Война и мир. Том I–II
31
Господи, какое горячее нападение!
32
Прежде всего скажите, как ваше здоровье, милый друг.
33
Признаюсь, все эти праздники и фейерверки становятся несносны.
34
Не мучьте меня. Ну, что же решили по случаю депеши Новосильцева? Вы всё знаете.
35
Что решили? Решили, что Бонапарте сжег свои корабли, и мы тоже, кажется, готовы сжечь наши.
36
Этот пресловутый нейтралитет Пруссии – только западня.
37
Кстати, – виконт Мортемар, он в родстве с Монморанси через Роганов.
38
аббат Морио.
39
вдовствующая императрица.
40
Барон этот ничтожное существо, как кажется.
41
Барон Функе рекомендован императрице-матери ее сестрою.
42
много уважения.
43
Кстати о вашем семействе… составляет наслаждение всего общества. Ее находят прекрасною, как день.
44
Что делать! Лафатер сказал бы, что у меня нет шишки родительской любви.
45
дурни.
46
Я ваш… и вам одним могу признаться. Мои дети – обуза моего существования.
47
Что делать?..
48
имеют манию женить.
49
девушка… наша родственница, княжна.
50
Вот выгода быть отцом.
51
Бедняжка несчастлива, как камни.
52
Послушайте, милая Анет.
53
Устройте мне это дело, и я навсегда ваш… как мой староста мне пишет.
54
Постойте.
55
Лизе (жене Болконского).
56
Я в вашем семействе начну обучаться ремеслу старой девицы.
57
самая обворожительная женщина в Петербурге.
58
моей тетушкой?
59
увеселение.
60
Я захватила работу.
61
не сыграйте со мной злой шутки; вы мне писали, что у вас совсем маленький вечер. Видите, как я укутана.
62
Будьте покойны, Лиза, вы все-таки будете лучше всех.
63
Вы знаете, мой муж покидает меня. Идет на смерть. Скажите, зачем эта гадкая война.
64
Что за милая особа, эта маленькая княгиня.
65
Очень мило с вашей стороны, мосье Пьер, что вы приехали навестить бедную больную.
66
Ах, да! Расскажите нам это, виконт… напоминающим Людовика XV… расскажите нам это, виконт…
67
Виконт был лично знаком с герцогом.
68
Виконт удивительный мастер рассказывать.
69
Как сейчас виден человек хорошего общества.
70
милая Элен.
71
Что за красавица!
72
Я, право, опасаюсь за свое уменье перед такой публикой.
73
Подождите, я возьму мою работу… Что ж вы? О чем вы думаете?.. Принесите мой ридикюль.
74
Милый Ипполит.
75
Это не история о привидениях?
76
Вовсе нет.
77
Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях.
78
тела испуганной нимфы.
79
актрисой Жорж.
80
Прелестно.
81
народное право.
82
Вы собираетесь на войну, князь?
83
Генералу Кутузову… угодно меня к себе в адъютанты…
84
А Лиза, ваша жена?
85
Будьте тем добрым, каким вы бывали прежде.
86
Но когда его переведут в гвардию…
87
до свиданья.
88
коронации в Милане?
89
И новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. О! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.
90
“Бог мне дал корону. Горе тому, кто ее тронет”. Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова.
91
Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.
92
Государи? Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVI, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.
93
Палка из пастей, оплетенная лазоревыми пастями, – дом Конде.
94
Господин виконт.
95
Это говорил Бонапарт.
96
“Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой…” Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.
97
Никакого.
98
Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.
99
Бог мой!
100
Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души?
101
Превосходно!
102
“Общественный договор” Руссо.
103
Но, мой любезный мосье Пьер.
104
Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.
105
Выскочка, что ни говорите.
106
Ах, сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот, надо вас им попотчевать. Извините, виконт, я буду рассказывать по-русски, иначе пропадет вся соль анекдота.
107
лакея.
108
девушка.
109
ливрею… делать визит.
110
обворожительный вечер.
111
Так решено.
112
как отец посмотрит на дело. До свидания.
113
Княгиня, до свидания.
114
Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила… Очень мила… И совсем, совсем француженка.
115
А знаете ли, вы ужасны с вашим невинным видом… Я жалею бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.
116
А вы говорили, что русские дамы не стоят французских. Надо уметь взяться.
117
мой милый.
118
“Это известный князь Андрей?” Честное слово!
