Стезя Ерсака. По следам охотника

– Почему не предупредила никого из нас?

– А толку? Там было больше дюжины колдунов, мастеров своего дела. Чтобы бы им сделали два мечника?

– Например, рассказали бы Княгине и предотвратили произошедшее, – это было больше риторическое утверждение, Агнеша и так знала, что, скорее всего, княгиня была в курсе замыслов общины. Если бы она хотела что-то предотвратить, она бы это сделала.

– Княгиня была согласна с их планом… Она посчитала, что Казимира стала ненадежной и плохо справляется с обязанностями, хотя вряд ли она знала, что ее убьют, – Алевтина, наконец, прекратила теребить свое горло и стала нормально разговаривать.

Агнеша развела руками, тяжело вздохнула и жадно отхлебнула из кружки. Только сейчас она позволила себе признать произошедшее. Неприятная горечь подступила к горлу. Не то чтобы она умела переживать, плакать от отчаяния по ушедшим и биться в истерике от утраты, но где-то внутри стало очень плохо и тяжело. Казимира не была ей чужой, подруга и наставница, приютившая ее под свое крыло, когда у Агнеши возникли трудности с колдовством.

Больше всего ей во всей этой ситуации было жалко Вука. Они столько лет были близки как друзья, и когда только смогли обрести свое счастье как пара, все закончилось так. Не каким-то убогим расставанием, как у них с Агнешей, а так.

Она внимательно посмотрела на Алевтину. Она выглядела напуганно и растрепано, взгляд уткнулся в ноги, а на ресницах блестели крупинки слез. Мерзость. Меньше всего хотелось называть ее именем. Она могла позволить им хотя бы попрощаться, если бы предупредила.

– Куда вы теперь? – тихо спросила Алевтина, не поднимая головы.

– Я еду разбираться со своими делами. А этого буду таскать с собой, пока на ноги не встанет, – Агнеша нахмурилась, не хотелось ей разговаривать с этой девушкой о своих планах.

– Какие дела? – будто назло любопытствовала Алевтина.

– Ебать тебя не должно, тварь! – вспылила Агнеша, не вытерпев, громко стукнула кружкой об стол и встала, – проваливай, сука, пока я тебя отпускаю.

Как же Агнеша хотела разбить ее морду об стол в этот момент. Сидит такая! Глаза на мокром месте! Пытается болтать, будто ничего не произошло! Не то чтобы она сильно винила Алевтину во всем произошедшем, но злиться на кого-то хотелось.

Но Алевтина не отстала. Агнеша затылком чувствовала, как колдунья идет за ней по пятам, придерживаясь дистанции. Хотелось развернуться и сломать ей нос, чтобы перестала совать его куда не надо, но она терпела. Все таки Алевтина тоже было жертвой во всем этом замысле, и хотя бы смогла уберечь Вука, который, вероятно, попытался что-то предпринять и тоже был бы мертв.

Агнеша зашла в избу травницы. Вук спал на ее тюфяке. Испарина проступила на его лбу, а ноги и руки то и дело схватывала судорога. Рана была покрыта какими-то мазями, которые сильно пахли травами.

Боянка подняла на нее глаза и помотала головой. Дело было плохо, как Агнеша и догадывалась. Рыжая устало потерла переносицу и снова вышла на улицу. Находится в душноте, пропахшей смертью, болью и страхом, было просто невозможно. Алевтина, разумеется, никуда не делась и стояла неподалеку.

– Че ты хочешь? – огрызнулась на нее Агнеша и подошла ближе. – Че ты тут караулишь? Я тебе уже все сказала, иди к своим ведьмам обратно, строй свои подлые козни…

– Не хочу, – Алевтина тяжело вздохнула и посмотрела на нее так грустно, что захотелось придушить ее на месте, – у меня есть дела поважнее тут.

– Какие нахрен дела? Че тебе от нас надо? – Агнеша чувствовала, как злость снова вспыхивает в груди и кулаках.

