули мне его без рассмотрения, в деле появилось Определение районного суда, откуда я начинала путь, о возбуждении дела по моему иску от 28.03.2016г. Его туда подложили почти через два месяца после того, как оно уже должно было там находиться.
Как видно из вышеописанного, все три суда области, где я проживаю, предпринимают совместные усилия для того, чтобы обеспечить проведение суда в суде по месту моего проживания. Но, у меня есть основания не доверять районному суду, где я проживаю – я лично на себе неоднократно испытала беспринципность этого суда.
В связи с выше изложенным, прошу Вас найти возможность рассмотреть моё исковое заявление в Верховном Суде РБ.
03.06.2016г. Шуман С.Г.
17 июня 2016 г. я получила ответ из Верховного Суда. Ещё во время встречи с заместителем председателя Верховного Суда я поняла, что он общался с сотрудниками судов города и области, где я проживаю. Изучив ответ на моё заявление, убедилась в этом. И, уже значительно позже, поняла, что весь сценарий взаимодействия со мной всех судов был одобрен заместителем председателя Верховного Суда по гражданским делам.
Оправдав все действия сотрудников судов, с которыми мне пришлось встретиться, заместитель председателя Верховного Суда вынес вердикт: «Гражданский спор между Вами и ИООО Верховному Суду неподсуден, поэтому просьба о рассмотрении его Верховным Судом в качестве суда первой инстанции удовлетворению не подлежит».
Меня вынуждали (теперь уже – из Верховного Суда республики) подать исковое заявление в суд района, где я проживаю.
В надежде, что избавить меня от необходимости общаться с судьёй суда, куда меня отправляли из Верховного Суда, сможет Президент республики, я написала ему письмо.
Президенту республики Беларусь Лукашенко А.Г.
Уважаемый Александр Григорьевич!
Я обращаюсь к Вам, доведённая до отчаяния. Все мои попытки получить с ИООО деньги, за выполненную по договору возмездного оказания услуг научную работу, остались безрезультатными.
За помощью я обращалась во все инстанции, ответственные за контролем и надзором соблюдения законности во взаимоотношениях граждан и предприятий. Все отправляли меня в суд. Я подала заявление в суд района, где территориально расположено ИООО. Судья, начав судебное заседание, вынесла определение о направлении моего иска в другой суд (по подсудности, определённой в договоре). У меня есть основания не доверять суду этого района, но мои пожелания (данные мне законом, ст.47, п.8) никто не учёл, даже Верховный суд, который, в рамках ст.45, ч.1, имеет право изъять из любого суда любое дело и рассмотреть его в качестве суда первой инстанции. Все судьи усиленно направляют меня в суд по месту моего проживания. Почему? Думаю, потому, что исход моего дела в области уже решён. Хотя, сотрудники всех инстанций, куда я обращалась, изучив мой договор с ИООО, утверждают, что, по имеющимся материалам, можно принять единственно правильное решение: ИООО должно мне работу оплатить. Я была на личном приёме у зам. председателя Верховного Суда, просила его войти в моё положение, объяснила, почему не доверяю ни одному суду области, где проживаю. Объяснила, почему не доверяю. Он особенно и не заинтересовался. Просила помочь мне в объективном рассмотрении моего иска. Однако, моя просьба осталась без удовлетворения. Мне необоснованно отказали в моей просьбе. Мало того, заместитель председателя Верховного Суда в своём ответе на моё заявление, оставленное у него в письменном виде, не ответил ни на один вопрос, который я в заявлении ставила. В настоящее время я обратилась к председателю Верховного Суда с ходатайством, согласно ст. 45, ч.1 ГПК РБ об изъятии моего дела из суда района и принятии его к рассмотрению в Верховном Суде. Каков будет ответ – не знаю. Но, я обращаюсь к Вам с просьбой осуществить контроль за взаимодействием представителей судов республики со мной, и принятием законных решений на мои обращения.
Мне 74 года, я – учёный с мировым именем, создавала первую в СССР психологическую службу, имею много публикаций, в том числе 10 книг, изданных в издательстве «Другое решение» в Германии. Информацию обо мне можно получить в интернете. Проживаю в Беларуси более 30 лет. Неужели я должна тратить время на бесплодные хождения по инстанциям, в то время, когда могла бы быть полезной предприятиям, отдельным людям и республике, в целом?
04. 07. 2016г. Шуман С.Г.