119
Ах, не говорите мне про этот отъезд, не говорите! Я не хочу про это слышать.
120
Мне страшно! страшно!
121
чего ты боишься.
122
Нет, Андрей, ты так переменился, так переменился…
123
Боже мой, боже мой!
124
Прощай, Лиза.
125
Я хороший болтун.
126
эти порядочные женщины.
127
Я конченый человек.
128
Незаконный сын!
129
Без имени, без состояния…
130
Что делать, женщины, мой друг, женщины!
131
Порядочные женщины… женщины Курагина, женщины и вино.
132
милая или милый.
133
Уж так давно… Графиня… Больна была бедняжка… на бале Разумовских… графиня Апраксина… я так была рада…
134
Очень, очень рада… здоровье мама… графиня Апраксина.
135
между нами.
136
Милая, на все есть время.
137
Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас. Какое прелестное дитя!
138
графине Апраксиной.
139
Беда – двоюродные братцы и сестрицы.
140
советницей.
141
не всё розы… при нашем образе жизни.
142
Княгиня такая-то.
143
Он за мной волочился.
144
Почести не изменили его.
145
иногда.
146
мой друг!
147
Боренька.
148
милый дружок.
149
Мой дружок!
150
Мой друг, ты мне обещал.
151
И это верно?
152
Князь, “человеку свойственно ошибаться”…
153
Хорошо, хорошо…
154
Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.
155
Но добрый человек, князь.
156
Это его крестник.
157
Подумайте, дело идет о спасении его души… Ах! Это ужасно, долг христианина…
158
Ах, милая, я вас и не узнала.
159
Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались.
160
Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…
161
Здравствуйте, кузина… Вы меня не узнаете?
162
Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; это верно.
163
Англии конец…
164
Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…
165
Прощайте князь, да поддержит вас бог…
166
Прощайте, моя любезная.
167
соте с мадерой.
168
драгуном.
169
достоуважаемый.
170
С правительства доходец хотите получить.
171
Верно…
172
по пословице.
173
Да, да, да.
174
Нет еще, нет.
175
Разумовские… Это было очень мило… Графиня Апраксина…
176
черепаший.
177
Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.
178
Знаете пословицу.
179
Это к нам идет удивительно.
180
вдребезги.
181
Я вас спрашиваю.
182
Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали.
183
матушка.
184
Прекрасно… прекрасная погода, прекрасная, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.
185
Не правда ли?
186
щепотку кремортартара…
187
поговорим.
188
Я заморен, как почтовая лошадь.
189
Но, милая Катишь, это ясно, как день.
190
и всего, что отсюда вытекает.
191
Ну, ну.
192
поговорим толком.
193
Не будем терять время.
194
В этом-то и дело.
195
Ах, мой дружок!.. поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.
196
Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы, подумайте, что это ваш отец… может быть, при смерти… Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.
197
Будьте мужчиною, друг мой, а я уж буду блюсти за вашими интересами.
198
блюсти его интересы.
199
Любезный доктор, этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?
200
Доверьтесь его милосердию!
201
Не унывать, не унывать, мой друг. Он велел вас позвать. Это хорошо…
202
Был еще удар полчаса назад… Не унывать, мой друг…
203
Милосердие божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.
204
Пойдемте.
205
Он забылся.
206
Пойдем.
207
Катишь велела подать чай в маленькую гостиную… Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.
208
маленькую гостиную.
209
Ничто так не восстановливает после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.
210
Да нет же, моя милая Анна Михайловна, оставьте Катишь делать, что она знает.
211
Я вас умоляю…
212
Это смешно. Ну же.
213
Но, князь.
214
Он умирает, а вы меня оставляете одну.
215
Его нет более…
216
Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.
217
Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.
218
После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.
219
Это тяжело, но что поучительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын.
220
прусский король.
221
мадмуазель Бурьен.
222
батюшка.
223
Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что, несмотря на расстояние, которое нас разлучает, сердца наши соединены неразрывными узами, мое сердце возмущается против судьбы, и, несмотря на удовольствия и рассеяния, которые меня окружают, я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване “признаний”? Отчего я не могу, как три месяца тому назад, почерпать новые нравственные силы в вашем взгляде, кротком, спокойном и проницательном, который я так любила и который я вижу пред собой в ту минуту, как пишу вам?