– Ты мне о своих не рассказываешь, и я не обязана, – продолжала юлить Алевтина.

– Не обязана?! Сука я тебя сейчас все волосы выдеру, ты либо нормально со мной разговаривай, либо я закончу то, что начала в корчме, – Агнеша сорвалась с цепи и снова вцепилась в глотку колдуньи, прижав ее к стене избы. Алевтина жалобно заскулила и стала хлопать ее по руке.

– Отпусти! Расскажу, пусти! – взмолилась она, и Агнеша слегка ослабила хватку, но руки не убрала. – Пусти!

– Хватит, говори или… – Агнеша свободной рукой коснулась навершия меча, намекая на дальнейшие действия.

– Люблю я его! – неожиданно заверещала Алевтина и зашлась слезами, да так искренне и по-настоящему, что Агнеша от удивления разжала руку и отпрянула от нее.

– Брешешь, сучка, – Агнеша недовольно прищурилась, пытаясь считать эмоции Алевтины и понять, на сколько это правда.

– Правда люблю, – она утирала слезы рукавом и едва дышала, пытаясь объясняться, – я ему позволяла пользоваться собой, пока он страдал по тебе… постоянно…

Агнеша пренебрежительно скинула брови. Сколько еще человек он должен заставить страдать из-за его невозможной влюбленности по отношению к ней? С таким раскладом можно было подумать, что к Казимире он пристроился тоже от безнадеги и жалкой попытки заставить Агнешу хоть как-то приревновать. Мерзость. Его собачья привязанность доставляла немало хлопот.

– Ладно, – Агнеша развела руками и тяжело вздохнула, пусть так. Оставайся. Кому-то придется зализывать его раны.

Алевтина просияла лицом, похоже, ее потуги и правда были искренними.

– Кстати о ранах, – начала она ни с того ни с сего, – я знаю, как ему можно помочь.

Агнеша недоверчиво прищурилась. Слишком много странностей выдавала эта лиса.

– Казимира поделилась кое-каким секретом со мной, – Алевтина указала пальцем на грудь Агнеши, – я знаю, что это ты причина всех этих колдовских аномалий.

Рыжая стиснула зубы. Ужасная ситуация, хуже и представить было нельзя. Слишком много людей узнавала о ее странной болезни и ее последствиях.

– Ты можешь помочь ему, если прижжешь рану, – Алевтина хотела продолжить, но Агнеша агрессивно замахала головой и руками на ее предложение.

– Шутишь? Я же сожгу его нахрен заживо! Ты же ведьма, ты и прижги!

– Послушай! – Алевтина вцепилась в ее запястья и приковала взглядом, – у него рана от проклятой твари какого-то странного происхождения, которую смогла побороть только твоя суть! Тем более ты теперь в клетке, – она кивнула в сторону груди, намекая на зашитые в нее камушки, – ты не сможешь сделать ничего более, чем маленькую искру. Ее должно хватить, понимаешь?

– Клин клином думаешь?

– Не думаю. Знаю. Колдовство так и работает. – Алевтина отцепилась от Рыжей и сделала пару шагов назад, – у него из вариантов, либо потерять ногу, либо потерять эту же ногу только твоими усилиями. Ну или ты ему поможешь.

– Намекаешь, что мы ничем не рискуем, если прибегнем к этому способу? – Агнеша все еще недоверчиво относилась к этой затее, но это все таки лучше чем ничего.

– Именно. Нужно попробовать. Я подстрахую, не бойся, – Алевтина ободряюще погладила Агнешу по плечу, – мы нужны ему. Идем.

Рыжая недолго думая зашла внутрь избы, пропуская колдунью перед собой. Травница встретила их недобрым взглядом, но ничего не сказала.

– Сходи горло промочи, – Агнеша кинула ей пару монет на стол и кивнула в сторону двери.