А сама, после получения ответа из Верховного Суда, подготовила новое исковое заявление, и представила его в суд того района, в котором проживала. С намерением заявить судье мотивированный отвод, как мне в письме советовал заместитель председателя Верховного Суда: «При наличии обстоятельств, вызывающих сомнения в объективности и беспристрастности судьи, Вы вправе заявить ему мотивированный отвод в порядке, установленном ст. 34 ГПК РБ».
Представив в суд исковое заявление, я, в начале судебного заседания, заявила судье отвод, оформленный в письменном виде. Судья принял это моё заявление. При этом, видимо, чтобы оправдать своё нечестное отношение к нашей семье, в целом, написал, что-то невразумительное относительно «административного процесса», который, якобы, вёлся в отношении меня. Когда я попросила представить мне протокол этого процесса, судья сказал: «В нём нет Вашей подписи, возможно, Вам его и не показывали». Что же это за протокол, о существовании которого тот, на кого он составляется, не имеет информации? Когда я возразила против объяснения, выдвинутого судьёй в качестве мотива принятия им моего отвода судьи, он спросил: «Ну, Вы же хотели, чтобы я принял отвод? Вот, я его и принял, какая Вам разница, как я это своё решение объяснил». Конечно, «разница» у меня была. Только, я тогда не стала «доводить дело до конца». Я не знала, что мне придётся встретиться с этим судьёй ещё раз.
Судья дал информацию о том, что я ему заявила «отвод», в областной суд, и председатель областного суда распорядилась направить моё дело в суд того района, с которого всё начиналось. Впору было бы сказать: «Вот, когда я просила областной суд оставить рассмотрение моего иска в суде района, то, тогда всячески обосновали, что это – «не по закону». А теперь, когда я выразила недоверие судье другого района, можно отдать иск в тот самый суд, где раньше было «нельзя»?» Право, «закон – что дышло, куда повернёшь, туда и вышло». Пришли туда, откуда ушли более трёх месяцев назад. И, кто-нибудь ответит за это? Сколько потрачено сил, нервов, государственных (и моих личных) денег! Кто-нибудь осуществляет надзор за тем, как работают суды?
В это же время пришёл ответ из Верховного Суда, куда было направлено моё письмо, которое я отправляла Лукашенко А.Г. Ответ был подписан первым заместителем председателя Верховного Суда республики Беларусь. В нём говорилось: «Каких-либо оснований для принятия гражданского дела по Вашему иску к ИООО о неисполнении обязательств по договору возмездного оказания услуг, к производству Верховного Суда на основании ч.1 ст.45 ГПК, не имеется. Что касается Ваших возражений против рассмотрения данного гражданского дела судом района, где Вы проживаете, то, 12 июля 2016г. председателем областного суда, в пределах предоставленных ей ст. 52 ГПК РБ полномочий, принято решение о передаче гражданского дела в суд района…».
Интересно, рассказали ли сотрудники судов, с которыми я встречалась на территории, где проживаю, первому заместителю председателя Верховного Суда республики историю о том, каким образом моё дело снова, через три месяца, оказалось там, откуда начинало свой путь? Но, тогда я и предположить не могла, какой сценарий задумали разыграть в районном суде, куда вернулось моё исковое заявление, и не предполагала, сколько времени будет длиться суд в этом районе. Я как-то забыла, что ещё четвёртого апреля адвокат З. Э.П. озвучил финал, к которому должен был прийти районный суд. Поэтому, не могла предположить, как пойдёт судебное заседание, целью которого будет не принятие честного решения, а реализация цели: «Шуман денег не давать!» То, как пойдёт судебный процесс, думаю, никто и не мог бы предположить заранее. Но, думаю, над его разработкой поработали многие – при наличии тех документов, которые у меня имелись, просто невозможно было принять отрицательное решение. Украсть эти документы, ликвидировать их было невозможно. Поэтому, решили просто сделать вид, что их реально не существует.
Начало взаимодействия с судебной системой
В суде района дело было назначено к рассмотрению 1 августа 2016 г. Я решила пригласить на судебный процесс корреспондента. Обошла все редакции областных газет – «самоубийц» не нашла. Не нашлось ни одного корреспондент, который взялся бы описать, как проходят суды в городе, и, вообще, поднять проблему «Кому подчиняются суды и прокуратуры области».