224
Вся Москва только и говорит что о войне. Один из моих двух братьев уже за границей, другой с гвардией, которая выступает в поход к границе. Наш милый государь оставляет Петербург и, как предполагают, намерен сам подвергнуть свое драгоценное существование случайностям войны. Дай бог, чтобы корсиканское чудовище, которое возмущает спокойствие Европы, было низвергнуто ангелом, которого всемогущий в своей благости поставил над нами повелителем. Не говоря уже о моих братьях, эта война лишила меня одного из отношений, самых близких моему сердцу. Я говорю о молодом Николае Ростове, который, при своем энтузиазме, не мог переносить бездействия и оставил университет, чтобы поступить в армию. Признаюсь вам, милая Мари, что, несмотря на его чрезвычайную молодость, отъезд его в армию был для меня большим горем. В молодом человеке, о котором я говорила вам прошлым летом, столько благородства, истинной молодости, которую встречаешь так редко в наш век между нашими двадцатилетними стариками! У него особенно так много откровенности и сердца. Он так чист и полон поэзии, что мои отношения к нему, при всей мимолетности своей, были одною из самых сладостных отрад моего бедного сердца, которое уже так много страдало. Я вам расскажу когда-нибудь наше прощание и всё, что говорилось при прощании. Все это еще слишком свежо… Ах! милый друг, вы счастливы, что не знаете этих жгучих наслаждений, этих жгучих горестей. Вы счастливы, потому что последние обыкновенно сильнее первых. Я очень хорошо знаю, что граф Николай слишком молод для того, чтобы сделаться для меня чем-нибудь, кроме как другом. Но эта сладкая дружба, эти столь поэтические и столь чистые отношения были потребностью моего сердца. Но довольно об этом. Главная новость, занимающая всю Москву, – смерть старого графа Безухова и его наследство. Представьте себе, три княжны получили какую- то малость, князь Василий ничего, а Пьер – наследник всего и, сверх того, признан законным сыном и потому графом Безуховым и владельцем самого огромного состояния в России. Говорят, что князь Василий играл очень гадкую роль во всей этой истории и что он уехал в Петербург очень сконфуженный. Признаюсь вам, я очень плохо понимаю все эти дела по духовным завещаниям; знаю только, что с тех пор как молодой человек, которого мы все знали под именем просто Пьера, сделался графом Безуховым и владельцем одного из лучших состояний России – я забавляюсь наблюдениями над переменой тона маменек, у которых есть дочери-невесты, и самих барышень в отношении к этому господину, который (в скобках будь сказано) всегда казался мне очень ничтожным. Так как уже два года все забавляются тем, чтобы приискивать мне женихов, которых я большею частью не знаю, то брачная хроника Москвы делает меня графинею Безуховой. Но вы понимаете, что я нисколько этого не желаю. Кстати о браках. Знаете ли вы, что недавно всеобщая тетушка Анна Михайловна доверила мне, под величайшим секретом, замысел устроить ваше супружество. Это ни более, ни менее, как сын князя Василия, Анатоль, которого хотят пристроить, женив его на богатой и знатной девице, и на вас пал выбор родителей. Я не знаю, как вы посмотрите на это дело, но я сочла своим долгом предуведомить вас. Он, говорят, очень хорош и большой повеса. Вот всё, что я могла узнать о нем.
Но будет болтать. Кончаю мой второй листок, а маменька прислала за мной, чтоб ехать обедать к Апраксиным.
Прочитайте мистическую книгу, которую я вам посылаю; она имеет у нас огромный успех. Хотя в ней есть вещи, которые трудно понять слабому уму человеческому, но это превосходная книга; чтение ее успокоивает и возвышает душу. Прощайте. Мое почтение вашему батюшке и мои приветствия мамзель Бурьен. Обнимаю вас от всего сердца.
Жюли.
P S. Известите меня о вашем брате и о его прелестной жене.
225
Милый и бесценный друг. Ваше письмо от тринадцатого доставило мне большую радость. Вы все еще меня любите, моя поэтическая Жюли. Разлука, о которой вы говорите так много дурного, видно не имела на вас своего обычного влияния. Вы жалуетесь на разлуку, что же я должна была бы сказать, если бы смела, – я, лишенная всех тех, кто мне дорог? Ах, ежели бы не было у нас утешения религии, жизнь была бы очень печальна. Почему приписываете вы мне строгий взгляд, когда говорите о вашей склонности к молодому человеку? В этом отношении я строга только к себе. Я понимаю эти чувства у других, и если не могу одобрять их, никогда не испытавши, то я не осуждаю их. Мне кажется только, что христианская любовь к ближнему, любовь к врагам достойнее, отраднее и лучше, чем те чувства, которые могут внушить прекрасные глаза молодого человека молодой девушке, поэтической и любящей, как вы.