Боянка особо не возражала, тихо сгребла мелочь в ладонь и неторопливо скрылась за дверью. Агнеша присела на колени на уровень Вука. От него страшно пасло болезнью, страхом и слабостью. Алевтина подала ей смоченные тряпки, чтобы Рыжая убрала остатки мазей.

Боянка хорошо постаралась, кожа казалась чистой и не пузырилась гноем как раньше, но все равно была чересчур красной и разбухшей.

– Ну что? Просто жечь туда? Может хоть ремня ему в зубы дать? – Агнеша неуверенно покосилась на Вука, нервно постанывающего в тревожном сне.

– Я воздействую на его сознание, не переживай, просто делай свое дело, – Алевтина тоже присела у кровати и склонилась к самому уху Вука, чтобы начать нашептывать.

Рыжая глубоко вздохнула, прислонила ладони к ране и крепко зажмурилась. В мгновение будто весь мир вокруг замолчал, стихли стоны Вука и шепотом Алевтины, стихли звуки улицы, только кровь в ушах стучала невыносимо громко. Агнеша собралась с мыслями, и даже не стала читать заговор, просто отдалась чуйке и направила все свои силы ладони.

Она чувствовала, как нагрелась кожа на груди и руках. Казалось, что нога Вука буквально запузырилась под ладонями, подобно кипящему молоку, но главное, что взрыва не произошло. Агнеша приоткрыла глаза и стала наблюдать за процессом, чтобы на всякий случай не переборщить, раз уж получилось.

Одернув руки, Рыжая увидела, что рана закрылась и все выделения из нее прекратились. Кожа вокруг раскраснелась еще больше, а припухлость не спала, поэтому нельзя было сказать заранее, сработало или они просто запечатали инфекцию внутри его ноги.

– Что теперь?

– Сходи к травнице, пусть на ночь придет с ним сидеть, а пока я тут поухаживаю, – Алевтина ласково гладила Вука по лбу и убирала мокрые волосы за уши.

Агнеша невольно задумалась насчет ее слов и чувств, которые она все еще поддавала сомнению. Нельзя было понять, игра это все, какая-то нелепая постановка или еще более нелепая правда. Но пока Алевтина ей помогала, делать с этим Рыжая ничего не собиралась.

По дороге к корчме к ногам прибилась собака. Обычная дворняга черная, с такими глазами, будто всю суть жизни познала. Она жалостливо ластилась и не давала проходу, будто пытаясь остановить Агнешу.

– Что ты хочешь? – Рыжая присела на корточки и почесала собаку за ухом, отвращения и неприязни к братьям младшим она не испытывала, – есть? Дак пошли к трактиру, куплю чего тебе.

Собака в ответ тихо заскулила и замотала головой, будто понимая, что говорит Агнеша. Она отошла от нее на пару шагов, и, виляя хвостом, обернулась и как бы позвала за собой.

Агнеша устало вздохнула, поднялась на ноги и пошла за псом, слишком встревоженным для деревенской собаки выглядело это бедное существо. Собака вывела ее к одной из изб и стала испуганно жаться к забору.

Во дворе стояла наспех сколоченная будка, видимо, здесь и жила потеряшка.

– Дом твой? – спросила Агнеша и посмотрела на собаку, будто ожидая ответа, – чего не идешь, боишься чего?

Собака жалобно прижала уши к голове и поджала хвост под брюхо, будто отвечая на вопрос Рыжей.

– Хозяева обижают? – ответа на вопрос, естественно, не последовало, и Агнеша, тяжело вздохнув, подошла к двери.

Она громко постучала в дверь. Никто не ответил. Самое странное не то что не ответил, за дверью вообще не было слышно ничего, а в окне не было видно ни огонька. Агнеша невольно напряглась и сжала рукоять меча, готовясь к худшему.

Она аккуратно надавила на ручку двери, и та с легкостью поддалась, пропуская ее в темноту. В нос ударил резкий запах гнили и разложения, будто где-то в погребе забыли кусок мяса несколько дней назад. Агнеша прищурилась, пытаясь привыкнуть к мраку и разглядеть обстановку вокруг.