Тогда, я обратилась в корреспондентский пункт, находящийся в городе, в котором принимали граждан корреспонденты различных столичных газет. Все корреспонденты нашли причину, чтобы не участвовать в подготовке материала для газеты. Обещали подумать. Через неделю я позвонила, напомнила о себе. Руководитель этой группы сказала мне: «Вы думаете, так легко найти человека, который взялся бы за эту проблему?» И вдруг, минут через пятнадцать, она мне позвонила сама: «Корреспондент от «Республики» согласилась Вам помочь». Я встретилась с Анной. Но, сразу насторожилась: по её вопросам я поняла, что она уже встречалась с кем-то, кто ей рассказал мою историю. Поняла, что меня уже опередили, и ей «заказали» написать разоблачительную статью (я захотела получить от предприятия деньги, которых не заработала). Не подав виду, что я её «раскусила», стала ждать от неё информации. Она позвонила мне в день, когда должно было состояться предварительное заседание суда. А ещё накануне мне позвонила Ольга, и сказала, как, с пристрастием, желая получить «негативную информацию о Шуман», её «допрашивала» корреспондент «Республики». Поэтому, когда корреспондент мне позвонила и испросила разрешения присутствовать на предварительном заседании, я ей сказала: «Мне Вы не нужны. Просите, чтобы Вас пригласило ИООО». Она сделала попытку выяснить у меня, что произошло и почему я отказываюсь от взаимодействия с ней, но, я, сославшись на занятость, положила трубку.
Через несколько дней она принесла Оле готовую статью. А Оля ознакомила меня с содержанием. Я проанализировала статью и предполагала анализ послать куратору этой молодой карьеристки – в Минск. Но, потом «закрутилась» с другими делами. К тому же, и не знаю, опубликовали ли этот «сырой» материал в столичной газете.
В тексте статьи я сделала свои ремарки – они отделены от текста статьи обычным шрифтом (текст статьи обозначен жирным шрифтом).
А. П.
«Адреса, фамилии, факты сверила» – на самом деле – не сверила факты. Мало того, получив факты от представителей разных сторон спора, игнорировала факты, представленные одной стороной и, не проверив то, что предоставила вторая сторона, построила статью с опорой именно на эти (а они – лживые) факты.
«Этот спор – о недооценённом интеллектуальном вкладе в построение стратегии развития предприятия» – откуда автор взяла этот бред? На самом деле – речь идёт о неуплате Заказчика Исполнителю гонорара за работу, выполненную в рамках договора возмездного оказания услуг, который действовал на протяжении полугода.
«Интеллектуальная безопасность» -
Надо полагать – в статье с таким названием должна идти речь о том, как обезопасить свой интеллектуальный труд от «покусителей» на него. Но, в статье речь об этом не идёт, хотя, у меня пытаются украсть, присвоить себе научный Проект, который я разрабатывала на предприятии в рамках договора на протяжении полугода. Я разработала Проект, сдала его представителю от предприятия, который был «приставлен» ко мне по условиям договора, нач. отдела по работе с персоналом (она и есть представитель от ИООО), сдала результаты моей работы директору, а адвокаты посоветовали ему спрятать Отчёты (нет Отчётов – нет проблемы). На предварительном заседании суда я представила мой экземпляр Отчётов, подписанных представителем от ИООО, а адвокат, тем не менее, утверждает, что я ничего не выполняла, мало того, не было самого договора (хотя, он реально, физически, существует, и я его представила в суд). В статье речь должна идти именно об этой ситуации, а журналист пишет, что я всю научную работу должна была выполнить в рамках должностных обязанностей психолога, но, мне за эту работу заплатили 16 миллионов, а я, видите – ли, прошу 470 миллионов. Если бы журналист разобралась в ценах, условиях договора, должностных обязанностях, думаю, у неё получился бы совсем другой текст. Почему получился именно такой – я могу только догадываться. Хотя, какие цели ставила, такие и реализовала.
«Первого сентября…» – весь абзац, который следует за этой фразой– перевранные факты. Журналист ни в чём не разобралась. Поэтому, возникают вопросы: о чём писала, для кого писала, для чего писала статью? У меня, безусловно, есть ответы на все эти вопросы, хотя, читатели, возможно, и не поймут, с какой целью была написана статья.
«Здесь следует сделать паузу и конкретизировать роль этой дамы на предприятии» – надо полагать, «эта дама» – это – «мошенница», которая, выполнив для предприятия работу, сущность которой пытаются понять мировые умы, имела такую наглость – ещё и денег просить за свои разработки! Пусть, бы, спасибо сказала за то, что ИООО простимулировало её взяться за разработку сложнейшей проблемы – организацию работы по дальнейшему развитию предприятия. Тон, который позволила себе молодая журналистка – вульгарный, хамский, и, можно подумать о том, чтобы подать на неё заявление в суд за оскорбление.