Известие о смерти графа Безухова дошло до нас прежде вашего письма, и мой отец был очень тронут им. Он говорит, что это был предпоследний представитель великого века и что теперь черед за ним, но что он сделает все зависящее от него, чтобы черед этот пришел как можно позже. Избави нас боже от этого несчастия!
Я не могу разделять вашего мнения о Пьере, которого знала еще ребенком. Мне казалось, что у него было всегда прекрасное сердце, а это то качество, которое я более всего ценю в людях. Что касается до его наследства и до роли, которую играл в этом князь Василий, то это очень печально для обоих. Ах, милый друг, слова нашего божественного спасителя, что легче верблюду пройти в игольное ухо, чем богатому войти в царствие божие, – эти слова страшно справедливы! Я жалею князя Василия и еще более Пьера. Столь молодому быть отягощенным таким огромным состоянием, – через сколько искушений надо будет пройти ему! Если б у меня спросили, чего я желаю более всего на свете, – я сказала бы: желаю быть беднее самого бедного из нищих. Благодарю вас тысячу раз, милый друг, за книгу, которую вы мне посылаете и которая делает столько шуму у вас. Впрочем, так как вы мне говорите, что в ней между многими хорошими вещами есть такие, которых не может постигнуть слабый ум человеческий, то мне кажется излишним заниматься непонятным чтением, которое по этому самому не могло бы принести никакой пользы. Я никогда не могла понять страсть, которую имеют некоторые особы: путать себе мысли, пристращаясь к мистическим книгам, которые возбуждают только сомнения в их умах, раздражают их воображение и дают им характер преувеличения, совершенно противный простоте христианской. Будем читать лучше апостолов и евангелие. Не будем пытаться проникать то, что в этих книгах есть таинственного, ибо как можем мы, жалкие грешники, познать страшные и священные тайны провидения до тех пор, пока носим на себе ту плотскую оболочку, которая воздвигает между нами и вечным непроницаемую завесу? Ограничимся лучше изучением великих правил, которые наш Божественный Спаситель оставил нам для нашего руководства здесь, на земле; будем стараться следовать им и постараемся убедиться в том, что чем меньше мы будем давать разгула нашему уму, тем мы будем приятнее Богу, Который отвергает всякое знание, исходящее не от Него, и что чем меньше мы углубляемся в то, что Ему угодно было скрыть от нас, тем скорее даст Он нам это открытие своим Божественным разумом.
Отец мне ничего не говорил о женихе, но сказал только, что получил письмо и ждет посещения князя Василия; что касается до плана супружества относительно меня, я вам скажу, милый и бесценный друг, что брак, по-моему, есть божественное установление, которому нужно подчиняться. Как бы ни было тяжело для меня, но если Всемогущему угодно будет наложить на меня обязанности супруги и матери, я буду стараться исполнять их так верно, как могу, не заботясь об изучении своих чувств в отношении того, кого он мне даст в супруги.
Я получила письмо от брата, который мне объявляет о своем приезде с женой в Лысые Горы. Радость эта будет непродолжительна, так как он оставляет нас для того, чтобы принять участие в этой войне, в которую мы втянуты бог знает как и зачем. Не только у вас, в центре дел и света, но и здесь, среди этих полевых работ и этой тишины, какую горожане обыкновенно представляют себе в деревне, отголоски войны слышны и дают себя тяжело чувствовать. Отец мой только и говорит, что о походах и переходах, в чем я ничего не понимаю, и третьего дня, делая мою обычную прогулку по улице деревни, я видела раздирающую душу сцену. Это была партия рекрут, набранных у нас и посылаемых в армию. Надо было видеть состояние, в котором находились матери, жены и дети тех, которые уходили, и слышать рыдания тех и других! Подумаешь, что человечество забыло законы своего божественного спасителя, учившего нас любви и прощению обид, и что оно полагает главное достоинство свое в искусстве убивать друг друга.
Прощайте, милый и добрый друг. Да сохранит вас наш Божественный Спаситель и его Пресвятая Матерь под своим святым и могущественным покровом.
Мари.
226