Меч она обнажать не стремилась, да и толку не было, в узкой избе было им не размахнуться. Она слегка пригнулась и хотела достать из сапога нож, как почувствовала Темплом дыхание и мокрый язык на своей ладони.

– Посиди на улице пока, – шепнула Агнеша, сообразив, что это собака пришла к ней на «помощь».

Но стоило ей обернуться, как сердце ушло в пятки. Вместо собаки за ней стояла какая-то богомерзкая дрянь. Тело у нее было собачье, а голова! Голова человеческая! Глаза голубые на выпучку, лысина кривая и нос истекающий соплями.

Существо грустно смотрело на нее и прикасалась языком к ее пальцам, наподобие того, как это делают собаки, когда просят внимания и ласки. Только язык и рот у нее был не собачий, от чего захотелось тут же отдёрнуть руку и трижды вымыть ее в любой луже.

Агнеша встретилась глазами с существом, и то сразу ощерилось, заметив, что его опознали. Собачья дрянь осккалила свои кривые зубы и кинулась на Рыжую, повалив ее на спину. По лицу потекли зловонные слюни, смердящие гнилым мясом. Агнеша пыталась загородиться руками от человеческой морды, пытающейся ее укусить, но только подставила ей пальцы и тварь вгрызлась ей в мизинец.

Рыжая зашипела от боли и попыталась скинуть с себя существо, но собачьи лапы уперлись ей в грудь и плечи так, что сил не хватало сделать это даже ногами.

Уродливое кривое лицо скалилось и пыталось издавать звуки, похожие на лай, больше напоминающие крики человека в пещере. Агнеша попыталась ударить тварь, но кулак проскользнул по потной слюнявой морде едва ли оставив на ней хоть какие-то следы. Единственное, что смогла сделать Рыжая, это схватить морду так, чтобы большие пальцы воткнулись в огромные рыбьи глаза, и стала давить со всех сил, которые в ней остались.

Кровь стекала с прокушенного пальца прямо в рот твари, от чего та зверела еще больше и пыталась разодрать лицо Агнеши с еще больше усердием.

И тут неожиданно она вдруг испуганно взывала, и будто бы попятилась назад, оставляя на теле и одежде рваные полосы. Агнеша приподнялась на лопатки и увидела свое нового черного друга, который вцепился в хвост твари и со своей силы тащил ее назад.

Прежде чем существо успело обернуться и кинуться на собаку, Агнеша выхватила из сапога нож и бросилась на него, вскрыв тому шею от самой морды до плеча.

Черная жижа брызнула во все стороны, и собака испуганно отскочила в сторону, таращась на Рыжую. Агнеша для гарантии еще раз прыгнула существо под сердце, чтобы наверняка умертвить его, и устало вздохнула, наблюдая за тем, как тело дергается в предсмертных конвульсиях.

– Спасибо, – едва смогла она выдавить из себя, глядя на собаку, которая радостно размахивала хвостом. – Пойдем, награда тебе положена.

Рыжая поднялась на негнущиеся ноги, почесала собаку за ухом и заковыляла в сторону корчмы.

Зайдя внутрь, она подошла к травнице, которая весело болтала с подавальщицей и высыпала на стол горсть монет.

– Зайди ко мне попозже, я тут комнату сниму мне надо это вот, – она показала ей кровоточащую руку, – а на ночь возвращайся к себе и следи за Вуком, мы ему рану прижгли, вроде должно помочь.

Боянка испуганно вытаращила глаза, но не сказала ни слова и молча сгребла монеты себе в карман. Рыжая заковыляла в сторону хозяина корчмы, чтобы снять комнату.

– С этим нельзя, – заметив собаку, хозяин ткнул в нее пальцем и замотал головой.