«Во-первых…» – этот абзац – сплошь перевранные факты. «Недоверие к науке?» – чтобы журналистка могла ответить на поставленный ею же вопрос, надо было немного пошевелить мозгами (на протяжении всей статьи возникает ощущение, что с логикой и мыслительной деятельностью у неё туговато), кроме того, надо было изучить факты, историю развития вопроса. Но, не стоит удивляться – вся статья написана «поверхностно», без анализа, без проникновения в суть проблемы. Наверно, чтобы реализовать поставленные перед журналисткой цели, всего этого делать и не нужно было. Реально всё обстояла совсем не так, как рассказала журналистка.
«Кстати, об НR, т.е., специалистах, участвующих и даже отвечающих за подбор кадров» – о чём – это? Эти специалисты не участвуют, они подбирают, выбирают из того, что есть, обосновывают свой выбор, составляют психологические характеристики на претендентов, защищают свой выбор. В этой фразе – сплошная безграмотность журналистки в той проблеме, за освещение которой она взялась.
И дальше – сплошь – нелепости. У меня «в копилке» (что это за выражение?) не десяток книг, а более пятисот статей научных и журналистских и 17 книг, десять из которых изданы в Германии, в издательстве «Другое решение» – но, журналистка об этом молчит, хотя, я ей об этом говорила. Зато, она не забыла проинформировать читателя о моём возрасте (мне – 74) и о том, что я – «бывший ректор» (и даже – дважды, чтобы резче врезалось в память читателю, ведь, это так важно при изложении ситуации, в которую я попала, чтобы обосновать «роль этой дамы»). Журналистка хочет уверить читателя, что ИООО находится на «вираже развития». Это – такая нелепость: они находятся на грани банкротства. Если были на «вираже», им не нужна была бы Шуман или какие-нибудь специалисты ещё.
И дальше – по тексту – сплошь нелепости (и по поводу «сразу знала, что должна буду разрабатывать научный проект», и по поводу «стратегическая группа – это представители руководящего звена», и про «толстый отчёт», и про «систему корпоративной мотивации на основе показателей KPI», и про то, что «специалист утверждает, что ей обещали гораздо больше» (никто мне ничего не обещал, я об этом и не думала даже!), и про то, что «Светлана Шуман возмущена» (я ни по поводу чего не возмущаюсь, я анализирую ситуацию, понимаю причины её возникновения и ищу выход из неё), и про то, что «двухдневный тренинг …стоит тысячу долларов» – всё искажено: не тренинг, а цикл лекций, и – не тысячу, а семь тысяч двести долларов. И ещё многое, о чём написала журналистка, является показателем её непрофессионализма, показателем недобросовестного отношения к работе.
А. П. – представитель столичной газеты, «лицо» этой газеты. И если у неё все статьи – такие «сырые», непродуманные, плохо скомпонованные, главное – с искажёнными фактами, думаю, это не делает чести и не прибавляет престижу редакции. Хотя, что касается этой статьи: какую бы неблаговидную цель ни ставила журналистка, ей удалось, всё-таки, многое рассказать обо мне, как об учёном, о практике, как о специалисте высокого уровня. Другое дело: на вопрос о том, «Какая же, всё-таки, тяжба у Шуман с ИООО?», читатель, прочтя статью, вряд ли что-то вразумительное сможет ответить.
А. П. не дала мне читать статью, хотя обещала это сделать. Если бы она дала мне читать своё сочинение, я бы всё это сказала ей. Но, она предпочла, чтобы я высказала своё мнение о её сочинении Вам, как её куратору. С ув. С.Ш.»
Я отправила этот анализ куратору журналистки – наверно, чтобы начинающая журналистка поняла, что нельзя лгать. Но, как потом могла убедиться – все остались «при своём мнении» – молодая журналистка сама избрала себе путь «подлизывания» начальства – и этот путь всегда избирают бесталанные люди.
На суде в районе появился новый адвокат – П.Е.В. Он вёл себя на процессе, как хозяин. Как мне стало известно потом, их – два брата – адвоката, старший преподаёт в педуниверситете. Можно предположить, что именно старший и составлял сценарий, по которому разыгрывался спектакль в суде района. Сам он не избежал «кары Жизни» – оказался в СИЗО, и находился там достаточно долго. Чем закончилось его пребывание в камере предварительного заключения – мне это было тогда не известно.