– С этим можно. – Агнеша щедро отсыпала ему монет, явно больше чем полагалась за комнату в таком захолустье, и хозяин недовольно кинул головой, соглашаясь на ее условия. – Воды мне натаскайте, – она покосилась на собаку, которая тоже выглядела очень грязной и замученной, – нам. Давайте две бадьи. И еды. Ей сырого лучше, если есть чего.

Она отсыпала еще монет, наблюдая за тем, как хозяин недовольно морщится от ее слов, но все-таки собирает деньги и жестом показывает, в какую комнату можно пройти.

Первым делом Рыжая решила искупать собаку. Та недоверчиво жалась к земле и трусливо поглядывала на мыльную бадью, но путем уговоров все же сдалась и залезла в теплую воду, которая пришлась ей по вкусу. Собака стала довольно принимать почесывания и натирания мылом, сильно виляя мокрым хвостом и забрызгивая все вокруг.

– Давай поспокойнее, – Агнеша старательно распутывала слипшуюся от грязи и крови шерсть и срезала ножом колтуны, с которыми не могла разобраться, – а то пораню тебя еще ненароком.

Собака понимающе склонила голову и угомонилась, хотя кончик хвоста все еще выглядывал из-под воды и игриво помахивал туда-сюда.

– Ну и что мне делать с тобой, а? – Рыжая вытерла руки о грязную рубаху, – не бросать же.

Агнеша достала из набедренной сумки самокрутку, подожгла об свечу и закурила, задумчиво поглядывая на непонимающую собаку.

– Надо тебе имя дать, – Рыжая стала раздеваться, чтобы успеть залезть в бадью, пока вода не остыла.

Пепел осыпался на грудь, и Агнеша, поморщившись, смыла его мыльной водой. Она вытянула самокрутку вверх и занырнула вводу вместе с головой. Ужасно захотелось смыть с себя прошедшие два дня, да и вообще всю жизнь. Она вспомнила о том, что Казимира умерла, и горечь снова подступила в воду.

Агнеша беззвучно заскулила под водой, скрипя зубами и заливаясь слезами. Было ужасно больно терять близкого человека, ведь у нее их было так немного. Не проревев и пары мгновений, она почувствовала, как что-то холодное и мокрое тычется ей в ладонь прямо под тлеющую самокрутку.

Она вынырнула из воды и уставилась заплывшими глазами на обеспокоенную собачью морду.

– Шельма, пойдет? – Агнеша наклонила голову, будто ожидая ответа от собаки, но та только повторила за ней жест, никак не отреагировав.

Рыжая внимательно подсмотрела на собаку. Черная, как смоль, явно ей будет сложно найти дом где-нибудь в деревне, подумают еще колдовская какая-нибудь дрянь. Уши еще такие смешные, одно стоит, одно висит, будто перекошенная. Обычная дворняга, ни больше ни меньше. И глаза такие добрые-добрые, голубые, как у нее самой.

– Сизая тогда будешь, – Агнеша кивнула, подтверждая свое решение, и собака, будто приняв ее вариант, радостно завиляла хвостом.

Сизая подскочила на лапы и встряхнулась, забрызгав все вокруг, и лицо Рыжей мелкими каплями. Агнеша закрылась руками и весело засмеялась, от собаки веяло добром и доверием, которого ей так не хватало в последнее время.

Домывшись, она завалилась на кровать, собака норовила залезть рядом, но Агнеша еле как уговорила ее остаться на полу. Мокрая холодная шкура была не самой приятной компанией. Чуть погодя, к ней зашла Боянка, обработала рану на руке и крепко перемотала пальцы, чтобы мазь во сне не смазалась.

Ночь выдалась теплая и на удивление спокойная, видимо крепче спится, когда знаешь что тебя сторожит кто-то с нечеловеческим слухом и чувством справедливости. Ночью Сизая все же залезла на кровать, и Агнеша была немало удивлена, обнаружив себя с утра в обнимку с псиной, уткнувшись мордой ей в спину. Растолкав собаку, она стала одеваться. Надо было сходить проведать Вука, решать, что с ним делать дальше и можно ли продолжать путь, вдобавок еще нужно было разобраться с Ослякой и ее непонятными наклонностями. Закрывались подозрения, что если причина в любви, то она могла и настоять на убийстве Казимиры. Грязное дело.

Вместе с Сизой они вышли из корчмы, под недовольные взгляды хозяина и подавальщицы. С утра деревня выглядела более оживленно, чем вчерашним вечером. Хоть и была все такая же засранная, но хотя бы подавала надежды на мирную жизнь и спокойствие.

Люди, как обычно, недобро поглядывали на Агнешу, а замечая черную собаку рядом с ней и вовсе начинали плеваться через плечо и стучаться об дерево. Рыжая мысленно усмехнулась, довольствуясь повышением статуса ужасности благодаря Сизой, и уже на веселе зашагала в сторону дома травницы.

На улице около двери, как бы ни было удивительно, стояли все трое и о чем-то разговаривали. Издалека Вук выглядел очень даже ничего и вполне живым, если сравнивать со вчерашним днем. На него были надеты какие-то чужие штаны, видимо, Боянка забрала у кого-то из мужиков в деревне, чтобы плотная одежда не мешала заживлению раны.

Подойдя ближе, Вук заметил ее и радостно замахал рукой. Вблизи он выглядел сильно измученным, а под глазами залегли еще более черные синяки, чем раньше.

– Как ты? – сразу с дела спросила Агнеша.

– Жить буду, – устало хмыкнул Вук, и крепко пожал ей протянутую руку, – не знаю, что вы сделали, но мне стало куда легче.

– Потом расскажем, – махнула рукой Алевтина, подключаясь в разговор. – В общем, благодарим тебя за все. – Вернулась она к разговору с Боянкой и та, пожав плечами, ушла к себе в избу.

– Теперь что? – Алевтина посмотрела на Агнешу, будто ожидая решения от нее.

Рыжая чуть замялась, прежде чем ответить, не понимая, почему она должна решать за всех.

– Ну я по своим делам, а вы куда хотите, че… – она напряженно нахмурилась, – вам за мной незачем таскаться, раз уже все живы и здоровы.

– Я с тобой хочу, – тихо сказал Вук и жалостливо посмотрел на нее, – мне идти некуда, да и не в состоянии я сейчас сам себе жизнь строить…

Агнеша краем глаза заметила, как Алевтина крепче вцепилась в рукав Вука и тяжело вздохнула, дорога предстояла непростая.

– Ладно, так и быть. От помощи не откажусь, – она прищурилась и внимательно посмотрела на Алевтину, – но я за тобой слежу.

Алевтина недовольно фыркнула и обидчиво сложила руки на груди, оскорбленная подозрениями Агнеши, хотя та и имела полное право на них.

– В Березивск нам дорога, – подытожила Агнеша и пошла за лошадьми, оставленными в хозяйстве травницы.

Сизая все время вилась хвостом за ней, не отходя ни на шаг. Алевтина смерила ее презрительным взглядом, а Вук даже не обратил внимания, будто это было само собой разумеющееся. На самом деле удивительно было, что он хоть на что-то реагирует в положительном ключе, в отличие от Агнеши Казимира ему была совсем как родная еще до их отношений.

Агнеша задумалась о том, что ей, возможно, стоит поговорить обо всем с ним, но решила оставить все на потом. Видимо Вук до сих пор не знал, что Алевтина заранее знала о предательстве Казимиры, поэтому спокойно относился к ней и ее компании.

По дороге в Березивск, в целом, можно было бы заехать в Щебицы и проведать Венке, но с упырихам встречаться как-то не очень хотелось.

Поезжали в тишине. Как-то ни у кого не клеился разговор ни о чем, все были погружены в свои мысли о своих проблемах. Алевтина все время смотрела на Вука, который все время елозил, пытаясь сесть так, чтобы нога не терлась о бока лошади. Сам Вук смотрел только на свою ногу и дорогу, даже не на Агнешу. Понуро вешал голову, закрывая мокрые глаза от всех любопытных взглядов. Рыжая наблюдала за солнцем, уползающим на запад, и Сизой, которая то и дело терялась в высокой траве, а потом снова появлялась из ниоткуда.

После полудня, как спала жара, сделали привал. Алевтина расчехлить заготовленные пайки и стала ухаживать за Вуком, вилась вокруг него как змея. Он только вяло поддакивал и, казалось, даже не обращал на нее внимания.

– Надо ногу перевязать, – сказала под руку Алевтине Агнеша и та бросила на нее злобный взгляд в ответ, – че ты палишь, хватит юлить над ним будто он блаженный. Лучше раны обработай, я с него штаны снимать не собираюсь.

– А зря, – усмехнулся Вук, и на душе у Агнеши стало тепло, даже несмотря на то, что это был довольно мерзкое уточнение.

– Живой все таки, – улыбнулась она ему в ответ, – я-то думала все, сдать тебя надо куда-нибудь, чтоб обузой не висел.

Он пожал плечами вместо ответа и посмотрел на собаку, вышедшую из кустов.

– Это че за чучело вообще?

– Это Сизая, – Агнеша потрепала собаку за ухом, наблюдая за тем как Алевтина морщит свое лицо от недовольства, – подружка моя.

– Насколько я помню, еще день назад у тебя такой подружки не водилось, – он протянул руку к собаке, давая ей принюхаться, а потом тоже принялся чесать ее, – хорошая.

– Твоя правда. Она мне шкуру спасла вчера, – Агнеша внимательно наблюдала за тем, как Алевтина безрезультатно отпихивает морду собаки, которая тыкается ей носом в живот и пытается лизать ладони, – на меня представляешь, какая дрянь накинулась! Я вообще хер знает что это за сволочь была, туша собачья, а башка человечья!

Вук удивленно вскинул брови и улыбнулся, наблюдая за эмоциональным рассказом Агнеши.

– Не проклятая вроде, может, уродилась юродивая такая, что на человека похожа, но у нее морда лысая была, глаза кривенькие и зубы человечьи, – она показала перемотанные пальцы, – хотя я в последнее время столько чуши видела, что уже ничему не удивляюсь.

– О чуши кстати, с ногой то как? – он зашипел, сжав зубы, когда Алевтина принялась снимать ему повязки, – Греза то не смогла ничего поделать.

– Мы с Ослякой покумекали, – Агнеша заметила злобный взгляд Алевтины, но не исправилась, не желая называть ее по имени, – и решили, что раз тварь в лесу том померла только от моего огня, а если твоя рана от нее, то и лечить ее тоже мне. Вот и прижгла. Не прогадали, вроде легче тебе.

– Легче, это правда, – он опять зашипел от боли, когда Алевтина стала наносить свежие мази, – тогда непонятно, почему у Толстого ничего, ему же всю брюхо вспороли, да и тебе тварь ухо подрала.

– Да а кто ж его знает, – Агнеша пожала плечами, – может повезло просто, может у нее только хвост заразный был, нас-то тоже когтями цепануло, может, пока лес горел, Толстого огнем прополоскало да очистило. Хер разберешься. Аномалия.

Вук в согласии пожал плечами и стал натягивать обратно штаны, когда Алевтина закончила с раной. Она достала из сумок какой-то флакон и откупорив его, погрузила внутрь мизинец. Сразу пахнуло резким запахом фруктов, видимо, там она хранила благоухания.

– Я с тобой спать в одной комнате не буду, – поморщилась Агнеша, отодвигаясь подальше от источника запаха, – воняет мерзостью.

Алевтина недовольно развела руками и нахмурилась.

– А я с сукой спать не буду, – махнула она головой в сторону Рыжей и Сизой, не давая внятного ответа, кого из них она назвала сукой.

Агнеша с собакой переглянулись одновременно, и Вук зашелся хохотом от этого нелепого жеста.